Корри слышала, как шушукались слуги, но только увидев его собственными глазами, поняла, что слухи о его прекрасных внешних данных вовсе не преувеличены.
Джейсон Форсайт, младший сын маркиза Дриндла, был по-своему даже красивее Грея. Он был не очень высокого роста и совсем не атлетического телосложения, но со своими светло-русыми волосами и потрясающими синими глазами мог стать мечтой любой женщины. Он часто улыбался, и при этом на его щеках появлялись восхитительные ямочки. И кроме всего прочего, он очень заразительно смеялся.
Эллисон сказала Корри, что ему двадцать пять лет, то есть он был на два года старше Лорел. Эту информацию она добыла от служанки. Такого обаятельного молодого человека совсем не трудно было представить рядом с Лорел.
Да, Лорел вполне могла влюбиться в лорда Джейсона, но совершенно невозможно поверить в то, что этот человек – убийца.
– Я и не подозревал, что застану в замке столь очаровательную компанию, – сказал он при первой встрече. – Если бы я знал, то приехал домой раньше. – Он отвесил изысканный поклон и поцеловал Корри ручку. – Я не был знаком с вашим мужем, миссис Мосс, но должен признать, что у него прекрасный и изысканный вкус, если он выбрал вас.
Корри слушала его, опустив глаза. Не веря ни единому слову, она наслаждалась его мужской лестью. Похоже, что в отличие от графа он был мастер по этой части.
– Будем надеяться на то, что Сайрус цел и невредим, – сказала она, входя в свою роль. – Я не могу не беспокоиться о нем, ведь от него так долго нет никаких вестей.
– Вам, наверное, очень одиноко, – заметил Джейсон, предлагая ей руку, чтобы проводить на ужин. – Может быть, пока я здесь, смогу составить вам компанию и скрасить ваше одиночество?
Корри улыбнулась – он нравился ей, впрочем, как и всем окружающим.
– Я в этом не сомневаюсь.
Они вошли в столовую, которая была предназначена для неформальных вечерних трапез. Очаровательный интерьер с длинным столом розового дерева и двенадцатью стульями – с высокими спинками, обитыми зеленой тканью – создавал хорошее настроение. В замке только главные комнаты и коридоры были переведены на газовое освещение – ни в одной спальне его не было, а тут над столом горела газовая хрустальная люстра.
Усадив Корри, Джейсон занял стул напротив нее. Ребекка и Чарлз заняли свои обычные места. На Ребекке было платье из золотисто-кремовой тафты, которое очень шло к ее блестящим белокурым волосам. Корри старалась не думать о своем бирюзовом шелковом платье, которое давным-давно вышло из моды. К тому же, хотя декольте довольно сильно открывало плечи, как того требовала мода, отделка из розочек на лифе была подштопана, а подол несколько обтрепался.
В кои-то веки граф решил поужинать вместе со всеми. Заняв свое место во главе стола, он пристально взглянул на Корри. Она вдруг неожиданно осознала, что Тремейну не нравится, что она уделяет слишком много внимания его красивому кузену. О том, что почему-то ее это порадовало, она старалась даже не думать.
Когда слуги начали обносить присутствующих нежнейшим супом из порея, Корри одарила Джейсона лучезарной улыбкой:
– Ребекка сказала, что вы только что возвратились с континента? Как долго вы там пробыли?
– Всего лишь два месяца. Я был в основном в Италии, но некоторое время провел и во Франции.
Грей отхлебнул вина.
– Миссис Мосс особенно интересуется итальянской историей. – Его взгляд буквально прожег ее. – Ты, случайно, не побывал в Помпее?
Корри аж поперхнулась вином.
– С вами все в порядке? – спросил Джейсон.
– Все в порядке. Должно быть, вино попало не в то горло.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнил Джейсону Грей, и Корри захотелось его стукнуть.
– До Помпеи я не добрался. Я в основном был в Риме…
Корри возмущенно взглянула на Грея и снова переключила внимание на лорда Джейсона.
– Мне очень хочется побывать в Риме. История Колизея буквально завораживает. Я как-то прочитала, что вокруг арены могло разместиться более пятидесяти тысяч человек, а игры продолжались сто дней. Мне показалось удивительным, что арену можно было наполнить водой и проводить там настоящие морские баталии. Руины, должно быть, тоже представляют собой незабываемое зрелище.
Грей нахмурил лоб:
– Я думал, что вы читаете только дамские журналы. – Его язвительная интонация вернула ее к реальности. Не следует забывать о том, что она Летти Мосс! Летти не читает римскую историю на языке оригинала.
– Да, так оно и есть. Но у меня есть подруга, которая интересуется историей. Она много читает о Риме. И часто делится со мной своими впечатлениями о прочитанном.
– Колизей действительно завораживает, – продолжил Джейсон, подхватывая нить разговора. – В нижних ярусах, под ареной, множество всяких камер и тоннелей, где римляне держали животных и гладиаторов. Можно запросто представить себе, что на галерее сидит сам Юлий Цезарь.
– Мне бы очень хотелось самой когда-нибудь увидеть это.
Они ели фаршированного каплуна, запивая еду дорогим французским вином. Джейсон описывал достопримечательности Рима, и Корри была в восторге. Она всегда хотела путешествовать. Читать о дальних странах – это одно, но увидеть все своими глазами…
Она стала расспрашивать Джейсона о других странах, и он рассказал ей немного о Франции. В его глазах при этом сверкали озорные искорки, он улыбнулся ей и сказал по-французски:
– Vous etes une tres belle femme, – что означало: «Вы очень красивая женщина».
– Et vous, monsieur, etes un flattereus , – не удержавшись, сказала она в ответ, что означало: «А вы, сэр, большой льстец».
Грей с подозрением посмотрел на нее.
– Я знаю буквально несколько слов, – с улыбкой пояснила она. – Умею считать до пятидесяти, сумею найти дамскую комнату или ответить на комплимент. А мне так хочется говорить по-французски. Язык звучит так романтично, не правда ли? Но, увы, у меня нет способностей к языкам.
Лгунья. Она бегло говорила по-французски и по-итальянски, а недавно даже немного освоила древнескандинавский язык – ее обучал Лейф, муж Кристы. У нее всегда были способности к языкам. Она мечтала путешествовать по Франции и говорить на французском.
– Но настоящий путешественник у нас не я, а Грей, – заметил Джейсон. – Он несколько лет прожил за границей. Вы знаете, что он служил в Индии?
Она взглянула на Грея и поняла, что он за ней наблюдает.
– Да, мне говорила об этом Ребекка.
– Возможно, он как-нибудь сам расскажет вам об Индии.
Она бы с радостью послушала его рассказы. Но граф не пожелал продолжить разговор на эту тему, а просто откинулся на спинку стула и смотрел на нее с присущим ему высокомерным видом.
Одетый во все черное, кроме белоснежной сорочки и серовато-голубого жилета, с черными волосами, поблескивающими в свете газовой люстры, он выглядел совершенно неотразимо. Волосы его были собраны на затылке в косицу, что подчеркивало четкую линию подбородка и высокие скулы. Ей вдруг показалось, что, несмотря на некоторые внешние преимущества лорда Джейсона, Грей выглядел гораздо мужественнее.
Она вдруг поймала его взгляд, скользнувший по ложбинке между ее грудями, которую приоткрывало декольте ее бирюзового платья. Под этим чувственным взглядом ее соски затвердели и напряглись. Его слишком «внимательный взгляд» вызвал у нее ощущение беспокойства.
Его губы едва заметно дрогнули, а глаза потемнели, как будто он уже протянул к ней руки, прикоснулся к ней, а затем накрыл своими большими ладонями ее груди. Не человек, а сущий дьявол! Корри сказала себе, что едва ли виновата в том, что какая-то греховная часть ее натуры реагирует на него подобным образом.
До конца ужина она мысленно переключала свое внимание на его кузена, всем своим видом показывая, что до графа со всеми его дьявольскими ухищрениями ей нет никакого дела.
Глава 10
В доме было совершенно тихо, все легли спать. Корри читала, чтобы не заснуть, и с нетерпением ждала, когда пробьет два часа. Услышав наконец, как часы пробили два, она отложила книжку и направилась к дверям.
Она не сказала Эллисон, что намерена сделать. Ее подруга встревожилась бы, а ей этого не хотелось.
Корри, одетая в белую хлопковую ночную сорочку и накинутый для тепла голубой стеганый халатик, зажгла восковую свечу и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. В этой части дома редко кто-нибудь появлялся, тем более в такое время суток. Держа перед собой свечу, Корри направилась к лестнице в конце коридора и спустилась на нижний этаж.
Она хорошо запомнила, какой из коридоров ведет в кабинет, и направилась прямиком туда. Она еще не была здесь и сейчас, войдя в кабинет, подумала, что Грей, наверное, сам выбирал эту тяжелую темную мебель, которая придавала интерьеру мрачноватый вид.
Она почувствовала его присутствие только тогда, когда, заметив дверь в стене кабинета, вошла в маленькую комнату. Ей показалось, что она попала в другой мир, в неведомый мир Индии. Мебель здесь была светлая, в основном из тростника, и в воздухе витал слабый аромат сандалового дерева. Она узнала приятный, несколько мускусный аромат, который ассоциировался у нее с Греем, но до сих пор никак не был связан с Индией.
Пол был покрыт толстым индийским ковром со сложным орнаментом в бордовых и синих тонах, на столах стояли самые разные бронзовые вазы. Она подняла повыше свечу, чтобы получше разглядеть предметы, которые Грей, должно быть, привез из своих путешествий. На полках застекленного шкафа красовались резные изделия из кости, а на стене висела пара скрещенных боевых сабель.
Она чувствовала присутствие Грея Форсайта в комнате, как будто он стоял у нее за спиной, и даже повернулась, приподняв повыше подсвечник, чтобы убедиться в том, что она одна. Затем она начала обыск.
Продвигаясь по комнате, она обнаружила несколько интересных предметов, но ничего такого, что связывало бы Грея с Лорел.
В маленькой бронзовой шкатулке она нашла два аккуратно сложенных письма. В первом письме мать писала, что любит его и если когда-нибудь он услышит грязные слухи по поводу своего рождения, то она просит его вскрыть второе письмо. Она велела верить каждому написанному слову, никогда не сомневаться в ней и знать, что все, что она поведала ему, – чистая правда.
Судя по дате письма, леди Тремейн написала его перед самой смертью. Грею тогда было десять лет.
Корри присела на краешек стула, чувствуя, что заглядывает в чужую жизнь, но, не в силах устоять перед искушением, прочла второе письмо. В нем графиня, не оставляя и тени сомнений, утверждала, что он настоящий сын графа Тремейна.
Я никогда не была неверна твоему отцу. Хотя он не верил этому, я всегда любила его. В том, что он так себя ведет, виновата его слепая ревность. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить его за то, что он был таким глупцом.
Когда Корри прочла страницу, у нее стало тяжело на душе. Ребенком Грей страдал от необоснованной ревности своего отца. Он потерял мать, а потом жену. Корри стало жаль его за то, что ему пришлось пережить столько потерь. Она подумала, что, возможно, и Лорел тронуло его одиночество. Но даже зная доброе сердце своей сестры, Корри не могла представить себе ее с Греем.
Осторожно положив письма в шкатулку и вернув шкатулку на полку, она принялась обыскивать большой письменный стол красного дерева, который занимал центральное место в кабинете.
Ничего не найдя, она обыскала книжные стеллажи, расположенные вдоль стены, и уже готова была отказаться от дальнейших поисков и возвратиться к себе наверх, как вдруг заметила, что одна из книг на полке задвинута глубже остальных, будто кто-то не хотел, чтобы ее видели. Протянув руку, она достала книгу. Это были «Сонеты» Шекспира.
У нее сердце учащенно забилось. Корри знала эту книгу. Это была одна из самых любимых книг Лорел. Ее кожаный переплет был немного потертым и тоже казался знакомым. У Корри задрожали руки, когда она раскрыла книгу и увидела надпись, сделанную на первой странице женским почерком:
Мой самый любимый!
У нас с тобой было множество прекрасных моментов. День, когда мы вместе читали эти стихи, навсегда останется в моей памяти. Дарю тебе эту книгу в надежде, что ты будешь помнить обо мне.
С искренней любовью Лорел.
У Корри защемило сердце. На нее нахлынули воспоминания о сестре, и глаза ее наполнились слезами. Она вспомнила, как Лорел сидела на банкетке возле окна, читала эту книгу и говорила, что надеется когда-нибудь познать такую любовь, о которой писал Шекспир. Хотя в надписи не было имени человека, которого полюбила Лорел, стало ясно одно: этот мужчина проживал в замка Тремейн.
Был ли это Грей? Корри попыталась представить себе, как Грей и Лорел читают вместе лирические стихи. Картина получалась весьма неубедительная.
Она огляделась вокруг, взглянула на дверь, ведущую в смежную комнату. Вещи, которые были ценными для Грея, он хранил в своем кабинете. Если эта книга была подарком, то он наверняка хранил бы ее там.
Но возможно, этот подарок ничего не значил для графа Тремейна? Она подумала о двух других мужчинах, проживающих в замке. Чарлз тоже проводил в кабинете много времени. Такого, как он, ее сестра вполне могла бы полюбить, но он был женат. Сестра никогда не отдалась бы женатому человеку.
Значит, оставался красивый и обаятельный лорд Джейсон. Сегодня днем, когда она проходила мимо кабинета, Джейсон сидел за письменным столом.
«Кого же из них ты любила, милая сестричка?
И был ли этот мужчина виновен в твоей смерти и смерти твоего ребенка?»
Ответа на эти вопросы не было.
Хотя ей очень не хотелось расставаться с драгоценным томиком, Корри, приподнявшись на цыпочки, положила книгу назад. В общем, «безумный план» проникновения в замок оказался не таким уж безумным. Было ясно, что она на правильном пути. Со временем она узнает, кто из мужчин был отцом ребенка Лорел. А зная это, она докопается до истины и поймет, что же на самом деле произошло с ее сестрой в тот вечер, когда она погибла.
Закутавшись в стеганый халатик, Корри вышла из кабинета и торопливо направилась по коридору к черной лестнице восточного крыла. Она была уже почти у лестницы, когда услышала знакомый мужской голос, от которого побежали мурашки по спине.
– Ну и ну, миссис Мосс… Вижу, вы снова совершаете ночную вылазку. Позвольте узнать, куда именно вы спешите в столь неурочный час?
Оглянувшись, она увидела за спиной в полутьме высокую фигуру графа.
– Я… возвращалась наверх, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Я долго не могла уснуть и спустилась на кухню, чтобы выпить стакан молока.
– Значит, вы были на кухне, – сказал Грей, явно не поверив ей.
– Ну да. Надеюсь, вы не возражаете? Наверное, после того, как вы обнаружили меня спрятавшейся в вашей комнате, вы думаете, что я спустилась, чтобы похитить фамильное серебро или что-нибудь еще в этом роде.
Он окинул ее взглядом, от которого ей стало жарко.
– Или что-нибудь еще в этом роде…
Он говорил это явно без юмора, и она подумала, что он, должно быть, все еще сердится на нее за то, что позавчера за ужином она уделяла слишком большое внимание его кузену.
– Уже очень поздно. Мне пора идти.
– Напротив, – сказал он. – Поскольку вы не можете заснуть и я тоже, мы могли бы приятно побеседовать… или что-нибудь еще в этом роде.
У нее резко участился пульс. По выражению его глаз было видно, что он имеет в виду, говоря «что-нибудь еще в этом роде». Она хотела было возразить, но граф решительно взял ее за предплечье и повел по коридору в противоположном направлении. Он привел ее в одну из гостиных и плотно закрыл за собой дверь.
– Мне… кажется, что это не очень хорошая мысль.
– Это почему же? Вы сказали, что не могли заснуть, а я знаю безотказное средство от бессонницы.
Она вздрогнула, когда он, пройдя мимо нее, опустился на корточки перед камином, где за решеткой еще догорало пламя. Она подумала, что он, должно быть, находился в этой комнате, когда она была в кабинете, а следовательно, не мог слышать то, что она произносила вслух.
Или мог?
Он добавил угля и, используя ручные мехи, заставил вновь разгореться пламя, потом поднялся и подошел к дивану, возле которого она стояла. Он посмотрел на нее сверху вниз, причем пламя, отражающееся в его глазах, придавало ему весьма грозный вид.
– Вы как-то нервничаете, – сказал он. – Я вас ни от чего не отвлекаю? Может быть, я помешал вашему свиданию с моим кузеном?
Она вытаращила глаза от удивления:
– С вашим кузеном? Я ведь сказала, что шла на кухню за стаканом молока. За последние два дня я вообще не видела вашего кузена.
– Вот как? И все же он, кажется, у вас в фаворе?
Она внимательно вглядывалась в лицо графа, чтобы понять, к чему может привести этот разговор. И заметила его упрямо выпяченный подбородок. Он все еще злился на нее. Неужели ревновал?
– Джейсон весьма обаятельный мужчина, – осторожно сказала она. – Естественно, что мне была приятна его компания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Джейсон Форсайт, младший сын маркиза Дриндла, был по-своему даже красивее Грея. Он был не очень высокого роста и совсем не атлетического телосложения, но со своими светло-русыми волосами и потрясающими синими глазами мог стать мечтой любой женщины. Он часто улыбался, и при этом на его щеках появлялись восхитительные ямочки. И кроме всего прочего, он очень заразительно смеялся.
Эллисон сказала Корри, что ему двадцать пять лет, то есть он был на два года старше Лорел. Эту информацию она добыла от служанки. Такого обаятельного молодого человека совсем не трудно было представить рядом с Лорел.
Да, Лорел вполне могла влюбиться в лорда Джейсона, но совершенно невозможно поверить в то, что этот человек – убийца.
– Я и не подозревал, что застану в замке столь очаровательную компанию, – сказал он при первой встрече. – Если бы я знал, то приехал домой раньше. – Он отвесил изысканный поклон и поцеловал Корри ручку. – Я не был знаком с вашим мужем, миссис Мосс, но должен признать, что у него прекрасный и изысканный вкус, если он выбрал вас.
Корри слушала его, опустив глаза. Не веря ни единому слову, она наслаждалась его мужской лестью. Похоже, что в отличие от графа он был мастер по этой части.
– Будем надеяться на то, что Сайрус цел и невредим, – сказала она, входя в свою роль. – Я не могу не беспокоиться о нем, ведь от него так долго нет никаких вестей.
– Вам, наверное, очень одиноко, – заметил Джейсон, предлагая ей руку, чтобы проводить на ужин. – Может быть, пока я здесь, смогу составить вам компанию и скрасить ваше одиночество?
Корри улыбнулась – он нравился ей, впрочем, как и всем окружающим.
– Я в этом не сомневаюсь.
Они вошли в столовую, которая была предназначена для неформальных вечерних трапез. Очаровательный интерьер с длинным столом розового дерева и двенадцатью стульями – с высокими спинками, обитыми зеленой тканью – создавал хорошее настроение. В замке только главные комнаты и коридоры были переведены на газовое освещение – ни в одной спальне его не было, а тут над столом горела газовая хрустальная люстра.
Усадив Корри, Джейсон занял стул напротив нее. Ребекка и Чарлз заняли свои обычные места. На Ребекке было платье из золотисто-кремовой тафты, которое очень шло к ее блестящим белокурым волосам. Корри старалась не думать о своем бирюзовом шелковом платье, которое давным-давно вышло из моды. К тому же, хотя декольте довольно сильно открывало плечи, как того требовала мода, отделка из розочек на лифе была подштопана, а подол несколько обтрепался.
В кои-то веки граф решил поужинать вместе со всеми. Заняв свое место во главе стола, он пристально взглянул на Корри. Она вдруг неожиданно осознала, что Тремейну не нравится, что она уделяет слишком много внимания его красивому кузену. О том, что почему-то ее это порадовало, она старалась даже не думать.
Когда слуги начали обносить присутствующих нежнейшим супом из порея, Корри одарила Джейсона лучезарной улыбкой:
– Ребекка сказала, что вы только что возвратились с континента? Как долго вы там пробыли?
– Всего лишь два месяца. Я был в основном в Италии, но некоторое время провел и во Франции.
Грей отхлебнул вина.
– Миссис Мосс особенно интересуется итальянской историей. – Его взгляд буквально прожег ее. – Ты, случайно, не побывал в Помпее?
Корри аж поперхнулась вином.
– С вами все в порядке? – спросил Джейсон.
– Все в порядке. Должно быть, вино попало не в то горло.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнил Джейсону Грей, и Корри захотелось его стукнуть.
– До Помпеи я не добрался. Я в основном был в Риме…
Корри возмущенно взглянула на Грея и снова переключила внимание на лорда Джейсона.
– Мне очень хочется побывать в Риме. История Колизея буквально завораживает. Я как-то прочитала, что вокруг арены могло разместиться более пятидесяти тысяч человек, а игры продолжались сто дней. Мне показалось удивительным, что арену можно было наполнить водой и проводить там настоящие морские баталии. Руины, должно быть, тоже представляют собой незабываемое зрелище.
Грей нахмурил лоб:
– Я думал, что вы читаете только дамские журналы. – Его язвительная интонация вернула ее к реальности. Не следует забывать о том, что она Летти Мосс! Летти не читает римскую историю на языке оригинала.
– Да, так оно и есть. Но у меня есть подруга, которая интересуется историей. Она много читает о Риме. И часто делится со мной своими впечатлениями о прочитанном.
– Колизей действительно завораживает, – продолжил Джейсон, подхватывая нить разговора. – В нижних ярусах, под ареной, множество всяких камер и тоннелей, где римляне держали животных и гладиаторов. Можно запросто представить себе, что на галерее сидит сам Юлий Цезарь.
– Мне бы очень хотелось самой когда-нибудь увидеть это.
Они ели фаршированного каплуна, запивая еду дорогим французским вином. Джейсон описывал достопримечательности Рима, и Корри была в восторге. Она всегда хотела путешествовать. Читать о дальних странах – это одно, но увидеть все своими глазами…
Она стала расспрашивать Джейсона о других странах, и он рассказал ей немного о Франции. В его глазах при этом сверкали озорные искорки, он улыбнулся ей и сказал по-французски:
– Vous etes une tres belle femme, – что означало: «Вы очень красивая женщина».
– Et vous, monsieur, etes un flattereus , – не удержавшись, сказала она в ответ, что означало: «А вы, сэр, большой льстец».
Грей с подозрением посмотрел на нее.
– Я знаю буквально несколько слов, – с улыбкой пояснила она. – Умею считать до пятидесяти, сумею найти дамскую комнату или ответить на комплимент. А мне так хочется говорить по-французски. Язык звучит так романтично, не правда ли? Но, увы, у меня нет способностей к языкам.
Лгунья. Она бегло говорила по-французски и по-итальянски, а недавно даже немного освоила древнескандинавский язык – ее обучал Лейф, муж Кристы. У нее всегда были способности к языкам. Она мечтала путешествовать по Франции и говорить на французском.
– Но настоящий путешественник у нас не я, а Грей, – заметил Джейсон. – Он несколько лет прожил за границей. Вы знаете, что он служил в Индии?
Она взглянула на Грея и поняла, что он за ней наблюдает.
– Да, мне говорила об этом Ребекка.
– Возможно, он как-нибудь сам расскажет вам об Индии.
Она бы с радостью послушала его рассказы. Но граф не пожелал продолжить разговор на эту тему, а просто откинулся на спинку стула и смотрел на нее с присущим ему высокомерным видом.
Одетый во все черное, кроме белоснежной сорочки и серовато-голубого жилета, с черными волосами, поблескивающими в свете газовой люстры, он выглядел совершенно неотразимо. Волосы его были собраны на затылке в косицу, что подчеркивало четкую линию подбородка и высокие скулы. Ей вдруг показалось, что, несмотря на некоторые внешние преимущества лорда Джейсона, Грей выглядел гораздо мужественнее.
Она вдруг поймала его взгляд, скользнувший по ложбинке между ее грудями, которую приоткрывало декольте ее бирюзового платья. Под этим чувственным взглядом ее соски затвердели и напряглись. Его слишком «внимательный взгляд» вызвал у нее ощущение беспокойства.
Его губы едва заметно дрогнули, а глаза потемнели, как будто он уже протянул к ней руки, прикоснулся к ней, а затем накрыл своими большими ладонями ее груди. Не человек, а сущий дьявол! Корри сказала себе, что едва ли виновата в том, что какая-то греховная часть ее натуры реагирует на него подобным образом.
До конца ужина она мысленно переключала свое внимание на его кузена, всем своим видом показывая, что до графа со всеми его дьявольскими ухищрениями ей нет никакого дела.
Глава 10
В доме было совершенно тихо, все легли спать. Корри читала, чтобы не заснуть, и с нетерпением ждала, когда пробьет два часа. Услышав наконец, как часы пробили два, она отложила книжку и направилась к дверям.
Она не сказала Эллисон, что намерена сделать. Ее подруга встревожилась бы, а ей этого не хотелось.
Корри, одетая в белую хлопковую ночную сорочку и накинутый для тепла голубой стеганый халатик, зажгла восковую свечу и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. В этой части дома редко кто-нибудь появлялся, тем более в такое время суток. Держа перед собой свечу, Корри направилась к лестнице в конце коридора и спустилась на нижний этаж.
Она хорошо запомнила, какой из коридоров ведет в кабинет, и направилась прямиком туда. Она еще не была здесь и сейчас, войдя в кабинет, подумала, что Грей, наверное, сам выбирал эту тяжелую темную мебель, которая придавала интерьеру мрачноватый вид.
Она почувствовала его присутствие только тогда, когда, заметив дверь в стене кабинета, вошла в маленькую комнату. Ей показалось, что она попала в другой мир, в неведомый мир Индии. Мебель здесь была светлая, в основном из тростника, и в воздухе витал слабый аромат сандалового дерева. Она узнала приятный, несколько мускусный аромат, который ассоциировался у нее с Греем, но до сих пор никак не был связан с Индией.
Пол был покрыт толстым индийским ковром со сложным орнаментом в бордовых и синих тонах, на столах стояли самые разные бронзовые вазы. Она подняла повыше свечу, чтобы получше разглядеть предметы, которые Грей, должно быть, привез из своих путешествий. На полках застекленного шкафа красовались резные изделия из кости, а на стене висела пара скрещенных боевых сабель.
Она чувствовала присутствие Грея Форсайта в комнате, как будто он стоял у нее за спиной, и даже повернулась, приподняв повыше подсвечник, чтобы убедиться в том, что она одна. Затем она начала обыск.
Продвигаясь по комнате, она обнаружила несколько интересных предметов, но ничего такого, что связывало бы Грея с Лорел.
В маленькой бронзовой шкатулке она нашла два аккуратно сложенных письма. В первом письме мать писала, что любит его и если когда-нибудь он услышит грязные слухи по поводу своего рождения, то она просит его вскрыть второе письмо. Она велела верить каждому написанному слову, никогда не сомневаться в ней и знать, что все, что она поведала ему, – чистая правда.
Судя по дате письма, леди Тремейн написала его перед самой смертью. Грею тогда было десять лет.
Корри присела на краешек стула, чувствуя, что заглядывает в чужую жизнь, но, не в силах устоять перед искушением, прочла второе письмо. В нем графиня, не оставляя и тени сомнений, утверждала, что он настоящий сын графа Тремейна.
Я никогда не была неверна твоему отцу. Хотя он не верил этому, я всегда любила его. В том, что он так себя ведет, виновата его слепая ревность. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить его за то, что он был таким глупцом.
Когда Корри прочла страницу, у нее стало тяжело на душе. Ребенком Грей страдал от необоснованной ревности своего отца. Он потерял мать, а потом жену. Корри стало жаль его за то, что ему пришлось пережить столько потерь. Она подумала, что, возможно, и Лорел тронуло его одиночество. Но даже зная доброе сердце своей сестры, Корри не могла представить себе ее с Греем.
Осторожно положив письма в шкатулку и вернув шкатулку на полку, она принялась обыскивать большой письменный стол красного дерева, который занимал центральное место в кабинете.
Ничего не найдя, она обыскала книжные стеллажи, расположенные вдоль стены, и уже готова была отказаться от дальнейших поисков и возвратиться к себе наверх, как вдруг заметила, что одна из книг на полке задвинута глубже остальных, будто кто-то не хотел, чтобы ее видели. Протянув руку, она достала книгу. Это были «Сонеты» Шекспира.
У нее сердце учащенно забилось. Корри знала эту книгу. Это была одна из самых любимых книг Лорел. Ее кожаный переплет был немного потертым и тоже казался знакомым. У Корри задрожали руки, когда она раскрыла книгу и увидела надпись, сделанную на первой странице женским почерком:
Мой самый любимый!
У нас с тобой было множество прекрасных моментов. День, когда мы вместе читали эти стихи, навсегда останется в моей памяти. Дарю тебе эту книгу в надежде, что ты будешь помнить обо мне.
С искренней любовью Лорел.
У Корри защемило сердце. На нее нахлынули воспоминания о сестре, и глаза ее наполнились слезами. Она вспомнила, как Лорел сидела на банкетке возле окна, читала эту книгу и говорила, что надеется когда-нибудь познать такую любовь, о которой писал Шекспир. Хотя в надписи не было имени человека, которого полюбила Лорел, стало ясно одно: этот мужчина проживал в замка Тремейн.
Был ли это Грей? Корри попыталась представить себе, как Грей и Лорел читают вместе лирические стихи. Картина получалась весьма неубедительная.
Она огляделась вокруг, взглянула на дверь, ведущую в смежную комнату. Вещи, которые были ценными для Грея, он хранил в своем кабинете. Если эта книга была подарком, то он наверняка хранил бы ее там.
Но возможно, этот подарок ничего не значил для графа Тремейна? Она подумала о двух других мужчинах, проживающих в замке. Чарлз тоже проводил в кабинете много времени. Такого, как он, ее сестра вполне могла бы полюбить, но он был женат. Сестра никогда не отдалась бы женатому человеку.
Значит, оставался красивый и обаятельный лорд Джейсон. Сегодня днем, когда она проходила мимо кабинета, Джейсон сидел за письменным столом.
«Кого же из них ты любила, милая сестричка?
И был ли этот мужчина виновен в твоей смерти и смерти твоего ребенка?»
Ответа на эти вопросы не было.
Хотя ей очень не хотелось расставаться с драгоценным томиком, Корри, приподнявшись на цыпочки, положила книгу назад. В общем, «безумный план» проникновения в замок оказался не таким уж безумным. Было ясно, что она на правильном пути. Со временем она узнает, кто из мужчин был отцом ребенка Лорел. А зная это, она докопается до истины и поймет, что же на самом деле произошло с ее сестрой в тот вечер, когда она погибла.
Закутавшись в стеганый халатик, Корри вышла из кабинета и торопливо направилась по коридору к черной лестнице восточного крыла. Она была уже почти у лестницы, когда услышала знакомый мужской голос, от которого побежали мурашки по спине.
– Ну и ну, миссис Мосс… Вижу, вы снова совершаете ночную вылазку. Позвольте узнать, куда именно вы спешите в столь неурочный час?
Оглянувшись, она увидела за спиной в полутьме высокую фигуру графа.
– Я… возвращалась наверх, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Я долго не могла уснуть и спустилась на кухню, чтобы выпить стакан молока.
– Значит, вы были на кухне, – сказал Грей, явно не поверив ей.
– Ну да. Надеюсь, вы не возражаете? Наверное, после того, как вы обнаружили меня спрятавшейся в вашей комнате, вы думаете, что я спустилась, чтобы похитить фамильное серебро или что-нибудь еще в этом роде.
Он окинул ее взглядом, от которого ей стало жарко.
– Или что-нибудь еще в этом роде…
Он говорил это явно без юмора, и она подумала, что он, должно быть, все еще сердится на нее за то, что позавчера за ужином она уделяла слишком большое внимание его кузену.
– Уже очень поздно. Мне пора идти.
– Напротив, – сказал он. – Поскольку вы не можете заснуть и я тоже, мы могли бы приятно побеседовать… или что-нибудь еще в этом роде.
У нее резко участился пульс. По выражению его глаз было видно, что он имеет в виду, говоря «что-нибудь еще в этом роде». Она хотела было возразить, но граф решительно взял ее за предплечье и повел по коридору в противоположном направлении. Он привел ее в одну из гостиных и плотно закрыл за собой дверь.
– Мне… кажется, что это не очень хорошая мысль.
– Это почему же? Вы сказали, что не могли заснуть, а я знаю безотказное средство от бессонницы.
Она вздрогнула, когда он, пройдя мимо нее, опустился на корточки перед камином, где за решеткой еще догорало пламя. Она подумала, что он, должно быть, находился в этой комнате, когда она была в кабинете, а следовательно, не мог слышать то, что она произносила вслух.
Или мог?
Он добавил угля и, используя ручные мехи, заставил вновь разгореться пламя, потом поднялся и подошел к дивану, возле которого она стояла. Он посмотрел на нее сверху вниз, причем пламя, отражающееся в его глазах, придавало ему весьма грозный вид.
– Вы как-то нервничаете, – сказал он. – Я вас ни от чего не отвлекаю? Может быть, я помешал вашему свиданию с моим кузеном?
Она вытаращила глаза от удивления:
– С вашим кузеном? Я ведь сказала, что шла на кухню за стаканом молока. За последние два дня я вообще не видела вашего кузена.
– Вот как? И все же он, кажется, у вас в фаворе?
Она внимательно вглядывалась в лицо графа, чтобы понять, к чему может привести этот разговор. И заметила его упрямо выпяченный подбородок. Он все еще злился на нее. Неужели ревновал?
– Джейсон весьма обаятельный мужчина, – осторожно сказала она. – Естественно, что мне была приятна его компания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32