А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Он положил кочергу и снова сел в кресло. Его пальцы выбили по подлокотнику короткую дробь. После довольно продолжительного молчания его рот вновь изогнулся в холодной улыбке. И эта улыбка Эмили совсем не понравилась.
– О чем вы думаете, милорд?
– Просто о том, Эмили, что я готов подождать, пока вы сами не явитесь ко мне. Признаться, так будет гораздо лучше. – Он кивнул, словно подтверждая какие-то свои выводы. – Да. Намного лучше.
Эмили заколебалась: не проглядела ли она какую-нибудь зияющую дыру в своем мудром плане. Слишком уж быстро Саймон согласился.
– А если я к вам не приду, милорд?
– Придете. И очень скоро. – Саймон встал и налил два бокала бренди из графина на столе, – Не думаю, что вы заставите меня долго ждать, ведь вы же такая пылкая и страстная и все такое прочее. И достаточно умная, чтобы понимать, что хотя эта последняя ночь, возможно, и не оправдала ваших романтических надежд, но в физическом плане у нас впереди еще много открытий, Вы ведь не забыли своих ощущений в ту ночь, когда я посадил вас на стол в библиотеке, раздвинул вам ножки и познакомил вас с вашей собственной страстной натурой?
Эмили покраснела и отвернулась.
– Нет, – тихо призналась она. – Я не забыла.
– Вообразите, как это было бы – испытать ту же самую бурю чувств, когда я буду глубоко в вас, – намеренно сказал Саймон. – Подумайте о том, насколько необыкновенным и поистине трансцендентальным было бы это ощущение, Насколько высоко метафизическим. Насколько пробуждающим в вас все ваши чувства. Насколько потрясающе волнующим. Потому что, дорогая моя, именно так и будет, когда мы займемся любовью в следующий раз. Заверяю вас.
Эмили неожиданно стало жарковато, и она знала, что тепло камина здесь ни при чем.
– Вы вновь пытаетесь меня перехитрить, Саймон. Я не желаю ничего обсуждать. Я приняла решение и настаиваю, чтобы вы отнеслись к нему с уважением.
– Непременно, мадам. – Он принялся стаскивать сапоги. – Ни слова более до тех пор, пока вы не придете ко мне и как следует не попросите, чтобы я вам показал, чего вы себя лишаете и как много осталось еще не изведанных вами ощущений.
– Как бы вам не состариться, прежде чем этого дождетесь, милорд, – выпалила она в ответ.
Саймон расстегивал рубашку. Он улыбнулся, как охотник, предвкушающий добычу:
– Уверяю вас, моя радость, в следующий раз вы меня не только попросите, а начнете умолять, чтобы я затащил вас в постель.
– Никогда! – поклялась она, приходя в бешенство от холодной мужской уверенности Саймона.
– Пылкая и страстная женщина должна быть очень осторожна в столь категорических заявлениях.
– Я вправе заявлять все, что хочу… Саймон, что вы делаете? – Глаза Эмили изумленно округлились, когда она увидела, как он снимает свою льняную рубашку и вешает ее на спинку стула.
– Готовлюсь лечь в постель. У меня был очень тяжелый день, моя радость, как вам известно. – Он расстегивал бриджи.
– Но я же только что сказала вам, что не стану заниматься любовью с вами. Он кивнул:
– Я слышал. Я собираюсь просто лечь в постель и выспаться, насколько это удастся на таком матрасе – он же весь в буграх! А утром я найму почтовую карету, которая как можно быстрее доставит нас домой. У меня нет никакого желания слишком долго задерживаться в этом убогом месте.
– Вы собираетесь спать на кровати? – С ужасом Эмили осмотрелась, словно впервые увидев окружающую ее обстановку. – Но, Саймон, здесь же только одна кровать.
– Она достаточна широка, чтобы принять нас двоих. – Он начал вышагивать из бриджей. Отблески пламени заиграли на гибких контурах его спины и ягодиц.
Эмили завороженно глядела на сильное мускулистое тело своего мужа. Раздеваясь, он стоял спиной к камину, и в слабом мерцании пламени Эмили видела его начинающую просыпаться мужскую плоть. Она вспомнила прошлую ночь… Свои первые прикосновения, ощущение мощи и силы в своих руках, вспомнила мгновенную реакцию в ответ на свои прикосновения. Она вспомнила и то, как он использовал свою мужскую силу, чтобы проложить путь в самую сердцевину ее существа.
– Что-нибудь случилось, Эмили? – Намеренно не обращая внимания на ее взгляд, Саймон прошагал по комнате к кровати и откинул одеяло. Он улегся и заложил руки за голову. – Так что же?
Эмили дотронулась кончиком языка до пересохших губ.
– Нет. Нет-нет, ничего.
Сдернув очки, она положила их на столик. Сейчас лучше не видеть всего слишком отчетливо. Она вскочила и начала придвигать скамеечку для ног к тяжелому деревянному креслу.
– Что это вы делаете? – с любопытством осведомился Саймон.
– Разве не ясно? Готовлю себе место, где проведу ночь.
Она подошла к кровати, схватила одеяло и прошествовала обратно к креслу. Потом уселась, поставила ноги на скамеечку и завернулась в одеяло.
– Это кресло к утру покажется вам очень неудобным. А когда погаснет камин, здесь станет ужасно холодно, – предупредил Саймон.
– Я и не жду удобств, милорд. Я готова страдать. Буду считать это наказанием за свой грех опрометчивых суждений и невезения. – Эмили задула свечу и устроилась поудобнее, чтобы поразмыслить о своей несчастной судьбе.
Полчаса спустя Саймон, которому не давали уснуть тихие несчастные звуки, время от времени доносящиеся с кресла, перевернулся на спину и уставился в потолок. Огонь в камине уже превратился в кучку едва тлеющих углей, но этого хватало, чтобы разглядеть очертания маленькой фигурки Эмили, сжавшейся в комочек под одеялом. Она, без сомнения, мерзнет, сказал себе Саймон, а он вовсе не хочет, чтобы она заболела. Хворая жена – лишние хлопоты.
Он размышлял о том, как вернее залучить Эмили в теплую постель. Он прекрасно понимал, что только сильная штука, это он знал по себе. А иногда она единственное твое достояние.
Вовсе ни к чему Эмили страдать сегодня, решил Саймон. Ее женской гордости еще предстоит испытать удар, и достаточно скоро, И случится это, когда она в конце концов признает свое поражение в той маленькой войне, которую сама и объявила.
Саймон сожалел, что ее придется подвергнуть унижению, когда она сдастся на его милость. Но тут уж ничего не поделаешь. Ей предстоит усвоить тяжкий урок, поскольку он намерен быть хозяином в собственном доме и в собственной постели.
Да и потом, Эмили сама двинула свои войска в атаку, принеся яростную клятву отказывать ему впредь в его супружеских правах. В ней явно еще слишком много от Фарингдонов, вот она и вообразила, что сможет командовать, как захочет, мрачно размышлял Саймон. Он быстро наведет порядок. Они будут счастливы и довольны, когда Эмили осознает свое новое предназначение в жизни.
А пока что Саймон решил, что не желает больше слушать эту тихую возню в кресле. Он открыл рот, чтобы приказать Эмили немедленно лечь в постель, но его опередили.
– Саймон? – тихо и испытующе прозвучал во тьме голос Эмили. – Вы не спите?
– Нет.
– Я тут кое о чем подумала.
Саймон удовлетворенно улыбнулся. Конечно, даже лучше, если она сама сдастся на его волю. Интересно, она прямо попросит разрешения присоединиться к нему в постели или применит более тонкую тактику, сказав, что замерзла и хочет согреться? В любом случае он облегчит ей этот шаг.
– О чем же, Эмили?
– Вы действительно заставили своим появлением упасть в обморок Люсинду Канонбери, когда вошли тогда в бальную залу?
– Что за чепуху вы несете? – Саймон уставился на фигуру в кресле.
– Селеста говорит, что это случилось в Лондоне. По ее словам, все леди на брачном базаре, в том числе и Люсинда, ужасно боялись вас – вдруг вам вздумается сделать им предложение.
– Никогда не замечал никаких глупых девчонок, которые плюхаются в обморок, когда я вхожу в бальную залу, – пробормотал Саймон.
Ему тогда, конечно, передали, что молодой Канонбери стало дурно, но сам он ничего не заметил. Там было полно народу.
Эмили хихикнула в темноте:
– Я сказала Селесте, что все это просто притворство. Я абсолютно уверена, что все молодые леди на брачном базаре, наоборот, были совершенно покорены вами, и вы их, наверное, страшно уязвили тем, что даже не удосужились их заметить.
Саймон понял, что Эмили явно еще не представляла, какой репутацией он пользовался в столице. Она, как всегда, романтизировала ситуацию.
– Вы правы, – ответил он ей в тон. – Все это полнейшая чепуха. – Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Мгновенно прокрутив ее со всех сторон, он принял решение. – Эмили, вы хотели бы отправиться в Лондон?
– Да, очень. А вы думаете, можно? Папа всегда говорил, что я не должна ездить в город слишком часто, а то кто-нибудь вспомнит про скандал в моем прошлом. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, Саймон.
– В вашем прошлом больше нет скандала, Эмили.
– Нет? – В ее голосе прозвучало замешательство.
– Нет. Я внушил некоторым людям, в том числе лорду и леди Гиллингем и Прендергасту, кое-что знающим о вашем небольшом приключении пять лет назад, что о нем больше никогда не следует упоминать. Это, кстати, касается и вас. Насколько вам известно, Эмили, никакого скандала не было…
– Но, Саймон…
– Не стоит это обсуждать. Обсуждать нечего. А если кто-то попытается что-либо сказать, вы сообщите мне немедленно. Вы поняли?
– Да. Но, Саймон, я все же…
Он на мгновение смягчился:
– Я понимаю, вы цепляетесь за воспоминание о несчастном происшествии как об одном из самых волнующих моментов вашей жизни, но надеюсь предоставить вам для воспоминаний еще более волнующие моменты.
– Ну, я тоже так думала, – откровенно призналась она. – Потому и просила вас жениться на мне. Но теперь я уже ни в чем не уверена… Похоже, я совершила непростительную ошибку.
– Единственная ваша ошибка, дорогая моя, – это то, что вы считаете, будто сможете справляться со мной так же легко, как вы справляетесь с делами. Мной не очень-то легко управлять, мадам.
– Как вам не стыдно произносить подобные веши?!
– Это правда. Но мы скоро уладим наше затруднение. Вы явитесь ко мне и мило извинитесь за то, что взбунтовались, А потом хорошенько попросите, чтобы я взял вас обратно в свою постель, и с этим будет покончено.
– Как бы не так, черт меня подери!
– По-моему, мы говорили о поездке в Лондон.
– Мы говорили о вашем непробиваемом высокомерии, – парировала она.
– Мы отправимся в город как можно быстрее.
– Почему? – требовательно спросила Эмили. – Почему мы вдруг должны сломя голову мчаться в Лондон?
– Потому что, – отвечал Саймон, размышляя о великой благодарности маркизы и маркиза Норткот, – мне кажется, сейчас самое время ввести вас в свет.
Норткот, как Пеппингтон и Канонбери, наконец попался. Маркиз мог оказаться полезным, и Саймон твердо намеревался использовать его и маркизу, чтобы представить Эмили светскому обществу.
Эмили долго молчала.
– Вы действительно так думаете, Саймон? Он снова улыбнулся про себя.
– Да. – Откинув простыню, он встал. – Ну вот что, я совсем замерз, и мне неудобно. Я вынужден потребовать, чтобы вы легли в постель и прихватили с собой одеяло.
Эмили в тревоге выпрямилась и вцепилась в одеяло, увидев, что он решительно направляется к ней. Она настороженно смотрела на него в полумраке.
– Повторяю, Саймон. Я не позволю вам заняться со мной любовью.
Он протянул руки и вытащил ее из кресла:
– Успокойтесь, дорогая моя. Речь идет об удобстве и здоровье. Даю вам слово, что не применю к вам силу. – Он поставил ее на ноги и начал хладнокровно и ловко сбрасывать с нее одежду.
– Ха! Рассчитываете, что, как только уложите меня в постель, я взмолюсь, чтобы вы занялись со мной любовью?! – с вызовом бросила она, безуспешно трепыхаясь в его руках. – Думаете, я настолько слабовольна?
– Вы не слабовольны, моя радость. – Саймон бросил на кресло ее дорожное платье, оставив Эмили в одной тоненькой муслиновой сорочке. – Вы темпераментная, страстная и импульсивная. А это не одно и то же.
Эмили перестала биться в его руках и взглянула на него прищурившись, чтобы рассмотреть получше:
– Вы действительно так думаете, Саймон?
Он коротко усмехнулся и, подхватив ее как перышко, понес к постели:
– Я в этом совершенно уверен, дорогая моя. И хотя вы сейчас на меня сердиты, вы же не захотите заморозить меня ночью до смерти? А поскольку мы не можем оба воспользоваться одеялом, если только не разделим одну постель, выбора у нас нет. Вы должны присоединиться ко мне.
Смирившись, Эмили вздохнула и быстро скользнула под одеяло. Она напряженно застыла на самом краешке кровати, пока Саймон укладывался рядом.
– Ну хорошо. Ради здоровья я согласна разделить с вами постель. Но любовью со мной заниматься вы не будете, Саймон.
– Не тревожьтесь, Эмили. Я не обрушусь на вас во сне, Я согласен ждать, пока вы придете ко мне сами.
– Этого не случится до тех пор, пока я не буду убеждена, что вы чувствуете ко мне то же, что чувствовала к вам я, когда прошлой ночью вы разбили мне сердце, – поклялась она.
– Посмотрим, мадам жена. А сейчас предлагаю вам немного поспать. У вас был очень напряженный день.
– Да, и очень запоминающийся, – призналась она, зевая. – Как романтично с вашей стороны отправиться за мной в погоню. Я чувствую, для нас еще не все потеряно, Саймон.
Он открыл рот от удивления:
– Это потому, что я побежал вас догонять? Я отправился за вами, потому что вы принадлежите мне, а я храню то, что мне принадлежит. Никогда больше не забывайте об этом, Эмили.
Ему ответило молчание. Саймон подождал хоть какого-нибудь подтверждения своему суровому требованию. Когда же его не последовало, он повернулся к Эмили.
Она крепко спала.
Некоторое время Саймон смотрел на нее в полумраке, а потом осторожно придвинул к себе поближе.
Не просыпаясь, Эмили уютно прижалась к нему, словно всю жизнь спала в его объятиях.
Через несколько минут крепко заснул и Саймон.
Глава 11
Заслышав шумную возню в коридоре, Саймон оторвался от деловых бумаг. Очевидно, его тетка и Эмили вернулись из своего похода по магазинам. Желая узнать о результатах их набега на Оксфорд-стрит, Саймон встал и пересек свою пещеру, полную изукрашенных драгоценностями драконов, открыл дверь библиотеки и улыбнулся забавному зрелищу, представшему перед его взором.
Два лакея спешили перенести в дом из стоявшего у крыльца экипажа множество свертков и пакетов, Эмили, одетая в одно из тех платьев пастельных тонов, которые она привезла с собой из дома, металась на лестнице, взволнованно отдавая распоряжения. Ее рыжие кудри выбились из-под соломенной шляпки, украшенной цветами, очки на курносом носу съехали немного набок.
Леди Араминта Мерриуэдер стояла в стороне, наблюдая за происходящим, которое забавляло ее не меньше, чем Саймона.
– Несите, пожалуйста, прямо наверх, – говорила Эмили, внимательно осматривая каждый сверток, извлекаемый из кареты. – Передайте Лиззи, чтобы она все сразу же распаковала. Я сейчас поднимусь и посмотрю, все ли в порядке. Ой, осторожнее, Гарри. Здесь самый красивый зонтик от солнца, какой вы когда-либо видели. Он весь изукрашен маленькими зелеными и золотыми дракончиками!
– Ага, мэм. – Гарри одарил хозяйку беззубой улыбкой – улыбкой, которая когда-то повергала в ужас взрослых мужчин. – Чего зря-то волноваться. Пригляжу не хуже, как если бы для себя чего прихватил…
У этого бывшего пирата сломаны и утеряны были не только зубы. В список значительных потерь входил и перебитый нос, так и не выправленный как следует, и левая рука, вместо которой торчал крючок довольно зловещего вида. Из-за совершенно непредсказуемого впечатления, которое производил Гарри на гостей, Гривз не брал его прислуживать за столом в тех редких случаях, когда Блэйд принимал гостей у себя дома. Но когда дворецкий по указанию Саймона поручил Гарри заботливо опекать новую хозяйку дома, Эмили отнеслась к его крюку совершенно спокойно. Гарри был покорен мгновенно.
– Спасибо, Гарри, вы очень добры. – Эмили сияюще улыбнулась ему.
Видя, как Гарри краснеет и заикается, словно школьник, Саймон с усмешкой подумал, поняла ли Эмили, что» «прихватить» на воровском жаргоне служило дипломатичной заменой слова «украсть».
Эмили радостно повернулась к леди Мерриуэдер:
– Просто потрясающее утро, Араминта. Как мне благодарить вас?
– Мне приятно было поучаствовать, Эмили. – Араминта отступила, поскольку в холл внесли особенно большую коробку.
– Ради бога, аккуратнее, Джордж, – напутствовала Эмили другого лакея, который нес поклажу наверх в ее комнату. Она с беспокойством заспешила за ним, без конца проверяя состояние коробки. – Это от мадам Клод… И это самая превосходная шляпка на свете! – Она поймала взгляд Саймона, прислонившегося плечом к дверному косяку, ее глаза засияли. – Подождите, вы сами убедитесь, милорд! Шляпка выполнена a la militaire , и я заказала к ней красивую амазонку – с эполетами, аксельбантами и еще разными другими военными украшениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36