Они чужие в нашей Стране.Чужие? Слово имело острые края и царапало сердце Линден. Она почувствовала себя непрошеной гостьей.Женщина отвечала как ученица у доски, с трудом вспоминающая урок:– А я Холлиан, дочь Амит, эг-бренд из подкаменья Кристалла. Даже не знаю… – Она замолчала на миг, а потом печально сказала:– Я не знаю, благодарить ли вас за свое спасение или проклинать за ту беду, которую вы навлекли на мою деревню. Мрак на-Морэма навеки погубит подкаменье Кристалла.– Вряд ли, – с усмешкой ответил Сандер.– Можешь не сомневаться! – обреченно воскликнула она. – Сивит на-Морэм-вист не потерпит обиды. Он вернется в Ревелстоун, и Мрак падет на нашу деревню. Ничто не спасет моих бедных сородичей.– Он не вернется в Ревелстоун. Я убил его Рысака. – Обращаясь к самому себе, Сандер тихо прошептал:– Кто бы мог подумать, что Солнечный Камень обладает такой силой. Теперь понятно, почему Заповеди не говорили об этом. – Холлиан облегченно вздохнула:– Значит, Сивит действительно не опасен! Твой спутник разрушил его рукх, и Всадник стал простым человеком! Ему не удастся вызвать Зло на моих соплеменников!Радостная весть заставила ее замолчать. Она расслабилась и весело заколотила руками по воде, словно нашла лекарство от сомнений и страхов.Стон Кавинанта прозвучал для Линден как гром. Почувствовав на миг его боль, она торопливо захлопнула перед ней дверь своего восприятия и попыталась отвлечься разговором.– Меня удивил жезл Всадника.., этот железный рукх. Где он брал кровь, чтобы использовать его силу? Я не видела, чтобы Сивит резал себе руки.– Всадникам Верных не требуется проливать свою кровь, – угрюмо ответил Сандер. – Они берут ее у молодых мужчин и женщин Страны. Каждый рукх имеет полость, в которую налита кровь. С ее помощью Всадники управляют Солнечным Ядом.Линден почувствовала отзвуки той ярости, которая побудила ее освободить Холлиан. Она черпала в них силу и смелость. Ритуалы Солнечного Яда выглядели диким варварством – во всяком случае, те, с которыми она уже встречалась. Обретение подобных сил без личного самопожертвования казалось ей отвратительным преступлением. Она не знала, как примирить свой гнев с той целью, которую преследовали Верные. Их репутация единственных спасителей Страны начинала вызывать у нее глубокие сомнения. Теперь ей тоже хотелось добраться до Ревелстоуна, чтобы выяснить истинное положение дел.Однако Кавинант умирал. Чувства Линден вернулись к безмолвному крику его души.Новый приступ страха заставил Холлиан задать очередной вопрос:– Значит, это была дикая магия? Настоящая дикая магия?– Да, – ответил гравелинг.– Тогда почему. – Линден услышала в ее голосе нотки смущения. – Почему же жители твоего подкаменья не убили его, как велят Заповеди?– Они не сделали этого из-за моего вмешательства, – ответил Сандер. – Я не дал им пролить его кровь и вместе с ним навсегда ушел из деревни.– Ты, гравелинг подкаменья, совершил такой поступок?! – прошептала изумленная Холлиан. – Наверное, это потребовало от тебя огромных усилий. Что же стало причиной твоего падения?– Дочь Амит, – строго, как перед судом, ответил Сандер. – Меня подтолкнула к этому кровожадность Заповедей. В отличие от истин Верных простые слова юр-Лорда подарили мне покой и красоту. Он хочет вернуть Стране потерянное счастье. И он не только говорит, но и делает. После того как я узнал его, догмы, навязанные нам Верными, стали казаться мне просто невыносимыми. Кроме того… – Он замолчал, и желваки на его скулах задвигались вверх и вниз. – Кроме того, я узнал, что Заповеди содержат в себе намеренную ложь, – добавил он мрачным тоном.– Ложь? Ты ошибаешься, Сандер! – запротестовала Холлиан. – Заповеди помогают людям выжить. Нам во всем приходилось полагаться на их прописные истины, и если бы они обманывали нас, мы бы давно погибли.Подумав немного, Сандер спросил:– Эг-бренд, ты знаешь об алианте? Она кивнула:– Это самый смертельный яд.– А вот и нет!Линден восхищалась его самоуверенностью. Несмотря на все беды, пережитые Сандером, он обладал огромной внутренней упругостью, которой ей так недоставало.– Алианта – лучшая из всех плодов и ягод. Я знаю это из собственного опыта. В течение трех солнечных смен мы питались ею при каждом удобном случае.– Вы ели алианту?! – На какое-то время Холлиан лишилась дара речи. – Тогда понятно, почему юр-Лорд так болен.– Нет. Его болезнь началась после ядовитого укуса, а алианта принесла ему облегчение. Но потом юр-Лорда ужалили несколько пчел, и он еще раз заболел.Холлиан молчала, пытаясь усвоить то, о чем рассказал ей Сандер. Она оглядывалась по сторонам, словно искала подтверждения у ночи. Когда эг-бренд заговорила вновь, ее голос едва пробивался сквозь плеск и шум реки:– Сандер, ты спас мне жизнь. Я не могу сомневаться в твоих словах. У меня не осталось ни дома, ни цели, а мир так опасен и строг. Путь в подкаменье Кристалла отрезан навсегда, и я пока не вижу того, что предначертала мне судьба. Я не могу сомневаться в тебе. Понимаешь? И все же мне хочется спросить тебя о вашей цели. Тьма сгустилась надо мной. Своим поступком вы навлекли на меня гнев Верных. Ты и твои друзья одолели огромное расстояние под Солнечным Ядом. Скажи, куда ведет ваш путь?Сандер посмотрел на Линден:– Лучше всего тебе ответит Избранная.Переадресовав вопрос, он снял с себя всю ответственность. Линден знала, что ее ответ не понравится ни ему, ни Холлиан, хотя в глубине души ей хотелось найти в лице одного из них союзника. Но она настолько устала от сомнений и собственной слабости, что ответила, почти не задумываясь:– Мы направляемся в Ревелстоун.– В Ревелстоун?! – с ужасом воскликнула Холлиан. – Так, значит, вы решили отдать меня Верным?Она тут же отцепилась от плота и быстро поплыла к берегу. Сандер ринулся за ней. Он хотел что-то крикнуть ей, но грудь его пронзила острая боль.Линден не обращала на них внимания. От рывка Сандера маленький плот накренился, и Кавинант скатился в воду.Она схватила его за волосы и вынырнула вместе с ним на поверхность. Кавинант почти не дышал – вот почему он не захлебнулся водой, которая хлынула в его открытый рот. Линден с трудом держалась на плаву.Сандер пытался догнать Холлиан, однако боль в груди становилась все сильнее.– Не сходи с ума! – прокричал он, сбавляя темп. – Если бы мы хотели причинить тебе вред, нас вполне устроило бы намерение Сивита!– Пусть она убирается куда хочет! – воскликнула Линден, с трудом удерживая голову Кавинанта над водой.– Но она пропадет без нас! – возразил ей Сандер.– Мне нужна твоя помощь! – свирепо закричала Линден. – Если Холлиан решила покинуть нас, пожалуйста! Это ее право!– О небо и земля! – прорычал гравелинг. – Зачем же мы рисковали из-за нее своими жизнями?– Потому что ее хотели убить! Меня тогда не волновало, пригодится она нам или нет. Но сейчас мы не можем удерживать ее против воли. Скорее, Сандер! Мне нужна твоя помощь!Гравелинг прошептал проклятие. Потом резко развернулся и поплыл к плоту. Подхватив Кавинанта, Сандер застонал от боли. Он взглянул через плечо на уплывающую Холлиан и, дрожа от негодования, прокричал:– Ты обидела нас своим подозрением! Оно несправедливо!– Возможно, – прозвучало в ответ. Эг-бренд находилась в двадцати футах от них. Среди теней и бликов реки ее голова казалась темным пятном. – Наверное, больше всего я была несправедлива к Линден Эвери. Но тогда скажите, какая цель влечет вас в Ревелстоун?– Там находятся ответы на все наши вопросы. Гнев Линден исчез так же быстро, как и появился. Вместо него возник тошнотворный страх. Она устала сражаться со всевозможными бедами. Если бы не помощь Сандера, она даже не втащила бы Кавинанта на плот.– Мой спутник считает, что Солнечный Яд можно победить. Но сначала нам надо его понять. Вот почему он хочет – встретиться с Верными.– Победить? – недоверчиво спросила Холлиан. – Ты говоришь об изменении Солнечного Яда?– А почему бы и нет? – спросила Линден, цепляясь за плот. Отчаяние и страх сковали ее движения. – Разве ты делаешь не то же самое?– Я?– Всадник назвал тебя Солнечной Ведуньей.– О нет! – резко заявила Холлиан. – Сивит на-Морэм-вист солгал, чтобы очернить меня перед людьми. Я – эг-бренд. Я вижу солнце, но не могу управлять чередой его перемен.– Значит, она нам не нужна? – мрачно спросил Сандер, обращаясь к Линден.Та не понимала, почему он опасается Холлиан. Но не посмела спросить его об этом.– Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить, – прошептала она. – Я была бы рада, если бы Холлиан осталась с нами. Но выбор зависит от нее, а не от нас.– Почему?В тот же самый миг Холлиан спросила:– А для чего я вам нужна?Внезапно к горлу Линден подступили слезы. Она почувствовала себя маленькой брошенной девочкой. Призвав на помощь свою профессиональную строгость, она печально произнесла:– Он умирает. Я чувствую это. – Линден с содроганием вспомнила зубастых змей Марида. – Ему еще хуже, чем раньше. Мне нужна помощь.Помощь, о которой она говорила, внушала ей отвращение. Но Линден не могла придумать ничего другого.– Мы с Сандером не справимся. Чтобы вылечить его, понадобится много крови. – И, побуждаемая страхом потерять Кавинанта, она закричала Холлиан:– Мне нужна твоя сила! Чтобы вернуть его к жизни.Слезы затуманили ее глаза, и она не заметила, как эг-бренд подплыла к плоту. Оказавшись рядом, Холлиан зашептала:– Я думаю, нам необязательно терять свою кровь. Возможно, мне удастся помочь ему лианаром. Эг-бренд владеют знанием целительства. Но я не хочу становиться добычей Верных.Сопротивляясь отчаянию, Линден сжала зубы с такой силой, что у нее заболели челюсти.– Ты видела, на что он способен. Неужели ты считаешь, что Кавинант, придя в Ревелстоун, отдаст себя и нас в руки Верных для жертвоприношения?Подумав над ее словами, Холлиан прикоснулась к опухоли Кавинанта.– Я постараюсь убрать ее. Но мы должны дождаться восхода солнца. Кроме того, вам придется рассказать мне, как он получил эту рану.Линден горько вздохнула. Она знала, что без неотложной помощи Кавинант не доживет до рассвета.«Смелее, Избранная! – шептала она себе. – О Боже! За что мне такие испытания?»Линден попросила Сандера рассказать Холлиан об их путешествии под Солнечным Ядом и, когда гравелинг начал описывать встречу с Маридом, перевела внимание на Кавинанта.Ее чувства прикоснулись к яду, который сочился по черной раздувшейся руке. Смерть разъедала Кавинанта, как проказа. Линден понимала, что через пару часов никакой восход солнца ему уже не поможет. Яд не дал бы дожить Кавинанту до рассвета.Ее мать молила о смерти, но Кавинант хотел жить. Он пожертвовал собой ради Джоан. Однако каждый его поступок говорил о страстном стремлении к жизни. Возможно, он был немного не в себе; возможно, его суждения о Лорде Фоуле порождались паранойей, а не фактами, но выводы, которые Кавинант извлекал из них, казались ей безупречными. Там, в подкаменье Кристалла, она осознала, что полностью разделяет их.И вот он умирал.Доктор Эвери не могла смириться с этим. Она интуитивно – понимала, что способна справиться с его болезнью. Ее странная восприимчивость должна была иметь канал передачи. Тоскливо вздохнув, Линден перестала подавлять свои чувства и обнажила их, как девственную плоть.Она медленно ввела в него поток сознания и попыталась обжиться в теле Кавинанта. Линден ощутила его затихающее дыхание как свое и, страдая от жара лихорадки, слилась с ним в единое целое – более тонкое и личное, чем ее предыдущие связи с мужчинами.Потом она опустилась в яд и почувствовала себя совершенно беспомощной. Тошнота заполнила ее, словно зловонное дыхание того старика, который советовал ей “быть честной”. Линден не знала, как использовать свой новый дар, но делала все, что могла. Доктор Эвери сражалась за жизнь больного с той же непреклонной решительностью, которая однажды побудила ее обратиться к медицине. В ней снова пробудился гнев на родителей – двух несчастных людей, которые признавали в жизни только боль, а позже приняли смерть со страстью любовников. Они научили ее тому, как важна безупречная целеустремленность. Линден гналась за ней без отдыха пятнадцать лет. И эта погоня привела ее в дом Кавинанта.Неудача при встрече с Джоан посеяла зерно сомнения. Это зерно росло и источало тот же яд, который убивал теперь Кавинанта. Линден не могла перебороть отраву, чья сила коренилась в бездонном мраке, ревевшем за стенами человеческого разума. Но она, собрав свою волю в кулак, старалась поддерживать последние искры угасающей жизни Кавинанта. Его боль несла отпечаток безмерного Зла; она вызывала такое же отвращение, как Марид, убийство Нассиса или нож, раскаленный от лютой ненависти. Линден отгоняла эту боль ударами своего сердца. Она вдувала воздух в его легкие, заставляя биться едва уловимый пульс и мешая смертельной коррозии яда.Благодаря ее усилиям Кавинант пережил остаток ночи.Когда Сандер вывел Линден из этого необычного состояния, ее кости ныли от лихорадки Кавинанта, которую она приняла на себя. Приближался рассвет. Гравелинг и Холлиан направили плот к речному берегу. Линден рассеянно осмотрелась вокруг. В ее душе догорали угли проказы. Часть сознания, задыхаясь от бессилия и боли, отчаянно кричала: “Нет, никогда! "Река неслась по широкой долине, где вместо зеленых обширных лугов виднелись серые кучи травы, которую ливень прибил к земле, а чумное солнце превратило в зловонную гниль. Легкий ветер кружил над водой потоки мерзких испарений.Линден тут же догадалась, почему Сандер и Холлиан избрали это место. От берега под углом к руслу реки тянулась длинная песчаная коса, на которой Кавинант мог бы находиться вдали от зловонной травы.Сандер и Холлиан вытащили плот на песок, перенесли юр-Лорда на сушу и поставили на ноги. Линден прижала Кавинанта к себе, поддерживая обвисшее тело в вертикальном положении. Шатаясь от усталости, она смотрела, как ее спутники торопливо бежали по берегу и выискивали подходящий камень. Через какое-то время они исчезли из виду.Собрав остатки сил, Линден ожидала восхода солнца.Оно поднялось над горизонтом, облаченное в алую дымку, словно парус зловещего зачумленного судна. Линден приветствовала его тепло. Она нуждалась в нем, тоскуя по сухому ложу и сухой одежде. Но алая аура заставила ее застонать от отвращения. Она опустила Кавинанта на песок и села рядом, не смея закрыть глаза и осматривая его тело. В любую минуту над ним могли появиться насекомые.Чуть позже вернулись Сандер и Холлиан. Между ними по-прежнему сохранялась напряженность, однако на их лицах сияли счастливые улыбки, словно они только что нашли какое-то сокровище. Сандер, пригибаясь, тащил большой куст, который они выкопали с корнем.– Это ваура! – закричала Холлиан, когда Сандер вынес растение на песчаную косу. Ее белая кожа сияла в солнечном свете. – Нам безумно повезло, потому что ваура встречается очень редко.Закопав корень в песок, они сорвали с куста почти все листья.– Это действительно редчайшее растение, – сказал гравелинг. – О нем говорится в Заповедях, но я никогда не видел его прежде.– Оно целебное? – с надеждой спросила Линден. В ответ эг-бренд дала ей горсть листьев. Они оказались мягкими, как губки. Из надломленных стеблей вытекал прозрачный сок. Линден вздрогнула, вдохнув его едкий запах.– Натри листьями лицо и руки, – сказала ей Холлиан. – Ваура отгоняет насекомых.Линден взглянула на эг-бренд и почувствовала, что та говорила правду. Последовав совету, она вымазала себя соком листьев, а затем проделала то же самое с Кавинантом. Ее спутники занимались тем же. Закончив с процедурой, Сандер сложил остаток листьев в дорожный мешок.– Теперь я должна заняться Полуруким, – бодро произнесла Холлиан.– Его зовут Кавинант, – тихо и устало проворчала Линден.Для нее “Полурукий” было словом Верных – оно не нравилось ей и вызывало неприятие. Эг-бренд молча пожала плечами, словно посчитала это замечание неуместным.– Тебе нужна моя помощь? – спросил ее Сандер. В голосе гравелинга вновь зазвучали натянутые нотки. Линден не могла понять, почему его так раздражала Холлиан. По какой-то неведомой причине он воспринимал ее как угрозу.Ответ эг-бренд оказался не менее резким:– Думаю, нет.– Тогда я пойду и испытаю твою вауру, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Возможно, мне удастся найти алианту.Пройдя по песчаной косе, он выбрался на берег реки и скрылся за невысоким холмом с гниющей травой.Холлиан не тратила время зря. Она вытащила из своей одежды маленький железный нож и лианар. Встав на колени у правого плеча Кавинанта, она положила лианар на его грудь и сжала нож в левой руке.Чумное солнце поднялось над горизонтом, однако едкий запах вауры образовал над людьми защитный купол. И хотя большие насекомые жужжали и носились повсюду, они не подлетали к песчаной косе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66