теперь, когда она любила его сильнее, чем прежде, ее волновало, что возникнут пересуды, если она станет его настоящей женой. Смогут ли они не замечать насмешек и язвительных замечаний? Неожиданно для себя Чентел поняла, что ей очень важно, чтобы достоинство Ричарда не пострадало. Именно теперь, когда он заявил, что не придает большого значения своему положению в обществе.
Чентел закрыла глаза. Нет никакого смысла размышлять об этом всю ночь, это кончится только головной болью, и больше ничем! Ей надо решить, что будет лучше для Ричарда, а она будет делать все, чтобы ему было хорошо, чего бы ей это ни стоило. Она заснула, так и не освободившись от своих тяжелых дум, и потому ее сон был неглубок, она все время металась в постели и ворочалась с боку на бок.
Под утро ей приснилось, что она снова находится в тюрьме. Чед говорил ей на прощание: «Ты должна найти сокровище». Он повторил эту фразу громче, затем еще громче. Вдруг его голос превратился в голос леди Дженевьевы. Она произнесла эти слова раздраженным и властным тоном.
Пока Чентел смотрела на нее сквозь прутья решетки, комната вдруг изменила свою форму, потеряла одну из стен, и перед ней открылся вид на сад в Ковингтон-Фолли. Теперь леди Дженевьева стояла в яме, которую выкопали они с Ричардом; лицо ее выражало недовольство, и она нетерпеливо притоптывала ножкой, приговаривая: «Ты должна найти сокровище! Ты должна найти сокровище!»
Чентел внезапно проснулась.
— Я должна найти сокровище, — произнесла она вслух и улыбнулась в темноте. Да, она его обязательно найдет!
На следующее утро Чентел горела от нетерпения. Завтрак, казалось, тянулся бесконечно: ей пришлось долго ждать, пока дядя Томас, тетя Лиллиан и Ричард покончат с едой и встанут из-за стола. Она знала, что сможет свободно отправиться на поиски сокровища, потому что все трое намеревались разыскивать заблудившихся влюбленных. В таком лихорадочном состоянии она с трудом заставила себя поддерживать легкую беседу и улыбаться как ни в чем не бывало.
Она очень обрадовалась, когда наконец Сент-Джеймсы уехали. Правда, Ричард перед отъездом бросил на нее подозрительный взгляд и спросил, как она себя чувствует, но она засмеялась и сказала, что с ней все в порядке. Очевидно, этот ответ его удовлетворил, и он спокойно ускакал вместе с родственниками.
Помахав им на прощание с крылечка, Чентел тут же вернулась в дом и побежала по лестнице в свою комнату. Сняв любимое утреннее платье из голубого муслина, отделанное воланами из белого шитья и перламутровыми пуговками с изображенными на них желтыми маргаритками, она переоделась в старенькое платьице, которое она окрестила кладоискательским.
Она взяла лопату в сарайчике садовника, как и раньше, и поехала в Ковингтон-Фолли в повозке, запряженной пони, доверху заполненной всякой всячиной, которая могла ей пригодиться: лестницами, веревками, совочками, огнивом, свечами. На это раз она была готова ко всему. Теперь это уже была не игра для ублажения Алисии, теперь она взялась за дело всерьез и была намерена найти сокровище.
Приехав на место, Чентел сразу же отправилась к яме, которую они с Ричардом выкопали в прошлый раз. Она тут же забралась в нее и энергично принялась за работу; примерно через полчаса ее лопата наткнулась на какую-то твердую поверхность. Может быть, это и есть клад? Она копнула еще раз, и раздался металлический звон — металл ударился о металл.
Тогда она отбросила лопату и встала на колени. Расчистив рыхлую землю, она обнаружила прямоугольную металлическую плиту. Разочарованная, что это не сундук с сокровищем, Чентел решила рассмотреть ее повнимательнее и нашла сбоку приваренное кольцо. Это была крышка люка.
— О нет! — воскликнула она. — Еще одна дверь! — Она слишком хорошо помнила потайную дверь на чердаке. Ей хорошо было известно, каково томиться в ожидании чудесного спасения.
Но она не стала предаваться унынию, а вместо этого поднялась на ноги и отряхнулась. Будь что будет! Слабый духом никогда не найдет золото и бриллианты! Она обеими руками взялась за проржавевшее кольцо и потянула изо всех сил; крышка подалась и со скрипом отворилась. Чентел заглянула в открывшийся ее взору черный колодец, и по ее телу пробежала дрожь. Первым ее побуждением было повернуться и убежать, но она тотчас взяла себя в руки, вспомнив слова леди Дженевьевы.
Вернувшись к своей повозке, она взяла оттуда свечи и огниво и вернулась к люку. Сделав глубокий вдох, Чентел ступила на спускающуюся крутую лестницу. Первые ступеньки были еще видны при дневном свете, но скоро он померк. Чентел остановилась и зажгла свечу. Каменные стены колодца были покрыты плесенью, и ей было противно до них дотрагиваться. Ступеньки закончились, и колодец перешел в подземный туннель; пройдя по нему несколько метров, Чентел попала в подземелье, расходившееся веером на три коридора.
— Боже мой, мне надо выбрать один из трех, — пробормотала Чентел, прикусив губу и вглядываясь в непроницаемый мрак. — Какой же из них, леди Дженевьева? Подождите, не отвечайте, — добавила она, суеверно оглядываясь. — Пожалуйста, не надо мне отвечать, я сама найду нужный путь. — Она продолжала говорить вслух, потому что, как оказалось, ее собственный громкий голос немного успокаивал ее. — Я попробую средний коридор.
Она двинулась вперед по коридору, напевая вполголоса, чтобы поддержать свой дух. Коридор заканчивался дверью, запертой на деревянную задвижку, которая легко поддалась при первом же прикосновении Чентел.
Пламя свечи трепетало. Девушка испытывала приятное возбуждение при виде стен, на которых играли странные тени, похожие на привидения. Она распахнула дверь и вошла в совершенно пустую комнату; на голом полу не лежало ни камешка, ни один угол не был затянут паутиной.
— Черт побери, — проворчала Чентел. — Леди Дженевьева, у вас странное чувство юмора.
Покачав головой, она повернулась к двери и вскрикнула — на пороге стояла какая-то плотная приземистая фигура. Но это был не призрак, хотя свет свечи был слаб, Чентел все-таки разглядела знакомые черты.
— Тетя Беатрис? — Чентел облегченно вздохнула. — Слава богу, что это вы. Вы меня до смерти напугали!
Тетя Беатрис стояла все так же молча. Чентел слышала, как тяжело она дышит. У нее был какой-то странный остекленевший взгляд.
— Тетя Беатрис, а почему вы здесь? — удивилась Чентел; у нее внутри вдруг похолодело.
— Так ты захотела найти сокровище? — заговорила тетя Беатрис глухим голосом. — Оно принадлежит мне, ты слышишь?
— Но вы же не верили в его существование! — воскликнула Чентел.
— Я ведь не так глупа, как твой братец, который трезвонил о сокровище на каждом углу, — презрительно фыркнула тетя Беатрис. — Сокровище принадлежит мне! — Она вошла в комнату.
— Бог мой! — Чентел только сейчас увидела, что в руке у нее был нож. — Зачем вам нож? — Чентел отступила назад, уже зная ответ на этот вопрос, потому что тетя Беатрис смотрела на нее взглядом бешеной собаки.
— Я бы разделила сокровище с тобой, — сказала она, поигрывая ножом. — Но для этого ты должна была стать женой Чеда. Тогда бы мы завладели им втроем! Но ты вместо этого вышла замуж за Сент-Джеймса. Неужели ты думала, что я позволю тебе найти сокровище и отдать его чужому, хотя оно должно принадлежать только Ковингтону?
— Я… Я как-то об этом не подумала, — неуверенно произнесла Чентел, продолжая отступать. Тетя Беатрис заслонила собой единственный выход, а в комнате не было ничего, что можно было использовать как оружие. — Но давайте обсудим этот вопрос!
— Обсудим! Нам нечего теперь обсуждать, — ее нож прорезал воздух в опасной близости от Чентел, — после того, как Сент-Джеймс женился на тебе. А ведь я его предупреждала.
— Так это вы в него стреляли? — воскликнула пораженная Чентел.
— Ха, я убила бы его, если бы захотела! Я думала, что мое послание его остановит, но нет, он все-таки женился! И ты, глупая девчонка, в него влюбилась! Как и твоя мать, ты вышла замуж не за того человека. Она никогда не думала о своем имени, о чести Ковингтонов! Никогда! — Она снова подняла свой нож. — Ты должна была умереть, но тот кретин, которого я наняла, умудрился промахнуться.
— Значит, тот, в сером плаще, — это был ваш человек? Но я думала, что Чед…
— Чед… — Лицо тети Беатрис сморщилось, как от сильной боли. — Мой мальчик меня покинул… И все это из-за тебя, неблагодарная! Он говорил мне, что вы поженитесь и мы будем счастливо жить все вместе в Ковингтон-Фолли. Но ты предала его и вышла замуж за Сент-Джеймса.
— А Чед… он знал, что вы хотите меня убить? — спросила Чентел; она не ожидала, что причинит этим тете Беатрис такую боль.
— Разве я плохая мать? — возмутилась тетя Беатрис. Я никогда бы не рассказала моему мальчику об этом. Он тебя любил, и только поэтому я позволила тебе жить. Он даже заставил меня пообещать, что я позабочусь о тебе, когда он будет далеко. И я сейчас о тебе позабочусь так, как ты этого заслуживаешь! — Она прямо-таки источала ненависть. — Теперь мне ничто не помешает. Мой мальчик меня покинул, и мы никогда уже не будем жить в нашем родовом доме. — Она громко зарыдала. — Никогда мы вместе не будем владеть сокровищем, никогда!
Завывая, как злой дух из детских сказок, она кинулась на Чентел с ножом, но та бросила свечу наземь и схватила ее за руку до того, как она успела нанести удар. Тетя Беатрис, несмотря на малый рост, была крепкого сложения, а безумие придало ей силы, и Чентел в ужасе поняла, что не может ее одолеть. Тогда она впилась зубами в руку, державшую нож; тетя Беатрис взвыла от боли и выронила нож. Чентел немедленно отбросила его ногой в угол комнаты. Оставшись без оружия, безумная женщина ударила Чентел кулаком в челюсть, и та покачнулась; в этот самый момент свеча на полу погасла. Уже в полной темноте тетя Беатрис заревела, как загнанный зверь, и стала душить Чентел. Та попыталась оторвать не по-женски сильные руки от своей шеи, но ей это не удалось. Она задыхалась, и смех тети Беатрис звучал в ее ушах, когда она, почти теряя сознание, оседала на пол. Не в силах разорвать тиски, сжимающие ее шею, Чентел закрыла глаза и решила в последний раз обратиться к богу.
И вдруг в ее затуманенной голове раздался голос Ричарда.
— Чентел! — звал он. — Где ты, Чентел?
Руки безумной отпустили ее шею, и девушка вздохнула полной грудью. Чентел упала на пол, жадно хватая губами воздух, несмотря на боль, обжигающую ее легкие. Сквозь слезы, замутившие глаза, она увидела свет, и вот уже Ричард наклонился над ней.
— Иди за ней! — прохрипела Чентел. — Пожалуйста! Она сошла с ума!
— Я сразу же вернусь, — сказал он и побежал за безумной.
Чентел еще некоторое время лежала на полу, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а потом заставила себя встать на ноги. Она должна пойти за ними! Она добралась до двери и пошла по коридору, ориентируясь на свет. Добравшись до большой комнаты, она наткнулась там на Ричарда со свечой в высоко поднятой руке. Он стоял в центре в очень напряженной позе.
— Где она, Ричард? — с трудом прошептала Чентел.
— Чентел! — Он притянул ее к себе свободной рукой, и она прильнула к нему, вдыхая его запах; это ее немного успокоило.
— Она в одном из коридоров, — пояснил Ричард, — но я не знаю, в каком именно.
— Ричард, она совсем помешалась. — Чентел дрожала от страха.
— Это ее беда, а не наша. Но мы все равно ее найдем, — спокойно сказал Ричард.
Они стояли некоторое время молча, прислушиваясь, и вдруг в одном из коридоров, правом, раздался пронзительный крик и в комнату вбежала тетя Беатрис. Она оглядывалась через плечо, и на лице ее застыл ужас. Увидев Ричарда и Чентел, она закричала:
— Леди Дженевьева, там леди Дженевьева! — она показывала куда-то в пустоту.
— Тетя, но я никого не вижу! Там никого нет! — отозвалась Чентел.
— Скажи ей, Чентел, чтобы она оставила меня в покое! — взмолилась Беатрис. — Она вон там!
— Там пусто! — уверяла ее девушка.
— Скажи, чтобы она меня отпустила! О боже! — Тетя Беатрис испустила пронзительный вопль, повернулась и побежала, но вдруг застыла на месте, схватилась за грудь и рухнула на землю.
Ричард поспешил к ней и стал возле нее на колени. Выпрямившись, он обратился к Чентел:
— Она мертва. Должно быть, она умерла от удара.
— О нет! — воскликнула Чентел, и тут с ней случилось то, чего никогда в жизни не было, — она закатила глаза и упала в обморок.
14.
Несколько последовавших за тем дней прошли для Чентел как в тумане. Она не помнила, каким образом она попала домой, как Ричард донес ее до постели. Осмотревший ее доктор сообщил Ричарду, что с ней все будет в порядке и что ей нужно некоторое время, чтобы оправиться от шока.
Чентел казалось, что она никогда не придет в себя. Не так легко пережить то, что твоя родная тетя чуть тебя не погубила из-за какого-то сокровища, быть свидетельницей ее помешательства, когда ей привиделся призрак, видеть, как она упала замертво. Трагические события, случившиеся с Чентел, потрясли ее. Чентел почти все время спала и просыпалась лишь для того, чтобы поклевать немного из того, что приносил ей Ричард. Только во сне она находила успокоение и обретала гармонию с собой. Зачем возвращаться в жизнь, которая полна трагических случайностей?
К концу недели, которую она пролежала в постели, Чентел обнаружила, что сон больше ее не успокаивает: он ей смертельно надоел. И если раньше ее раздражало, когда Ричард будил ее и заставлял поесть, то теперь ей хотелось, чтобы он был с ней дольше. Посидев с ней не более получаса, Ричард обычно вставал и уходил, наказывая ей отдыхать. Чентел никак не могла понять, почему он держался так отстранение. Неужели он не чувствует, как ей нужно, чтобы он обнял ее и утешил.
Жажда жизни постепенно возвращалась к Чентел. Вскоре она поняла, что нет никакого смысла в том, чтобы жалеть себя. Ее тетя сошла с ума из-за жадности и ревности, но Чентел ничего не могла с этим поделать. Бедная женщина умерла от разрыва сердца, но ее смерть предотвратить было невозможно. Чентел хотела забыть обо всем, что случилось с ней в тот день. Она начала с изменений своей внешности.
Простую хлопчатобумажную ночную рубашку она заменила на полупрозрачное розовое одеяние с пышными рукавами, ниспадающими с плеч, украшенное шелковыми лентами, что подарил ей Ричард. Когда он входил к ней, она улыбалась так обворожительно, как только умела, и нежным голоском благодарила его за его доброту. Она старалась подольше задержать его внимание, но он всегда помнил об отведенном ему доктором времени. Порою он резко вставал и уходил. На шестой день Чентел сидела в постели, размышляя о его странном поведении. Может быть, он ее больше не любит? Она не хотела думать о том, что он остыл к ней. Но почему же тогда он не желает оставаться с ней подолгу наедине? Доктор сказал, что она должна лежать в постели неделю, и хотя Чентел собиралась послушно следовать его рекомендациям, ее угнетало то, что она не может покинуть свою комнату, чтобы найти Ричарда и поговорить с ним.
— Я хочу разыскать его, — пробормотала она вслух и уже собиралась встать, как дверь отворилась. Как только Чентел увидела, кто к ней вошел, она воскликнула с искренней радостью:
— Тедди! Алисия! — Она протянула к ним руки. — Наконец вы здесь!
— Видишь ли, в пути встретились небольшие затруднения, — смущенно пояснил Тедди.
— Ох, Чентел, он открыл передо мной целый мир! — с сияющим видом произнесла Алисия и поспешила к постели Чентел. Ее карие глаза излучали счастье, трудно было узнать в ней прежнюю застенчивую девушку.
— Ну, не целый мир, зато показал ей Англию, — скромно поправил ее Тедди. — Вообще-то я этого не хотел, но так уж получилось. Никогда не думал, что Гретна-Грин так трудно отыскать! Указатели могли бы быть и получше, — проворчал он.
— Но зато это было так волнующе! — восторгалась Алисия, усаживаясь в кресло рядом с изголовьем Чентел. — Я имею в виду нашу поездку к границе. Мы боялись, что в любой момент нас могут поймать мои родители!
— Правда? — Чентел рассмеялась в первый раз за все эти дни. — Что ж, сэр Томас храбро бросился в погоню за вами, прихватив с собой леди Лиллиан.
Настала пора смутиться Алисии.
— Я и подумать не могла, что мама захочет с ним поехать! Она с трудом переносит любые путешествия, — с раскаянием произнесла она.
Чентел погладила ее руку:
— Ну теперь, когда вы женаты, все позади. Кстати, вы действительно женаты? — спохватилась она.
— О да! — Щеки Алисии покрылись легким румянцем. — И это так восхитительно!
Тедди покраснел, как свекла, он в замешательстве переминался с ноги на ногу. Когда он наконец заговорил, лицо его расплылось в глуповатой улыбке:
— Да, мы это сделали. Мы женаты и связаны друг с другом крепко-накрепко. Оказывается, быть женатым просто замечательно, может быть, это лучше всего на свете.
— Я очень рада за вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Чентел закрыла глаза. Нет никакого смысла размышлять об этом всю ночь, это кончится только головной болью, и больше ничем! Ей надо решить, что будет лучше для Ричарда, а она будет делать все, чтобы ему было хорошо, чего бы ей это ни стоило. Она заснула, так и не освободившись от своих тяжелых дум, и потому ее сон был неглубок, она все время металась в постели и ворочалась с боку на бок.
Под утро ей приснилось, что она снова находится в тюрьме. Чед говорил ей на прощание: «Ты должна найти сокровище». Он повторил эту фразу громче, затем еще громче. Вдруг его голос превратился в голос леди Дженевьевы. Она произнесла эти слова раздраженным и властным тоном.
Пока Чентел смотрела на нее сквозь прутья решетки, комната вдруг изменила свою форму, потеряла одну из стен, и перед ней открылся вид на сад в Ковингтон-Фолли. Теперь леди Дженевьева стояла в яме, которую выкопали они с Ричардом; лицо ее выражало недовольство, и она нетерпеливо притоптывала ножкой, приговаривая: «Ты должна найти сокровище! Ты должна найти сокровище!»
Чентел внезапно проснулась.
— Я должна найти сокровище, — произнесла она вслух и улыбнулась в темноте. Да, она его обязательно найдет!
На следующее утро Чентел горела от нетерпения. Завтрак, казалось, тянулся бесконечно: ей пришлось долго ждать, пока дядя Томас, тетя Лиллиан и Ричард покончат с едой и встанут из-за стола. Она знала, что сможет свободно отправиться на поиски сокровища, потому что все трое намеревались разыскивать заблудившихся влюбленных. В таком лихорадочном состоянии она с трудом заставила себя поддерживать легкую беседу и улыбаться как ни в чем не бывало.
Она очень обрадовалась, когда наконец Сент-Джеймсы уехали. Правда, Ричард перед отъездом бросил на нее подозрительный взгляд и спросил, как она себя чувствует, но она засмеялась и сказала, что с ней все в порядке. Очевидно, этот ответ его удовлетворил, и он спокойно ускакал вместе с родственниками.
Помахав им на прощание с крылечка, Чентел тут же вернулась в дом и побежала по лестнице в свою комнату. Сняв любимое утреннее платье из голубого муслина, отделанное воланами из белого шитья и перламутровыми пуговками с изображенными на них желтыми маргаритками, она переоделась в старенькое платьице, которое она окрестила кладоискательским.
Она взяла лопату в сарайчике садовника, как и раньше, и поехала в Ковингтон-Фолли в повозке, запряженной пони, доверху заполненной всякой всячиной, которая могла ей пригодиться: лестницами, веревками, совочками, огнивом, свечами. На это раз она была готова ко всему. Теперь это уже была не игра для ублажения Алисии, теперь она взялась за дело всерьез и была намерена найти сокровище.
Приехав на место, Чентел сразу же отправилась к яме, которую они с Ричардом выкопали в прошлый раз. Она тут же забралась в нее и энергично принялась за работу; примерно через полчаса ее лопата наткнулась на какую-то твердую поверхность. Может быть, это и есть клад? Она копнула еще раз, и раздался металлический звон — металл ударился о металл.
Тогда она отбросила лопату и встала на колени. Расчистив рыхлую землю, она обнаружила прямоугольную металлическую плиту. Разочарованная, что это не сундук с сокровищем, Чентел решила рассмотреть ее повнимательнее и нашла сбоку приваренное кольцо. Это была крышка люка.
— О нет! — воскликнула она. — Еще одна дверь! — Она слишком хорошо помнила потайную дверь на чердаке. Ей хорошо было известно, каково томиться в ожидании чудесного спасения.
Но она не стала предаваться унынию, а вместо этого поднялась на ноги и отряхнулась. Будь что будет! Слабый духом никогда не найдет золото и бриллианты! Она обеими руками взялась за проржавевшее кольцо и потянула изо всех сил; крышка подалась и со скрипом отворилась. Чентел заглянула в открывшийся ее взору черный колодец, и по ее телу пробежала дрожь. Первым ее побуждением было повернуться и убежать, но она тотчас взяла себя в руки, вспомнив слова леди Дженевьевы.
Вернувшись к своей повозке, она взяла оттуда свечи и огниво и вернулась к люку. Сделав глубокий вдох, Чентел ступила на спускающуюся крутую лестницу. Первые ступеньки были еще видны при дневном свете, но скоро он померк. Чентел остановилась и зажгла свечу. Каменные стены колодца были покрыты плесенью, и ей было противно до них дотрагиваться. Ступеньки закончились, и колодец перешел в подземный туннель; пройдя по нему несколько метров, Чентел попала в подземелье, расходившееся веером на три коридора.
— Боже мой, мне надо выбрать один из трех, — пробормотала Чентел, прикусив губу и вглядываясь в непроницаемый мрак. — Какой же из них, леди Дженевьева? Подождите, не отвечайте, — добавила она, суеверно оглядываясь. — Пожалуйста, не надо мне отвечать, я сама найду нужный путь. — Она продолжала говорить вслух, потому что, как оказалось, ее собственный громкий голос немного успокаивал ее. — Я попробую средний коридор.
Она двинулась вперед по коридору, напевая вполголоса, чтобы поддержать свой дух. Коридор заканчивался дверью, запертой на деревянную задвижку, которая легко поддалась при первом же прикосновении Чентел.
Пламя свечи трепетало. Девушка испытывала приятное возбуждение при виде стен, на которых играли странные тени, похожие на привидения. Она распахнула дверь и вошла в совершенно пустую комнату; на голом полу не лежало ни камешка, ни один угол не был затянут паутиной.
— Черт побери, — проворчала Чентел. — Леди Дженевьева, у вас странное чувство юмора.
Покачав головой, она повернулась к двери и вскрикнула — на пороге стояла какая-то плотная приземистая фигура. Но это был не призрак, хотя свет свечи был слаб, Чентел все-таки разглядела знакомые черты.
— Тетя Беатрис? — Чентел облегченно вздохнула. — Слава богу, что это вы. Вы меня до смерти напугали!
Тетя Беатрис стояла все так же молча. Чентел слышала, как тяжело она дышит. У нее был какой-то странный остекленевший взгляд.
— Тетя Беатрис, а почему вы здесь? — удивилась Чентел; у нее внутри вдруг похолодело.
— Так ты захотела найти сокровище? — заговорила тетя Беатрис глухим голосом. — Оно принадлежит мне, ты слышишь?
— Но вы же не верили в его существование! — воскликнула Чентел.
— Я ведь не так глупа, как твой братец, который трезвонил о сокровище на каждом углу, — презрительно фыркнула тетя Беатрис. — Сокровище принадлежит мне! — Она вошла в комнату.
— Бог мой! — Чентел только сейчас увидела, что в руке у нее был нож. — Зачем вам нож? — Чентел отступила назад, уже зная ответ на этот вопрос, потому что тетя Беатрис смотрела на нее взглядом бешеной собаки.
— Я бы разделила сокровище с тобой, — сказала она, поигрывая ножом. — Но для этого ты должна была стать женой Чеда. Тогда бы мы завладели им втроем! Но ты вместо этого вышла замуж за Сент-Джеймса. Неужели ты думала, что я позволю тебе найти сокровище и отдать его чужому, хотя оно должно принадлежать только Ковингтону?
— Я… Я как-то об этом не подумала, — неуверенно произнесла Чентел, продолжая отступать. Тетя Беатрис заслонила собой единственный выход, а в комнате не было ничего, что можно было использовать как оружие. — Но давайте обсудим этот вопрос!
— Обсудим! Нам нечего теперь обсуждать, — ее нож прорезал воздух в опасной близости от Чентел, — после того, как Сент-Джеймс женился на тебе. А ведь я его предупреждала.
— Так это вы в него стреляли? — воскликнула пораженная Чентел.
— Ха, я убила бы его, если бы захотела! Я думала, что мое послание его остановит, но нет, он все-таки женился! И ты, глупая девчонка, в него влюбилась! Как и твоя мать, ты вышла замуж не за того человека. Она никогда не думала о своем имени, о чести Ковингтонов! Никогда! — Она снова подняла свой нож. — Ты должна была умереть, но тот кретин, которого я наняла, умудрился промахнуться.
— Значит, тот, в сером плаще, — это был ваш человек? Но я думала, что Чед…
— Чед… — Лицо тети Беатрис сморщилось, как от сильной боли. — Мой мальчик меня покинул… И все это из-за тебя, неблагодарная! Он говорил мне, что вы поженитесь и мы будем счастливо жить все вместе в Ковингтон-Фолли. Но ты предала его и вышла замуж за Сент-Джеймса.
— А Чед… он знал, что вы хотите меня убить? — спросила Чентел; она не ожидала, что причинит этим тете Беатрис такую боль.
— Разве я плохая мать? — возмутилась тетя Беатрис. Я никогда бы не рассказала моему мальчику об этом. Он тебя любил, и только поэтому я позволила тебе жить. Он даже заставил меня пообещать, что я позабочусь о тебе, когда он будет далеко. И я сейчас о тебе позабочусь так, как ты этого заслуживаешь! — Она прямо-таки источала ненависть. — Теперь мне ничто не помешает. Мой мальчик меня покинул, и мы никогда уже не будем жить в нашем родовом доме. — Она громко зарыдала. — Никогда мы вместе не будем владеть сокровищем, никогда!
Завывая, как злой дух из детских сказок, она кинулась на Чентел с ножом, но та бросила свечу наземь и схватила ее за руку до того, как она успела нанести удар. Тетя Беатрис, несмотря на малый рост, была крепкого сложения, а безумие придало ей силы, и Чентел в ужасе поняла, что не может ее одолеть. Тогда она впилась зубами в руку, державшую нож; тетя Беатрис взвыла от боли и выронила нож. Чентел немедленно отбросила его ногой в угол комнаты. Оставшись без оружия, безумная женщина ударила Чентел кулаком в челюсть, и та покачнулась; в этот самый момент свеча на полу погасла. Уже в полной темноте тетя Беатрис заревела, как загнанный зверь, и стала душить Чентел. Та попыталась оторвать не по-женски сильные руки от своей шеи, но ей это не удалось. Она задыхалась, и смех тети Беатрис звучал в ее ушах, когда она, почти теряя сознание, оседала на пол. Не в силах разорвать тиски, сжимающие ее шею, Чентел закрыла глаза и решила в последний раз обратиться к богу.
И вдруг в ее затуманенной голове раздался голос Ричарда.
— Чентел! — звал он. — Где ты, Чентел?
Руки безумной отпустили ее шею, и девушка вздохнула полной грудью. Чентел упала на пол, жадно хватая губами воздух, несмотря на боль, обжигающую ее легкие. Сквозь слезы, замутившие глаза, она увидела свет, и вот уже Ричард наклонился над ней.
— Иди за ней! — прохрипела Чентел. — Пожалуйста! Она сошла с ума!
— Я сразу же вернусь, — сказал он и побежал за безумной.
Чентел еще некоторое время лежала на полу, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а потом заставила себя встать на ноги. Она должна пойти за ними! Она добралась до двери и пошла по коридору, ориентируясь на свет. Добравшись до большой комнаты, она наткнулась там на Ричарда со свечой в высоко поднятой руке. Он стоял в центре в очень напряженной позе.
— Где она, Ричард? — с трудом прошептала Чентел.
— Чентел! — Он притянул ее к себе свободной рукой, и она прильнула к нему, вдыхая его запах; это ее немного успокоило.
— Она в одном из коридоров, — пояснил Ричард, — но я не знаю, в каком именно.
— Ричард, она совсем помешалась. — Чентел дрожала от страха.
— Это ее беда, а не наша. Но мы все равно ее найдем, — спокойно сказал Ричард.
Они стояли некоторое время молча, прислушиваясь, и вдруг в одном из коридоров, правом, раздался пронзительный крик и в комнату вбежала тетя Беатрис. Она оглядывалась через плечо, и на лице ее застыл ужас. Увидев Ричарда и Чентел, она закричала:
— Леди Дженевьева, там леди Дженевьева! — она показывала куда-то в пустоту.
— Тетя, но я никого не вижу! Там никого нет! — отозвалась Чентел.
— Скажи ей, Чентел, чтобы она оставила меня в покое! — взмолилась Беатрис. — Она вон там!
— Там пусто! — уверяла ее девушка.
— Скажи, чтобы она меня отпустила! О боже! — Тетя Беатрис испустила пронзительный вопль, повернулась и побежала, но вдруг застыла на месте, схватилась за грудь и рухнула на землю.
Ричард поспешил к ней и стал возле нее на колени. Выпрямившись, он обратился к Чентел:
— Она мертва. Должно быть, она умерла от удара.
— О нет! — воскликнула Чентел, и тут с ней случилось то, чего никогда в жизни не было, — она закатила глаза и упала в обморок.
14.
Несколько последовавших за тем дней прошли для Чентел как в тумане. Она не помнила, каким образом она попала домой, как Ричард донес ее до постели. Осмотревший ее доктор сообщил Ричарду, что с ней все будет в порядке и что ей нужно некоторое время, чтобы оправиться от шока.
Чентел казалось, что она никогда не придет в себя. Не так легко пережить то, что твоя родная тетя чуть тебя не погубила из-за какого-то сокровища, быть свидетельницей ее помешательства, когда ей привиделся призрак, видеть, как она упала замертво. Трагические события, случившиеся с Чентел, потрясли ее. Чентел почти все время спала и просыпалась лишь для того, чтобы поклевать немного из того, что приносил ей Ричард. Только во сне она находила успокоение и обретала гармонию с собой. Зачем возвращаться в жизнь, которая полна трагических случайностей?
К концу недели, которую она пролежала в постели, Чентел обнаружила, что сон больше ее не успокаивает: он ей смертельно надоел. И если раньше ее раздражало, когда Ричард будил ее и заставлял поесть, то теперь ей хотелось, чтобы он был с ней дольше. Посидев с ней не более получаса, Ричард обычно вставал и уходил, наказывая ей отдыхать. Чентел никак не могла понять, почему он держался так отстранение. Неужели он не чувствует, как ей нужно, чтобы он обнял ее и утешил.
Жажда жизни постепенно возвращалась к Чентел. Вскоре она поняла, что нет никакого смысла в том, чтобы жалеть себя. Ее тетя сошла с ума из-за жадности и ревности, но Чентел ничего не могла с этим поделать. Бедная женщина умерла от разрыва сердца, но ее смерть предотвратить было невозможно. Чентел хотела забыть обо всем, что случилось с ней в тот день. Она начала с изменений своей внешности.
Простую хлопчатобумажную ночную рубашку она заменила на полупрозрачное розовое одеяние с пышными рукавами, ниспадающими с плеч, украшенное шелковыми лентами, что подарил ей Ричард. Когда он входил к ней, она улыбалась так обворожительно, как только умела, и нежным голоском благодарила его за его доброту. Она старалась подольше задержать его внимание, но он всегда помнил об отведенном ему доктором времени. Порою он резко вставал и уходил. На шестой день Чентел сидела в постели, размышляя о его странном поведении. Может быть, он ее больше не любит? Она не хотела думать о том, что он остыл к ней. Но почему же тогда он не желает оставаться с ней подолгу наедине? Доктор сказал, что она должна лежать в постели неделю, и хотя Чентел собиралась послушно следовать его рекомендациям, ее угнетало то, что она не может покинуть свою комнату, чтобы найти Ричарда и поговорить с ним.
— Я хочу разыскать его, — пробормотала она вслух и уже собиралась встать, как дверь отворилась. Как только Чентел увидела, кто к ней вошел, она воскликнула с искренней радостью:
— Тедди! Алисия! — Она протянула к ним руки. — Наконец вы здесь!
— Видишь ли, в пути встретились небольшие затруднения, — смущенно пояснил Тедди.
— Ох, Чентел, он открыл передо мной целый мир! — с сияющим видом произнесла Алисия и поспешила к постели Чентел. Ее карие глаза излучали счастье, трудно было узнать в ней прежнюю застенчивую девушку.
— Ну, не целый мир, зато показал ей Англию, — скромно поправил ее Тедди. — Вообще-то я этого не хотел, но так уж получилось. Никогда не думал, что Гретна-Грин так трудно отыскать! Указатели могли бы быть и получше, — проворчал он.
— Но зато это было так волнующе! — восторгалась Алисия, усаживаясь в кресло рядом с изголовьем Чентел. — Я имею в виду нашу поездку к границе. Мы боялись, что в любой момент нас могут поймать мои родители!
— Правда? — Чентел рассмеялась в первый раз за все эти дни. — Что ж, сэр Томас храбро бросился в погоню за вами, прихватив с собой леди Лиллиан.
Настала пора смутиться Алисии.
— Я и подумать не могла, что мама захочет с ним поехать! Она с трудом переносит любые путешествия, — с раскаянием произнесла она.
Чентел погладила ее руку:
— Ну теперь, когда вы женаты, все позади. Кстати, вы действительно женаты? — спохватилась она.
— О да! — Щеки Алисии покрылись легким румянцем. — И это так восхитительно!
Тедди покраснел, как свекла, он в замешательстве переминался с ноги на ногу. Когда он наконец заговорил, лицо его расплылось в глуповатой улыбке:
— Да, мы это сделали. Мы женаты и связаны друг с другом крепко-накрепко. Оказывается, быть женатым просто замечательно, может быть, это лучше всего на свете.
— Я очень рада за вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35