Тонкая ткань платья не могла скрыть от него охватившего девушку желания.
– Милая… моя милая Лили! – пробормотал он.
– Мне не следует оставаться здесь, – сказала она чуть хрипло.
– Но мне так хочется, чтобы ты была именно здесь. – Морган уже ласкал другую грудь. – Боже, как я хочу, чтобы ты была рядом!..
Сердце Лили затрепетало еще сильнее, когда он стал целовать ее в шею.
– Морган! – все-таки сумела вымолвить она.
– Ш-ш-ш, принцесса.
– В доме же дети!
– Они ушли в парк. – Какое счастье, что они ушли, подумал он. Он хотел Лили. Все его тело изнывало от желания, отяжелевшая плоть требовала удовлетворения. – Они вернутся еще очень не скоро.
Лили застонала, когда Морган приподнял ее юбку и прижался к ней, позволяя ощутить всю силу своей неистовой страсти. Он почувствовал ее восхитительную влажность и понял, что и она готова принять его. Сдерживаться дальше стало для него настоящей мукой, и он прерывисто вздохнул.
Продолжая крепко обнимать ее, Морган прислонился спиной к стене. Он сгорал от безумного желания обладать этой женщиной, насладиться ее пробудившейся страстью. Она была необходима ему как воздух.
Не прерывая поцелуя, Морган ловко расстегнул мелкие пуговки манишки Лили. Глаза девушки были по-прежнему закрыты, она слегка прикусила нижнюю губу, словно пытаясь сдержать стон наслаждения. Морган снова коснулся ее гy6, нежно проведя по ним языком, и она ответила на его поцелуй.
Руки Лили судорожно сжали плечи Моргана, а все ее тело напряглось, когда он стал гладить ее бедра, а затем нежно коснулся самого сокровенного места. Девушка замерла и, кажется, перестала дышать.
– Все в порядке, Лили, – прошептал он срывающимся от желания голосом. – Позволь мне любить тебя.
Но все отнюдь не было в порядке. По крайней мере для нее. С поразившей Моргана неожиданной силой она оттолкнула его и уперлась руками в его грудь.
– Нет!
– Лили… – растерянно произнес он, все еще ощущая желание, сильнее которого он ничего в своей жизни не испытывал.
– Нет! Слышишь, нет! Я не Пурпурная Лили!
Из глаз девушки брызнули слезы, а лицо исказилось от боли.
– Лили, – дотронувшись до ее щеки, мягко сказал Морган и почувствовал смущение. – Я совсем не думал о Пурпурной Лили.
– Разве ты мог не думать о ней? – Лили отступила от него на шаг и одернула юбку.
– После того как встретил тебя, – сказал он, и голос его сорвался от переполнявших его чувств, – вновь и вновь я забывал о Пурпурной Лили. А сейчас я думал только о Лили Блэкмор – о женщине, которая полностью овладела моими мыслями после первой же встречи. Я думал о женщине, способной проявлять к людям доброту и участие, хотя сама упорно пытается убедить всех в том, что она совсем другая.
Да, он прав, внезапно понял Морган. Только сейчас ему стала ясна причина вызывающего поведения Лили – она хотела казаться безнравственной и распущенной и поэтому старалась шокировать всех своей дерзостью и возмутительными выходками.
– Но почему, Лили? Почему ты скрываешь от людей, какая ты на самом деле? Почему хочешь, чтобы все думали о тебе только самое плохое?
Девушка закрыла глаза и вздохнула. Через мгновение она посмотрела на Моргана:
– Ты ошибаешься, Морган. Я всегда оставалась самой собой, и не моя вина, что люди истолковывали мои поступки в меру собственной испорченности. И никто никогда не считал нужным интересоваться, что я при этом чувствую.
– Что же ты чувствуешь. Лили? – спросил он взволнованно. – Я хочу знать. Что ты чувствуешь?
Морган ожидал, что она заговорит о том, как нелегко ей существовать в мире, где люди руководствуются только обязательными для той или иной касты правилами и не способны мыслить самостоятельно. Он думал, Лили скажет, что за десять лет изгнания успела позабыть об этих правилах или вообще не имела о них представления.
– Я устала, – прервала его мысли девушка, – я страшно устала переживать из-за всего этого.
Она отвернулась от Моргана, намереваясь уйти, но он удержал ее:
– А разве тебе не все равно?
Лицо девушки мгновенно вспыхнуло от гнева.
– Конечно, нет! Мне никогда это не было безразлично.
После этих слов она плотно сжала губы и вновь отвернулась. Морган понял, что сейчас ей больше всего хочется вырваться из его рук и убежать. Однако через несколько секунд она глубоко вздохнула и сказала:
– Вы и представить себе не можете, каково это – входить в комнату и замечать, что все разговоры внезапно прекращаются. Вы не знаете, что я чувствую, когда вижу, как женщины, издали заметив меня, переходят на другую сторону улицы, лишь бы подол их юбок не коснулся моего. Да, мне не все равно, мистер Элиот! Но показать это кому-то – значит вручить своему врагу оружие, которым он сможет нанести мне очередной удар.
Глава 13
Морган резко сел на жесткой и узкой постели. Он ощущал ужасную пустоту внутри. Грудь сдавило, словно ему не хватало воздуха.
Было еще очень рано. Утреннее солнце едва успело позолотить лучами горизонт.
Ему опять приснилась Дженни. Она тянула к нему руки. А потом снова и снова падала в бездну.
Морган провел по лицу рукой, отбросив со лба непослушные волосы, затем несколько раз потер пальцами виски, словно хотел стереть из памяти гнетущие воспоминания. Но как бы он ни старался избавиться от ощущения собственной беспомощности, неизменно охватывавшего его при воспоминании о гибели Дженни, ему не удавалось.
Морган уперся локтями в колени и закрыл лицо ладонями. На его широкой обнаженной спине заиграли солнечные блики.
Все эти годы он старался не думать о Дженни. Чтобы забыть ее, он покинул Юг и перебрался в Нью-Йорк, где стал помогать тем, кто боролся против зла. Он долго учился. Первоначально добычей были мелкие воришки и заурядные мошенники, потом в сети стала попадаться «рыбешка» покрупнее. И вот наконец он стал в своем деле лучшим, а это означало, что теперь он мог, используя все свое умение и опыт, привлечь к ответу Джона Крэндала. Только когда этот мерзавец получит по заслугам, Морган, наверное, сможет забыть Дженни. Забыть ее последние слова.
Мне нужна твоя помощь.
Его вновь пронзила боль.
Вчера он изо всех сил пытался отвлечься от мучительных воспоминаний. И на какое-то мгновение ему это удалось. Стоило прикоснуться к Лили, как память словно превратилась в чистый лист бумаги. Когда эта женщина оказалась в его объятиях, на него снизошел покой. Он никогда еще не чувствовал себя таким умиротворенным и счастливым. И таким полным жизни! Впервые после того рокового дня, который изменил его жизнь, он захотел забыть о своем прошлом навсегда. Просто стереть его из памяти – и начать все сначала. В тот миг он с удивлением понял, что ощущает непреодолимое желание поскорее забыть о девушке по имени Дженни, о юноше, которого звали Трей, а также о человеке, известном как Джон Крэндал. И все это из-за Лили.
Сдавленный стон Моргана показался очень громким в маленьком флигеле. Он вскочил с кровати и заметался по комнатке, как дикий зверь в клетке. Нет, он не имеет права забывать! Ведь он пообещал, что Крэндал заплатит за все.
После смерти Дженни он долгие годы готовился к тому, чтобы рассчитаться с этим человеком. Он стал бороться против тех, кто нарушал закон и творил неправедные дела. Это было нелегко и порой очень рискованно, но он никогда не пасовал перед опасностью и скоро стал одним из лучших в своем деле. Теперь все знали: если Морган начинал на кого-то охоту, то обязательно выходил из схватки победителем. Но на сей раз все было не так просто даже для него. До сих пор он не нашел доказательств связи Крэндала с преступным миром. Конечно, от дела его постоянно отвлекала Лили. Его мозг был настолько поглощен мыслями о ней, что едва удавалось думать о чем-то еще.
Вчера он даже решил прекратить свое расследование. Опять же из-за Лили – женщины, которая неизменно смущала его разум и заставляла сомневаться в, казалось бы, непреложных истинах.
Из-за этой хрупкой и нежной женщины с израненной душой.
– Нет!.. – вновь простонал он, и от голых стен комнаты отразилось эхо.
Если Лили и страдает, то только из-за собственной глупости. Она сама виновата в том, что с ней произошло.
Вспомнив об этом, Морган почувствовал, что в нем просыпается гнев. Чувство неизбывной вины и раскаяния подогревало его злость, заставляя ее разгореться с невиданной силой. Внезапно Морган вновь вспомнил свой сон – лицо Дженни постепенно отдалялось, словно растворяясь, и вместо девушки вдруг возникло пламя. Картина была еще настолько свежа в памяти, что Морган до сих пор ощущал жар и чувствовал едкий запах дыма. Огонь опалил глаза и нос: ему стало больно, совсем как наяву.
Пожалуй, этот ночной огонь оказался слишком реальным.
– Милостивый Боже! – пробормотал Морган и стал одеваться.
Он быстро натянул штаны, обулся и выбежал из флигеля, даже не вспомнив о рубашке. Сердце бешено колотилось в груди – так это был не сон!
Издали ему показалось, что весь дом объят огнем. Однако пробежав, с десяток шагов и миновав изгородь, отделявшую хозяйственные постройки от основного строения, Морган понял, что ошибся. Блэкмор-Хаусу ничего не угрожало, просто позади дома, на небольшой площадке, ярко подсвечивая бледное утреннее небо, горел костер. Морган остановился, чтобы перевести дух.
Лили и дети стояли на веранде. Они были полностью захвачены необычным зрелищем. Морган и сам замер, засмотревшись на то, как огромные языки пламени, искрясь и сверкая, жадно пожирали воздух.
Внезапно прозвучал не очень громкий хлопок, и пламя взметнулось еще выше. Пенелопа и Кэсси завизжали, Роберт вздрогнул, а Лили широко, словно удивляясь, раскрыла глаза.
– Что, черт побери, здесь происходит? – громко спросил Морган и, обойдя костер, направился к веранде.
– Право, мистер Элиот, что за выражение?.. – начала Лили, не успев посмотреть на него.
Но как только девушка перевела взгляд с костра на его обнаженный торс, ее глаза раскрылись еще шире, словно вид Моргана произвел на нее куда большее впечатление, чем бушевавший посреди двора огонь. Она быстро отвела взгляд и пролепетала:
– Вы… выражаетесь неподобающим образом.
Лили Блэкмор шокирует его язык? Не может быть, подумал он и тут же заметил, что щеки девушки зарделись от смущения. А может, увидев его, она вспомнила о том, как близки они были вчера вечером? Интересно, смогла ли она спокойно уснуть или, растревоженная тем, что произошло между ними, долго ворочалась и металась по кровати, как и он сам?
Забыв о пылавшем костре, Морган едва не бросился к Лили, чтобы заключить ее в объятия и прижать к своей груди.
– Лили сказала, что потом мы будем жечь сорняки, – сообщила Моргану Пенелопа.
– Что? – переспросил он, удивленно приподняв бровь. Ему очень трудно было отвлечься от мыслей о Лили и переключиться на то, что сказала девочка.
– Потом мы будем…
– Это я слышал. Но все-таки хотелось бы знать, что здесь происходит?
Однако малышка больше не стала пускаться в объяснения – она явно потеряла к костру всякий интерес. Девочка подошла к Моргану и стала так внимательно рассматривать его, словно никогда в жизни не видела мужчину без рубашки. Так и есть, подумал Морган, когда девчушка приблизилась к нему и очень осторожно, словно имела дело с каким-то экзотическим домашним зверьком, погладила узкую полоску темных волос, которая разделяла его плоский живот на две половины.
– О, мистер Элиот, – удивленно сказала Кэсси, – у вас столько волос!
Роберт громко расхохотался, а Пенелопа смущенно захихикала. Лили же покраснела еще сильнее.
Морган мысленно выругался и заставил себя улыбнуться малышке:
– Да, кажется, я забыл надеть рубашку – ужасно торопился. Я подумал, что уже весь дом в огне, – объяснил он и бросил многозначительный взгляд на Лили. – Кэсси, ты не могла бы сбегать ко мне во флигель и принести оттуда рубашку?
– Конечно!
– Ты еще маленькая, лучше я принесу ее! – заспорила Пенелопа.
– Нет, Морган попросил меня!
В конце концов девочки вместе устремились вниз со ступеней веранды. Пенелопа так спешила, что, оказавшись на земле, едва не упала и смешно, словно крыльями ветряной мельницы, замахала руками, стараясь удержать равновесие.
– Только не начинайте жечь сорняки без меня! – крикнула она и, обогнав Кэсси, бросилась бежать по дорожке к флигелю.
Скоро обе сестры скрылись из виду.
Медленно повернувшись, Морган прищурился и все свое внимание обратил на Лили. Его темные глаза горели как угли.
– Значит, вы разложили этот огромный костер, чтобы сжечь сорняки? – скептически спросил он, изо всех сил стараясь не сорваться.
– Не такой уж он и огромный, сами видите.
– Вы что, сошли с ума? – набросился он на девушку, забыв о том, что собирался держать себя в руках.
Лили криво усмехнулась и пожала плечами:
– К сожалению, нет.
Морган с трудом подавил в себе желание немедленно задушить ее. Гнев и раздражение, переполнявшие его с раннего утра, не только не исчезли, но стали еще сильнее, когда он стал зрителем нелепого спектакля, разыгранного Лили. Но еще больше, чем костер, Моргана выводило из себя то, что эта не вполне нормальная женщина полностью овладела его воображением.
– Может быть, вы все-таки объясните мне, что здесь происходит? – вновь спросил он на удивление спокойным тоном.
Лили посмотрела на него и качнула головой:
– Ну, мы просто разложили здесь костер, вот и все.
– Это я и сам вижу, – сказал он жестко. – Но зачем вы сделали это?
Девушка глубоко засунула руки в карманы своего очередного экзотического халата и стала смущенно водить носком туфли без задника по вымощенной плитами дорожке. Внезапно она вновь показалась Моргану совсем юной и неискушенной.
– Дело в том, что я убирала в доме, – произнесла она с явно наигранным равнодушием, – и обнаружила кое-какие вещи, которые мне больше никогда не понадобятся. Я ведь вам уже говорила, что в доме ужасный беспорядок.
Словно отказываясь верить ее словам, Морган повернулся и посмотрел в костер. Языки пламени жадно лизали что-то, но что именно, Морган разобрать не мог. Новый громкий хлопок заставил Лили отскочить в сторону.
– Что, черт побери, это было? – требовательно спросил Морган.
– Думаю, скипидар, – предположила девушка и закусила нижнюю губу.
– Скипидар? – Только теперь он понял, что именно Лили бросила в огонь.
Там горел мольберт, который он видел в ее мастерской. А еще коробка, где хранились краски, и высокий табурет. Она решила сжечь все, что хранилось в мансарде.
Морган в недоумении посмотрел на девушку:
– Но почему вы не попросили меня просто выбросить эти вещи?
– Я захотела избавиться от них немедленно!
Что ж, ей это удалось. Она не желала ждать – ни неделю, ни один-единственный день, ни даже до обеда, пока Морган унесет вещи на свалку. Поэтому и решила все сжечь.
Лили отвернулась и направилась к входу в дом. Но Морган тут же бросился вслед за девушкой и на самой верхней ступеньке догнал ее, заставив повернуться к нему лицом.
Не произнеся ни слова, она посмотрела на его руку, удерживавшую ее плечо. Морган чувствовал, что Лили вся дрожит и прерывисто дышит от волнения. Наконец она подняла глаза, и он увидел в них тревогу.
– Лили!.. – прошептал Морган, притягивая ее к себе. Вновь ощутив волнующую нежность ее шелковой кожи, он совсем забыл о том, что на них смотрит Роберт и что в любую минуту могут вернуться Кэсси и Пенелопа. Он думал лишь о том, как горит ее тело под его пальцами.
– Морган! Вот ваша рубашка!
– Нет, это у меня ваша рубашка! Морган, возьмите мою!
Глаза Лили испуганно расширились, и Морган быстро отстранился от нее. Девочки, обойдя костер, подошли к веранде. Они принесли не одну, а сразу две рубашки.
Сделав над собой усилие, Морган отступил от Лили на несколько шагов и взял у ее племянниц свои рубашки.
– Какую же вы наденете? – ревниво спросила Пенелопа. Сестрички выжидательно смотрели на него. Морган улыбнулся:
– Обе!
– Обе?
– Да, обе, – повторил он и стал надевать ту рубашку, что подала ему Пенелопа.
– Вот видишь, моя ему понравилась больше, – заявила Кэсси.
– Нет, моя. Ведь она будет ближе к его сердцу.
– А вот и нет!
– Да!
Морган с упреком покачал головой:
– Девочки!
Спор тут же прекратился.
– Идите в дом, – строго сказал Морган.
– Но я не хочу уходить отсюда! – запротестовала Пенелопа, и ее глаза подозрительно заблестели.
– Я сказал, идите в дом. Немедленно!
Кэсси стала молча взбираться вверх на веранду. Пенелопа последовала за ней, почему-то бросив сердитый взгляд на Лили, а не на Моргана. Девушка, не сказав ни слова, тоже направилась в дом.
– Лили, – задумчиво спросил Морган, – почему вы решили сжечь свои кисти и краски?
– Не думайте, что я ограничусь только этим. На очереди – поломанная мебель, старые, заплесневевшие тряпки и кое-что еще. Как я вам уже говорила, я собираюсь привести этот дом в порядок, раз уж больше ни на что хорошее не способна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37