Так что сочетание у них получалось не из лучших. Хотя, думаю, он никогда не причинял ей настоящего вреда. Но временами мне так хотелось остановить его, да у меня не хватало на это сил.
Лоретта завязала узелок на нитке и наклонилась, чтобы откусить конец. Сложив починенный носок на коленях, она взглянула на Свифта.
— Трудно объяснить, что он из себя представлял в те дни. — Она нахмурила брови. — У меня всегда было чувство… — Она оборвала себя и улыбнулась. — Ладно, сколько воды утекло.
— А все-таки, что за чувство?
— О, я даже не знаю. Чувство, что он сдерживает себя, что он стал бы гораздо более жестоким, если бы перестал держать себя в узде. Мне кажется, он знал, что свободно может издеваться только над тетей Рейчел.
— Значит, он держал себя в руках?
— До определенной степени. Но все преграды были сметены, когда он узнал, что я беременна Чейзом Келли. Он грозился убить ребенка, как только тот появится на свет — потому что Охотник был команчем. Тетя Рейчел тут наконец не выдержала и поучила его кое-каким манерам, держа на мушке карабина. Оказавшись один против трех разъяренных женщин, которые достаточно натерпелись от него и его необузданного нрава, он быстренько пересмотрел свою позицию. — Она опять улыбнулась. — Мне даже кажется, что он стал пообходительнее, и ему это самому нравилось, а?
Лицо Свифта стало жестким.
— Может быть, и так. — Он некоторое время смотрел на пламя камина, потом рискнул спросить: — Эми никогда не упоминала, что Генри был жесток по отношению к ней после смерти матери? В каком-нибудь из своих писем или после того, как приехала сюда?
— Нет. А почему ты спрашиваешь? Тебе известно что-нибудь такое, чего не знаю я?
— Да не почему. Просто любопытно, вот и все. — Свифт распрямил плечи и потер шею, вспоминая безумное выражение, появившееся в глазах Эми, когда она говорила о своем прошлом и жалела о том, что он узнал о нем. Правда, он так толком и не понял, что же такое он знает. — Я… — Он убрал руку с шеи. — Думаю, что если она никогда ничего не говорила, значит, он обращался с ней хорошо.
— Уверена, что она написала бы и приехала в Орегон, если бы это было не так.
С этим Свифт не мог спорить.
— И в ее письмах все обстояло прекрасно?
— Более чем прекрасно! Сплошная радость! Она писала нам обо всех тех улучшениях, что Генри произвел в доме, о своем садике, о тех заготовках, что она сделала на зиму, о том, что она собирается себе сшить. Она казалась счастливой как птичка.
— Если она была счастлива, почему же она уехала?
— В основном из-за одиночества, как мне кажется. Ближайшие соседи жили во многих милях от них. А потом она прислала нам весточку, что работает в Джексборо за стол и приют и ждет от нас денег на переезд сюда. Она писала, что жизнь на ферме в полной изоляции чуть не довела ее до сумасшествия. Да еще Генри очень переживал из-за смерти тети Рейчел. Думаю, она решила, что прошло достаточно много времени, и теперь ей можно уехать.
— А как она добралась от фермы до Джексборо?
— Не припомню, чтобы она когда-нибудь упоминала об этом. Наверное, Генри отвез ее. А почему ты спрашиваешь?
— Да так. Просто любопытно. Джексборо ведь довольно далеко от фермы, насколько я помню?
— Ты что-то мне не договариваешь? — тихо спросила Лоретта, в ее огромных глазах застыл вопрос.
Свифт выдавил из себя еще одну улыбку.
— Нет. Я просто пытаюсь яснее себе представить картину прошедших лет. Эми очень изменилась. И иногда мне кажется, что за это время с ней что-то могло произойти, что-то, о чем она никогда никому не говорит.
Лоретта успокоилась.
— У Эми нет секретов от меня. — Какое-то время она пристально смотрела на него. — Не жди слишком многого, Свифт. Тебе же известно, что Эми прошла через весь этот ужас с команчеро. Ты не можешь рассчитывать, что прошедшие годы никак не повлияли на нее.
Свифт отвел взгляд.
— Нет, на это я не рассчитываю.
— Дай ей время. Тому, кто умеет ждать, достается все лучшее. В глубине души Эми никогда не переставала любить тебя. Это делает ее очень уязвимой. И, мне кажется, она ужасно пугается, когда думает об этом.
Он глубоко вздохнул.
— Я стараюсь быть терпеливым, поверь мне. Улыбаясь, она убрала свою штопку в рабочую корзину и встала из качалки.
— Прошло много времени. Эми предстоит узнавать тебя заново. — Она положила руку ему на плечо. — Пусть она делает это так, как ей удобно.
Он кивнул, по-прежнему не глядя на нее. Она подавила зевок.
— Ладно, старушке пришло время дать отдых своим усталым костям. Спокойной ночи, Свифт.
— Спокойной ночи, Лоретта.
— Я рада была услышать, что ты уговорил Эми пойти с тобой прогуляться.
— Наверное, все-таки не больше, чем я сам.
Она потрепала его по плечу, проходя мимо. Свифт опять уставился в огонь. Он услышал, как легонько стукнула дверь спальни, когда Лоретта закрывала ее за собой. И как бы эхом этого звука до него донесся голос Эми. Я пошла пешком. Как-то вечером на меня что-то нашло, я собралась и уехала. Он сжал руки в кулаки, вспоминая ее загнанный взгляд.
Всю следующую неделю в обыденную жизнь Эми вносили разнообразие ее занятия со Свифтом. За каждый час, проведенный за уроками, Свифт требовал часа общения с нею. Так как днем она преподавала в школе, а он работал в шахте, их прогулки происходили вечером, после занятий. Эми скоро перестала бояться, что кто-нибудь увидит их и сделает из этого выводы. Вместо этого ее, наоборот, стало беспокоить то, что их как раз никто не видит. Она по-прежнему боялась, что как-нибудь ночью, уведя ее из города, Свифт может воспользоваться их уединением.
Казалось, Свифта забавляла ее недоверчивость, и он каждый вечер не упускал возможности помучить ее. Он, смеясь, давал понять, что ему ничего не стоит воспользоваться ситуацией, но для этого он выберет какую-нибудь другую ночь. Это вселяло в Эми постоянную неуверенность. Она не знала, чего от него ждать в следующее мгновение.
Но это, видимо, ни в малейшей степени не волновало Свифта. Он как бы все время ей внушал: «Думай о худшем, если тебе нравится. Мне все равно. Следи за каждым моим шагом. Раньше или позже ты потеряешь осторожность». Эми никак не могла понять, зачем он играет с ней в эти игры. Временами она мечтала, чтобы он поклялся, что никогда не дотронется до нее, пусть даже это будет заведомая ложь. Такая клятва позволила бы ей расслабиться и наслаждаться его близостью к ней.
Но Свифт ни на какие обещания не соглашался.
Тем временем у Эми накапливался опыт общения с ним. Сейчас он мог быть серьезным, а через секунду насмешливым. Постоянными ее спутниками стали воспоминания о прошлом. Иногда ей даже казалось, что она видит прежнего Свифта, беззаботного мальчишку, которого она так самозабвенно любила. Но чаще ее сопровождал Свифт Лопес, мужчина с жестким лицом и затуманенными болью глазами. Она постоянно чувствовала какую-то абсолютно непонятную ей печаль.
В следующую субботу в Селении Вульфа должен был состояться благотворительный вечер с танцами. Свифт предложил ей сходить туда.
— Я никогда не хожу ни на какие вечеринки, Свифт, — нервно ответила она.
— Я хочу познакомиться с местными жителями, Пожалуйста, пойдем, Эми. Ненадолго. Что я там буду делать один?
— Не пойду.
— А я хочу пойти. Хочу узнать всех получше. Я встречаю людей на улице, но это не одно и то же. У них в мозгах засела моя дурная слава, и они очень подозрительно ко мне относятся. А эта вечеринка даст мне возможность показать им, что я такой же, как все, обыкновенный человек. Что я хочу быть частью их общины.
— Свифт, это ты-то обыкновенный человек? Хорошо, я подумаю, — уступила она.
— Подумай хорошенько. Это обычный глупый благотворительный вечер. Если тебе там не понравится, мы больше никогда ни на что подобное не пойдем.
Три дня Эми была в смятении, размышляя, должна или не должна она идти. Сердце у нее начинало часто биться каждый раз, как она представляла, что танцует со Свифтом на глазах у всех. За всю свою взрослую жизнь она ни разу не была на настоящих танцах, и мысль об этом заставляла ее трепетать. Что, если она пойдет, а Свифт не появится? А что, если не пойдет она, а он придет? Он может так и остаться один, все жители городка будут его избегать. Или он может там встретить кого-нибудь еще…
Эта последняя мысль повергла Эми в панику, хотя она и не знала почему. Ведь если он найдет себе другую, будет только лучше, разве нет? В конце концов она спросила совета у Лоретты. Та тут же начала перетряхивать весь свой гардероб в поисках платья, которое Эми могла бы надеть по такому случаю.
— Вот это будет отлично! — вскричала Лоретта, кружась по спальне с голубым шелковым платьем в руках. — Оно точно под цвет твоих глаз, Амелия Роуз. Свифт только посмотрит на тебя — и решит, что уже умер и попал прямо на небеса.
— Но, Лоретта… — Эми потрогала низко вырезанный лиф. — Я не могу надеть этого платья. Оно прекрасно, но это не для меня.
— Да ладно тебе, Эми, ты что, думаешь, Свифт не знает, что у тебя есть груди? Это платье еще скромное по сравнению с другими. Будь чуть-чуть посмелее хоть раз в жизни! Я помогу тебе уложить волосы. Ты будешь такой хорошенькой! Могу поспорить, что он выложит целое состояние, чтобы купить твою обеденную корзинку и потом поужинать с тобой.
— Я не собираюсь брать с собой никакой обеденной корзинки.
— Но все незамужние женщины приносят на аукцион обеденные корзинки. Или ты сама соберешь ее себе, или за тебя это сделаю я. Ты хочешь, чтобы он купил ее у какой-нибудь другой девушки?
— Я никогда раньше не бывала на благотворительных вечерах и уж точно не носила никаких обеденных корзинок на аукцион. И не собираюсь начинать делать это сейчас. Разве это облагораживает женщину? Позволять постороннему мужчине таким способом добиваться ее общества, — презрительно сморщила нос Эми.
— Ты просто боишься, что твою купит кто-нибудь другой, а не Свифт.
— А может быть, я вовсе и не хочу, чтобы он ее покупал. Уж коли я провожу вечер с джентльменом, я хочу, чтобы это было потому, что так решила я, а не потому, что он заплатил свои добытые тяжелым трудом пять долларов. Я буду чувствовать себя обязанной проторчать там весь вечер.
— А как же, Эми? Что Свифт будет там делать, если ты уйдешь раньше? Мне бы очень хотелось, чтобы этот вечер прошел для него хорошо. Почему не быть как все? Возьми корзинку на аукцион. Свифт будет голоден после того, как проработает весь день.
— Я могу просто собрать корзинку и не выставлять ее на аукцион, — возразила ей Эми, расправляя складки на юбке.
— Ну и какая от этого кому будет радость? Ты же не пожилая замужняя женщина вроде меня. А ты представь себе, как это восхитительно — заставить мужчину заплатить бешеные деньги за право провести с тобой вечер.
— Спроси у Мей Белле из салуна там наверху, насколько это восхитительно.
— Фу, Эми, у тебя мозги повернуты не в ту сторону. Как можно сравнивать аукцион обеденных корзинок и профессию Мей Белле?
— Потому что этот твой аукцион в некотором роде то же самое. Ты что думаешь, мужчины покупают эти корзинки просто для того, чтобы посидеть на травке и поесть? Они могли бы поесть и то, что принесут их матери.
Лоретта засмеялась.
— А знаешь, может быть, ты и попала в точку. Оглядываясь назад, я теперь припоминаю, как Охотник уминал все, что было в корзинке, а потом начинал поглядывать на меня как на десерт.
Эми улыбнулась.
— Надень сама это платье в субботу вечером, и могу поспорить, ему захочется десерта еще до ужина.
Лоретта покраснела.
— С двумя детьми на сеновале нам приходится ой как долго после ужина ждать десерта! — Она подавила тоскливый вздох, пробежав пальцами по шелку платья. — Ах, Эми, я правда хочу, чтобы ты взяла корзинку и позволила Свифту посоревноваться за право обладания ею. Ты ведь и так пропускаешь все развлечения, которые бывают в городе, ты хоть знаешь это?
— Прости меня, Лоретта, но сидеть рядом с человеком, который обгладывает куриную ногу и в то же время пялится на тебя, несколько не совпадает с моими представлениями о развлечениях.
— О Господи, как ты мне надоела со своим ханжеством! Наденешь ты в конце концов это платье или нет?
Эми закусила губу и бросила на платье оценивающий взгляд.
— Оно великолепно…
— И очень тебе идет.
— А что же наденешь ты, если в нем буду я?
— Свое розовое шелковое. Охотник его любит больше всех. — Лоретта сунула платье в руки Эми. — Забирай.
— Я еще даже не уверена, пойду ли я вообще.
— Если ты не пойдешь, я спущу с тебя шкуру живьем.
— А что, если этот вдовец, мистер Блейк, местный коронер, пригласит меня на танец?
Лоретта пожала плечами.
— Скажи ему, что ты не танцуешь. Это даже и не ложь. Кроме как в этом доме, я никогда не видела, чтобы ты кружилась в танце.
В субботу утром Эми опять зашла к Лоретте, чтобы поймать цыпленка на заднем дворе. Обычно за нее это делали Охотник или Чейз, навыков в этом деле у нее не было. Ее длинные юбки еще больше осложняли задачу, замедляя движения и распугивая цыплят. Через несколько минут она уже тяжело дышала и была вся мокрая. Косы расплелись, в туфлю попал камешек. И настроение окончательно испортилось. Кроме того, ей была противна мысль, что цыпленка придется умерщвлять, отрубать ему голову… Со времени своего столкновения с команчеро много лет назад она испытывала отвращение к любому насилию, даже такому необходимому. Бедные, беззащитные цыплята!
— Идите ко мне, цып-цып-цып, — ласково подзывала она их. Внимание ее было приковано к красивой упитанной курочке, которая, однако, явно не испытывала желания превратиться в обглоданный скелет. — Иди ко мне, курочка. Иди к Эми.
— Мне кажется, ты ей не нравишься, — прозвучал за ее спиной глубокий голос.
Эми распрямилась и обернулась, вскинув руки к растрепавшейся прическе.
— Свифт! Я думала, ты в шахте.
— Я и был там. Но мне нужно сходить в магазин за новой рубашкой, поэтому я ушел с работы.
Эми оставалось только догадываться, почему он решил поменять приличные деньги, которые мог бы заработать, на какую-то там рубашку. Тем более что в своей черной рубашке, которую он носил расстегнутой до середины груди, с рукавами, закатанными до локтей, он выглядел самым красивым из всех мужчин, с которыми она была знакома.
— Ну и видок у тебя, Эми. Что ты тут делаешь? — Свифт пробежал взглядом по ее растрепанной прическе и испачканному в грязи краю юбки.
— Мне нужна курица для моей обеденной корзинки. — У нее жаром запылали щеки: она не собиралась говорить ничего подобного. — Не для аукциона, уверяю тебя. Просто чтобы взять ее с собой на случай, если я проголодаюсь.
Его взгляд еще раз прошелся по ее прическе, заставив Эми забеспокоиться и постараться привести ее в порядок. Но как она ни пыталась уложить тяжелые косы на голове, они все же расплетались. В конце концов она бросила это занятие, тем более что он смотрел на нее с неподдельным любопытством. Наверное, она выглядела довольно глупо.
— Так ты все-таки решила идти на этот благотворительный вечер?
— Я подумала, что пойду и немножко посмотрю, что там к чему.
— Я горжусь тобою, Эми. Я же понимаю, что это для тебя непросто. — Он окинул взглядом двор. — Хочешь, я поймаю тебе курицу?
— Нет. — Уж коли она надеялась, что он будет ужинать вместе с нею, было бы неправильным, чтобы он помогал ей в приготовлении этого ужина. — Ты не беспокойся, у меня все в порядке. Я просто развлекаюсь.
— Но вид у тебя такой, будто ты вот-вот свалишься с ног. — Он снял шляпу и повесил ее на сучок. Закатав рукава еще выше, он посмотрел на приглянувшуюся ей упитанную курицу. — В ловле кур есть маленькая хитрость.
— Какая же это?
Он медленно пошел поперек скотного двора, сложив пальцы так, будто разбрасывает корм. Куры аж бросились к нему.
— Вот так и с женщинами. Стоит только за ними погнаться, они разбегаются. Так что вместо этого надо им дать возможность… — он перенес вес на одну ногу, держа руки наготове, — …погнаться за тобой, вот тут ты ее и схватишь.
С этими словами он бросился вперед, курица от него увернулась, и он всем телом шлепнулся в грязь.
— Это самый блестящий трюк, который я когда-нибудь видела, — едва смогла выговорить Эми, покатываясь от смеха. — Ах, ах, женщины, наверное, так и вешаются на такого способного ловца.
Свифт прищурил один глаз.
— Это первый и последний раз, когда счастье мне изменило.
Эми наконец совладала с приступом веселья и опять настроилась на ловлю кур. Свифт присоединился к ней. Прежде чем она успела это осознать, они уже бегали по двору, смеясь как дурачки. А куры хлопали крыльями, кудахтали и не поддавались. Когда они добегались до того, что нечем было уже дышать, Свифт уселся на колоду для рубки дров, обхватил руками колено и спросил:
— А корова тебя не устроит?
Эми прижала руку к бешено вздымающейся груди и опять рассмеялась.
— Корова? Это будет уж слишком большая обеденная корзинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Лоретта завязала узелок на нитке и наклонилась, чтобы откусить конец. Сложив починенный носок на коленях, она взглянула на Свифта.
— Трудно объяснить, что он из себя представлял в те дни. — Она нахмурила брови. — У меня всегда было чувство… — Она оборвала себя и улыбнулась. — Ладно, сколько воды утекло.
— А все-таки, что за чувство?
— О, я даже не знаю. Чувство, что он сдерживает себя, что он стал бы гораздо более жестоким, если бы перестал держать себя в узде. Мне кажется, он знал, что свободно может издеваться только над тетей Рейчел.
— Значит, он держал себя в руках?
— До определенной степени. Но все преграды были сметены, когда он узнал, что я беременна Чейзом Келли. Он грозился убить ребенка, как только тот появится на свет — потому что Охотник был команчем. Тетя Рейчел тут наконец не выдержала и поучила его кое-каким манерам, держа на мушке карабина. Оказавшись один против трех разъяренных женщин, которые достаточно натерпелись от него и его необузданного нрава, он быстренько пересмотрел свою позицию. — Она опять улыбнулась. — Мне даже кажется, что он стал пообходительнее, и ему это самому нравилось, а?
Лицо Свифта стало жестким.
— Может быть, и так. — Он некоторое время смотрел на пламя камина, потом рискнул спросить: — Эми никогда не упоминала, что Генри был жесток по отношению к ней после смерти матери? В каком-нибудь из своих писем или после того, как приехала сюда?
— Нет. А почему ты спрашиваешь? Тебе известно что-нибудь такое, чего не знаю я?
— Да не почему. Просто любопытно, вот и все. — Свифт распрямил плечи и потер шею, вспоминая безумное выражение, появившееся в глазах Эми, когда она говорила о своем прошлом и жалела о том, что он узнал о нем. Правда, он так толком и не понял, что же такое он знает. — Я… — Он убрал руку с шеи. — Думаю, что если она никогда ничего не говорила, значит, он обращался с ней хорошо.
— Уверена, что она написала бы и приехала в Орегон, если бы это было не так.
С этим Свифт не мог спорить.
— И в ее письмах все обстояло прекрасно?
— Более чем прекрасно! Сплошная радость! Она писала нам обо всех тех улучшениях, что Генри произвел в доме, о своем садике, о тех заготовках, что она сделала на зиму, о том, что она собирается себе сшить. Она казалась счастливой как птичка.
— Если она была счастлива, почему же она уехала?
— В основном из-за одиночества, как мне кажется. Ближайшие соседи жили во многих милях от них. А потом она прислала нам весточку, что работает в Джексборо за стол и приют и ждет от нас денег на переезд сюда. Она писала, что жизнь на ферме в полной изоляции чуть не довела ее до сумасшествия. Да еще Генри очень переживал из-за смерти тети Рейчел. Думаю, она решила, что прошло достаточно много времени, и теперь ей можно уехать.
— А как она добралась от фермы до Джексборо?
— Не припомню, чтобы она когда-нибудь упоминала об этом. Наверное, Генри отвез ее. А почему ты спрашиваешь?
— Да так. Просто любопытно. Джексборо ведь довольно далеко от фермы, насколько я помню?
— Ты что-то мне не договариваешь? — тихо спросила Лоретта, в ее огромных глазах застыл вопрос.
Свифт выдавил из себя еще одну улыбку.
— Нет. Я просто пытаюсь яснее себе представить картину прошедших лет. Эми очень изменилась. И иногда мне кажется, что за это время с ней что-то могло произойти, что-то, о чем она никогда никому не говорит.
Лоретта успокоилась.
— У Эми нет секретов от меня. — Какое-то время она пристально смотрела на него. — Не жди слишком многого, Свифт. Тебе же известно, что Эми прошла через весь этот ужас с команчеро. Ты не можешь рассчитывать, что прошедшие годы никак не повлияли на нее.
Свифт отвел взгляд.
— Нет, на это я не рассчитываю.
— Дай ей время. Тому, кто умеет ждать, достается все лучшее. В глубине души Эми никогда не переставала любить тебя. Это делает ее очень уязвимой. И, мне кажется, она ужасно пугается, когда думает об этом.
Он глубоко вздохнул.
— Я стараюсь быть терпеливым, поверь мне. Улыбаясь, она убрала свою штопку в рабочую корзину и встала из качалки.
— Прошло много времени. Эми предстоит узнавать тебя заново. — Она положила руку ему на плечо. — Пусть она делает это так, как ей удобно.
Он кивнул, по-прежнему не глядя на нее. Она подавила зевок.
— Ладно, старушке пришло время дать отдых своим усталым костям. Спокойной ночи, Свифт.
— Спокойной ночи, Лоретта.
— Я рада была услышать, что ты уговорил Эми пойти с тобой прогуляться.
— Наверное, все-таки не больше, чем я сам.
Она потрепала его по плечу, проходя мимо. Свифт опять уставился в огонь. Он услышал, как легонько стукнула дверь спальни, когда Лоретта закрывала ее за собой. И как бы эхом этого звука до него донесся голос Эми. Я пошла пешком. Как-то вечером на меня что-то нашло, я собралась и уехала. Он сжал руки в кулаки, вспоминая ее загнанный взгляд.
Всю следующую неделю в обыденную жизнь Эми вносили разнообразие ее занятия со Свифтом. За каждый час, проведенный за уроками, Свифт требовал часа общения с нею. Так как днем она преподавала в школе, а он работал в шахте, их прогулки происходили вечером, после занятий. Эми скоро перестала бояться, что кто-нибудь увидит их и сделает из этого выводы. Вместо этого ее, наоборот, стало беспокоить то, что их как раз никто не видит. Она по-прежнему боялась, что как-нибудь ночью, уведя ее из города, Свифт может воспользоваться их уединением.
Казалось, Свифта забавляла ее недоверчивость, и он каждый вечер не упускал возможности помучить ее. Он, смеясь, давал понять, что ему ничего не стоит воспользоваться ситуацией, но для этого он выберет какую-нибудь другую ночь. Это вселяло в Эми постоянную неуверенность. Она не знала, чего от него ждать в следующее мгновение.
Но это, видимо, ни в малейшей степени не волновало Свифта. Он как бы все время ей внушал: «Думай о худшем, если тебе нравится. Мне все равно. Следи за каждым моим шагом. Раньше или позже ты потеряешь осторожность». Эми никак не могла понять, зачем он играет с ней в эти игры. Временами она мечтала, чтобы он поклялся, что никогда не дотронется до нее, пусть даже это будет заведомая ложь. Такая клятва позволила бы ей расслабиться и наслаждаться его близостью к ней.
Но Свифт ни на какие обещания не соглашался.
Тем временем у Эми накапливался опыт общения с ним. Сейчас он мог быть серьезным, а через секунду насмешливым. Постоянными ее спутниками стали воспоминания о прошлом. Иногда ей даже казалось, что она видит прежнего Свифта, беззаботного мальчишку, которого она так самозабвенно любила. Но чаще ее сопровождал Свифт Лопес, мужчина с жестким лицом и затуманенными болью глазами. Она постоянно чувствовала какую-то абсолютно непонятную ей печаль.
В следующую субботу в Селении Вульфа должен был состояться благотворительный вечер с танцами. Свифт предложил ей сходить туда.
— Я никогда не хожу ни на какие вечеринки, Свифт, — нервно ответила она.
— Я хочу познакомиться с местными жителями, Пожалуйста, пойдем, Эми. Ненадолго. Что я там буду делать один?
— Не пойду.
— А я хочу пойти. Хочу узнать всех получше. Я встречаю людей на улице, но это не одно и то же. У них в мозгах засела моя дурная слава, и они очень подозрительно ко мне относятся. А эта вечеринка даст мне возможность показать им, что я такой же, как все, обыкновенный человек. Что я хочу быть частью их общины.
— Свифт, это ты-то обыкновенный человек? Хорошо, я подумаю, — уступила она.
— Подумай хорошенько. Это обычный глупый благотворительный вечер. Если тебе там не понравится, мы больше никогда ни на что подобное не пойдем.
Три дня Эми была в смятении, размышляя, должна или не должна она идти. Сердце у нее начинало часто биться каждый раз, как она представляла, что танцует со Свифтом на глазах у всех. За всю свою взрослую жизнь она ни разу не была на настоящих танцах, и мысль об этом заставляла ее трепетать. Что, если она пойдет, а Свифт не появится? А что, если не пойдет она, а он придет? Он может так и остаться один, все жители городка будут его избегать. Или он может там встретить кого-нибудь еще…
Эта последняя мысль повергла Эми в панику, хотя она и не знала почему. Ведь если он найдет себе другую, будет только лучше, разве нет? В конце концов она спросила совета у Лоретты. Та тут же начала перетряхивать весь свой гардероб в поисках платья, которое Эми могла бы надеть по такому случаю.
— Вот это будет отлично! — вскричала Лоретта, кружась по спальне с голубым шелковым платьем в руках. — Оно точно под цвет твоих глаз, Амелия Роуз. Свифт только посмотрит на тебя — и решит, что уже умер и попал прямо на небеса.
— Но, Лоретта… — Эми потрогала низко вырезанный лиф. — Я не могу надеть этого платья. Оно прекрасно, но это не для меня.
— Да ладно тебе, Эми, ты что, думаешь, Свифт не знает, что у тебя есть груди? Это платье еще скромное по сравнению с другими. Будь чуть-чуть посмелее хоть раз в жизни! Я помогу тебе уложить волосы. Ты будешь такой хорошенькой! Могу поспорить, что он выложит целое состояние, чтобы купить твою обеденную корзинку и потом поужинать с тобой.
— Я не собираюсь брать с собой никакой обеденной корзинки.
— Но все незамужние женщины приносят на аукцион обеденные корзинки. Или ты сама соберешь ее себе, или за тебя это сделаю я. Ты хочешь, чтобы он купил ее у какой-нибудь другой девушки?
— Я никогда раньше не бывала на благотворительных вечерах и уж точно не носила никаких обеденных корзинок на аукцион. И не собираюсь начинать делать это сейчас. Разве это облагораживает женщину? Позволять постороннему мужчине таким способом добиваться ее общества, — презрительно сморщила нос Эми.
— Ты просто боишься, что твою купит кто-нибудь другой, а не Свифт.
— А может быть, я вовсе и не хочу, чтобы он ее покупал. Уж коли я провожу вечер с джентльменом, я хочу, чтобы это было потому, что так решила я, а не потому, что он заплатил свои добытые тяжелым трудом пять долларов. Я буду чувствовать себя обязанной проторчать там весь вечер.
— А как же, Эми? Что Свифт будет там делать, если ты уйдешь раньше? Мне бы очень хотелось, чтобы этот вечер прошел для него хорошо. Почему не быть как все? Возьми корзинку на аукцион. Свифт будет голоден после того, как проработает весь день.
— Я могу просто собрать корзинку и не выставлять ее на аукцион, — возразила ей Эми, расправляя складки на юбке.
— Ну и какая от этого кому будет радость? Ты же не пожилая замужняя женщина вроде меня. А ты представь себе, как это восхитительно — заставить мужчину заплатить бешеные деньги за право провести с тобой вечер.
— Спроси у Мей Белле из салуна там наверху, насколько это восхитительно.
— Фу, Эми, у тебя мозги повернуты не в ту сторону. Как можно сравнивать аукцион обеденных корзинок и профессию Мей Белле?
— Потому что этот твой аукцион в некотором роде то же самое. Ты что думаешь, мужчины покупают эти корзинки просто для того, чтобы посидеть на травке и поесть? Они могли бы поесть и то, что принесут их матери.
Лоретта засмеялась.
— А знаешь, может быть, ты и попала в точку. Оглядываясь назад, я теперь припоминаю, как Охотник уминал все, что было в корзинке, а потом начинал поглядывать на меня как на десерт.
Эми улыбнулась.
— Надень сама это платье в субботу вечером, и могу поспорить, ему захочется десерта еще до ужина.
Лоретта покраснела.
— С двумя детьми на сеновале нам приходится ой как долго после ужина ждать десерта! — Она подавила тоскливый вздох, пробежав пальцами по шелку платья. — Ах, Эми, я правда хочу, чтобы ты взяла корзинку и позволила Свифту посоревноваться за право обладания ею. Ты ведь и так пропускаешь все развлечения, которые бывают в городе, ты хоть знаешь это?
— Прости меня, Лоретта, но сидеть рядом с человеком, который обгладывает куриную ногу и в то же время пялится на тебя, несколько не совпадает с моими представлениями о развлечениях.
— О Господи, как ты мне надоела со своим ханжеством! Наденешь ты в конце концов это платье или нет?
Эми закусила губу и бросила на платье оценивающий взгляд.
— Оно великолепно…
— И очень тебе идет.
— А что же наденешь ты, если в нем буду я?
— Свое розовое шелковое. Охотник его любит больше всех. — Лоретта сунула платье в руки Эми. — Забирай.
— Я еще даже не уверена, пойду ли я вообще.
— Если ты не пойдешь, я спущу с тебя шкуру живьем.
— А что, если этот вдовец, мистер Блейк, местный коронер, пригласит меня на танец?
Лоретта пожала плечами.
— Скажи ему, что ты не танцуешь. Это даже и не ложь. Кроме как в этом доме, я никогда не видела, чтобы ты кружилась в танце.
В субботу утром Эми опять зашла к Лоретте, чтобы поймать цыпленка на заднем дворе. Обычно за нее это делали Охотник или Чейз, навыков в этом деле у нее не было. Ее длинные юбки еще больше осложняли задачу, замедляя движения и распугивая цыплят. Через несколько минут она уже тяжело дышала и была вся мокрая. Косы расплелись, в туфлю попал камешек. И настроение окончательно испортилось. Кроме того, ей была противна мысль, что цыпленка придется умерщвлять, отрубать ему голову… Со времени своего столкновения с команчеро много лет назад она испытывала отвращение к любому насилию, даже такому необходимому. Бедные, беззащитные цыплята!
— Идите ко мне, цып-цып-цып, — ласково подзывала она их. Внимание ее было приковано к красивой упитанной курочке, которая, однако, явно не испытывала желания превратиться в обглоданный скелет. — Иди ко мне, курочка. Иди к Эми.
— Мне кажется, ты ей не нравишься, — прозвучал за ее спиной глубокий голос.
Эми распрямилась и обернулась, вскинув руки к растрепавшейся прическе.
— Свифт! Я думала, ты в шахте.
— Я и был там. Но мне нужно сходить в магазин за новой рубашкой, поэтому я ушел с работы.
Эми оставалось только догадываться, почему он решил поменять приличные деньги, которые мог бы заработать, на какую-то там рубашку. Тем более что в своей черной рубашке, которую он носил расстегнутой до середины груди, с рукавами, закатанными до локтей, он выглядел самым красивым из всех мужчин, с которыми она была знакома.
— Ну и видок у тебя, Эми. Что ты тут делаешь? — Свифт пробежал взглядом по ее растрепанной прическе и испачканному в грязи краю юбки.
— Мне нужна курица для моей обеденной корзинки. — У нее жаром запылали щеки: она не собиралась говорить ничего подобного. — Не для аукциона, уверяю тебя. Просто чтобы взять ее с собой на случай, если я проголодаюсь.
Его взгляд еще раз прошелся по ее прическе, заставив Эми забеспокоиться и постараться привести ее в порядок. Но как она ни пыталась уложить тяжелые косы на голове, они все же расплетались. В конце концов она бросила это занятие, тем более что он смотрел на нее с неподдельным любопытством. Наверное, она выглядела довольно глупо.
— Так ты все-таки решила идти на этот благотворительный вечер?
— Я подумала, что пойду и немножко посмотрю, что там к чему.
— Я горжусь тобою, Эми. Я же понимаю, что это для тебя непросто. — Он окинул взглядом двор. — Хочешь, я поймаю тебе курицу?
— Нет. — Уж коли она надеялась, что он будет ужинать вместе с нею, было бы неправильным, чтобы он помогал ей в приготовлении этого ужина. — Ты не беспокойся, у меня все в порядке. Я просто развлекаюсь.
— Но вид у тебя такой, будто ты вот-вот свалишься с ног. — Он снял шляпу и повесил ее на сучок. Закатав рукава еще выше, он посмотрел на приглянувшуюся ей упитанную курицу. — В ловле кур есть маленькая хитрость.
— Какая же это?
Он медленно пошел поперек скотного двора, сложив пальцы так, будто разбрасывает корм. Куры аж бросились к нему.
— Вот так и с женщинами. Стоит только за ними погнаться, они разбегаются. Так что вместо этого надо им дать возможность… — он перенес вес на одну ногу, держа руки наготове, — …погнаться за тобой, вот тут ты ее и схватишь.
С этими словами он бросился вперед, курица от него увернулась, и он всем телом шлепнулся в грязь.
— Это самый блестящий трюк, который я когда-нибудь видела, — едва смогла выговорить Эми, покатываясь от смеха. — Ах, ах, женщины, наверное, так и вешаются на такого способного ловца.
Свифт прищурил один глаз.
— Это первый и последний раз, когда счастье мне изменило.
Эми наконец совладала с приступом веселья и опять настроилась на ловлю кур. Свифт присоединился к ней. Прежде чем она успела это осознать, они уже бегали по двору, смеясь как дурачки. А куры хлопали крыльями, кудахтали и не поддавались. Когда они добегались до того, что нечем было уже дышать, Свифт уселся на колоду для рубки дров, обхватил руками колено и спросил:
— А корова тебя не устроит?
Эми прижала руку к бешено вздымающейся груди и опять рассмеялась.
— Корова? Это будет уж слишком большая обеденная корзинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41