А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

как видишь, я рассуждаю разумно. Но, так или иначе, тебе решать, вступать в этот брак или нет. Если жертвы, которых я требую, так беспокоят тебя, если тебе уже кажется, что я не стою таких трудов, тогда лучше расстанемся сразу. Мы можем какое-то время пожить вместе, но свадьбу придется отменить…Он прикрыл мой рот ладонью. Зеленые глаза блестели.– Не знаю, смеяться мне или… хохотать.Хохотать? У меня разбито сердце, я наконец-то набралась смелости, чтобы поговорить с ним начистоту, а его разбирает хохот?!Нет, мужчины определенно существа с другой планеты. Иной биологический вид.Он обнял меня за талию и притянул к себе.– Иногда ты меня так бесишь, что я готов на стену лезть, но с тех пор, как мы вместе, я ни разу не просыпался без улыбки. Да, черт возьми, ты стоишь жертв – даже если учитывать только секс, а если приплюсовать твою развлекательную ценность…Возмутившись, я попыталась ущипнуть его, но он рассмеялся, поймал мои руки и прижал их к груди.– Блэр Мэллори, будущая Бладсуорт, я люблю тебя. Люблю в тебе все, даже то, что ты требуешь жертв, даже твои дурацкие записки, из-за которых, кстати, коллеги стали лучше относиться ко мне. Понятия не имею, как этот проныра Форестер стянул у меня записку, но я еще это выясню, – добавил он вполголоса.– Между прочим, я писала их не для развлечения, – негодующе заявила я. – Я высказывала свое мнение.– Это я уже понял, и все остальные тоже. Ты была зла как черт, причем на всех нас, и когда мы сообразили почему, то признали твою правоту. Но если понадобится повторить тот же фокус, чтобы уберечь тебя, я готов. Я на все пойду ради твоей безопасности. Или как там положено заявлять настоящим мачо? Ах да: я приму пулю, которая предназначалась тебе. И свадьба состоится. Еще вопросы есть?Я не знала, дуться мне, щипаться или лягаться. И потому мрачно нахмурилась. Но какое же облегчение я испытала! Он понял, что я не изменюсь, и все равно готов жениться на мне! Лучше не бывает.– Только объясни еще одну вещь.Я вопросительно подняла голову, и он воспользовался случаем, чтобы урвать еще пару поцелуев.– Почему штрафы за неправильную парковку не тревожат тебя в отличие от штрафов за превышение скорости? Ведь последние и больше, и могут привести к лишению водительских прав, и страховые выплаты от них зависят…Неужели он сам не видит разницы?– Штраф за превышение скорости – наказание за то, что я натворила. А штраф за неправильную парковку? Это еще что такое? Кому принадлежит городская собственность? Конечно, налогоплательщикам. Думаешь, только я считаю, что несправедливо наказывать человека, припарковавшего машину в городе, который принадлежит ему, даже на длительный срок? Это не по-американски. Это настоящий… настоящий фашизм…На этот раз Уайатт закрыл мне рот не ладонью, а губами. Глава 29 Ночью сильно похолодало, к утру начался дождь. Обычно по субботам я работаю с самого утра, потому что для нас это напряженный день, но когда мы созванивались с Линн, я узнала, что Джо Энн прекрасно справляется с работой. Линн предложила взять ее на полную ставку, и я согласилась, иначе ближайшие три недели мне пришлось бы работать на износ.Уайатт отсыпался, раскинувшись на кровати, а я развлекалась, составляя список его преступлений. Чтобы я забыла что-нибудь важное? Да ни в жизнь. Я свернулась клубком в уютном кресле, подобрав под себя ноги, и наслаждалась ленивым утром. Дождь заставлял забыть о делах и спешке. Обожаю слушать, как шумит дождь, а это удается мне редко – обычно не дают дела. Но сегодня я была всем довольна и счастлива: мы с Уайаттом вместе, мне ничто не угрожает, и пусть детективы сбиваются с ног, разыскивая мою преследовательницу. Я точно знала, что насчет прокатных машин рассудила правильно и подсказала полицейским верный путь.Вдобавок ко мне вернулся голос. К моей нескрываемой радости. Голос все еще звучал сипло, но теперь меня, по крайней мере, слышали все. Мне уже незачем изображать монахиню, давшую обет молчания. Честно говоря, в монахини меня все равно не возьмут.Я позвонила маме и всласть поболтала. Оказалось, она уже обо всем узнала от Салли и вздохнула с облегчением. Салли позвонила Джазу, извинилась и утром собирается встретиться с ним. Я спросила, не подождать ли мне с тканью для платья до завтра, и мама меня поддержала. Мы с Уайаттом часто миримся, так что я знаю, какими бывают примирения.Затем я позвонила Шоне, после разговора с ней отнесла всю свою новую одежду наверх и разложила на кровати в комнате для гостей. Потом перемерила всю новую обувь, походила в ней, чтобы убедиться, что она нигде не жмет и не трет. К тому времени проснулся Уайатт: я слышала, как он сходил вниз за чашкой. Вернувшись на второй этаж, он встал в дверях спальни для гостей и долго наблюдал за мной с сонной полуулыбкой на лице, прихлебывая кофе.Почему-то мои туфли расстроили его. Я купила только самое необходимое: спортивные туфли для занятий в зале, всего-то три пары, потом сапожки на шпильках, шлепанцы, черные лодочки, черные туфли без каблука – вот и все.– Сколько же тебе нужно черной обуви? – наконец спросил он, разглядывая выстроенные на полу туфли.Обувь – это серьезно, поэтому я ответила ему взглядом, полным превосходства.– Всего на одну пару больше, чем у меня есть.– Почему же ты не купила эту пару?– Потому что тогда у меня все равно будет одной парой меньше, чем требуется.Уайатт изумленно замолчал и сменил тему. За завтраком я сообщила ему о том, что происходит у Джаза и Салли. Уайатт явно растерялся.– Как тебе это удалось? Ты же пряталась от преследовательницы и выбиралась из горящего дома. Когда ты все успела?– Выкроила время. Ничто не мотивирует лучше отчаяния. – Я тоже слегка удивилась: значит, Уайатт даже не представлял, в каком отчаянии я была.После завтрака я вернулась наверх и занялась новой одеждой: срезала этикетки, стирала то, что требовалось постирать, прежде чем носить, разглаживала упрямые складки, развешивала и раскладывала в шкафу Уайатта. Теперь это не его, а наш шкаф, а значит, на три четверти мой. Пока мне этого хватит, я купила одежду только на осень, но к тому времени как куплю зимнюю, потом весеннюю и, наконец, летнюю… ну, что-нибудь придумаем.Ящики комода тоже потребовалось опустошить и заполнить заново. И шкафчик в ванной. Прислонившись к дверному косяку, Уайатт наблюдал, как я вытряхиваю содержимое ящиков комода на кровать. И улыбался, глядя, как я надрываюсь, пока он предается безделью. Не понимаю, почему он не сгорел со стыда.– Что тут смешного? – наконец не выдержала я.– Смешного – ничего.– Но ты улыбаешься.– Ага.Я подбоченилась и нахмурилась.– И чему же, позволь узнать?– Да вот, смотрю, как ты вьешь гнездо – в моем доме. – Он глотнул кофе, поглядывая на меня из-под опущенных век. – Бог свидетель, я слишком долго ждал, когда удастся заманить тебя сюда.– Всего два месяца, – фыркнула я, – подумаешь.– Семьдесят четыре дня, если быть точным, – с тех пор, как убили Николь Гудвин и я заподозрил тебя. Семьдесят четыре долгих и невыносимых дня.Вот теперь я окончательно рассердилась.– Не понимаю, чем может быть недоволен мужчина, который регулярно занимается сексом.– Не в сексе дело. Точнее, не только в сексе. Досадно было сознавать, что ты живешь в другом месте.– Жила. А теперь я здесь. Смотри и радуйся. С прежней жизнью покончено.Смеясь, он отправился за добавкой кофе. Пока он был внизу, зазвонил телефон. Уайатт взял трубку, а через несколько минут вернулся за жетоном и оружием.– Меня ждут, – сообщил он. Обычное дело, наши разговоры и отношения тут ни при чем. Просто в полицейском управлении хронически не хватает сотрудников. – Порядок ты знаешь: никого не впускай.– А если я увижу, что кто-то слоняется вокруг дома с канистрой бензина в руках?– Из пистолета стрелять умеешь? – спросил он совершенно серьезно.– Нет, – с сожалением ответила я, но, как выяснилось, сокрушалась напрасно.– Через неделю будешь уметь, – пообещал Уайатт.Отлично. Будет чем заняться в свободное время, если оно у меня когда-нибудь появится. Ну и кто меня тянул за язык? С другой стороны, уметь обращаться с оружием – это же круто.Уайатт поцеловал меня и вышел. Я рассеянно прислушалась к грохоту поднявшихся гаражных дверей, которые спустя минуту снова закрылись, и занялась одеждой.Для некоторых вещей, хранившихся в комоде, требовалось подыскать новое место: ну с какой стати держать в ящике бейсбольную перчатку (?!), крем для обуви, стопку книжек из серии «Полицейская академия» и полную фотографий коробку из-под обуви? Но едва я открыла эту коробку и увидела, что в ней, то забыла обо всем, села по-турецки на пол возле кровати и принялась перебирать снимки.Мужчины относятся к фотографиям наплевательски, обычно сваливают в какую-нибудь коробку и забывают. Среди этих снимков попадались совсем давние школьные фотографии Уайатта и его сестры Лайзы, сделанные в разные годы. При виде шестилетнего Уайатта у меня растаяло сердце: он выглядел таким невинным и свежим, ничуть не похожим на железного человека, в которого я влюбилась, разве что блеск в глазах ничуть не изменился. Но к шестнадцати годам его лицо приобрело привычное, чуть надменное выражение. В коробке нашлись снимки Уайатта в футбольной форме школы и колледжа, затем – в форме профессиональной команды: разницу заметил бы каждый. К тому времени футбол перестал быть для него игрой и стал тяжелой работой.На одном снимке Уайатт был запечатлен рядом с отцом, умершим довольно давно. Десятилетний Уайатт трогательно улыбался. Видимо, его отец умер вскоре после того, как сделали этот снимок: Роберта говорила, что в то время Уайатту едва минуло десять. Тогда-то он и начал стремительно взрослеть, последующие снимки ясно говорят о том, что его жизнь не всегда была счастливой и безоблачной.А потом я нашла фотографию Уайатта и его жены.Она лежала изнанкой вверх, поэтому сначала я заметила надпись, взяла снимок и вчиталась. Небрежным женским почерком было написано: «Мы с Уайаттом, Лайам и Келлиан Грисон, Сэнди Патрик и его очередная подружка».Я перевернула фотографию и нашла на ней Уайатта. Он смеялся, глядя в объектив, и небрежно обнимал за плечи хорошенькую рыжеволосую девчушку.Укол ревности был совершенно естественным: мне не хотелось видеть Уайатта с другими женщинами, особенно с теми, на которых он был женат. И ладно бы она оказалась дурнушкой, слишком строгой, явно неподходящей ему – вместо того чтобы быть симпатичной, веселой и…..моей преследовательницей.Я смотрела на снимок, не веря своим глазам. Фотографию сделали лет пятнадцать назад, девушка на ней казалась совсем юной, почти подростком, но я знала, что она всего на пару лет моложе Уайатта. Как изменились прически! В восьмидесятых годах они были гораздо пышнее. И слишком много косметики, только не подумайте, что я сужу предвзято. А длиннющие ресницы придают глазам какой-то кукольный вид.У меня почти не осталось сомнений. Я бросилась к телефону в спальне. Телефон молчал.Я подождала, зная, что радиотелефон иногда отключается сам собой. Но ничего не произошло.Мне уже не раз случалось оставаться дома без телефона, и я не придавала этому значения, но теперь, когда за мной охотилась женщина, одержимая жаждой смерти, даже отключение телефона заставляло задуматься о самом худшем. Значит, она где-то рядом. Настолько близко, что сумела перерезать телефонный провод, а это непросто.Я вдруг заметила, что в доме подозрительно тихо. Не гудит система отопления, не слышен едва заметный шум электроприборов и холодильника. Полная тишина.Циферблат электронных часов погас.Электричество отключилось. Я даже не заметила этого, потому что свет вливался в спальню через большие окна, несмотря на хмурый день, к тому же увлеклась снимками.Когда Уайатт уезжал, электричество еще было, иначе не открылась бы дверь гаража. А с момента его отъезда прошло не более пятнадцати минут. И что это доказывает? Что угодно. Что она дождалась, когда Уайатт уедет, и пробралась в дом? Но откуда она узнала, где он живет? Мы же помнили об осторожности и видели, что за нами никто не следил.Зато она знала, где работает Уайатт. Зная место его работы, можно было дождаться его там и проводить до дома – возможно, так началась и слежка за мной. А установить связь между мной и Уайаттом было проще простого.Я бесшумно приподнялась и взяла с постели свой мобильник. С собой наверх я унесла его для того, чтобы не бегать вниз по каждому звонку, а звонили мне постоянно. Отсутствие электричества на нем не отразилось – конечно, если не перестали работать все вышки мобильной связи в округе, но тут уж ничего не поделаешь – значит, проблема не только у нас. Гораздо больше меня пугали неполадки в пределах нашего дома.Дрожа, я набрала номер Уайатта и почувствовала, что мои волосы встают дыбом. Так страшно мне еще никогда не было. Как можно тише я прокралась в ванну и прикрыла дверь, чтобы приглушить звук своего голоса.– Что случилось? – спросил в трубке Уайатт.– Это Меган, – выпалила я. – Меган. Я перебирала твои старые фотографии и увидела… в общем, это она.– Меган? – удивленно переспросил он. – Но этого же не может…– Какая мне разница, что может, что нет! – яростно зашептала я. – Это она! Она за мной следила! В доме отключилось электричество! А если она уже здесь, в доме?..– Сейчас вернусь, – не раздумывая пообещал он. – И заодно свяжусь с ближайшей патрульной машиной. Если ты уверена, что она в доме, постарайся выбраться оттуда любым способом. Ты поняла? Слишком часто ты оказывалась права, я тебе доверяю. Если сможешь, вылези через окно.– Ладно, – отозвалась я, но к тому времени Уайатт уже отключился.Он возвращается. Если он уехал пятнадцать минут назад, значит, вернется скоро – конечно, если не успел унестись неведомо куда. А патрульная машина наверняка совсем рядом.Как ни странно, вера Уайатта в мое чутье успокоила меня. А может, я просто поверила, что помощь уже близко, и страх отступил.Я отключила телефон и сунула его в карман. По крайней мере, на этот раз я одета прилично, не в одной тоненькой пижаме и босиком. Футболка с длинным рукавом и мешковатые брюки – более надежная защита. Вот только вся обувь осталась в комнате, зато на мне носки, а туфли все равно пришлось бы сбросить, чтобы не поднимать шума.Может, я и зря подняла тревогу, думала я, но в прошлый раз, когда мне было так же страшно, Меган сожгла мой дом. Похоже, у меня развилось шестое чувство, которым я улавливаю ее приближение, и я намерена доверять ему.По крайней мере, теперь мне больше незачем ломать голову и гадать, кому я успела так насолить. Ясно, все дело в Уайатте. Он любит меня, мы собираемся пожениться. Этого Меган не в силах вынести.Роберта рассказывала: когда Меган подала на развод, Уайатт просто взял и ушел от нее. Он не собирался налаживать отношения в браке или отказываться от мечты о работе в полиции. Меган не играла в его жизни заметной роли. Как, должно быть, ей было мучительно осознавать все эти годы, что для мужчины, которого она любит, она ничего не значит. Я понимала ее, но не жалела и не сочувствовала: ведь эта психопатка чуть не прикончила меня.В первый же год после развода Меган вновь вышла замуж – так сказала Роберта. Второй брак, должно быть, тоже не удался, да и как он мог оказаться удачным, если она по-прежнему любила Уайатта? Но ее согревало сознание, что Уайатт все еще холост, в глубине души теплилась надежда, что он еще любит ее и, возможно, когда-нибудь они снова будут вместе. А потом появилась я. Объявление о нашей помолвке напечатали в газете. Или Меган часто сидела в Интернете, читала местную газету, вбивала в поисковики имя Уайатта? Ей вполне мог сообщить новость кто-нибудь из местных. Словом, откуда она узнала про помолвку, не имеет значения, гораздо важнее ее реакция.Я огляделась в поисках хоть какого-нибудь оружия. Конечно, все ножи были в кухне. У себя в квартире я спокойно могла спуститься за ножом, зная, что, пока включена сигнализация, в дом никто не вломится, но у Уайатта сигнализации нет. Есть замки, есть засов, есть окна с тройными рамами, но все это не помеха для незваной гостьи. Особенно если она настроена решительно.Защититься было абсолютно нечем – кроме большого тяжелого фонаря на тумбочке возле кровати. Я осторожно выскользнула из ванны, опасаясь столкнуться нос к носу с истеричкой, размахивающей топором, но в спальне было тихо и пусто. Фонарь я зажала в руке. Если повезет, я сумею оглушить ее. Отплачу сотрясением за сотрясение.Я осторожно прокралась в коридор. Там тоже никого не было. Минуту я стояла прислушиваясь, но не уловила ни единого звука. Мимо дома проехала машина, прошуршали шины по мокрому асфальту – привычный, успокаивающий звук, который обрадовал бы меня гораздо больше, если бы машина сбавила скорость и свернула к дому. Уайатт еще в пути, но сойдет и патрульная машина.Все двери в коридор были закрыты – кроме двери большой спальни за моей спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27