А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Накануне (21 августа) была подана заявка на выделение ИЛ-76. Самолет должен был прибыть за людьми на аэродром Лебяжий. Однако в 10.45 он не только не прибыл, но даже не был заправлен! Экипаж на аэродром не прибыл!
Лично несколько раз выходил на ЦКП ВВС и ПВО, однако сдвигов — никаких. То говорят, что нет распоряжения, то нет керосина, то время вылета назначено на 13 часов. И только после того, как я заявил дежурному генералу, что сейчас позвоню Корнукову, — зашевелились.
В обед ИЛ-76 все-таки взлетел и пошел на Каспийск. Но где-то через час мне сообщили, что самолет возвращается обратно на аэродром Лебяжий. В воздухе произошел отказ одного двигателя.
Вынужден был отправить в срочном порядке дежурные самолеты АН-12 и АН-26. После загрузки личного состава роты оба самолета в 20 часов ушли на Каспийск.

20.45
Переговорил с Тимченко. Он сообщил, что в Ботлих два батальона прибыли с нерабочими радиостанциями. Командующий (Казанцев) приказал вызвать к нему начальника штаба дивизии и связистов.

23 августа

7.20
Тимченко доложил:
— заканчивается блокирование трех сел (Ансалта, Рахата, Шадрода);
— очень много чеченских снайперов. Их нечем взять. Выстрел — и в пещеру (щель);
— командующий приказал готовить (подбирать) офицеров, прапорщиков и сержантов на доукомплектование подразделений (много раненых).

11.50
На меня вышел НГШ. Расспросил по обстановке на территории округа, как обстоят дела с отправкой бое-припасов, топлива и другого имущества. Приказал:
— впредь ИЛ-76 для перевозки боеприпасов не использовать;
— все перевозки осуществлять только ж/д транспортом;
— продумать и доложить решение по недопущению проникновения боевиков в Моздок и Тарское.

12.45
Позвонил Казанцев из Ботлиха, сказал, что некоторые военнослужащие проявляют трусость (а кому же хочется умирать?). В целом же поставленные задачи выполняются нормально. Приказал:
— готовить резервы (по одному усиленному батальону от мотострелковых полков, артиллерийские подразделения, авианаводчиков);
— упор на снайперов. В каждом взводе должна быть подготовлена «тройка» (снайпер, гранатометчик, стрелок);
— готовить подразделения так, чтобы рота могла действовать самостоятельно, в отрыве на отдельном направлении;
— тренировать личный состав до «седьмого пота» с полной выкладкой. Чтобы умели двигаться в горах, совершать переходы по 3-5 километров.

22.20.
Доложил НГШ по выполненным мероприятиям, отданным указаниям, а также по результатам воздушной разведки аэродрома Калиновский (Чечня).

24-25 августа
Пришла директива Генштаба о формировании мотострелковых рот от разных округов.
Вышло Постановление Правительства РФ от 20.08.99 года «О дополнительных гарантиях и компенсации военнослужащим, выполняющим задачи по обеспечению правопорядка в Республике Дагестан»:
— месяц за три;
— офицерам — 950 руб., прапорщикам — 850; сержантам — 830; солдатам — 810 (за каждый день).

26 августа

8.10
Переговорил с Казанцевым. Он приказал мне подобрать себе группу офицеров и сегодня в 17 часов убыть в Махачкалу для приема дел и должности командующего Объединенной группировкой войск в Республике Дагестан.

9.15
Позвонил НГШ. Сказал, чтобы я завтра был в Махачкале.

17.30
Я вылетел в Махачкалу.

Виктор Казанцев. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Поначалу служба в Северо-Кавказском военном округе у Виктора Германовича не заладилась. Прибыв из Забайкалья с должности начальника штаба Забайкальского военного округа, в Ростове он стал заместителем командующего войсками СКВО. И сразу же начал показывать свое пренебрежение к «чеченскому опыту» и к тем офицерам, кто прошел через Чечню. Тема только что закончившейся первой войны его раздражала. Это все заметили, в том числе и командующий войсками СКВО Квашнин. Естественно, Квашнин дал понять Казанцеву, что тот пока еще чужак в этом воюющем округе.
Пошли разговоры о конфликте командующего со своим новым замом. Сплетничали о том, что они, видимо, не сработаются.
На самом деле никаких принципиальных разногласий не было. Квашнин просто-напросто «настраивал» Казанцева на особый ритм работы, давал понять, что в СКВО — своя специфика, что здесь прежде всего ценятся офицеры, прошедшие Чечню, и существуют другие приоритеты — авторитет зависит не от должности, а от боевого опыта и т.п.
Кстати, Виктор Германович это вскоре понял сам и не таил обид. С Квашниным у него со временем сложились нормальные отношения. Настолько нормальные, что уже через год, в июле 97-го, Анатолий Васильевич, уходя в Москву на должность начальника Генштаба, рекомендовал назначить командующим именно Казанцева.
Хотя Виктор Германович сам в первой войне и не участвовал, но не избежал тяжелой участи тех родителей, чьи дети пострадали в Чечне. Его сын Сергей — храбрый и мужественный офицер — получил на войне тяжелейшее увечье, стал инвалидом и впоследствии уволился из Вооруженных Сил. Мы все понимали отцовские чувства Казанцева-старшего, его критическое отношение к первой чеченской кампании 1994-1996 годов, желание избежать новых военных конфликтов.
Это стремление его было настолько сильным и глубоким, что привело однажды к серьезным разногласиям с руководителями МВД. Разногласия эти возникли летом 98-го из-за того, что «эмвэдэшники» хотели в первую линию окопов вокруг Чечни посадить армейцев, а себе отводили скромную роль «второго эшелона».
— Так нельзя! — возмутился Казанцев. — У армии — мощное вооружение, широкие возможности применения силы. И если чеченцы пойдут на провокацию, любой армейский военачальник просто обязан будет использовать все имеющиеся у него средства (даже авиацию) для подавления и уничтожения противника. А в горячке боя кто там разберет: идет ли речь о провокации или о широкомасштабной акции бандитов? Армейцы, если раздухарятся, сметут пол-Чечни с лица земли. Опять война…
Командующий был прав. В первой линии окопов должны были сидеть подразделения МВД. Они, кстати, и подготовку проходили именно для борьбы с мелкими отрядами бандитов. Эта специфика милиции ближе. А вот во втором эшелоне в опорных пунктах уместнее были бы армейцы с их пушками, танками, ракетами, авиацией и т.д. Вполне нормальный расклад. Увы, руководство МВД, пользуясь близостью к тогдашнему Президенту России, попыталось все поставить с ног на голову. Из Москвы пошли указания о замене «внутренников» и милиции в первой линии «санитарного кордона» на части и подразделения СКВО. Казанцев звонил в Минобороны и Генштаб, доказывал, отстаивал свою правоту.
— Сколько можно нашими руками жар выгребать?! Если «менты» при их огромных силах не справляются с мелкими бандами чеченцев, то при чем здесь мы? До каких пор мы будем исправлять их ошибки?! Пусть привыкают действовать самостоятельно, творчески! — убеждал командующий своих «московских абонентов».
Разгорался конфликт, внешне походивший на межведомственную разборку, а это уже серьезно. Дошло до того, что Казанцева вызвали в Москву. Ельцину представили все таким образом, что командующий войсками округа боится чеченцев и поэтому предпочитает не конфликтовать на границе. Это во-первых. Во-вторых, по-хамски, грубо, оскорбительно ведет себя с руководством МВД. В президентской администрации был подготовлен указ об отстранении генерала Казанцева от должности — за все мыслимые и немыслимые грехи.
Мы возвращались из Москвы в одном самолете. Как его заместитель, я был в курсе всех нюансов конфликта. Виктор Германович находился в крайне подавленном состоянии. Прямо на «борту» выпили водки, чтоб загасить стресс. Казанцев попросил:
— Геннадий, я знаю — ты на моей стороне. Включи все свои связи, помоги «отбиться» от этого «наката». Иначе снимут. Дело не только во мне. Если «эмвэдэшники» здесь восцарят — всему округу несдобровать. Как пить дать, подставят нас…
Я обещал помочь. Звонил, просил, доказывал, обещал… Не уверен в личной своей заслуге, что президентский Указ не был подписан, но знаю только, что решающее слово сказал А. Квашнин. Именно он тогда отстоял командующего, а значит, и округ.
Казанцев действительно хотел мира на Северном Кавказе и готов был тушить даже не возгоревшиеся еще очаги конфликтов. Зная о дружеских контактах Р. Аушева с А. Масхадовым, он полагал, что если наладить добрые отношения с ингушским президентом, это сразу улучшит политический климат в регионе. В принципе, одна из «болевых точек» была определена верно. Но некоторые моменты, признаюсь, мне были не по нутру. Не стоило так уж потакать. Захочет Руслан Султанович «своих» военкомов в Ингушетии — пожалуйста, хочет Горский кадетский корпус — имейте и радуйтесь… А какую линию проводят в республике эти военкомы, кого воспитывают из юных горцев — это уже неважно.
Правда, в организации «корпуса» Виктор Германович принимал живейшее участие еще и потому, что сам с детства-малолетства учился в Суворовском училище. И получил прекрасное образование и воспитание. Кроме военного дела, хорошо знает литературу, сам пишет стихи, играет на рояле и даже неплохо поет.
Помню вечера отдыха, которые стали проводиться в частях нашего округа при новом командующем. Чествования лучших солдат и офицеров, концерты, застолья. По себе знаю, как хорошо, душевно проходили эти мероприятия, хотя к ним меньше всего подходит этот казенный термин. Виктор Германович старался сдружить офицерские коллективы, побудить людей вместе радоваться и огорчаться, вместе преодолевать невзгоды.
Безусловно, это была правильная линия, потому что общеполковой праздник и «офицерское застолье», как ни парадоксально звучит, исключают пьянство. Наоборот, пьянство процветает там, где пьют втихаря — в «каптерках», канцеляриях и казарменных сушилках. Или взять такую многоплановую проблему, как «Офицерское собрание». До его прихода эти собрания действовали от случая к случаю. Виктор Германович их расшевелил, заставил работать на «оздоровление атмосферы в коллективах». Это было очень актуально в конце 96-го, да и в несколько последующих лет: в войсках очень болезненно переживали драму первой чеченской войны, «бегство» из республики после «Хасавюртского пакта».
Меня, не хочу скрывать, поначалу поражали в нем резкие контрасты характера. Заботясь о нормальной морально-психологической обстановке в частях округа, он был порой и первым же ее возмутителем. Его грубость с подчиненными временами переходила «критические отметки». Стучал по столу кулаком так, что подлетали телефонные аппараты, а крепкий мат не глушили даже дубовые двери кабинета. И ожидавшие в приемной офицеры начинали бледнеть еще до встречи с генералом. Такой стиль общения, даже при всей «крутизне» нынешних нравов, некоторые просто не могли перенести: генералы Б.Дюков и А.Потапов написали рапорты и перевелись из округа. Подскочила статистика инфарктов среди офицеров.
Когда Виктор Германович однажды «наехал» на меня, я не выдержал: «Если вы будете разговаривать со мной в таком тоне, я буду отвечать тем же…»
С тех пор Казанцев грубости со мной не допускал, хотя с другими по-прежнему срывался. Спасало одно: все знали, что командующий делает это без всякого зла, нет в нем мстительности. Да, мог нашуметь, обругать, но тут же, как ни в чем не бывало, по-дружески хлопал по плечу. Он был как климат в Забайкалье, резко-континентальный — изнывающая жара днем и леденящий холод ночью. Вспыльчивый, но быстро отходит.
Все бы ничего, но эти качества иногда проявлялись там, где требовались особая выдержка, хладнокровие. Когда боевики из Чечни прорвались на Новолакском направлении, в один из моментов Казанцев проявил нетерпение. Было это в день, когда «федералы» атаковали высоту с ретранслятором. Командующий торопил, гнал подразделения вперед, не дождавшись поддержки авиации. В результате четкого взаимодействия не получилось. Удар с воздуха чуть запоздал. Случай этот, правда, единичный, и Виктора Германовича трудно упрекнуть в каких-то других просчетах. Конечно, как и на всякой войне, при проведении войсковых операций возникали шероховатости: уж очень велико желание побыстрее разделаться с противником.
Так было и когда я руководил войсками в Кадарской зоне. Казанцев все торопил, требовал в считанные дни покончить с ваххабитским анклавом Дагестана. Я, конечно, сердился и отвечал, что мне на месте виднее: невозможно одной-двумя атаками разрушить мощную (годами создаваемую) систему обороны в Карамахи и Чабанмахи. Здесь требуется методичная и неспешная «работа». Но, в общем, за нашими радиопререканиями не было каких-то глубинных разногласий. Так, рабочий момент, нормальное явление. Это все равно что пожелание пассажира таксисту ехать быстрее. Но ведь и у водителя свои резоны — светофоры, дорожные знаки, ГИБДД…
Меня удивило поначалу, когда в те трагические дни ваххабитской агрессии А. Квашнин не стал отзывать командующего из отпуска: «Пусть догуливает». Подумалось: как же так? Там настоящая война, а начальник Генштаба дает указание командующему войсками округа (где развернулись боевые действия) сидеть дома, греться на солнышке; мол, обойдемся без тебя. Ерунда какая-то получается… Однако, прокрутив в памяти основные события последних двух лет, я, кажется, догадался в чем причина. Видимо, А.Квашнин углядел в Казанцеве сильное «миротворческое начало», способное помешать жестким действиям в откровенно навязываемой нам войне. Желание Виктора Германовича избежать обострения с Чечней могло обернуться в августе 99-го пассивностью и примиренческой позицией. Хотя кто знает, что там было на самом деле? В конце концов Квашнин приказал Казанцеву прервать отпуск и вылететь в Дагестан. И в Ботлихе, и в Новолаке он руководил действиями войск решительно, хотя порой неоправданно жестко. Мощная фигура Казанцева (в прошлом борца, мастера спорта) словно излучала силу и уверенность. Такого в партер не поставишь и на подножке не подловишь. Он ломал врага, как медведь.
И неудивительно, что его очень любят в Дагестане, считают освободителем этого горного края от вражеского нашествия. Ему посвящали стихи и песни, вручали не бог весть какие подарки простые селяне. Без натяжки можно сказать: он стал народным героем. Его даже называли Казанцев-Дагестанский, по аналогии с Суворовым-Рымникским.
Впоследствии, когда Виктор Германович руководил Объединенной группировкой войск в Чечне, он сумел до конца преодолеть мучительный «синдром Чечни» так же решительно. Например, когда возникли сложности со взятием Грозного в декабре 1999 года и «наверху» вздумали заменить генерала В. Булгакова (проводившего операцию), он уперся: нет, только Булгаков должен брать Грозный, ему просто нужно помочь. Виктор Германович убедил в этом начальника Генштаба и в конечном счете оказался прав. Кстати, именно Казанцев осуществлял общее руководство операцией по штурму чеченской столицы. Это ему приписывают идею заманивания бандитов в ловушку, когда их вынудили уйти из города через расставленные нами минные поля. Сотни боевиков тогда погибли на этих полях (там же подорвался Басаев).
Казанцев тогда был удостоен высокой награды Родины. Не к одному ему пришла военная слава в дни контртеррористической операции. Но где много славы, там, увы, много и тщеславия, а это создало поле притяжения для интриганов, которые используют человеческие слабости ради достижения своих корыстных целей.
Не буду скрывать, уже к весне 2000 года нас с Казанцевым стали стравливать. Например, когда решался вопрос о назначении Виктора Германовича полпредом Президента, а меня вместо него — командующим ОГВ, а затем и командующим войсками СКВО, появились «шептуны».
— А знаете, Геннадий Николаевич, что Казанцев пообещал ходатайствовать о вашем назначении, а в Москве называл другую фамилию?.. Он ведет двойную игру…
Мне передавали, что Виктор Германович очень ревностно относился к моим военным успехам, к дружбе с некоторыми региональными лидерами северокавказских республик, краев и областей. Короче, ему плели что-то про меня, мне — про него. Казалось бы, глупость: плюнуть и позабыть. Но беда в том, что эти интриги не прошли бесследно. Помню, был у Казанцева день рождения. Меня, его боевого соратника, его «правую руку» на войне, посадили где-то на «задворках» огромного стола и два часа (!) не давали слова для поздравления (конечно же, с его подачи). Я все понял, обиделся и ушел, не попрощавшись.
Мы не раз пытались объясниться. «Ну, давайте спокойно разберемся, — пробовал я снять напряженность. — Разве я вам враг, в чем мой интерес, зачем мне подрывать ваш авторитет?» Вроде бы шли на мировую, но червячок недоверия все же точил душу. Я очень болезненно переживал появление этой трещины в нашем в общем-то монолитном сотрудничестве, пытался понять, где скрыт корень. Одной из самых достоверных версий мне казалась следующая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36