Потребовалось большое терпение, чтебы ограничить отчет об их проделках только одной страницей.
Неожиданно Хеллер вспомнила, что Гордон Пирс обещал показать ей свою коллекцию картин. Сегодня вечером, когда члены двух правлений соберутся вместе за ужином, у нее будет возможность напомнить ему об этом и назначить дату. Правда, сначала она должна сообщить о своем намерении Абигайль и попробовать убедить тетушку, что Гордон Пирс интересует ее только как коллекционер и ценитель прекрасного.
То, что Абигайль не любит мистера Пирса, для Хеллер, разумеется, не являлось секретом. Накануне, не далее как в полдень, на обратном пути из Клифф-Хауса Абигайль со свойственной ей прямолинейностью заявила: «Прошу прощения, мистер Пирс, но я решила, что моей племяннице и мне больше не требуется личное сопровождение». Хеллер выслушала эту тираду с приоткрытым от удивления ртом — она была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово; Пирс же, как будто заранее ожидая отказа, немедленно стал заискивать, но был быстро и решительно остановлен Абигайль. Позже тетушка объяснила свое решение тем, что ее утомили прогулки по расписанию и она предпочитает самостоятельно возвратиться к их первоначальному плану осмотра города. Разумеется, это была отговорка, но Хеллер решила пока воздержаться от дальнейших расспросов.
Пятницу Абигайль и Хеллер провели в компании Александра Райса, Роберта Суэйна и других уважаемых граждан Бостона и Сан-Франциско. К полудню им был составлен обширный список лучших актеров, художников и лекторов с восточного и западного побережий; Хеллер тем временем писала приглашения, оговаривая дату и условия их приезда.
К тому моменту, когда заседание было закончено, она едва держалась на ногах от усталости, и утешало ее только сознание того, что еще одна ее цель достигнута.
Вечером, стоя перед зеркалом в своей комнате, Хеллер не могла сдержать довольной улыбки. Наконец-то все пошло именно так, как было задумано, и она выполняла то, что намеревалась сделать. Впервые она без злости вспомнила свою мать, которая очень хотела, чтобы из ее единственного ребенка вышла настоящая леди.
Глава 8
Хрустальные подвески негромко позвякивали, свисая с газовых люстр, когда гости заходили в бальный зал отеля «Космополитен». Держа Абигайль под руку, Хеллер предъявила приглашение, и они прошли в уже заполненный людьми зал.
Почувствовав знакомый аромат роз, Хеллер посмотрела наверх, и ей в глаза бросилось множество цветочных корзин, свисающих с куполообразного потолка. В носу у нее сразу же защипало, и она поспешно достала носовой платок.
— Тетушка, нам придется отойти поближе к дверям: боюсь, если я останусь под всеми этими цветами, то начну чихать без остановки, как тогда в театре.
Абигайль тут же кивнула:
— Конечно, дорогая. — Они незаметно передвинулись к дверям, выходившим на веранду. — Надеюсь, ты не забыла взять бумагу для записей? Тебе необходимо описать все для наших друзей как можно подробнее — красивые цветы, костюмы, танцы…
— Можешь не волноваться, я и так все запомню, — заверила старушку Хеллер, делая вид, что не замечает пары внимательных глаз, следящих за ней. Это был дружеский взгляд, улыбчивый, но все же осторожный. Она знала, что непременно почувствует этот взгляд, и, не признаваясь в причине даже самой себе, именно из-за этого провела несколько часов в примерочной, пытаясь решить, что больше подойдет к ее положению, будет выглядеть изящно и женственно, но при этом не слишком вычурно или экзотично. Наконец она остановилась на платье, напоминавшем наряд французской дворянки тринадцатого века с ниспадающими рукавами из тончайшего синего шелка. Хотя Хеллер не могла не испытывать легкого огорчения из-за того, что большинство присутствовавших на балу женщин были одеты куда более шикарно, зато его широкий покрой не позволял заметить, что она без корсета. К тому же маленькая белая шляпка, отдаленно напоминавшая зубчатую корону, прекрасно сидела на ее изящной головке, а белый шарфик удачно подчеркивал овал лица и поддерживал распущенные волосы.
Как только они приблизились к открытым дверям, Хеллер почувствовала дуновение прохладного ветерка, и это напомнило ей, что целый день штормовые облака угрожали пролиться на головы жителей города обильным ливнем. К счастью, пока ничего подобного не произошло.
— Взгляни, дорогая, кажется, это Алекс! — Абигайль подхватила Хеллер под руку и энергично потащила ее за собой в тот угол зала, где стоял глава их делегации. — Я обещала, что мы присоединимся к нему, как только приедем. — Она никогда еще не выглядела так внушительно, как этим вечером, благодаря черному голландскому платью с тонкой белой оборочкой, походившей на колесо, и декоративным манжетам, доходившим ей почти до локтей, а также широкой черной шляпе, затенявшей лицо.
Александр Райс непринужденно разговаривал с темноволосой женщиной, облаченной в жокейский костюм; увидев Абигайль, он тут же прервал беседу, взял ее за руку и подвел к своей собеседнице.
— Уверен, вы помните сеньориту Вальдес. К сожалению, она недолго пробудет с нами, поскольку в одиннадцать часов у нее представление…
Елена не стала дожидаться, пока он закончит свое вступление.
— Ах да, сеньора и сеньорита Пейтон! — Она перевела взгляд на Хеллер. — Рада видеть вас снова. Надеюсь, у вас все в порядке?
Хеллер принужденно улыбнулась.
— Да, все хорошо, спасибо.
— Не могу передать вам, насколько мы восхищены вашим выступлением, — воскликнула Абигайль, складывая ладони перед собой. — Вы, случайно, не были ученицей Лолы Монтес? Мне показалось, я даже угадала кое-что из ее стиля в вашем великолепном танце.
Елена небрежно повела плечами.
— Я действительно встречала Лолу много лет назад — это было в… — Она засмеялась. — Простите, забыла название. — Она подняла взгляд к потолку. — Одну секунду. Грас-Вэлли? Нет! Мерфи-Диггинз — кажется, именно так…
— Мерфи-Диггинз? — Абигайль в недоумении взглянула на Хеллер. — Какое необычное название! Впрочем, помнится, один знакомый говорил мне о нем. Между прочим, я хотела сообщить вам, что моя племянница описала ваше выступление для наших друзей дома.
— О? — Брови Елены выгнулись дугой, и она вопросительно посмотрела на Хеллер.
— Видите ли, это моя работа — записывать все важные моменты нашего визита, — пояснила Хеллер, тщательно подбирая слова.
— Ах, дорогая, надеюсь, вы написали только хорошее о Елене Вальдес?
Хеллер не могла не отметить, насколько тщеславна эта женщина.
— Я пишу правду, сеньорита Вальдес, независимо от того, хороша она или горька.
Елена недовольно поморщилась.
Хеллер ожидала взрыва, однако она была спасена от гнева танцовщицы человеком, одетым в костюм персидского воина, как раз в этот момент подошедшим к их маленькой группе и попросившим разрешения внести свое имя в ее танцевальную карту.
Гордон Пирс выглядел очень эффектно в костюме норманнского рыцаря, состоявшем из кольчуги и черной накидки, на которой красовался мальтийский крест. Мягкий набивочный материал костюма добавлял мужественную широту его груди и плечам, на поясе висел бутафорский меч.
— Надеюсь, вы не слишком скучали без меня вчера вечером? — широко улыбаясь, произнес он вместо приветствия, подходя к дамам.
— Нет, не слишком. — Хеллер даже слегка растерялась. Она еще не решила, как ей следует вести себя с ним.
— Надеюсь также, что вы приберегли для меня место в вашей танцевальной карте…
— Нет… да! — Хеллер заметила неодобрительный взгляд Абигайль, но что она могла сделать? Отказ при наполовину пустой карте был бы расценен как оскорбление.
Гордон посмотрел на карту. Затем перевел взгляд на Хеллер.
— Я не очень хорош в кадрили или польках, зато обожаю вальсы. — Не дождавшись ответа, он решительно вписал свое имя напротив двух вальсов.
Заиграла музыка, и Хеллер тут же подхватил первый партнер. Второй танец, вальс, был за Гордоном. Когда он взял ее за руку и провел в центр зала, она вздохнула с облегчением — по крайней мере теперь от нее уже ничего не зависело.
Гордон умело вел ее в танце, однако Хеллер показалось, что он старательно скрывает раздражение; ничего подобного прежде она за ним не замечала.
Когда музыка закончилась, Пирс предложил ей немного отдохнуть.
— Я мечтаю о глотке лимонада с тех пор, как пришла сюда, — призналась Хеллер.
Когда они приблизились к столу с прохладительными напитками, монах в коричневом одеянии тут же налил им лимонад в серебряные кубки, а затем протянул один Хеллер и другой Гордону.
— Спасибо. — Хеллер улыбнулась, затем поднесла кубок к губам. Глядя поверх кубка, она попыталась получше разглядеть монаха, но плотный капюшон полностью скрывал его лицо.
— Пожалуйста, сеньорита. — Он отвернулся, чтобы наполнить остальные кубки.
Гордон осторожно обнял Хеллер за талию.
— Не пора ли нам присоединиться к Александру и вашей тетушке?
Ей так захотелось узнать, кто скрывается под маской монаха, что на полпути она оглянулась: монах по-прежнему стоял у столика. В этот момент ей бросилось в глаза, что вместо скромных кожаных сандалий ноги монаха были обуты в тщательно начищенные модные ботинки, и Хеллер, не выдержав, хихикнула, как школьница; однако, заметив, что Гордон с удивлением взглянул на нее, тут же зажала рот рукой и потупилась.
Мазурку Хеллер танцевала с Робертом Суэйном, который, казалось, чувствовал себя не слишком удобно в костюме мушкетера. Тем не менее им удалось благополучно завершить танец, а когда она вернулась к Гордону, он, пожаловавшись на духоту, предложил ей прогуляться по саду. Словно не замечая очередного неодобрительного взгляда Абигайль, Хеллер кивнула. В конце концов, она вполне самостоятельный человек и вольна принимать свои собственные решения.
Ветер меланхолически шелестел в кронах деревьев сада, и от этого на душе у нее немного потеплело.
— Как вам нравится Сан-Франциско? — спросил Гордон, поддерживая ее за локоть и направляясь к полускрытой плющом мраморной скамье.
Неожиданно почувствовав знакомый зуд, она сжала носовой платок, моля Бога о том, чтобы как-нибудь удержаться и не чихнуть.
— Это очень красивый город и гораздо более ухоженный, чем я слышала.
— Что же именно вы слышали?
Хеллер вспомнила предупреждения Элизабет Пенниуорт относительно страшных дикарей, которые бродят по улицам Сан-Франциско.
— Думаю, лучше об этом не вспоминать. Поверьте, это все так глупо.
Гордон покачал головой.
— Пожалуйста, скажите, — уговаривал он, встряхивая пшеничными волосами.
— Видите ли, — Хеллер изо всех сил старалась быть вежливой, — я ожидала увидеть грязные улицы с глубокими колеями от колес фургонов в окружении деревянных зданий, а вместо тротуаров — дощатый настил. Я также слышала, что здесь больше салунов, чем магазинов, и… дикие индейцы вместе с вольными стрелками бродят по улицам. — Она рассмеялась. Теперь-то ей было ясно, что Элизабет Пенниуорт очень сильно заблуждалась, и это заставляло ее сомневаться в правдивости других утверждений строгой наставницы.
Гордон смеялся вместе с ней:
— Так оно и было в сороковых, когда поблизости в предгорьях обнаружили золото; но с тех пор прошло уже много лет. В настоящее время Сан-Франциско — это трех — и четырехэтажные кирпичные здания, газовые фонари на каждом углу, булыжные мостовые, прекрасные рестораны и гостиницы; одним словом, красивый и совершенный город. Хотите ли вы теперь уехать и вернуться домой?
Хеллер села и, пригладив растрепанные ветром волосы, взглянула на ночное небо — темное облако медленно закрывало луну, погружая сад в темноту.
— Я… — Она остановилась.
— Вы не должны уезжать. — Гордон взял ее руку и поднес к губам. — Останьтесь хотя бы на некоторое время. Вы еще многого не видели здесь…
Сердце Хеллер бешено заколотилось. Она отдернула руку и прижала ее к своей груди. Ну конечно же, он имел скрытый повод, чтобы привести ее в сад. Известное дело — поцелуи, романтические свидания… Она уже побывала в достаточном количестве садов Бостона, чтобы догадаться…
— Боюсь, пора идти. — Она постаралась говорить как можно беспечнее. — Вы были замечательным гидом, Абигайль и я чрезвычайно вам благодарны! — Хеллер надеялась, что ей удалось охладить пыл своего неожиданного поклонника, но тут он внезапно обнял ее.
Она открыла рот, собираясь дать наглецу достойную отповедь, но так и не смогла ничего сказать. И как она сразу не разгадала его намерений! Ей следовало предотвратить все, прежде чем это приведет к непоправимым последствиям!
Наконец голос вернулся к ней.
— Гордон, прошу вас! — Она попробовала избавиться от его рук, но он крепко держал ее.
— Позвольте мне заботиться о вас, Хеллер. Знаю, это может показаться вам наглостью, но… — Его карие глаза смотрели прямо ей в лицо. — Уверяю вас, я предпочел бы подождать, чтобы иметь возможность доказать вам свои чувства, но время так стремительно уходит! Ваша тетушка, разумеется, обо всем догадалась, и она не хочет, чтобы я был рядом, а значит, мне остается признаться вам в своих чувствах прямо сейчас, другой возможности у меня скорее всего не будет.
— Немедленно отпустите меня!
— Но, Хеллер… — Он упорно продолжал удерживать ее.
Ей все же удалось вырваться. Вскочив, она бросила на Гордона убийственный взгляд, а затем прозвучала звонкая пощечина.
— Да как вы смеете! Я нахожу ваше поведение крайне недостойным. Вы — не джентльмен!
Порыв ветра охладил ее горячие щеки и разметал волосы по лицу. Абигайль была права. Ему нельзя доверять. Ни капельки.
Гордон, медленно поднявшись, повернулся, и тут его поведение полностью изменилось: сузились глаза, ноздри раздулись, губы вытянулись в тонкую линию. На какое-то мгновение Хеллер испугалась — ей показалось, что он вот-вот ударит ее…
Затем как по волшебству он принял облик преуспевающего джентльмена.
— Судя по вашей реакции, вы восприняли мои слова как оскорбление. — Голос его слегка дрожал. — Что ж, приношу свои извинения. Видите ли, я подумал… Одним словом… очевидно, я неправильно понял ваши чувства.
Видя столь молниеносную перемену, Хеллер невольно сконфузилась. И как ему удалось столь ловко перевернуть все так, будто теперь уже она должна просить у него прошения!
Вряд ли что-либо доставило ей сейчас больше удовольствия, чем возможность влепить Гордону Пирсу еще одну пощечину, но годы обучения и привычка к дисциплине заставили ее сдержаться. Кроме того, ею руководило нечто большее, чем гнев, — под угрозой была репутация правления Торговой палаты, которую она представляла.
— Мистер Пирс, — начала Хеллер со спокойствием, от которого была весьма далека, — вы поставили меня в очень неудобное положение. Поверьте, я не имела ни малейшего понятия относительно ваших намерений. В конце концов, мы знакомы слишком мало — меньше чем неделю! — Она нервно сжала руки и продолжила прерывающимся голосом: — Я абсолютно ничего не знаю о вас, но даже если бы у меня была возможность узнать вас получше, вы могли бы рассчитывать лишь на мой интерес к вам как к другу.
Ей показалось, что Гордона ее слова не слишком убедили.
— Все женщины хотят выйти замуж и иметь детей.
— Нет, не все. Мне жаль, мистер Пирс. Надеюсь, мы по крайней мере сможем остаться друзьями…
Гордон молча пожал плечами и отвернулся. Воцарилось молчание, и Хеллер уже собралась уходить, как вдруг он заговорил:
— Пожалуйста, простите меня, я не должен был так поступать. Давайте сделаем вид, будто ничего не случилось…
Прикусив губу, чтобы сдержать возмущение, Хеллер вернулась в зал, где присоединилась к Абигайль и Александру.
Приближалась полночь, и музыканты отложили инструменты, чтобы немного передохнуть, когда в зале появился высокий человек в очках с толстыми стеклами. Он представился как Фрэнк Миллер, вице-президент банка Сан-Франциско. На нем был черный смокинг, и он явно старался держаться поодаль от остальных гостей. Хеллер заметила, что человек этот немного нервничает: он постоянно проводил пальцем под воротничком и вытягивал при этом шею, словно гусь.
Через некоторое время он отвел Гордона Пирса в сторону и начал торопливо что-то говорить ему вполголоса. Выражение лица его собеседника делалось все более сердитым, а голос стал напоминать угрюмое рычание. Оттуда, где стояла Хеллер, все выглядело так, будто он собирался бросить вызов человеку в очках и прямо тут же драться с ним на кулаках.
Абигайль потянула Хеллер в сторону, подальше от разгоравшегося скандала.
— Твой мистер Пирс — большой любитель устраивать сцены, — прошептала она. — Запомни мои слова: этот человек не только лгун, он еще и опасен. Я прошу тебя больше не иметь с ним никаких дел.
— Давайте обсудим это позже, тетушка. — Хеллер нежно погладила руку Абигайль.
Тем временем Гордон схватил Миллера за плечо и, уже не сдерживаясь, закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Неожиданно Хеллер вспомнила, что Гордон Пирс обещал показать ей свою коллекцию картин. Сегодня вечером, когда члены двух правлений соберутся вместе за ужином, у нее будет возможность напомнить ему об этом и назначить дату. Правда, сначала она должна сообщить о своем намерении Абигайль и попробовать убедить тетушку, что Гордон Пирс интересует ее только как коллекционер и ценитель прекрасного.
То, что Абигайль не любит мистера Пирса, для Хеллер, разумеется, не являлось секретом. Накануне, не далее как в полдень, на обратном пути из Клифф-Хауса Абигайль со свойственной ей прямолинейностью заявила: «Прошу прощения, мистер Пирс, но я решила, что моей племяннице и мне больше не требуется личное сопровождение». Хеллер выслушала эту тираду с приоткрытым от удивления ртом — она была слишком потрясена, чтобы произнести хоть слово; Пирс же, как будто заранее ожидая отказа, немедленно стал заискивать, но был быстро и решительно остановлен Абигайль. Позже тетушка объяснила свое решение тем, что ее утомили прогулки по расписанию и она предпочитает самостоятельно возвратиться к их первоначальному плану осмотра города. Разумеется, это была отговорка, но Хеллер решила пока воздержаться от дальнейших расспросов.
Пятницу Абигайль и Хеллер провели в компании Александра Райса, Роберта Суэйна и других уважаемых граждан Бостона и Сан-Франциско. К полудню им был составлен обширный список лучших актеров, художников и лекторов с восточного и западного побережий; Хеллер тем временем писала приглашения, оговаривая дату и условия их приезда.
К тому моменту, когда заседание было закончено, она едва держалась на ногах от усталости, и утешало ее только сознание того, что еще одна ее цель достигнута.
Вечером, стоя перед зеркалом в своей комнате, Хеллер не могла сдержать довольной улыбки. Наконец-то все пошло именно так, как было задумано, и она выполняла то, что намеревалась сделать. Впервые она без злости вспомнила свою мать, которая очень хотела, чтобы из ее единственного ребенка вышла настоящая леди.
Глава 8
Хрустальные подвески негромко позвякивали, свисая с газовых люстр, когда гости заходили в бальный зал отеля «Космополитен». Держа Абигайль под руку, Хеллер предъявила приглашение, и они прошли в уже заполненный людьми зал.
Почувствовав знакомый аромат роз, Хеллер посмотрела наверх, и ей в глаза бросилось множество цветочных корзин, свисающих с куполообразного потолка. В носу у нее сразу же защипало, и она поспешно достала носовой платок.
— Тетушка, нам придется отойти поближе к дверям: боюсь, если я останусь под всеми этими цветами, то начну чихать без остановки, как тогда в театре.
Абигайль тут же кивнула:
— Конечно, дорогая. — Они незаметно передвинулись к дверям, выходившим на веранду. — Надеюсь, ты не забыла взять бумагу для записей? Тебе необходимо описать все для наших друзей как можно подробнее — красивые цветы, костюмы, танцы…
— Можешь не волноваться, я и так все запомню, — заверила старушку Хеллер, делая вид, что не замечает пары внимательных глаз, следящих за ней. Это был дружеский взгляд, улыбчивый, но все же осторожный. Она знала, что непременно почувствует этот взгляд, и, не признаваясь в причине даже самой себе, именно из-за этого провела несколько часов в примерочной, пытаясь решить, что больше подойдет к ее положению, будет выглядеть изящно и женственно, но при этом не слишком вычурно или экзотично. Наконец она остановилась на платье, напоминавшем наряд французской дворянки тринадцатого века с ниспадающими рукавами из тончайшего синего шелка. Хотя Хеллер не могла не испытывать легкого огорчения из-за того, что большинство присутствовавших на балу женщин были одеты куда более шикарно, зато его широкий покрой не позволял заметить, что она без корсета. К тому же маленькая белая шляпка, отдаленно напоминавшая зубчатую корону, прекрасно сидела на ее изящной головке, а белый шарфик удачно подчеркивал овал лица и поддерживал распущенные волосы.
Как только они приблизились к открытым дверям, Хеллер почувствовала дуновение прохладного ветерка, и это напомнило ей, что целый день штормовые облака угрожали пролиться на головы жителей города обильным ливнем. К счастью, пока ничего подобного не произошло.
— Взгляни, дорогая, кажется, это Алекс! — Абигайль подхватила Хеллер под руку и энергично потащила ее за собой в тот угол зала, где стоял глава их делегации. — Я обещала, что мы присоединимся к нему, как только приедем. — Она никогда еще не выглядела так внушительно, как этим вечером, благодаря черному голландскому платью с тонкой белой оборочкой, походившей на колесо, и декоративным манжетам, доходившим ей почти до локтей, а также широкой черной шляпе, затенявшей лицо.
Александр Райс непринужденно разговаривал с темноволосой женщиной, облаченной в жокейский костюм; увидев Абигайль, он тут же прервал беседу, взял ее за руку и подвел к своей собеседнице.
— Уверен, вы помните сеньориту Вальдес. К сожалению, она недолго пробудет с нами, поскольку в одиннадцать часов у нее представление…
Елена не стала дожидаться, пока он закончит свое вступление.
— Ах да, сеньора и сеньорита Пейтон! — Она перевела взгляд на Хеллер. — Рада видеть вас снова. Надеюсь, у вас все в порядке?
Хеллер принужденно улыбнулась.
— Да, все хорошо, спасибо.
— Не могу передать вам, насколько мы восхищены вашим выступлением, — воскликнула Абигайль, складывая ладони перед собой. — Вы, случайно, не были ученицей Лолы Монтес? Мне показалось, я даже угадала кое-что из ее стиля в вашем великолепном танце.
Елена небрежно повела плечами.
— Я действительно встречала Лолу много лет назад — это было в… — Она засмеялась. — Простите, забыла название. — Она подняла взгляд к потолку. — Одну секунду. Грас-Вэлли? Нет! Мерфи-Диггинз — кажется, именно так…
— Мерфи-Диггинз? — Абигайль в недоумении взглянула на Хеллер. — Какое необычное название! Впрочем, помнится, один знакомый говорил мне о нем. Между прочим, я хотела сообщить вам, что моя племянница описала ваше выступление для наших друзей дома.
— О? — Брови Елены выгнулись дугой, и она вопросительно посмотрела на Хеллер.
— Видите ли, это моя работа — записывать все важные моменты нашего визита, — пояснила Хеллер, тщательно подбирая слова.
— Ах, дорогая, надеюсь, вы написали только хорошее о Елене Вальдес?
Хеллер не могла не отметить, насколько тщеславна эта женщина.
— Я пишу правду, сеньорита Вальдес, независимо от того, хороша она или горька.
Елена недовольно поморщилась.
Хеллер ожидала взрыва, однако она была спасена от гнева танцовщицы человеком, одетым в костюм персидского воина, как раз в этот момент подошедшим к их маленькой группе и попросившим разрешения внести свое имя в ее танцевальную карту.
Гордон Пирс выглядел очень эффектно в костюме норманнского рыцаря, состоявшем из кольчуги и черной накидки, на которой красовался мальтийский крест. Мягкий набивочный материал костюма добавлял мужественную широту его груди и плечам, на поясе висел бутафорский меч.
— Надеюсь, вы не слишком скучали без меня вчера вечером? — широко улыбаясь, произнес он вместо приветствия, подходя к дамам.
— Нет, не слишком. — Хеллер даже слегка растерялась. Она еще не решила, как ей следует вести себя с ним.
— Надеюсь также, что вы приберегли для меня место в вашей танцевальной карте…
— Нет… да! — Хеллер заметила неодобрительный взгляд Абигайль, но что она могла сделать? Отказ при наполовину пустой карте был бы расценен как оскорбление.
Гордон посмотрел на карту. Затем перевел взгляд на Хеллер.
— Я не очень хорош в кадрили или польках, зато обожаю вальсы. — Не дождавшись ответа, он решительно вписал свое имя напротив двух вальсов.
Заиграла музыка, и Хеллер тут же подхватил первый партнер. Второй танец, вальс, был за Гордоном. Когда он взял ее за руку и провел в центр зала, она вздохнула с облегчением — по крайней мере теперь от нее уже ничего не зависело.
Гордон умело вел ее в танце, однако Хеллер показалось, что он старательно скрывает раздражение; ничего подобного прежде она за ним не замечала.
Когда музыка закончилась, Пирс предложил ей немного отдохнуть.
— Я мечтаю о глотке лимонада с тех пор, как пришла сюда, — призналась Хеллер.
Когда они приблизились к столу с прохладительными напитками, монах в коричневом одеянии тут же налил им лимонад в серебряные кубки, а затем протянул один Хеллер и другой Гордону.
— Спасибо. — Хеллер улыбнулась, затем поднесла кубок к губам. Глядя поверх кубка, она попыталась получше разглядеть монаха, но плотный капюшон полностью скрывал его лицо.
— Пожалуйста, сеньорита. — Он отвернулся, чтобы наполнить остальные кубки.
Гордон осторожно обнял Хеллер за талию.
— Не пора ли нам присоединиться к Александру и вашей тетушке?
Ей так захотелось узнать, кто скрывается под маской монаха, что на полпути она оглянулась: монах по-прежнему стоял у столика. В этот момент ей бросилось в глаза, что вместо скромных кожаных сандалий ноги монаха были обуты в тщательно начищенные модные ботинки, и Хеллер, не выдержав, хихикнула, как школьница; однако, заметив, что Гордон с удивлением взглянул на нее, тут же зажала рот рукой и потупилась.
Мазурку Хеллер танцевала с Робертом Суэйном, который, казалось, чувствовал себя не слишком удобно в костюме мушкетера. Тем не менее им удалось благополучно завершить танец, а когда она вернулась к Гордону, он, пожаловавшись на духоту, предложил ей прогуляться по саду. Словно не замечая очередного неодобрительного взгляда Абигайль, Хеллер кивнула. В конце концов, она вполне самостоятельный человек и вольна принимать свои собственные решения.
Ветер меланхолически шелестел в кронах деревьев сада, и от этого на душе у нее немного потеплело.
— Как вам нравится Сан-Франциско? — спросил Гордон, поддерживая ее за локоть и направляясь к полускрытой плющом мраморной скамье.
Неожиданно почувствовав знакомый зуд, она сжала носовой платок, моля Бога о том, чтобы как-нибудь удержаться и не чихнуть.
— Это очень красивый город и гораздо более ухоженный, чем я слышала.
— Что же именно вы слышали?
Хеллер вспомнила предупреждения Элизабет Пенниуорт относительно страшных дикарей, которые бродят по улицам Сан-Франциско.
— Думаю, лучше об этом не вспоминать. Поверьте, это все так глупо.
Гордон покачал головой.
— Пожалуйста, скажите, — уговаривал он, встряхивая пшеничными волосами.
— Видите ли, — Хеллер изо всех сил старалась быть вежливой, — я ожидала увидеть грязные улицы с глубокими колеями от колес фургонов в окружении деревянных зданий, а вместо тротуаров — дощатый настил. Я также слышала, что здесь больше салунов, чем магазинов, и… дикие индейцы вместе с вольными стрелками бродят по улицам. — Она рассмеялась. Теперь-то ей было ясно, что Элизабет Пенниуорт очень сильно заблуждалась, и это заставляло ее сомневаться в правдивости других утверждений строгой наставницы.
Гордон смеялся вместе с ней:
— Так оно и было в сороковых, когда поблизости в предгорьях обнаружили золото; но с тех пор прошло уже много лет. В настоящее время Сан-Франциско — это трех — и четырехэтажные кирпичные здания, газовые фонари на каждом углу, булыжные мостовые, прекрасные рестораны и гостиницы; одним словом, красивый и совершенный город. Хотите ли вы теперь уехать и вернуться домой?
Хеллер села и, пригладив растрепанные ветром волосы, взглянула на ночное небо — темное облако медленно закрывало луну, погружая сад в темноту.
— Я… — Она остановилась.
— Вы не должны уезжать. — Гордон взял ее руку и поднес к губам. — Останьтесь хотя бы на некоторое время. Вы еще многого не видели здесь…
Сердце Хеллер бешено заколотилось. Она отдернула руку и прижала ее к своей груди. Ну конечно же, он имел скрытый повод, чтобы привести ее в сад. Известное дело — поцелуи, романтические свидания… Она уже побывала в достаточном количестве садов Бостона, чтобы догадаться…
— Боюсь, пора идти. — Она постаралась говорить как можно беспечнее. — Вы были замечательным гидом, Абигайль и я чрезвычайно вам благодарны! — Хеллер надеялась, что ей удалось охладить пыл своего неожиданного поклонника, но тут он внезапно обнял ее.
Она открыла рот, собираясь дать наглецу достойную отповедь, но так и не смогла ничего сказать. И как она сразу не разгадала его намерений! Ей следовало предотвратить все, прежде чем это приведет к непоправимым последствиям!
Наконец голос вернулся к ней.
— Гордон, прошу вас! — Она попробовала избавиться от его рук, но он крепко держал ее.
— Позвольте мне заботиться о вас, Хеллер. Знаю, это может показаться вам наглостью, но… — Его карие глаза смотрели прямо ей в лицо. — Уверяю вас, я предпочел бы подождать, чтобы иметь возможность доказать вам свои чувства, но время так стремительно уходит! Ваша тетушка, разумеется, обо всем догадалась, и она не хочет, чтобы я был рядом, а значит, мне остается признаться вам в своих чувствах прямо сейчас, другой возможности у меня скорее всего не будет.
— Немедленно отпустите меня!
— Но, Хеллер… — Он упорно продолжал удерживать ее.
Ей все же удалось вырваться. Вскочив, она бросила на Гордона убийственный взгляд, а затем прозвучала звонкая пощечина.
— Да как вы смеете! Я нахожу ваше поведение крайне недостойным. Вы — не джентльмен!
Порыв ветра охладил ее горячие щеки и разметал волосы по лицу. Абигайль была права. Ему нельзя доверять. Ни капельки.
Гордон, медленно поднявшись, повернулся, и тут его поведение полностью изменилось: сузились глаза, ноздри раздулись, губы вытянулись в тонкую линию. На какое-то мгновение Хеллер испугалась — ей показалось, что он вот-вот ударит ее…
Затем как по волшебству он принял облик преуспевающего джентльмена.
— Судя по вашей реакции, вы восприняли мои слова как оскорбление. — Голос его слегка дрожал. — Что ж, приношу свои извинения. Видите ли, я подумал… Одним словом… очевидно, я неправильно понял ваши чувства.
Видя столь молниеносную перемену, Хеллер невольно сконфузилась. И как ему удалось столь ловко перевернуть все так, будто теперь уже она должна просить у него прошения!
Вряд ли что-либо доставило ей сейчас больше удовольствия, чем возможность влепить Гордону Пирсу еще одну пощечину, но годы обучения и привычка к дисциплине заставили ее сдержаться. Кроме того, ею руководило нечто большее, чем гнев, — под угрозой была репутация правления Торговой палаты, которую она представляла.
— Мистер Пирс, — начала Хеллер со спокойствием, от которого была весьма далека, — вы поставили меня в очень неудобное положение. Поверьте, я не имела ни малейшего понятия относительно ваших намерений. В конце концов, мы знакомы слишком мало — меньше чем неделю! — Она нервно сжала руки и продолжила прерывающимся голосом: — Я абсолютно ничего не знаю о вас, но даже если бы у меня была возможность узнать вас получше, вы могли бы рассчитывать лишь на мой интерес к вам как к другу.
Ей показалось, что Гордона ее слова не слишком убедили.
— Все женщины хотят выйти замуж и иметь детей.
— Нет, не все. Мне жаль, мистер Пирс. Надеюсь, мы по крайней мере сможем остаться друзьями…
Гордон молча пожал плечами и отвернулся. Воцарилось молчание, и Хеллер уже собралась уходить, как вдруг он заговорил:
— Пожалуйста, простите меня, я не должен был так поступать. Давайте сделаем вид, будто ничего не случилось…
Прикусив губу, чтобы сдержать возмущение, Хеллер вернулась в зал, где присоединилась к Абигайль и Александру.
Приближалась полночь, и музыканты отложили инструменты, чтобы немного передохнуть, когда в зале появился высокий человек в очках с толстыми стеклами. Он представился как Фрэнк Миллер, вице-президент банка Сан-Франциско. На нем был черный смокинг, и он явно старался держаться поодаль от остальных гостей. Хеллер заметила, что человек этот немного нервничает: он постоянно проводил пальцем под воротничком и вытягивал при этом шею, словно гусь.
Через некоторое время он отвел Гордона Пирса в сторону и начал торопливо что-то говорить ему вполголоса. Выражение лица его собеседника делалось все более сердитым, а голос стал напоминать угрюмое рычание. Оттуда, где стояла Хеллер, все выглядело так, будто он собирался бросить вызов человеку в очках и прямо тут же драться с ним на кулаках.
Абигайль потянула Хеллер в сторону, подальше от разгоравшегося скандала.
— Твой мистер Пирс — большой любитель устраивать сцены, — прошептала она. — Запомни мои слова: этот человек не только лгун, он еще и опасен. Я прошу тебя больше не иметь с ним никаких дел.
— Давайте обсудим это позже, тетушка. — Хеллер нежно погладила руку Абигайль.
Тем временем Гордон схватил Миллера за плечо и, уже не сдерживаясь, закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31