Подняв руку, Дженива обнаружила, что ее волосы в ужасном беспорядке, они были тяжелыми, густыми и сбились в спутанную массу.
Дрожащими руками она собрала их в тугой узел и взяла протянутую шпильку, чтобы закрепить его. Затем другую и еще одну, постепенно превращаясь в Джениву Смит, рассудительную женщину. Гребни были лишь украшением, и она воткнула их последними. От искусной прически, сделанной Реджиной, ничего не осталось, но по крайней мере теперь ее волосы были уложены почти так же, как она обычно причесывала их.
Маркиз стоял спиной к окну, наблюдая за ней, а его лицо оставалось в тени. Слышал ли он, как бьется ее сердце? Чувствовал ли аромат ее духов так же, как она ощущала легкий пряный запах, исходивший от него?
Она постаралась сдержать его словами:
— Не забудьте, милорд, если вы соблазните меня, я не расторгну нашу помолвку.
Он кивнул:
— Тогда будьте сильнее за нас обоих, Дженива Смит, мы кружимся слишком близко от огня…
Эшарт подобрал ее шаль, намереваясь завернуть в нее Джениву, но она выхватила шаль и попятилась.
— Не провожайте меня, милорд!
Он остался стоять на прежнем месте, освещенный лунным светом, олицетворяя собой холодную, невозмутимую притягательную элегантность.
— Я надеюсь, вы знаете дорогу обратно.
— Обратно куда?
— Интересный вопрос. Ибо мы уже не там, где были, когда вы вошли в эту комнату, не так ли?
От этих слов у Дженивы перехватило дыхание, однако она постаралась успокоить его, повернулась и вышла из галереи.
Эш рассеянно смотрел на место, где только что стояла Дженива Смит, его тело пылало от желания, опасного, безумного, плотского.
Эта женщина была великолепна, но она пугала его. Казалось, она не приемлет никаких границ, а он не хотел, чтобы Дженива пострадала от того, что могло произойти здесь. Он жаждал ее, но это привело бы к губительному браку. Не такая жена была ему нужна. Он вспомнил свои грубые, ужасные слова и тяжело вздохнул. Когда еще он произносил такую нелепость?
Вероятно, никогда.
Но почему? Почему эти слова сорвались с его губ?
Потому что таковы были его мысли. Они бунтовали в его голове, в его крови, в возбужденной плоти. Черт! Дженива воспламеняла его, как искра воспламеняет трут.
Он сжал руками виски. Достаточно одного раза. Ни одна женщина не разрушит его жизнь своими пышными формами и греховными проницательными глазами.
Коснувшись пальцами волос, Эшарт только теперь обнаружил, какой беспорядок внесла Дженива в его одежду. Он потянул за конец полуразвязанную ленту и вздрогнул от пришедшей в голову мысли. Если мисс Смит проникла в дом тетушек именно с таким намерением, то Родгар правильно выбрал оружие.
Сделав несколько шагов, маркиз остановился перед портретом своего кузена.
— Мой враг, как всегда, — чуть слышно произнес он. — Не ты ли скрываешься за спиной Молли? Не твое ли оружие эта Дженива Смит? Но на этот раз тебе не победить, даже с помощью сирены.
Сирены, которая не пела, а спорила.
Беспощадность — вот хорошее слово. В древности так мог звучать боевой клич, который сметал все правила войны и звал к насилию, убийству и разрушению. «Будем беспощадны и выпустим на волю псов войны».
Псы. Гончая персидской породы, ее учили не гнаться за добычей, ее учили убивать.
Каждое слово, которым они обменивались с Родгаром, имело особый смысл.
«Тебе не следовало позволять ей оседлать себя и управлять тобою».
Эш выругался, глядя на портрет, и покинул комнату.
Дженива тихо вошла в спальню. От горевших свечей и камина в комнате царила уютная атмосфера, полог пустой кровати был раздвинут. На мгновение напряженные нервы вызвали в ее воображении картину убийства или похищения, однако она тут же догадалась, что произошло. Талия немного отдохнула, затем поняла, что, возможно, гости все еще играют в вист, и этого для нее оказалось достаточно.
Реджина помогла Джениве освободиться от платья, обручей и корсета, после чего Дженива сказала, что дальше справится сама, так как не привыкла к услугам горничной.
Она вымылась, надела ночную рубашку, которая висела у камина и заметно нагрелась. Постель тоже казалась уютной и теплой, из-под одеял торчали ручки двух нагретых сковородок. Она отодвинула одну на сторону Талии, плотно задернула тяжелый полог и приготовилась к блаженству.
Однако тепло не помогало остудить неприятный жар ее тела. Или… Такой ли уж он неприятный? И как вообще могло случиться, что она так себя чувствует, — ведь они с маркизом во всем были разными.
С таким же успехом она могла бы поспорить, что камень может гореть. Она когда-то видела, как течет лава — горячая, расплавленная, как и та страсть, которая вспыхнула между ней и незнакомцем у залитого лунным светом окна.
Глава 20
Сон долго не шел, и на следующее утро Дженива проснулась позднее, чем обычно. Когда она встала с постели, огонь уже разгорелся в камине, и в комнате было тепло. Позолоченные часы показывали почти девять, но Талия все еще спала, тихо присвистывая при каждом вздохе; ее кружевной чепчик съехал набок и закрывал ей один глаз.
Улыбнувшись, Дженива тихо задернула полог и добавила в огонь еще несколько поленьев, а потом осторожно расставила фигурки в вертепе. Наступил канун Рождества — одновременно и ее день рождения, и начало любимого праздника. Она не позволит другим событиям отнять у нее все это. Наконец-то она увидит настоящее английское Рождество.
На кораблях или в портах разных стран англичане пытались воссоздать Рождество, но это у них никогда не получалось — в жарком климате не находилось подходящей пищи, а засыпанные снегом Канада или Балтика казались чужими.
По дороге сюда она поняла еще кое-что. Для английского Рождества нужен не только холод, но также подходящая обстановка и ранние сумерки.
Дженива подошла к окну и сквозь морозный узор увидела картину, соответствующую празднику: покрытая инеем трава парка вдали переходила в темные поля, испещренные белыми полосами; искривленные голые ветви деревьев четко выделялись на фоне серого неба. В таком оформлении обильная еда и вечнозеленые ветви будут как нельзя к месту, как и рождественские веселые песни, а рождественское полено станет обещанием возвращения длинных солнечных дней.
Контрасты и потребности. Зимняя темнота заставляет ценить огонь. Голод превращает сухую корку в pandolce, рождественский хлебец.
Pandolcetta mia…
У Дженивы заурчало в животе, и она засмеялась, радуясь, что ее похотливое тело все еще подвластно праведному голоду.
Теперь одежда. Если здесь следуют рождественским традициям, то сегодня собирают зеленые ветки для украшения дома. Значит, одежда должна быть теплой.
Дженива постучала в дверь гардеробной, затем открыла ее, но Реджины там не оказалось. Она и сама сумела бы надеть одно из своих очень простых платьев, что и сделала.
Выбрав простое закрытое платье из шерсти бежевого цвета, Дженива достала теплые шерстяные чулки и надела еще одну фланелевую нижнюю юбку, потом собрала волосы в простой узел, стараясь не думать о прошлой ночи, когда Эшарт держал в своей прекрасной руке ее шпильки. Прикосновение этой руки…
Проклятие! Пропади пропадом этот человек!
Она закрепила узел, затем сверху приколола маленький чепчик, так сильно воткнув булавку, что уколола палец. Глаза ее налились слезами, но не от боли, к тому же снова дал о себе знать желудок. Слабость была, очевидно, вызвана голодом, но как получить завтрак в этом доме?
Дженива посмотрела на сонетку, к сожалению, пользоваться этим современным устройством она не умела. Кроме того, если она попросит принести завтрак, то разбудит Талию. Ей не хотелось рисковать в этом чужом доме, но где-то должна же быть еда!
Она завернулась в шаль и вышла из комнаты. Если ей не удастся найти завтрак, то она по крайней мере отыщет кухню по запаху. Она не чуждалась слуг, к тому же ей будет довольно хлеба и сыра.
Повернув налево, Дженива, к счастью, вспомнила дорогу и скоро очутилась у парадной лестницы. В доме стояла тишина, но ей показалось, что она чувствует запах пищи и слышит слабые звуки голосов и звон посуды.
Она спустилась по лестнице, борясь с ощущением своей бесцеремонности и морщась каждый раз, когда ее юбки задевали за балюстраду, вызывая звон крошечных колокольчиков. Теперь она напоминала себе кота, которому нацепили колокольчик, чтобы негодник не нападал на птиц, заставая их врасплох.
Внизу Дженива осмотрелась и увидела стоявшего у дверей напудренного ливрейного лакея, который поклонился ей.
— Завтрак подают здесь, мистрис!
Направляясь к нему, Дженива заметила, что на нем перчатки и толстый стеганый жилет. Лорд Родгар был заботливым хозяином.
Лакей распахнул дверь как раз вовремя, чтобы она успела войти, а теплый воздух не успел выйти. За скромно накрытым столом сидел всего один человек с чашкой в руке и читал журнал.
Маркиз Родгар.
Испугавшись своей бестактности, Дженива отступила назад, но он быстро поднялся и с улыбкой обратился к ней:
— А, мисс Смит! Еще одна ранняя пташка. Присоединяйтесь ко мне, прошу вас.
Дженива остановилась.
— Простите, если я помешала, милорд.
— Ничуть! Стол накрыт, и я предпочитаю за завтраком не читать, а беседовать, когда это возможно. — Он отодвинул для нее стул. — Если вам это не нравится, я прикажу принести что-нибудь почитать.
Дженива сразу успокоилась и села. Это, конечно, всего лишь проявление простой вежливости, но ей показалось, что хозяин дома на самом деле рад ей.
Маркиз позвонил в позолоченный колокольчик, лежавший рядом с его тарелкой, и из угла комнаты словно по мановению волшебной палочки возник лакей. Дженива догадалась, что там находился скрытый панелью вход для слуг, вероятно, там же была буфетная, соединявшаяся лестницей с кухней. За внешним великолепием этого дома скрывался другой мир, обеспечивавший удовлетворение любых потребностей его обитателей.
Она попросила яиц и шоколада. На столе уже стояло блюдо с булочками, и Дженива, взяв одну, намазала ее маслом.
Когда лакей вышел, Родгар неожиданно спросил:
— Скажите мне, мисс Смит, каково ваше мнение о леди Бут Керью?
Дженива ожидала вежливой беседы о погоде, но отнюдь не этого.
— Мое положение не…
— Вот этого не надо! Разве вы не сражались с берберскими пиратами? Я полагаю, вы не побоитесь высказать даже жестокую правду.
Едва ли она могла отказать ему, к тому же она ничем не обязана леди Бут Керью.
— Хорошо, милорд. Она показалась мне легкомысленной, эгоистичной женщиной. Особенно меня поразило, как легко она подбросила своего ребенка чужим людям.
— Не все женщины — преданные матери, кроме того, она, возможно, не предполагала, что ребенок окажется у незнакомых людей.
При всей деликатности было ясно, что под этим подразумевалось.
— Лорд Эшарт.
— Совершенно верно. Он содержит, насколько мне известно, троих незаконнорожденных, но леди Бут напрасно надеялась, что ему захочется содержать и ее ребенка.
Вернувшийся лакей избавил Джениву от немедленного ответа. Итак, лорд Родгар следит за своим кузеном. Ее опечалило, что у Эшарта были незаконнорожденные дети. Впрочем, что толку бессмысленно изумляться или оскорбляться, повеса и распутник, он по крайней мере все же заботился о них.
— Как вы полагаете, чего ожидала леди Бут? — спросил Родгар, наливая ей шоколад.
Дженива не задумывалась над этим раньше и, взяв чашку, помедлила, не зная, что ответить.
— Возможно, она просто глупая женщина…
— Но все же в своем уме.
— Я могу только предположить, что она хотела поставить лорда Эшарта в неловкое положение, а это дает основание полагать, что она его совсем не знает.
— Или, возможно, она задумала что-то другое. Ничего, в конце концов мы узнаем правду. Кажется, существует пословица о божьих мельницах, которые мелят медленно, но кары все равно не избежать. Между тем ее ребенок и кормилица хорошо устроены в детской, и я послал к соседям поискать кого-нибудь, говорящего по-гэльски. А вы раньше праздновали Рождество в Англии, мисс Смит? — неожиданно сменил он тему.
Позднее Дженива поняла, как искусно она оказалась втянута в разговор о ее жизни. Она помнила, как они обсуждали далекие страны, ее надежды на рождественские праздники и как она даже упомянула о смерти матери, о болезни отца и о его отставке. Возможно, она даже призналась, что ей было неуютно в доме мачехи.
Разговор прервался, когда леди Аррадейл, войдя, села напротив Дженивы и приказала подать кофе. Ее улыбка, казалось, говорила, что ей доставляет огромное удовольствие видеть Джениву Смит завтракающей за одним столом с ее мужем.
Разговор перешел на празднование Рождества.
— Большинство гостей приедут к двум, — сказала леди Аррадейл, — что позволит нам всем совершить набег на окрестности. Будет так приятно вернуться в дом, когда стемнеет…
— А глинтвейн и эль с пряностями наверняка сделают возвращение еще привлекательнее, — заметил Родгар.
— Именно так. — Графиня поблагодарила лакея за кофе и обратилась к Джениве: — В доме под Рождество такой беспорядок, а тут еще эта зелень, которую вносят в канун праздника… Можете себе представить, как это все хлопотно!
Маркиза это рассмешило.
— Когда-то я начинал рождественские празднества немного раньше, мисс Смит, и теперь понимаю, что играл с судьбой.
Леди Аррадейл, нахмурившись, взглянула на него.
— Все знают, что это приносит беду.
— Но все же мы выжили.
— Уцепившись ногтями.
— А разве бывают такие длинные ногти?
— Да, если они неподстриженные и грязные. Лорд Родгар изобразил брезгливую гримасу:
— Не за столом, прошу, любовь моя.
Леди Аррадейл засмеялась и извинилась перед Дженивой, которая тоже задумалась над странным вопросом.
— Я установила порядок, — заявила графиня, — по которому Рождество празднуется в Рождество и начинается сегодня.
— Для этого собирается, как правило, вся семья, — объяснил лорд Родгар. — Большинство людей хотят отмечать Рождество в узком кругу, поэтому мы не приглашаем никого, кто не имеет с нами родственных связей.
— Но я-то как раз не имею. — Дженива тут же пожалела, что не может взять свои слова обратно, — ведь ее никто не приглашал.
— Неправда, вы помолвлены с моим кузеном.
Боже, как она умудрилась забыть об этом!
Леди Аррадейл налила себе еще кофе.
— Мне сказали, что старик Барнабас обещает сегодня днем более теплую и даже солнечную погоду.
— Старик Барнабас, — заметил Родгар, — помнит свои обещания, когда оказывается прав, и забывает, когда ошибается.
Леди Аррадейл похлопала его по руке:
— Он будет прав, потому что мне этого хочется.
— В таком случае солнце будет сиять, как в июле!
В их тоне звучала такая нежная близость, что Дженива почувствовала себя лишней и встала.
— Я должна пойти и посмотреть, не проснулась ли леди Талия и как дела у леди Каллиопы.
Родгар помог ей выйти из-за стола.
— Благодарю, что составили мне компанию, мисс Смит. И пожалуйста, пусть забота о моих тетушках не мешает вам развлекаться. Я сочту за честь предоставить им все услуги, в которых они нуждаются.
— Но я здесь именно для этого, милорд.
— Возможно, вы и приехали сюда с такой целью, но сейчас вы моя гостья, поэтому целью вашего пребывания должно стать удовольствие, и только удовольствие, тогда, как хозяин, я тоже буду доволен.
Чувствуя, что ею распоряжаются помимо ее воли, Дженива спросила:
— Независимо от моего желания?
Две пары глаз с удивлением посмотрели на нее.
— Если вы настаиваете, мы, может быть, и найдем для вас темницу и власяницу, мисс Смит.
— Не дразни ее, Бей. Мисс Смит, вы должны поступать так, как вы пожелаете, — это все, о чем мы вас просим.
Пристыженная своим нетактичным поведением, Дженива сделала реверанс и поспешно удалилась.
— Вероятно, я вел себя не совсем правильно, — с некоторой досадой заметил Родгар.
— От Маллорена всего можно ожидать, даже ошибок. Но она, кажется, слишком вспыльчива, не правда ли?
Маркиз сел и наполнил их чашки.
— Особенно для леди, только что помолвленной с одним из самых завидных женихов Англии.
— Ты думаешь, это правда?
— О да. Вопрос в том, по-настоящему ли?
— Но зачем придумывать такое?
— Может быть, чтобы дать Эшарту повод приехать сюда. Однако его связь с разумной женщиной послужит нам на пользу.
— Связь? Это нехорошо звучит, Бей. Он взял ее руку и поцеловал.
— И все же это так. Дженива отвлечет его от более бессмысленных поступков.
— Бессмысленных поступков?
— Он думает, что имеет возможность навредить мне.
— Но как?
— Д'Эок, полагают. Письма якобы от французского короля, которые я подделал.
Она сжала его руку.
— Как он мог узнать об этом?
— Утечки — их невозможно предотвратить.
— Неужели вражда пустила такие глубокие корни? Если король узнает, что ты сделал, последствия могут оказаться весьма пагубными.
— Не хмурься. — Родгар погладил ее лоб. — Мы покорим его любовью всей нашей семьи и опасность исчезнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31