К тому же он впервые видел, чтобы на лице Брина отражалась такая холодная безжалостность.
– Что мне нужно сделать, босс?
Брин ходил взад-вперед по библиотеке, большие пальцы рук были засунуты в карманы жилета. Несмотря на ярость, бушевавшую в нем, как зимний ураган, его мозг работал четко. Он уже приказал этому идиоту Тобиасу, его причитающей женушке и дочке паковать вещи, предварительно известив о том, что сделка отменяется. Тобиасу повезло, что его не пристрелили. Однако в глубине души Брин понимал, что тот ни в чем не виноват. Все дело в девчонке, в этой заносчивой вертихвостке, которая сбежала и выставила его дураком перед всем городом.
Но она заплатит. При этой мысли рот Брина наполнился слюной. Она заплатит, когда ее привезут на ранчо. Причем о браке не будет и речи. Будут развлечения и игры. Его развлечения, его игры. А потом он сдаст ее шерифу, обвинив в краже лошади.
Уголки его рта дрогнули в улыбке. Кто докажет, что она, кроме лошади, не украла деньги из его сейфа? Пятьсот долларов – приличная сумма. Ребята подбросят ей деньги, когда настигнут ее. Ее ждет долгое тюремное заключение, но только после того, как он натешится с ней.
Брин не колебался в своем намерении сфабриковать дело против той, которую лишь вчера собирался сделать своей женой. Эта сучка получит по заслугам; если она ведет себя как никудышная шлюха, он и будет обращаться с ней соответственно. Не впервые его вынуждают быть жестоким с женщиной. Он хорошо помнит тот случай, ту женщину, которая помешалась от любви к нему и попыталась продырявить ему грудь. Но он позаботился о ней. Точно так же, как позаботился о малыше…
Взгляд Брина на мгновение затуманился, но он тут же взял себя в руки. Это было так давно. С тех полных отчаяния дней, когда он работал до седьмого пота, прошло много времени. За его плечами лежал долгий путь.
Однако в нем продолжала жить жажда отомстить тем, кто обидел его. Сейчас жгучая ненависть была направлена на золотоволосую суку, сбежавшую от него перед самой свадьбой.
– Мюллер, покрутись в городе и выясни, куда ведет ее след. Пусти слух, будто вчера я отменил свадьбу, вовремя обнаружив, что ей, как последней шлюхе, нужны только мои деньги. Намекни, что она сбежала сегодня утром, прихватив мою лошадь и пятьсот долларов. И пошли ребят в Моттсвилл и Эмбер-Фоллз, – добавил Брин, мысленно перебирая все населенные пункты, куда могла отправиться Джулиана Монтгомери. Несмотря на владевшее им напряжение, он продолжал говорить ровным голосом: – Вряд ли она уехала далеко, но все равно нужно поторопиться. Если все же ты не найдешь ее… – Брин замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина. Его губы превратились в тонкую линию, в глазах появился странный блеск, который сразу распознал Мюллер.
– Да, сэр? – Управляющий беспокойно переступил с ноги на ногу. – Если мы не найдем ее, что делать дальше?
– Отправляйся к судье Мейсону и скажи ему, что я объявляю награду тому, кто поймает Джулиану Монтгомери. – На губах Брина заиграла жесткая улыбка, и Мюллер позволил себе улыбнуться в ответ. – Предложи две тысячи тому, кто вернет ее в Денвер. Убедись, чтобы в объявлениях было особо отмечено, что она нужна мне живой.
Мюллер присвистнул:
– Две тысячи! Да все охотники передерутся за право добраться до нее первыми.
Брин кивнул. Именно так. Он скользнул взглядом по книжным шкафам, набитым красивыми книгами в кожаных переплетах, по ореховым панелям, по дорогому китайскому ковру, устилавшему натертый паркет. Все было на своих местах, все сверкало великолепием, от дедушкиных часов красного дерева в углу до бронзовой люстры над головой. Все свидетельствовало о богатстве и совершенном вкусе, как он всегда и мечтал. Он прошел через многое, чтобы иметь все эти вещи. И он заслужил это, все, до последней безделушки. И вдруг какая-то мерзавка с Востока вознамерилась взять над ним верх. Но никому – ни мужчине, ни женщине – не удастся заставить его снова почувствовать себя проигравшим.
Он стал величайшей легендой штата, черт, страны!
– Вот что я хочу, Мюллер, – сказал Брин, вертя золотую печатку на холеной руке. – Я хочу, чтобы у них возникло горячее желание поймать ее. Признаться, мне безразлично, что они сделают, когда схватят ее. Нужно, чтобы она еще дышала, когда ее приволокут сюда. Я хочу, чтобы Джулиана Монтгомери узнала и поняла, что значит рассердить меня.
– Она поймет, босс, обещаю вам.
Мюллер ушел. Брин так и остался стоять. Он еще раз с удовлетворением оглядел роскошную обстановку, черпая энергию в окружавшей его красоте. Тело и душа хозяина «Двух дубов» наполнились силой, он почувствовал собственную мощь. Джулиане Монтгомери от него не уйти. Она принадлежит ему. Отныне их связывает нечто большее, чем брачные клятвы, – месть, ненависть, его воля. И связь эта просуществует до тех пор, пока у него будет на то желание. Он покажет ей, что такое месть и ненависть, и заставит пожалеть о том, что она осмелилась попрать мужское достоинство.
Глава 7
Солнце, как факел, горело над крохотным городком Сидер-Галч, расположенным в глубине штата Аризона у подножия горы Моголлон. Палящий июньский зной размывал очертания гор. Обленившийся ветер не гонял пыль по узким, грязным улочкам, яркие краски дня не нарушали унылую серость десятка зданий, построенных по обе стороны деревянного настила. Этот забытый Богом уголок Аризоны с его красными скалами и сосновыми лесами населяла кучка стойких поселенцев, перебивавшихся случайными заработками на линии следования почтовой кареты.
Джулиана, вместе с остальными пассажирами дилижанса расположившаяся в трактире гостиницы «Оловянный рог», поняла это с первого взгляда. Многие ли способны существовать в этой убогой дыре, среди дикой природы, вдали от цивилизации? Не считая высокого угрюмого хозяина гостиницы, который подал им жаренную в масле степную курицу да засохшие бисквиты, с момента приезда путешествующие видели лишь троих всадников. Они на полном скаку влетели в город и, спешившись, сразу направились к салуну. Джулиана содрогнулась, глядя на них через окно. Они были грязны, одежда их пришла в полную негодность. Джулиана представила, какой от них исходит запах, но тут же напомнила себе, что и сама выглядит не лучшим образом, и рукой разгладила мятую муслиновую юбку, которая прежде была ярко-розовой, а теперь поблекла из-за частых стирок во время дороги. Ее волосы были собраны в тугой узел. Несколько прядей выбились и свисали вдоль лица, покрытого пылью. Да, в таком виде на приеме не появишься. Но путешествие по плато и каньонам Аризоны не светское мероприятие. Оно опасно, изнурительно, отнимает все силы.
С ее побега из Денвера прошло уже два месяца. В Эмбер-Фоллз она продала Коломбину, в дилижансе преодолела колорадскую часть Скалистых гор и долго ехала по пологим холмам и каньонам Аризоны. Они оставили позади себя десятки таких же убогих местечек, как и это. Во время пути Джулиана почти ни с кем не общалась. Сначала она не могла избавиться от страха, что Джон Брин догонит их дилижанс, что вот-вот распахнется дверца и он велит ей выходить и ехать с ним в Денвер. К счастью, ничего такого не произошло. По мере приближения к Аризоне в ней росла уверенность, что ее план удался. Возможно, люди Брина некоторое время искали ее, решила Джулиана, но потом оставили свои попытки. Когда дилижанс пересек границу, она почувствовала себя в безопасности. Наверняка Брин уже забыл о ней, а что касается дяди Эдварда и тети Катарины, то они вернулись в Сент-Луис ни с чем.
Что ж, ничего уже не изменишь. Она порвала все нити, связывавшие ее с домом, с теми, кто воспитывал ее. Сердце ее сжималось от боли при этой мысли. Она испытывала острое чувство вины перед дядей Эдвардом. Какое разочарование он пережил! Однако каждый раз, когда перед ней возникал образ Джона Брина, с обаятельной улыбкой, с покровительственными манерами и в то же время злобного, жестокого, как в сцене избиения Джила Киди, она благодарила Господа за спасение и за то, что у нее хватило смелости на этот шаг.
Отныне, сказала себе Джулиана, сделав глоток кофе, она будет думать только о будущем. Даже когда тело ноет после проведенного в дилижансе дня, даже когда язык превращается в наждачную бумагу от жажды, даже когда меркнет надежда найти Уэйда и Томми, она должна думать о будущем. Должна думать о братьях, о маленьком домике и ранчо, где они поселятся втроем, подальше от Джона Брина, дяди Эдварда и всех остальных. Должна думать о прохладных ночах, цветочных полянах и кружевных занавесках на окнах. А еще она должна думать о том, как каждый день ее дорогие братья будут возвращаться в этот очаровательный домик, хвалить ее за ревеневый пирог и играть в шашки перед камином. Подобные мечты помогают ей выносить все тяготы путешествия, помогут не сдаться и в поисках братьев.
Как ни странно, путешествие в дилижансе оказалось не таким трудным, как она ожидала. На их пути не встретились ни индейцы, ни бандиты. Единственной неприятностью были извилистые горные дороги да многочасовая тряска на неудобном сиденье. Однако, много раз напоминала она себе, ее цель – воссоединение с братьями – стоила того, чтобы терпеть боль в мышцах и страшную усталость.
Беда случилась в десяти милях от границы между Колорадо и Аризоной, в мрачном приграничном поселке. Когда пассажиры вышли размяться и выпить по чашке кофе, кто-то украл кошелек Джулианы. Она узнала о пропаже слишком поздно, вор уже скрылся. Девушка пришла в ужас при мысли, что осталась без гроша. В ее багаже не было ничего ценного, кроме кое-каких украшений, в том числе крохотного медальона – единственного напоминания о матери, да гребня для волос из слоновой кости с жемчугом. Деньги пропали, а с ними и возможность добраться до Томстауна. Убежать от Джона Брина и его поисковых партий, проехать такой долгий путь – и оказаться без средств к существованию у самой границы Аризоны. Как тут не разрыдаться? Но она не разрыдалась. Доехав до следующего крупного города, Джулиана нашла работу на обшарпанном постоялом дворе. Она скребла полы, стирала постельное белье, помогала на кухне и откладывала каждый цент из еженедельной зарплаты. Примерно через месяц у нее накопилась достаточная сумма, чтобы продолжить путешествие. Если она будет бережлива, то этой суммы хватит до Томстауна – города, где в последний раз видели Уэйда и Томми.
Джулиана сложила салфетку и бросила ее рядом с тарелкой. В столовую заглянул кучер дилижанса и громко возвестил:
– Лошади готовы! Пошли, ребята!
Пассажиры медленно встали из-за столов и побрели во двор: им предстояло продолжить мучительное путешествие. Джулиана же задержалась, хотя и горела желанием поскорее покинуть Сидер-Галч. В каждом городе, через который они проезжали на протяжении последних ста миль, она расспрашивала об Уэйде и Томми. Удача не улыбалась ей, однако ее надежда росла по мере того, как они продвигались в глубь Аризоны. Чем ближе она подъезжала к Томстауну, тем больше было шансов, что кто-то слышал о них или видел их. Судя по внешности хозяина этой гостиницы, вряд ли он расположен отвечать на вопросы, но упустить такую возможность нельзя.
Джулиана расправила плечи и направилась к хозяину, который как раз вышел из кухни.
– Простите меня, сэр, вы могли бы уделить мне немного времени? – Хозяин замер и бросил на нее враждебный взгляд. Джулиана на секунду заколебалась, но затем заставила себя ослепительно улыбнуться, надеясь чуть-чуть смягчить его. – Я ищу своих братьев. Их зовут Монтгомери. Уэйд и Томми Монтгомери. Вы что-нибудь слышали о них?
Что-то промелькнуло в его карих глазах. Может, желание помочь, а может, просто жадность. Он поскреб за ухом.
– Если слышал, – с безразличным видом проговорил он, – то во сколько вы это оцените?
Джулиана вздрогнула. В ней снова зажегся слабый огонек надежды. Ничем не выдав своих эмоций, она поспешно открыла сумочку и, достав оттуда золотую монету, зажала ее в кулаке.
– Так они были здесь? В Сидер-Галче? Скажите когда?
Хозяин некоторое время молчал, с подозрением изучая стоявшую перед ним стройную, красивую молодую женщину.
– Зачем они вам, милочка?
– Я же объяснила, они мои братья! – нетерпеливо воскликнула Джулиана. – Если вам что-нибудь известно о них, говорите быстрее. Дилижанс вот-вот тронется.
Хозяин указал пальцем на салун.
– Расспросите Келли в «Красной змее». – Его губы растянулись в хитрой улыбке. – Думаю, он знает их лучше, чем я.
Джулиана бросила монету в его ладонь и, выбежав во двор, чтобы попросить кучера немного задержаться, помчалась к салуну. Она знала, что наблюдавшие за ней пассажиры дилижанса сочтут такое поведение возмутительным, однако выбора не было. Ах, если бы она поговорила с хозяином чуть раньше! Но кто мог предположить, что сегодня ей так повезет. Надо срочно найти Келли – видимо, хозяина салуна – и убедить его быстро рассказать все, что ему известно о Монтгомери.
Джулиана ворвалась в салун «Красная змея» и оказалась в слабо освещенном убогом зале с десятком столов и сломанными стульями. В воздухе стоял запах перегара, табачного дыма и мужского пота. Вдоль одной стены, под заколоченными досками окнами, выстроились плевательницы. У другой, под портретом обнаженной женщины, стояло пианино. На пожелтевших от времени клавишах спал узкоплечий мужчина в золотистом жилете. Напротив пианино, вдоль третьей стены, была стойка, за которой вырисовывался силуэт огромного мужчины. Он был ростом более шести футов и очень широк в плечах – Джулиана в жизни не видела таких крупных людей. Облик дополняли жесткие рыжие волосы и такого же цвета широкая борода. Закатанные рукава пропитанной потом зеленой фланелевой рубашки открывали сильные руки с рельефными мышцами. Изношенные, в жирных пятнах штаны едва не лопались на необъятном животе.
Ошеломленная, Джулиана замерла как вкопанная, но тут же собралась с духом и поспешила к стойке.
– Келли? – спросила она и положила ладонь на стойку, которая оказалась такой грязной, что девушка поспешно убрала руку.
Хозяин вытер рукавом струившийся по лбу пот и посмотрел на Джулиану.
– К вашим услугам, моя дорогая. Чем могу помочь такой красавице? – весело откликнулся он. Его дружелюбие не вязалось со столь грозной внешностью.
Ободренная приветливостью Келли и добротой, отражавшейся в его глазах, Джулиана принялась задавать вопросы.
Горя желанием хоть что-то разузнать о братьях и боясь опоздать на дилижанс, она не заметила, какое неизгладимое впечатление произвела на посетителей салуна. За столиком в нескольких футах от нее сидели те самые трое мужчин, которых она видела из окна столовой. Они глазели на нее, разинув рты от восхищения.
Кэш Хоган облизал губы и напрягся, когда эта девушка неземной красоты переступила порог заведения. Его удивило появление в городе женщины, которая явно принадлежала к высшим кругам какого-нибудь крупного восточного города, где пьют чай из крохотных чашечек китайского фарфора и заедают его пирожными. Она выглядела такой же хрупкой, как эти самые китайские чашечки: надавишь чуть сильнее – и они треснут.
«Нельзя забывать об этом, – подумал Кэш, голодным взглядом пожирая стройную фигуру Джулианы. – Будет преступлением грубо обойтись с такой кралей».
У его партнеров, Бо и Люка Карри, имелось собственное мнение на этот счет. Они уже собрались окликнуть ее, когда до их ушей долетело имя Монтгомери. Все трое вздрогнули и переглянулись. Кэш поставил стакан, Люк, с длинными жидкими волосами, разделенными на прямой пробор, широко ухмыльнулся брату. Бо в ответ прижал к губам палец с обкусанным ногтем, призывая приятелей к молчанию.
Келли, хозяин салуна, изумленно уставился на Джулиану.
– Значит, моя девочка, эти головорезы – ваши братья? Да-а, скандальная парочка, вот уж точно. Они были здесь примерно месяц назад со своими парнями. Ну и наломали они тут дров!
– Наломали дров? – озадаченно переспросила Джулиана.
Келли указал на заколоченные окна.
– Здорово попортили мое заведение. Дрались, понимаете ли. Из-за женщины. Только в госпитале, где лежал после войны, я видел столько переломанных костей.
– А они пострадали? – Джулиана живо представила, как Уэйд и Томми, истекая кровью и корчась от боли, лежали на этом самом полу.
Однако ответ Келли развеял ее страхи.
– Отделались несколькими царапинами. Они везучи, как сам дьявол. Расплатились со мной за ущерб – да простит их Господь – и уехали.
Джулиану охватила радость. Она обязательно найдет их!
– Мистер Келли, куда же они направлялись? Как вы думаете, они вернутся?
– О, они обязательно вернутся, но кто знает когда, моя дорогая? Эти парни заявляются ко мне дважды, ну, трижды в год. Считают, что им вредно надолго задерживаться в одном месте – полагаю, вы догадываетесь, что я имею в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Что мне нужно сделать, босс?
Брин ходил взад-вперед по библиотеке, большие пальцы рук были засунуты в карманы жилета. Несмотря на ярость, бушевавшую в нем, как зимний ураган, его мозг работал четко. Он уже приказал этому идиоту Тобиасу, его причитающей женушке и дочке паковать вещи, предварительно известив о том, что сделка отменяется. Тобиасу повезло, что его не пристрелили. Однако в глубине души Брин понимал, что тот ни в чем не виноват. Все дело в девчонке, в этой заносчивой вертихвостке, которая сбежала и выставила его дураком перед всем городом.
Но она заплатит. При этой мысли рот Брина наполнился слюной. Она заплатит, когда ее привезут на ранчо. Причем о браке не будет и речи. Будут развлечения и игры. Его развлечения, его игры. А потом он сдаст ее шерифу, обвинив в краже лошади.
Уголки его рта дрогнули в улыбке. Кто докажет, что она, кроме лошади, не украла деньги из его сейфа? Пятьсот долларов – приличная сумма. Ребята подбросят ей деньги, когда настигнут ее. Ее ждет долгое тюремное заключение, но только после того, как он натешится с ней.
Брин не колебался в своем намерении сфабриковать дело против той, которую лишь вчера собирался сделать своей женой. Эта сучка получит по заслугам; если она ведет себя как никудышная шлюха, он и будет обращаться с ней соответственно. Не впервые его вынуждают быть жестоким с женщиной. Он хорошо помнит тот случай, ту женщину, которая помешалась от любви к нему и попыталась продырявить ему грудь. Но он позаботился о ней. Точно так же, как позаботился о малыше…
Взгляд Брина на мгновение затуманился, но он тут же взял себя в руки. Это было так давно. С тех полных отчаяния дней, когда он работал до седьмого пота, прошло много времени. За его плечами лежал долгий путь.
Однако в нем продолжала жить жажда отомстить тем, кто обидел его. Сейчас жгучая ненависть была направлена на золотоволосую суку, сбежавшую от него перед самой свадьбой.
– Мюллер, покрутись в городе и выясни, куда ведет ее след. Пусти слух, будто вчера я отменил свадьбу, вовремя обнаружив, что ей, как последней шлюхе, нужны только мои деньги. Намекни, что она сбежала сегодня утром, прихватив мою лошадь и пятьсот долларов. И пошли ребят в Моттсвилл и Эмбер-Фоллз, – добавил Брин, мысленно перебирая все населенные пункты, куда могла отправиться Джулиана Монтгомери. Несмотря на владевшее им напряжение, он продолжал говорить ровным голосом: – Вряд ли она уехала далеко, но все равно нужно поторопиться. Если все же ты не найдешь ее… – Брин замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина. Его губы превратились в тонкую линию, в глазах появился странный блеск, который сразу распознал Мюллер.
– Да, сэр? – Управляющий беспокойно переступил с ноги на ногу. – Если мы не найдем ее, что делать дальше?
– Отправляйся к судье Мейсону и скажи ему, что я объявляю награду тому, кто поймает Джулиану Монтгомери. – На губах Брина заиграла жесткая улыбка, и Мюллер позволил себе улыбнуться в ответ. – Предложи две тысячи тому, кто вернет ее в Денвер. Убедись, чтобы в объявлениях было особо отмечено, что она нужна мне живой.
Мюллер присвистнул:
– Две тысячи! Да все охотники передерутся за право добраться до нее первыми.
Брин кивнул. Именно так. Он скользнул взглядом по книжным шкафам, набитым красивыми книгами в кожаных переплетах, по ореховым панелям, по дорогому китайскому ковру, устилавшему натертый паркет. Все было на своих местах, все сверкало великолепием, от дедушкиных часов красного дерева в углу до бронзовой люстры над головой. Все свидетельствовало о богатстве и совершенном вкусе, как он всегда и мечтал. Он прошел через многое, чтобы иметь все эти вещи. И он заслужил это, все, до последней безделушки. И вдруг какая-то мерзавка с Востока вознамерилась взять над ним верх. Но никому – ни мужчине, ни женщине – не удастся заставить его снова почувствовать себя проигравшим.
Он стал величайшей легендой штата, черт, страны!
– Вот что я хочу, Мюллер, – сказал Брин, вертя золотую печатку на холеной руке. – Я хочу, чтобы у них возникло горячее желание поймать ее. Признаться, мне безразлично, что они сделают, когда схватят ее. Нужно, чтобы она еще дышала, когда ее приволокут сюда. Я хочу, чтобы Джулиана Монтгомери узнала и поняла, что значит рассердить меня.
– Она поймет, босс, обещаю вам.
Мюллер ушел. Брин так и остался стоять. Он еще раз с удовлетворением оглядел роскошную обстановку, черпая энергию в окружавшей его красоте. Тело и душа хозяина «Двух дубов» наполнились силой, он почувствовал собственную мощь. Джулиане Монтгомери от него не уйти. Она принадлежит ему. Отныне их связывает нечто большее, чем брачные клятвы, – месть, ненависть, его воля. И связь эта просуществует до тех пор, пока у него будет на то желание. Он покажет ей, что такое месть и ненависть, и заставит пожалеть о том, что она осмелилась попрать мужское достоинство.
Глава 7
Солнце, как факел, горело над крохотным городком Сидер-Галч, расположенным в глубине штата Аризона у подножия горы Моголлон. Палящий июньский зной размывал очертания гор. Обленившийся ветер не гонял пыль по узким, грязным улочкам, яркие краски дня не нарушали унылую серость десятка зданий, построенных по обе стороны деревянного настила. Этот забытый Богом уголок Аризоны с его красными скалами и сосновыми лесами населяла кучка стойких поселенцев, перебивавшихся случайными заработками на линии следования почтовой кареты.
Джулиана, вместе с остальными пассажирами дилижанса расположившаяся в трактире гостиницы «Оловянный рог», поняла это с первого взгляда. Многие ли способны существовать в этой убогой дыре, среди дикой природы, вдали от цивилизации? Не считая высокого угрюмого хозяина гостиницы, который подал им жаренную в масле степную курицу да засохшие бисквиты, с момента приезда путешествующие видели лишь троих всадников. Они на полном скаку влетели в город и, спешившись, сразу направились к салуну. Джулиана содрогнулась, глядя на них через окно. Они были грязны, одежда их пришла в полную негодность. Джулиана представила, какой от них исходит запах, но тут же напомнила себе, что и сама выглядит не лучшим образом, и рукой разгладила мятую муслиновую юбку, которая прежде была ярко-розовой, а теперь поблекла из-за частых стирок во время дороги. Ее волосы были собраны в тугой узел. Несколько прядей выбились и свисали вдоль лица, покрытого пылью. Да, в таком виде на приеме не появишься. Но путешествие по плато и каньонам Аризоны не светское мероприятие. Оно опасно, изнурительно, отнимает все силы.
С ее побега из Денвера прошло уже два месяца. В Эмбер-Фоллз она продала Коломбину, в дилижансе преодолела колорадскую часть Скалистых гор и долго ехала по пологим холмам и каньонам Аризоны. Они оставили позади себя десятки таких же убогих местечек, как и это. Во время пути Джулиана почти ни с кем не общалась. Сначала она не могла избавиться от страха, что Джон Брин догонит их дилижанс, что вот-вот распахнется дверца и он велит ей выходить и ехать с ним в Денвер. К счастью, ничего такого не произошло. По мере приближения к Аризоне в ней росла уверенность, что ее план удался. Возможно, люди Брина некоторое время искали ее, решила Джулиана, но потом оставили свои попытки. Когда дилижанс пересек границу, она почувствовала себя в безопасности. Наверняка Брин уже забыл о ней, а что касается дяди Эдварда и тети Катарины, то они вернулись в Сент-Луис ни с чем.
Что ж, ничего уже не изменишь. Она порвала все нити, связывавшие ее с домом, с теми, кто воспитывал ее. Сердце ее сжималось от боли при этой мысли. Она испытывала острое чувство вины перед дядей Эдвардом. Какое разочарование он пережил! Однако каждый раз, когда перед ней возникал образ Джона Брина, с обаятельной улыбкой, с покровительственными манерами и в то же время злобного, жестокого, как в сцене избиения Джила Киди, она благодарила Господа за спасение и за то, что у нее хватило смелости на этот шаг.
Отныне, сказала себе Джулиана, сделав глоток кофе, она будет думать только о будущем. Даже когда тело ноет после проведенного в дилижансе дня, даже когда язык превращается в наждачную бумагу от жажды, даже когда меркнет надежда найти Уэйда и Томми, она должна думать о будущем. Должна думать о братьях, о маленьком домике и ранчо, где они поселятся втроем, подальше от Джона Брина, дяди Эдварда и всех остальных. Должна думать о прохладных ночах, цветочных полянах и кружевных занавесках на окнах. А еще она должна думать о том, как каждый день ее дорогие братья будут возвращаться в этот очаровательный домик, хвалить ее за ревеневый пирог и играть в шашки перед камином. Подобные мечты помогают ей выносить все тяготы путешествия, помогут не сдаться и в поисках братьев.
Как ни странно, путешествие в дилижансе оказалось не таким трудным, как она ожидала. На их пути не встретились ни индейцы, ни бандиты. Единственной неприятностью были извилистые горные дороги да многочасовая тряска на неудобном сиденье. Однако, много раз напоминала она себе, ее цель – воссоединение с братьями – стоила того, чтобы терпеть боль в мышцах и страшную усталость.
Беда случилась в десяти милях от границы между Колорадо и Аризоной, в мрачном приграничном поселке. Когда пассажиры вышли размяться и выпить по чашке кофе, кто-то украл кошелек Джулианы. Она узнала о пропаже слишком поздно, вор уже скрылся. Девушка пришла в ужас при мысли, что осталась без гроша. В ее багаже не было ничего ценного, кроме кое-каких украшений, в том числе крохотного медальона – единственного напоминания о матери, да гребня для волос из слоновой кости с жемчугом. Деньги пропали, а с ними и возможность добраться до Томстауна. Убежать от Джона Брина и его поисковых партий, проехать такой долгий путь – и оказаться без средств к существованию у самой границы Аризоны. Как тут не разрыдаться? Но она не разрыдалась. Доехав до следующего крупного города, Джулиана нашла работу на обшарпанном постоялом дворе. Она скребла полы, стирала постельное белье, помогала на кухне и откладывала каждый цент из еженедельной зарплаты. Примерно через месяц у нее накопилась достаточная сумма, чтобы продолжить путешествие. Если она будет бережлива, то этой суммы хватит до Томстауна – города, где в последний раз видели Уэйда и Томми.
Джулиана сложила салфетку и бросила ее рядом с тарелкой. В столовую заглянул кучер дилижанса и громко возвестил:
– Лошади готовы! Пошли, ребята!
Пассажиры медленно встали из-за столов и побрели во двор: им предстояло продолжить мучительное путешествие. Джулиана же задержалась, хотя и горела желанием поскорее покинуть Сидер-Галч. В каждом городе, через который они проезжали на протяжении последних ста миль, она расспрашивала об Уэйде и Томми. Удача не улыбалась ей, однако ее надежда росла по мере того, как они продвигались в глубь Аризоны. Чем ближе она подъезжала к Томстауну, тем больше было шансов, что кто-то слышал о них или видел их. Судя по внешности хозяина этой гостиницы, вряд ли он расположен отвечать на вопросы, но упустить такую возможность нельзя.
Джулиана расправила плечи и направилась к хозяину, который как раз вышел из кухни.
– Простите меня, сэр, вы могли бы уделить мне немного времени? – Хозяин замер и бросил на нее враждебный взгляд. Джулиана на секунду заколебалась, но затем заставила себя ослепительно улыбнуться, надеясь чуть-чуть смягчить его. – Я ищу своих братьев. Их зовут Монтгомери. Уэйд и Томми Монтгомери. Вы что-нибудь слышали о них?
Что-то промелькнуло в его карих глазах. Может, желание помочь, а может, просто жадность. Он поскреб за ухом.
– Если слышал, – с безразличным видом проговорил он, – то во сколько вы это оцените?
Джулиана вздрогнула. В ней снова зажегся слабый огонек надежды. Ничем не выдав своих эмоций, она поспешно открыла сумочку и, достав оттуда золотую монету, зажала ее в кулаке.
– Так они были здесь? В Сидер-Галче? Скажите когда?
Хозяин некоторое время молчал, с подозрением изучая стоявшую перед ним стройную, красивую молодую женщину.
– Зачем они вам, милочка?
– Я же объяснила, они мои братья! – нетерпеливо воскликнула Джулиана. – Если вам что-нибудь известно о них, говорите быстрее. Дилижанс вот-вот тронется.
Хозяин указал пальцем на салун.
– Расспросите Келли в «Красной змее». – Его губы растянулись в хитрой улыбке. – Думаю, он знает их лучше, чем я.
Джулиана бросила монету в его ладонь и, выбежав во двор, чтобы попросить кучера немного задержаться, помчалась к салуну. Она знала, что наблюдавшие за ней пассажиры дилижанса сочтут такое поведение возмутительным, однако выбора не было. Ах, если бы она поговорила с хозяином чуть раньше! Но кто мог предположить, что сегодня ей так повезет. Надо срочно найти Келли – видимо, хозяина салуна – и убедить его быстро рассказать все, что ему известно о Монтгомери.
Джулиана ворвалась в салун «Красная змея» и оказалась в слабо освещенном убогом зале с десятком столов и сломанными стульями. В воздухе стоял запах перегара, табачного дыма и мужского пота. Вдоль одной стены, под заколоченными досками окнами, выстроились плевательницы. У другой, под портретом обнаженной женщины, стояло пианино. На пожелтевших от времени клавишах спал узкоплечий мужчина в золотистом жилете. Напротив пианино, вдоль третьей стены, была стойка, за которой вырисовывался силуэт огромного мужчины. Он был ростом более шести футов и очень широк в плечах – Джулиана в жизни не видела таких крупных людей. Облик дополняли жесткие рыжие волосы и такого же цвета широкая борода. Закатанные рукава пропитанной потом зеленой фланелевой рубашки открывали сильные руки с рельефными мышцами. Изношенные, в жирных пятнах штаны едва не лопались на необъятном животе.
Ошеломленная, Джулиана замерла как вкопанная, но тут же собралась с духом и поспешила к стойке.
– Келли? – спросила она и положила ладонь на стойку, которая оказалась такой грязной, что девушка поспешно убрала руку.
Хозяин вытер рукавом струившийся по лбу пот и посмотрел на Джулиану.
– К вашим услугам, моя дорогая. Чем могу помочь такой красавице? – весело откликнулся он. Его дружелюбие не вязалось со столь грозной внешностью.
Ободренная приветливостью Келли и добротой, отражавшейся в его глазах, Джулиана принялась задавать вопросы.
Горя желанием хоть что-то разузнать о братьях и боясь опоздать на дилижанс, она не заметила, какое неизгладимое впечатление произвела на посетителей салуна. За столиком в нескольких футах от нее сидели те самые трое мужчин, которых она видела из окна столовой. Они глазели на нее, разинув рты от восхищения.
Кэш Хоган облизал губы и напрягся, когда эта девушка неземной красоты переступила порог заведения. Его удивило появление в городе женщины, которая явно принадлежала к высшим кругам какого-нибудь крупного восточного города, где пьют чай из крохотных чашечек китайского фарфора и заедают его пирожными. Она выглядела такой же хрупкой, как эти самые китайские чашечки: надавишь чуть сильнее – и они треснут.
«Нельзя забывать об этом, – подумал Кэш, голодным взглядом пожирая стройную фигуру Джулианы. – Будет преступлением грубо обойтись с такой кралей».
У его партнеров, Бо и Люка Карри, имелось собственное мнение на этот счет. Они уже собрались окликнуть ее, когда до их ушей долетело имя Монтгомери. Все трое вздрогнули и переглянулись. Кэш поставил стакан, Люк, с длинными жидкими волосами, разделенными на прямой пробор, широко ухмыльнулся брату. Бо в ответ прижал к губам палец с обкусанным ногтем, призывая приятелей к молчанию.
Келли, хозяин салуна, изумленно уставился на Джулиану.
– Значит, моя девочка, эти головорезы – ваши братья? Да-а, скандальная парочка, вот уж точно. Они были здесь примерно месяц назад со своими парнями. Ну и наломали они тут дров!
– Наломали дров? – озадаченно переспросила Джулиана.
Келли указал на заколоченные окна.
– Здорово попортили мое заведение. Дрались, понимаете ли. Из-за женщины. Только в госпитале, где лежал после войны, я видел столько переломанных костей.
– А они пострадали? – Джулиана живо представила, как Уэйд и Томми, истекая кровью и корчась от боли, лежали на этом самом полу.
Однако ответ Келли развеял ее страхи.
– Отделались несколькими царапинами. Они везучи, как сам дьявол. Расплатились со мной за ущерб – да простит их Господь – и уехали.
Джулиану охватила радость. Она обязательно найдет их!
– Мистер Келли, куда же они направлялись? Как вы думаете, они вернутся?
– О, они обязательно вернутся, но кто знает когда, моя дорогая? Эти парни заявляются ко мне дважды, ну, трижды в год. Считают, что им вредно надолго задерживаться в одном месте – полагаю, вы догадываетесь, что я имею в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35