Часы Элинор показывали уже пятый час.
Джим развязал пленницам руки, и только когда он вышел, заперев за собой дверь, женщины огляделись. В помещении было открыто крохотное, забранное решеткой окошко, позволявшее легкому ветерку проникать внутрь. Окно выходило на узкую улицу, и у них было мало шансов привлечь чье-то внимание. Дверь оказалась достаточно крепкой, и ключ не торчал в замке. Порывшись в своих сумочках, они не нашли там ничего, что бы могло пригодиться, даже пары ножниц, поэтому они и не попытались открыть ее.
— Как же так? — с огорчением спросила Эмили. — В романах у героини всегда есть что-то еще, кроме носового платка и кучи бесполезных визиток.
— Клянусь, я больше никогда не выйду из дома, — сказала Элинор, — не имея с собой хотя бы перочинного ножа.
Вся мебель в комнате состояла из узкой кровати у стены, простого стола и двух венских стульев, причем все оказалось крепко привинчено к полу.
— Кажется, будто здесь раньше была тюрьма, — вздохнула Эмили, когда они присели на край постели, ожидая дальнейших событий.
Элинор не возражала. Скорее всего они попали в гнездышко мадам Бсллэр. Ей вспомнились рассказы про бедных девушек, которых обманом или силой завлекали в публичные дома. Может быть, именно эта комната предназначалась для того, чтобы держать их здесь, пока они не согласятся? Чувствуя неприятный холодок, она спрашивала себя, какая же участь ожидает ее и Эмили, которая была совершенно непричастна к этой истории. Она также беспокоилась о своем ребенке, ощущая его легкие толчки в своем чреве. Элинор отгоняла непрошеные мысли, но они по-прежнему не давали ей покоя. Если кто-нибудь из похитителей вздумает ударить ее, то у нее может случиться выкидыш.
Когда за дверью послышались шаги и ключ повернулся в замке, Элинор быстро встала, готовясь защитить себя, если потребуется, но, к ее удивлению, в комнату вошла горничная с подносом в руках. На подносе находились чай и тарелка с кусочками кекса. Джим, стоя в дверях с пистолетом в руке, внимательно следил, как горничная ставит поднос на стол. Когда она ушла, абсолютно не выказав интереса к их судьбе, Джим, слегка поклонившись, сказал:
— Позвольте предложить вам чаю, леди. После этого он тоже ушел и они опять услышали, как скрипнул замок.
Эмили хихикнула, поражаясь нелепости происходящего.
— Разрешите предложить вам чаю, миссис Дилэни? — передразнивала она.
Элинор покачала головой и откусила кусочек сливового кекса, подумав про себя, не отравлен ли он. Она помнила то питье, которое ей принесли в ночь заточения на Дерби-сквер. Однако на этот раз чай оставлял приятный вкус во рту, и вообще вся еда казалась довольно неплохой.
— Отличный китайский чай, — отметила она, — по-моему, мятный?
— Но чайник не из серебра, — закапризничала Эмили. — И если нам понадобится сахар, то где же его взять?
Элинор почувствовала что-то похожее на облегчение. Невозможно было представить, что столь элегантно обставленное чаепитие могло стать прелюдией к насилию или убийству.
— И все-таки где мы? — спросила Эмили. — Мне кажется, Элинор, ты в отличие от меня не очень удивлена всем случившимся? Что происходит, ты можешь мне сказать?
Услышав прямой вопрос, Элинор почувствовала себя не совсем уверенно: она не хотела посвящать подругу в безумную затею Николаса. Еще оставался шанс, что они выйдут отсюда без потерь.
— Сама точно не знаю, Эми, — наконец произнесла она. — Николас в чем-то замешан, и поэтому чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Думаю, ты оказалась здесь просто по несчастной случайности, а я нужна им, чтобы надавить на Николаса.
— Ты действительно думаешь, что они нас отпустят? — спросила Эмили, стараясь спрятать страх.
— Да, конечно, — ответила Элинор уже более уверенно. — Они не хотят причинить нам вред. Если мы исчезнем, это наделает много шума.
— Действительно. — Эмили приободрилась. — Питер, должно быть, в панике. Это единственное, что на самом деле ужасно, — добавила она тоном, которого никогда прежде не позволяла себе, говоря о своем герое, — он может натворить глупостей.
— Скорее всего он обратится к Николасу, и Николас что-нибудь придумает. — Элинор надеялась, что так и будет, и старалась не выказать своего беспокойства. — А пока съешь-ка еще кекса, Эми.
Глава 12
Прибывшие в заведение мадам Беллэр были встречены радостными приветствиями, как почтенные и любимые клиенты. Первым делом их препроводили в столовую, где на длинном столе стояли многочисленные закуски. Молодые люди немедленно были окружены хорошенькими прелестно одетыми девушками. Однако ни одна из них не приближалась к Николасу — все знали, что он принадлежит их хозяйке.
Вскоре появилась и она сама в роскошном туалете из ярко-красного шелка; ее темные волосы были уложены в высокую прическу. Протянув холеную руку Николасу, она произнесла:
— Мой обожаемый Ники!
Николас поцеловал ее руку, а потом и теплые, пухлые губы.
— Дорогая, ты сегодня ослепительна, как никогда.
Мадам Беллэр улыбнулась неторопливой соблазнительной улыбкой, что обещало гостю все радости чувственного мира; потом она провела пальцем вдоль его щеки и далее поперек губ.
— Сегодня особенная ночь, мой друг. Пойдем, мы должны… поговорить.
Когда она повернулась, намереваясь пройти в свой личный будуар, доступ в который был открыт лишь для избранных, вперед вышел маркиз и, поймав ее руку, поднес к губам. Тереза остановилась.
— Лорд Арден?
— Я в отчаянии, — сказал маркиз, пожирая ее глазами. — Что такое есть в Николасе Дилэни, чего нет в Люсьене де Во?
Мадам Беллэр даже не попыталась высвободить руку и, напротив, позволила притянуть себя поближе.
— Какой интересный вопрос, маркиз. Возможно, это следует выяснить подробнее. — Ее глаза тем временем принялись неторопливо изучать его фигуру; потом она повернулась, беззастенчиво рассматривая их обоих. — Пожалуй, вам нельзя отказать в том, что называется красотой в обиде принятом смысле. В этом случае преимущество на вашей стороне: золото волос, синева глаз, широкие плечи… И разумеется, титул и богатство, не сравнимое ни с чем. Вы столь же щедры, как и мой Николас? — Она остановила взгляд на бриллиантовой булавке в его галстуке.
Маркиз немедленно попытался вытащить булавку, но в этот момент Николас выступил вперед.
— Я протестую, — улыбнулся он. — Если вас потянуло на бриллианты, моя дорогая, почему бы вам не сказать мне?
Тереза вздохнула, обратив печальный взор на маркиза.
— Увы! Он неисправимый собственник…
Лорд Арден все-таки вытащил булавку и протянул ее мадам Беллэр.
— А вы? — спросил он.
Она взяла булавку и поднесла ее к лампе, так что грани бриллианта заиграли радугой.
— Неподражаемо, — вздохнула Тереза, не отвечая на его вопрос, и в ее глазах сверкнула неприкрытая жадность. — И все-таки есть один пункт, в котором мой обожаемый Николас не уступит никому. — Она еще раз оглядела маркиза с головы до ног.
Смутившись, он почувствовал, что краснеет, и, ища поддержки, исподлобья посмотрел на Николаса, взгляд которого, как ему показалось, выражал понимание и сочувствие. Николас быстро двинулся вперед, одной рукой обхватив талию мадам, и поспешно увел ее из комнаты.
Она оглянулась с некоторой растерянностью, но вместе с тем и с похотливым сладострастием и развела руками. Когда лорд Арден понял, что ему больше не видать своей булавки, лишь одна мысль пришла ему в голову: он еще дешево отделался.
В уютном будуаре, где зеркала на стенах перемежались с атласом цвета слоновой кости, а в воздухе витал густой аромат свечей, Тереза опустилась в кресло и призывно протянула руки.
Николас немедленно ответил долгим проникновенным поцелуем.
— Ах, дорогой, — шептала она, пока он осыпал поцелуями ее грудь в глубоком декольте. — Почему ты так много значишь для меня?
— Откуда же мне знать? — хрипло проговорил он, и его руки скользнули под шелк. — Я могу лишь ощущать благодарность.
— Что совершенно справедливо, — усмехнулась Тереза. От внезапной боли в паху он резко отшатнулся и удивленно посмотрел на нее. Она уколола его бриллиантовой булавкой. — Взгляни, от чего я отказалась ради тебя, — сказала она, вертя булавкой перед его глазами.
Он протянул руку:
— Позволь мне вернуть ее.
— Это еще почему?
— Но ты ничего не сделала, чтобы заслужить ее.
— Да. — Она хитро улыбнулась, склонив голову набок. — Но может быть, сделаю?
— Нет! — Он поддержал опасную игру, которая постоянно присутствовала в их отношениях, придавая им особую остроту.
Тереза вздохнула и вколола булавку в лацкан его сюртука.
— Я отдаю ее тебе. Делай с ней что хочешь. А теперь, — сказала она, развязывая его галстук и расстегивая рубашку, — что ты можешь предложить мне взамен?
Николас резко просунул руки под ворох ее юбок. Она любила грубость. Разобравшись с бесконечной чередой атласа, шелка и кружев, он широко развел ее ноги, наконец открыв манящую наготу с татуировкой на внутренней стороне бедра.
— Ты спрашиваешь, что я могу предложить? О Боже, ты даришь мне такое наслаждение, — прошептал он, глядя на ее тело и надеясь, что его взгляд выражает вожделение, а не отвращение.
Тереза опрокинулась на спину, губы ее раскрылись.
— Ты злишься, Ники, и меня это возбуждает. Я люблю, когда ты не в себе. Это был твой друг? Но, милый, я только немножко подразнила тебя, всего лишь забавная шутка. Он совсем еще дитя.
Николас опустился на колени между ее ног.
— Он старше меня.
— А я говорю, он совсем дитя, — повторила она. — Ты из-за этого рассердился, да?
Опасность росла.
— Нет, — сказал он и начал ласкать ее лоно, зная, что это доставляет ей несказанное удовольствие.
— Да, вот так… вот так… — стонала она. Ее дыхание стало коротким и частым.
Но вдруг Тереза отбросила свой игривый тон и, резким движением выпрямившись в кресле, одернула юбки. Еще один излюбленный трюк.
— Нет, давай не будем торопиться. Нетерпеливый какой, — шаловливо сказала она. — Сегодня прежде всего дело, удовольствие потом. — Длинным отточенным ногтем указательного пальца она прошлась по его груди, начертав букву Т. — Во всяком случае, не сейчас. У меня есть то, что ты хотел.
Он поймал ее руку и поднес к губам.
— У тебя всегда есть то, что я хочу, моя королева.
Она засмеялась низким грудным смехом.
— Ах ты, гадкий мальчишка! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Списки? — Он взглянул на нее и выдавил улыбку, как будто речь шла о чем-то не очень важном.
— Да, Ники, списки. — Она поднялась и, подойдя к комоду, взяла толстый конверт. — Англичане, французы, немцы, австрийцы, итальянцы, американцы, наконец. Все лидеры заговора с доказательствами их участия. Ты будешь удивлен, узнав, какое огромное количество людей видят свое предназначение в возвращении Наполеона и в продолжении войны.
Он взял пакет и сунул его и карман, с трудом сдержав вздох облегчения. Теперь пришло время продемонстрировать благодарность.
— Спасибо, Тереза. Это лучшее из возможного. Позволь мне позаботиться о тебе. Ты в опасности.
— Как будто я не знаю! — воскликнула мадам Бсллэр. Ее глаза сверкнули, ноздри затрепетали. Он впервые видел ее в таком состоянии. — Но меня не покидает сомнение: могу ли я положиться на тебя? Ты действительно любишь меня?
— Ты не доверяешь мне, любовь моя? — Он притянул ее к себе, нежно целуя в губы.
— Мой единственный, — произнесла Тереза трагическим голосом. — Моя непростая жизнь научила меня не доверять никому. Ты женат, и твоя жена носит твоего ребенка. У тебя есть основания бросить меня, раз ты получил то, что тебе было нужно.
Он осыпал поцелуями ее шею.
— Оставить тебя? Я мог с таким же успехом оставить свое сердце. Ты знаешь, Тереза, что у меня есть обязательства перед моей женой. Ты же умная и согласишься с этим. Но ты моя радость и мое наслаждение. Ты для меня все. Ты не понимаешь, что завладела моей душой?
О Господи! Неужели ему надо еще что-то доказывать? Неужели этого недостаточно?
— Нет, Ники, нет, — сказала она, высвобождаясь из его рук. — Я ужасно чувственная, милый, и хочу любить тебя всегда. — Тереза посмотрела на него оценивающим взглядом. — Ты действительно самый прекрасный любовник, которого я когда-либо встречала. Ты воплощение любви. — Ее губы жадно открылись. Николас знал, как она любит секс, как часто использует его в качестве оружия. Но ее саму использовали тоже. Сейчас непреодолимое желание двигало ею. Мог ли он уйти? Списки были у него, но Николас не сомневался: ему вряд ли удастся вынести их из этою дома.
Кроме того, ему надо было убедиться, что Элинор и Эмили здесь.
Тереза снова притянула его к себе, и он заставил себя продолжить игру.
— Ты, наверное, очень сердишься? — прошептала она, капризно вытянув пухлые губки, а ее рука тем временем сползла с его плеча и двинулась вниз. Несмотря ни на что, он почувствовал, как его тело моментально откликнулось на ее умелые ласки…
Она скользнула рукой в карман его сюртука и, вытащив конверт, бросила его в ящик комода.
Он не шевельнулся, лишь вопросительно приподнял брови.
— Позже, — сказала она с загадочной улыбкой. — У меня здесь твоя жена.
С трудом удержавшись от резких слов, он встретил ее глаза, позволявшие желанию немножко остыть. Отсрочка была очень кстати.
— Не могу понять, о чем ты? Ты и ревность? Так не похоже на тебя…
— О, я не ревную, — промурлыкала мадам Беллэр с отсутствующей улыбкой. — Зачем мне это? Ревновать к ней… Она такая неинтересная, да еще беременна. Ее подруга тоже здесь. Но моей вины тут нет. — Она рассмеялась, видя его недоумение. — Не надо так смотреть, дорогой. С ними ничего плохого не случилось. Я приказала покормить их и дать им карты, чтобы они не скучали.
Николас поднялся и принялся ходить из угла в угол, испытывая облегчение, понимая, что у нее нет причин лгать, и отчаянно пытаясь сделать то, что ожидалось от него в этой ситуации. Тереза явно надеется, что он выйдет из себя из-за того, что она натворила. Он был уверен в этом.
— Думаю, излишне объяснять, — сказал он сурово, — что Элинор не следует расстраиваться в ее положении. В чем дело?
Француженка смотрела на него огромными, печальными глазами. Он всегда поражался ее способности мгновенно переходить от одной эмоции к другой и всякий раз искренне.
— Я не уверена в тебе, Ники, — возразила она. — Ты пресытился мной. Я должна знать, что меня ты любишь больше, чем ее.
— И как ты предполагаешь, я должен доказать это? — спросил он. — Разве недостаточно того, что я использую любую свободную минуту, стараясь побыть с тобой?
Ее губы дрогнули, и она прижала к ним свои элегантные пальчики.
— Возможно, я чересчур требовательна, но разве не все женщины такие? Ты возложил на меня непростую задачу, Ники, и я пошла на большой риск из-за любви к тебе. Ты попросил меня предать всех моих друзей, мои взгляды на жизнь… Я боюсь. Если ты снова бросишь меня, я не вынесу и умру.
Ее слова были полны такой убедительности, что он невольно почувствовал вину.
Тереза подошла ближе к нему.
— Если я услышу, как ты скажешь своей жене, что я та, кого ты любишь… Если я пойму, что ты останешься со мной навсегда… Если увижу, что ты откажешь ей даже в намеке на доброту, которую она все еще может ждать от тебя… Тогда, возможно, я поверю.
Николасу в нос ударил присущий только ей запах, острый и эротичный, и самое большее, что он мог сделать — не оттолкнуть ее. Что за безумная игра? Ему с трудом удавалось держаться в рамках.
— Я понимаю твое беспокойство, Тереза. Но вдруг я откажусь?
— Тогда заговор будет набирать силу, — сказала она без колебаний. — Если я не получу тебя, у меня нет выбора. И.. — добавила она печально, — ты и твоя жена умрете, Ники. Ее маленькая подружка тоже, я полагаю.
Он слышал, как стучит его сердце.
— А если я приму твои условия, их освободят?
— Конечно, — улыбнулась она, лаская его лицо. — Ники, разве я жестокая женщина? Ты знаешь, мне всегда претило насилие. Когда заговор раскроют, мы выйдем из игры и будем вне опасности. И наступит минута, когда она возненавидит тебя. А я, — сказала она мягко, — получу тебя навсегда.
Ее слова окончательно остудили его. «О Боже, помоги мне, если она потребует моей любви сейчас же! Никакие искусные ласки не помогут…»
— Не сердись на меня, мой дорогой.
Он все же пошел на риск и оттолкнул ее, а затем отошел к камину, надеясь выиграть время. Разумеется, он сильнее, и ему ничего не стоит силой отобрать бумаги, но Тереза увертлива, как змея, и всегда носит при себе маленький нож. Чего он добьется? И разумеется, с той стороны дверей стоит один из ее телохранителей. А главное — Элинор все еще в ее руках.
Он, в свою очередь, мог бы взять Терезу в заложницы, но это не так-то легко, и к тому же окончательно выдало бы его. Любая попытка ускользнуть отсюда могла привести к тому, что они все умрут.
Единственным выходом было согласиться с ее безумным планом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Джим развязал пленницам руки, и только когда он вышел, заперев за собой дверь, женщины огляделись. В помещении было открыто крохотное, забранное решеткой окошко, позволявшее легкому ветерку проникать внутрь. Окно выходило на узкую улицу, и у них было мало шансов привлечь чье-то внимание. Дверь оказалась достаточно крепкой, и ключ не торчал в замке. Порывшись в своих сумочках, они не нашли там ничего, что бы могло пригодиться, даже пары ножниц, поэтому они и не попытались открыть ее.
— Как же так? — с огорчением спросила Эмили. — В романах у героини всегда есть что-то еще, кроме носового платка и кучи бесполезных визиток.
— Клянусь, я больше никогда не выйду из дома, — сказала Элинор, — не имея с собой хотя бы перочинного ножа.
Вся мебель в комнате состояла из узкой кровати у стены, простого стола и двух венских стульев, причем все оказалось крепко привинчено к полу.
— Кажется, будто здесь раньше была тюрьма, — вздохнула Эмили, когда они присели на край постели, ожидая дальнейших событий.
Элинор не возражала. Скорее всего они попали в гнездышко мадам Бсллэр. Ей вспомнились рассказы про бедных девушек, которых обманом или силой завлекали в публичные дома. Может быть, именно эта комната предназначалась для того, чтобы держать их здесь, пока они не согласятся? Чувствуя неприятный холодок, она спрашивала себя, какая же участь ожидает ее и Эмили, которая была совершенно непричастна к этой истории. Она также беспокоилась о своем ребенке, ощущая его легкие толчки в своем чреве. Элинор отгоняла непрошеные мысли, но они по-прежнему не давали ей покоя. Если кто-нибудь из похитителей вздумает ударить ее, то у нее может случиться выкидыш.
Когда за дверью послышались шаги и ключ повернулся в замке, Элинор быстро встала, готовясь защитить себя, если потребуется, но, к ее удивлению, в комнату вошла горничная с подносом в руках. На подносе находились чай и тарелка с кусочками кекса. Джим, стоя в дверях с пистолетом в руке, внимательно следил, как горничная ставит поднос на стол. Когда она ушла, абсолютно не выказав интереса к их судьбе, Джим, слегка поклонившись, сказал:
— Позвольте предложить вам чаю, леди. После этого он тоже ушел и они опять услышали, как скрипнул замок.
Эмили хихикнула, поражаясь нелепости происходящего.
— Разрешите предложить вам чаю, миссис Дилэни? — передразнивала она.
Элинор покачала головой и откусила кусочек сливового кекса, подумав про себя, не отравлен ли он. Она помнила то питье, которое ей принесли в ночь заточения на Дерби-сквер. Однако на этот раз чай оставлял приятный вкус во рту, и вообще вся еда казалась довольно неплохой.
— Отличный китайский чай, — отметила она, — по-моему, мятный?
— Но чайник не из серебра, — закапризничала Эмили. — И если нам понадобится сахар, то где же его взять?
Элинор почувствовала что-то похожее на облегчение. Невозможно было представить, что столь элегантно обставленное чаепитие могло стать прелюдией к насилию или убийству.
— И все-таки где мы? — спросила Эмили. — Мне кажется, Элинор, ты в отличие от меня не очень удивлена всем случившимся? Что происходит, ты можешь мне сказать?
Услышав прямой вопрос, Элинор почувствовала себя не совсем уверенно: она не хотела посвящать подругу в безумную затею Николаса. Еще оставался шанс, что они выйдут отсюда без потерь.
— Сама точно не знаю, Эми, — наконец произнесла она. — Николас в чем-то замешан, и поэтому чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Думаю, ты оказалась здесь просто по несчастной случайности, а я нужна им, чтобы надавить на Николаса.
— Ты действительно думаешь, что они нас отпустят? — спросила Эмили, стараясь спрятать страх.
— Да, конечно, — ответила Элинор уже более уверенно. — Они не хотят причинить нам вред. Если мы исчезнем, это наделает много шума.
— Действительно. — Эмили приободрилась. — Питер, должно быть, в панике. Это единственное, что на самом деле ужасно, — добавила она тоном, которого никогда прежде не позволяла себе, говоря о своем герое, — он может натворить глупостей.
— Скорее всего он обратится к Николасу, и Николас что-нибудь придумает. — Элинор надеялась, что так и будет, и старалась не выказать своего беспокойства. — А пока съешь-ка еще кекса, Эми.
Глава 12
Прибывшие в заведение мадам Беллэр были встречены радостными приветствиями, как почтенные и любимые клиенты. Первым делом их препроводили в столовую, где на длинном столе стояли многочисленные закуски. Молодые люди немедленно были окружены хорошенькими прелестно одетыми девушками. Однако ни одна из них не приближалась к Николасу — все знали, что он принадлежит их хозяйке.
Вскоре появилась и она сама в роскошном туалете из ярко-красного шелка; ее темные волосы были уложены в высокую прическу. Протянув холеную руку Николасу, она произнесла:
— Мой обожаемый Ники!
Николас поцеловал ее руку, а потом и теплые, пухлые губы.
— Дорогая, ты сегодня ослепительна, как никогда.
Мадам Беллэр улыбнулась неторопливой соблазнительной улыбкой, что обещало гостю все радости чувственного мира; потом она провела пальцем вдоль его щеки и далее поперек губ.
— Сегодня особенная ночь, мой друг. Пойдем, мы должны… поговорить.
Когда она повернулась, намереваясь пройти в свой личный будуар, доступ в который был открыт лишь для избранных, вперед вышел маркиз и, поймав ее руку, поднес к губам. Тереза остановилась.
— Лорд Арден?
— Я в отчаянии, — сказал маркиз, пожирая ее глазами. — Что такое есть в Николасе Дилэни, чего нет в Люсьене де Во?
Мадам Беллэр даже не попыталась высвободить руку и, напротив, позволила притянуть себя поближе.
— Какой интересный вопрос, маркиз. Возможно, это следует выяснить подробнее. — Ее глаза тем временем принялись неторопливо изучать его фигуру; потом она повернулась, беззастенчиво рассматривая их обоих. — Пожалуй, вам нельзя отказать в том, что называется красотой в обиде принятом смысле. В этом случае преимущество на вашей стороне: золото волос, синева глаз, широкие плечи… И разумеется, титул и богатство, не сравнимое ни с чем. Вы столь же щедры, как и мой Николас? — Она остановила взгляд на бриллиантовой булавке в его галстуке.
Маркиз немедленно попытался вытащить булавку, но в этот момент Николас выступил вперед.
— Я протестую, — улыбнулся он. — Если вас потянуло на бриллианты, моя дорогая, почему бы вам не сказать мне?
Тереза вздохнула, обратив печальный взор на маркиза.
— Увы! Он неисправимый собственник…
Лорд Арден все-таки вытащил булавку и протянул ее мадам Беллэр.
— А вы? — спросил он.
Она взяла булавку и поднесла ее к лампе, так что грани бриллианта заиграли радугой.
— Неподражаемо, — вздохнула Тереза, не отвечая на его вопрос, и в ее глазах сверкнула неприкрытая жадность. — И все-таки есть один пункт, в котором мой обожаемый Николас не уступит никому. — Она еще раз оглядела маркиза с головы до ног.
Смутившись, он почувствовал, что краснеет, и, ища поддержки, исподлобья посмотрел на Николаса, взгляд которого, как ему показалось, выражал понимание и сочувствие. Николас быстро двинулся вперед, одной рукой обхватив талию мадам, и поспешно увел ее из комнаты.
Она оглянулась с некоторой растерянностью, но вместе с тем и с похотливым сладострастием и развела руками. Когда лорд Арден понял, что ему больше не видать своей булавки, лишь одна мысль пришла ему в голову: он еще дешево отделался.
В уютном будуаре, где зеркала на стенах перемежались с атласом цвета слоновой кости, а в воздухе витал густой аромат свечей, Тереза опустилась в кресло и призывно протянула руки.
Николас немедленно ответил долгим проникновенным поцелуем.
— Ах, дорогой, — шептала она, пока он осыпал поцелуями ее грудь в глубоком декольте. — Почему ты так много значишь для меня?
— Откуда же мне знать? — хрипло проговорил он, и его руки скользнули под шелк. — Я могу лишь ощущать благодарность.
— Что совершенно справедливо, — усмехнулась Тереза. От внезапной боли в паху он резко отшатнулся и удивленно посмотрел на нее. Она уколола его бриллиантовой булавкой. — Взгляни, от чего я отказалась ради тебя, — сказала она, вертя булавкой перед его глазами.
Он протянул руку:
— Позволь мне вернуть ее.
— Это еще почему?
— Но ты ничего не сделала, чтобы заслужить ее.
— Да. — Она хитро улыбнулась, склонив голову набок. — Но может быть, сделаю?
— Нет! — Он поддержал опасную игру, которая постоянно присутствовала в их отношениях, придавая им особую остроту.
Тереза вздохнула и вколола булавку в лацкан его сюртука.
— Я отдаю ее тебе. Делай с ней что хочешь. А теперь, — сказала она, развязывая его галстук и расстегивая рубашку, — что ты можешь предложить мне взамен?
Николас резко просунул руки под ворох ее юбок. Она любила грубость. Разобравшись с бесконечной чередой атласа, шелка и кружев, он широко развел ее ноги, наконец открыв манящую наготу с татуировкой на внутренней стороне бедра.
— Ты спрашиваешь, что я могу предложить? О Боже, ты даришь мне такое наслаждение, — прошептал он, глядя на ее тело и надеясь, что его взгляд выражает вожделение, а не отвращение.
Тереза опрокинулась на спину, губы ее раскрылись.
— Ты злишься, Ники, и меня это возбуждает. Я люблю, когда ты не в себе. Это был твой друг? Но, милый, я только немножко подразнила тебя, всего лишь забавная шутка. Он совсем еще дитя.
Николас опустился на колени между ее ног.
— Он старше меня.
— А я говорю, он совсем дитя, — повторила она. — Ты из-за этого рассердился, да?
Опасность росла.
— Нет, — сказал он и начал ласкать ее лоно, зная, что это доставляет ей несказанное удовольствие.
— Да, вот так… вот так… — стонала она. Ее дыхание стало коротким и частым.
Но вдруг Тереза отбросила свой игривый тон и, резким движением выпрямившись в кресле, одернула юбки. Еще один излюбленный трюк.
— Нет, давай не будем торопиться. Нетерпеливый какой, — шаловливо сказала она. — Сегодня прежде всего дело, удовольствие потом. — Длинным отточенным ногтем указательного пальца она прошлась по его груди, начертав букву Т. — Во всяком случае, не сейчас. У меня есть то, что ты хотел.
Он поймал ее руку и поднес к губам.
— У тебя всегда есть то, что я хочу, моя королева.
Она засмеялась низким грудным смехом.
— Ах ты, гадкий мальчишка! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Списки? — Он взглянул на нее и выдавил улыбку, как будто речь шла о чем-то не очень важном.
— Да, Ники, списки. — Она поднялась и, подойдя к комоду, взяла толстый конверт. — Англичане, французы, немцы, австрийцы, итальянцы, американцы, наконец. Все лидеры заговора с доказательствами их участия. Ты будешь удивлен, узнав, какое огромное количество людей видят свое предназначение в возвращении Наполеона и в продолжении войны.
Он взял пакет и сунул его и карман, с трудом сдержав вздох облегчения. Теперь пришло время продемонстрировать благодарность.
— Спасибо, Тереза. Это лучшее из возможного. Позволь мне позаботиться о тебе. Ты в опасности.
— Как будто я не знаю! — воскликнула мадам Бсллэр. Ее глаза сверкнули, ноздри затрепетали. Он впервые видел ее в таком состоянии. — Но меня не покидает сомнение: могу ли я положиться на тебя? Ты действительно любишь меня?
— Ты не доверяешь мне, любовь моя? — Он притянул ее к себе, нежно целуя в губы.
— Мой единственный, — произнесла Тереза трагическим голосом. — Моя непростая жизнь научила меня не доверять никому. Ты женат, и твоя жена носит твоего ребенка. У тебя есть основания бросить меня, раз ты получил то, что тебе было нужно.
Он осыпал поцелуями ее шею.
— Оставить тебя? Я мог с таким же успехом оставить свое сердце. Ты знаешь, Тереза, что у меня есть обязательства перед моей женой. Ты же умная и согласишься с этим. Но ты моя радость и мое наслаждение. Ты для меня все. Ты не понимаешь, что завладела моей душой?
О Господи! Неужели ему надо еще что-то доказывать? Неужели этого недостаточно?
— Нет, Ники, нет, — сказала она, высвобождаясь из его рук. — Я ужасно чувственная, милый, и хочу любить тебя всегда. — Тереза посмотрела на него оценивающим взглядом. — Ты действительно самый прекрасный любовник, которого я когда-либо встречала. Ты воплощение любви. — Ее губы жадно открылись. Николас знал, как она любит секс, как часто использует его в качестве оружия. Но ее саму использовали тоже. Сейчас непреодолимое желание двигало ею. Мог ли он уйти? Списки были у него, но Николас не сомневался: ему вряд ли удастся вынести их из этою дома.
Кроме того, ему надо было убедиться, что Элинор и Эмили здесь.
Тереза снова притянула его к себе, и он заставил себя продолжить игру.
— Ты, наверное, очень сердишься? — прошептала она, капризно вытянув пухлые губки, а ее рука тем временем сползла с его плеча и двинулась вниз. Несмотря ни на что, он почувствовал, как его тело моментально откликнулось на ее умелые ласки…
Она скользнула рукой в карман его сюртука и, вытащив конверт, бросила его в ящик комода.
Он не шевельнулся, лишь вопросительно приподнял брови.
— Позже, — сказала она с загадочной улыбкой. — У меня здесь твоя жена.
С трудом удержавшись от резких слов, он встретил ее глаза, позволявшие желанию немножко остыть. Отсрочка была очень кстати.
— Не могу понять, о чем ты? Ты и ревность? Так не похоже на тебя…
— О, я не ревную, — промурлыкала мадам Беллэр с отсутствующей улыбкой. — Зачем мне это? Ревновать к ней… Она такая неинтересная, да еще беременна. Ее подруга тоже здесь. Но моей вины тут нет. — Она рассмеялась, видя его недоумение. — Не надо так смотреть, дорогой. С ними ничего плохого не случилось. Я приказала покормить их и дать им карты, чтобы они не скучали.
Николас поднялся и принялся ходить из угла в угол, испытывая облегчение, понимая, что у нее нет причин лгать, и отчаянно пытаясь сделать то, что ожидалось от него в этой ситуации. Тереза явно надеется, что он выйдет из себя из-за того, что она натворила. Он был уверен в этом.
— Думаю, излишне объяснять, — сказал он сурово, — что Элинор не следует расстраиваться в ее положении. В чем дело?
Француженка смотрела на него огромными, печальными глазами. Он всегда поражался ее способности мгновенно переходить от одной эмоции к другой и всякий раз искренне.
— Я не уверена в тебе, Ники, — возразила она. — Ты пресытился мной. Я должна знать, что меня ты любишь больше, чем ее.
— И как ты предполагаешь, я должен доказать это? — спросил он. — Разве недостаточно того, что я использую любую свободную минуту, стараясь побыть с тобой?
Ее губы дрогнули, и она прижала к ним свои элегантные пальчики.
— Возможно, я чересчур требовательна, но разве не все женщины такие? Ты возложил на меня непростую задачу, Ники, и я пошла на большой риск из-за любви к тебе. Ты попросил меня предать всех моих друзей, мои взгляды на жизнь… Я боюсь. Если ты снова бросишь меня, я не вынесу и умру.
Ее слова были полны такой убедительности, что он невольно почувствовал вину.
Тереза подошла ближе к нему.
— Если я услышу, как ты скажешь своей жене, что я та, кого ты любишь… Если я пойму, что ты останешься со мной навсегда… Если увижу, что ты откажешь ей даже в намеке на доброту, которую она все еще может ждать от тебя… Тогда, возможно, я поверю.
Николасу в нос ударил присущий только ей запах, острый и эротичный, и самое большее, что он мог сделать — не оттолкнуть ее. Что за безумная игра? Ему с трудом удавалось держаться в рамках.
— Я понимаю твое беспокойство, Тереза. Но вдруг я откажусь?
— Тогда заговор будет набирать силу, — сказала она без колебаний. — Если я не получу тебя, у меня нет выбора. И.. — добавила она печально, — ты и твоя жена умрете, Ники. Ее маленькая подружка тоже, я полагаю.
Он слышал, как стучит его сердце.
— А если я приму твои условия, их освободят?
— Конечно, — улыбнулась она, лаская его лицо. — Ники, разве я жестокая женщина? Ты знаешь, мне всегда претило насилие. Когда заговор раскроют, мы выйдем из игры и будем вне опасности. И наступит минута, когда она возненавидит тебя. А я, — сказала она мягко, — получу тебя навсегда.
Ее слова окончательно остудили его. «О Боже, помоги мне, если она потребует моей любви сейчас же! Никакие искусные ласки не помогут…»
— Не сердись на меня, мой дорогой.
Он все же пошел на риск и оттолкнул ее, а затем отошел к камину, надеясь выиграть время. Разумеется, он сильнее, и ему ничего не стоит силой отобрать бумаги, но Тереза увертлива, как змея, и всегда носит при себе маленький нож. Чего он добьется? И разумеется, с той стороны дверей стоит один из ее телохранителей. А главное — Элинор все еще в ее руках.
Он, в свою очередь, мог бы взять Терезу в заложницы, но это не так-то легко, и к тому же окончательно выдало бы его. Любая попытка ускользнуть отсюда могла привести к тому, что они все умрут.
Единственным выходом было согласиться с ее безумным планом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31