Все это рассуждение, разумеется, действенно лишь в том случае, ежели Парадисис попросту не сочинил всей этой двойной одновременной смерти ради претенциозного литературного эффекта.И только один «личный» поступок допустил Бальтазар, опять же согласно Парадисису! То ли слишком долго сдерживавший свой гнев, то ли не уверенный, что Има осталась жива (последнее — вернее!). «В тот же день, к вечеру он пришел к Ринери.— Ты рассказал Яндре, что Има поселилась в Пизе? Ты?!— Я… Я думал… Мы вместе все… На лодке…— Потому ты и спал с ней, подонок! Я не хочу тебя Убивать просто так, защищайся! — И Косса бросил ошалелому Гуинджи Ринери стилет: — Защищайся, ну!Убив друга, Косса еще постоял, медленно приходя в себя, и вдруг, закрывши лицо, выбежал из комнаты. Ринери он убил все-таки зря и помнил о том всегда, всю жизнь, даже не признаваясь себе в этом».Но, повторим — вряд ли! Сцена могла бы быть правдой лишь в том случае, ежели Косса поверил в смерть Имы. Но тогда бы он и с Яндрой по-другому разговаривал!А главное, почему сцена не выдерживает никакой критики, убивать Ринери за известие о приезде Имы вообще было нелепо! Сам же Парадисис говорит, что женщины встретились, когда Бальтазар привел Иму к себе в дом! Скорее всего, Парадисис писал свой роман урывками и забыл об этой детали. С авторами такое случается.Поэтому вернее предположить, что никакого убийства Ринери не была, как, возможно, не было и отравления Яндры. Парадисису для заключительных сцен романа попросту занадобилось убрать лишних своих героев и еще раз подчеркнуть пиратскую сущность Коссы.Ринери было пятьдесят лет, как и Коссе. Немного поздновато для безумной, ни с того, ни с сего, ярости и обнаженных стилетов. В этом возрасте чаще всего все-таки сперва думают, а потом делают, но не наоборот, хотя могучие страсти также не исключены.Ринери мог спокойно жить, и даже пережить Коссу у себя, в Фано. Ему отнюдь не обязательно было ехать с Коссой на Констанцский собор, и, следовательно, Парадисису его убивать.А Яндра делла Скала? Была ли она отравлена Коссой? Хорошо, попробуем избавиться и от нее, но подругому!Ежели Бальтазару было в ту пору пятьдесят, то Яндре — сорок два, сорок пять. В этом возрасте женщина может умереть и от какой-нибудь внутренней болезни, женских расстройств, воспаления придатков, воспаления печени, злокачественной опухоли, наконец. Возможно, она и похудела, и исповедовалась Бальтазару в своих изменах и ревности.— Я не держу на тебя зла! — отвечает Косса, помедлив. — И я не убивал тебя, ты умираешь сама. Но покушенья на Иму я тебе не прощу, даже в смерти. Не могу простить! Има для меня все, и одну ее я любил не только как женщину, но и как друга. Она сейчас в Милане, и жива. Слышишь, Яндра! Она жива и не убита, убийцы обманули тебя! Она живет со своим мужем, Джаноби, и он ее по-прежнему носит на руках. И я продолжаю ее любить. Ничто не изменилось, Яндра!Он помолчал, поглаживая своими сильными пальцами исхудалую и влажную руку умирающей. Выговорил тихо, глядя мимо нее, куда-то вдаль:— И тебе я благодарен, Яндра. Защищая и добиваясь тебя, я сделался героем. Плохо только, что ты не осталась прекрасною дамой и разделила со мною постель. Со мною, и еще со многими. Ты очень часто ненавидела меня, я, порою, тебя едва терпел. Но смерть помирит всех! Прощай! В том мире мы, возможно, избавимся от низких страстей и обретем величие, утерянное Адамом и Евой после того, как они вкусили от дерева познания.Мне еще многое предстоит сделать! Надеюсь и жду! И знаешь, Яндра, иногда мне будет тебя не хватать! А к Име ты не ревнуй. Хотя бы перед смертью. Пусть наши души, встретившись в мире ином, обретут покой!Она ничего не отвечала ему, плакала, не разжимая век, и слезы текли у нее по исхудалым щекам, да сжимала и сжимала его руку. Потом глаза ее раскрылись, уставились на Бальтазара с немою мольбой и начали медленно холодеть. Косса наклонился и поцеловал ее в едва теплый лоб. Губы Яндры раскрылись, и лицо омягчело. Он посидел еще немного у постели, и когда все окончилось, протянул руку и, надавив пальцами, закрыл ей глаза…Повторю — мы ничего не знаем! Может, никакой Яндры вообще не было, хотя и имеется ее портрет. И Имы не было? — Спросит читатель. — Нет, Има была, Имы не могло не быть! Слишком угрюма и безрадостна была бы судьба всех нас и самого Бальтазара Коссы!Но он-то сам был? И могила его, пышное надгробие сохранилось во Флорентийском баптистерии! И Медичи были! И Оддоне Колонна! И Иоланта Арагонская! И была любовь. Не может быть, чтобы не было любви! XXXVII Конклав по выбору нового папы собрался в том же дворце 17 мая 1410-го года, всего через четырнадцать дней после смерти Александра V.Конклав состоял из семнадцати кардиналов Мы можем перечислить некоторых из них. Деканом кардинальской коллегии был Анджело де Анна, монах ордена камал-дулов, членами, кроме уже названного Оддоне Колонна — Ринальдо Бранкаццо, Антонио Каэтани, патриарх Аквилейский, римлянин, Джордано Орсини, тоже римлянин, Пьетро Морозини, венецианский патриций, и Франческо Ландо, тоже венецианец. Французы: Пьер де Фуа и Жан Браньи. Остальные нам неизвестны.
, большинству которых Косса обещал — по Парадисису — деньги, дома, виноградники, земли и высокие должности. Сверх того, в Болонье стояли войска, подчиненные Коссе. И все-таки на этот раз Бальтазар чрезвычайно нервничал. Впрочем, Наполеон в сходной ситуации упал в обморок, отнюдь не будучи трусом. Ибо не страшатся рубежа высшей власти лишь те, которые ничего не понимают в ней и не чувствуют того, что можно назвать «бременем власти». Наполеон знал, за что берется. Бальтазар Косса знал тоже.Но вот как пишет об этом Парадисис:«Косса неожиданно вскочил со скамьи, где спокойно сидел до этого, быстро подошел к Колонне, сухо сказал, пристально глядя на него:— Оттон, когда-то я помог тебе. Я не возражал, чтобы Иннокентий возвел тебя в сан кардинала. Помни об этом!Косса отогнул полу красной мантии, и в руке его блеснуло лезвие стилета. Вплотную пододвинувшись к знатному римлянину, он с силой вонзил стилет в крышку стола, за которым тот сидел. (Это почти на глазах всего конклава? Ну и ну!). Горящие ненавистью глаза Коссы подозрительно всматривались в лица кардиналов: каждого можно было подозревать в том, что он проголосует против Эдакий Ричард III! Вся сцена невероятна с начала до конца. Естественнее предположить, что Косса произнес что-то вроде тронного монолога Бориса Годунова, мол: «Я приемлю власть великую со страхом и смирением». По-иному никто себя и не ведет!
.Косса снова посмотрел на кардинала Колонну:— Ты будешь голосовать за меня, — резко, тоном приказа произнес он. — Ежели ты не сделаешь этого — пеняй на себя. Я убил семьдесят два человека. И для меня не составит труда убить еще одного.Римский кардинал недоуменно взглянул на бывшего неаполитанского пирата и с горечью спросил:— Почему я вдруг не буду голосовать за тебя? Как тебе в голову могла прийти такая мысль? Разве я не был всегда твоим верным другом?Действительно, этот знатный римлянин в течение многих лет был самым преданным Коссе кардиналом.— Ты напрасно сомневаешься, Бальтазар. Я считаю, что ты больше всех достоин унаследовать вместо покойного Александра престол Святого Петра. Я считаю тебя наиболее подходящей фигурой и знаю, что все остальные придерживаются того же мнения».Ежели бы подобная сцена действительно была, то это типичный срыв. И потом: стилет — узкий и длинный граненый кинжал, ежели его «с силой» вонзить в тогдашнюю столешню, то можно ли оттуда вытащить, не сломав? А еще важнее, что Косса угрожал другу на виду у прочих кардиналов. Вот это уже совершенно невероятно! Историки сообщают, что Косса, наоборот, «лицемерно» всячески отрекался от своего избрания.Но, так или иначе, Косса был избран папой, и произошло это 17 мая 1410-го года.Теперь на самом Коссе повисла задача, как избавиться от соперников и восстановить единство римской церкви. А с тем и мильон других задач, в частности — как укрепить расстроенные финансы, как справиться с неаполитанским королем, а кстати, как вытащить из королевской тюрьмы своих братьев и племянников.И не будем объяснять, что-де Косса потому назвался Иоанном XXIII, что Иоанн XXII сто лет назад блистал сходными с Коссой добродетелями, но без таланта последнего.И не будем повторять, что на папский престол избрали бывшего убийцу и пирата. Слишком ко многим в то время была бы приложима подобная характеристика!Вот сводка мнений о Бальтазаре Косса на папской должности, приводимая Парадисисом:«Нужно заметить, что с приходом Иоанна XXIII светский дух проник на святой престол». (Аббат Мурре.)Вопрос: а при Урбане, Бенедикте, Бонифации, Григории, да и позже, при Борджиа, как было со «светским духом»? Или кошмарные убийства кардиналов Урбаном VI религиозно оправданы, ибо он во время пыток пел псалмы под окнами пыточной камеры? А что, продажа и перепродажа церковных должностей Бонифацием говорит о развитии религиозного духа?Л. Пастор пишет: «Из всех последствий рокового (!) собора в Пизе избрание папой Иоанна XXIII было самым роковым. Конечно, Иоанн XXIII не был тем чудовищем, каким описывают его враги, но известно, что его интересовали только мирские дела, что Иоанн XXIII думал лишь о собственных материальных выгодах (он один, что ли?!), что он был искусным и льстивым политиком, упорным в достижении цели (а это плохо?), был больше воином, чем служителем церкви».Далее Парадисис пишет: «Страшные обвинения, предъяйленные ему после пяти лет правления, были бездоказательны. Не вызывает сомнений лишь одно: этот искусный политик настолько погряз в разврате, что у него не оставалось времени для исполнения обязанностей служителя церкви».Опять вопрос: а на дипломатию оставалось? На удачные войны, на блестящие финансовые дела оставалось? На поддержку гуманистов, о чем пишут и Поджо и Аретино, оставалось?С. Антонио пишет: «Папа Иоанн XXIII (Бальтазар Косса) великолепно разбирался в светских делах, но не в делах церкви».Опять: как тут отделяет автор светские дела от дел церкви? И если уж «великолепно разбирался», то писать, что у него «не оставалось времени», никак нельзя. Современный венгерский ученый Герсей также говорит о Бальтазаре Коссе, как о человеке блестящих способностей, привлекательном, хотя и светски мыслящем политике.В конце концов, кроме обвинений в распутстве, Коссу и обвинить-то не в чем. Можно бы обвинить в продаже индульгенций, но… Но обвинять надо тогда всю католическую церковь, и не в индульгенциях только, а в организации института папства. Ибо живой «земной» человек, на коего возложены функции Христа, естественно, и будет использовать эти функции поземному, то есть торговать отпущением грехов!Парадисис, перечислив отзывы о Коссе последующих историков Мнение которых, самое объективное, сводилось к тому, что, кроме распутства, Иоанна XXIII трудно в чем-либо обвинить.
, описывает, как Косса укреплял пошатнувшиеся в результате предыдущих кровопусканий Выборы, а до того — содержание Филарга — папы Александра V и всего папского двора. И Филарг, ставши папой, жил на содержании у Коссы. Про себя он говорил, что «епископом я был богат, кардиналом — беден, а папой — нищий».
финансы папского двора. Описывает посланцев папы с индульгенциями, наводнивших все западные государства. Посланцы, естественно, слишком много клали себе в карманы, и потому Коссе пришлось печатать новые индульгенции, с указанием цен за каждый отпускаемый грех. «Ценники» эти, запрещенные впоследствии, сохранились. Так, за убийство матери, отца или сестры можно было откупиться, купив индульгенцию стоимостью в один дукат. За убийство жены, с целью жениться на другой, платили два дуката. За убийство священника — четыре дуката; епископа — девять дукатов. (Разумеется, индульгенция не освобождала от судебного наказания, но только от загробных мучений в аду.) Монахи за прелюбодеяние платили восемь дукатов, за скотоложество — двенадцать дукатов. Согрешившие монахини за девять дукатов получали право оставаться в монастыре и т. д. Тариф этот имел 385 пунктов.Парадисис приводит также тарифы, выпускавшиеся другими папами, где, скажем, распутство церковного служителя оценивалось тремя дукатами (за спасение души), сожительство с матерью или дочерью оплачивалось двумя дукатами. Изнасиловавший девушку мог искупить грех, купив индульгенцию за два дуката, и т.д. «Тарифы» эти были запрещены лишь на Тридентском соборе в 1560-м году.Фома Аквинский рассказывает, как посланцы папы — подобно нашим председателям комбедовских ячеек в пору конфискация церковных ценностей, в большинстве — взяточники и распутники, вступали в сговор с такими же священниками, а распродав индульгенции, устраивали оргии, на которые приглашали зажиточных крестьян, полагавших, что это веселье не грех, ежели завтра можно будет купить индульгенцию, избавляющую от всех грехов.Однако надо было заставить, уговорить, убедить, наконец, монархов пускать к себе продавцов индульгенций. И тут Парадисис делает оговорку:«Как мы уже знаем, Косса был выдающимся политиком, и это качество помогло ему договориться не только с королем Венгрии и Богемии Сигизмундом но и начать переговоры со старым врагом святого престола — неаполитанским королем»…Как жаль, что зациклившись на обвинениях в распутстве, Парадисис не показал, и даже намеком не дал понять, как же его герой творил высокую политику? Как уговаривал власть имущих, чем занимался на деле, ибо ежели бы все его дела сводились к постельным подвигам, многого бы он не достиг. XXXVIII Между тем, политическая обстановка вокруг патримония Святого Петра складывалась архисложная.Смерть в 1402-м году Джан Галеаццо Висконти освободила патримоний от угрозы со стороны Милана. Лишь через двенадцать лет Филиппе Мария Висконти вновь восстановил целостность миланского герцогства, но это произошло уже за гранью наших событий. Зато невероятно усилилась угроза поглощения папской области неаполитанским королем Владиславом. Не забудем также, что ни де Луна, ни Анджело Коррарио от власти не отреклись.Парадисис рассказывает, что Иоанн XXIII назначил пятнадцать новых кардиналов. Как можно выяснить, среди них были Бранка де Кастильоне, миланец, Бранка де Бранкас, племянник самого Иоанна XXIII, «очень похожий на своего дядю», Джакомо Изолани, Фраяческо Забарелла, Пьер д’Альи, француз, епископ Камбре, Пьер-Гийом Филастр и Антонио Шалан, оба французы, и Антонио Панчерино де Портогруарио. И на деньги, полученные с них (сто тысяч золотых флоринов), Иоанн XXIII купил у Владислава отказ от поддержки папы Григория XII, после чего Владислав предложил Анджело Коррарио покинуть Неаполь. Говорит Парадисис и о том, что в море венецианца ждала засада, устроенная Гаспаром Коссой, от которой Григорию XII лишь чудом удалось уйти и скрыться в Римини, у Карла Малатесты.Но не говорит Парадисис о том, что всей этой торговле предшествовала экспедиция в Италию, в Пизу и Рим Луи II Анжуйского, мыслившего занять неаполитанский трон, что 19 мая 1411-го года под Рокка Секка Луи Анжу одерживает блистательную победу над Владиславом, которой, однако, совершенно не сумел воспользоваться и в конце концов принужден был со срамом покинуть Италию.Сопоставляя факты, приходится признать, что в избрании Коссы, которое произошло не без нажима анжуйцев, участвовали значительные силы, что здесь опять сказалась родовая связь семейства Косса с Провансом и анжуйской династией, и отнюдь не взмахом стилета получил он свой понтификат.Отметим и еще одно действие Коссы, лишь бегло упомянутое Парадисисом. Удачное примирение польского короля Владислава-Ягайлы с Тевтонским орденом, который обязали уплатить польскому королю Шестьсот тысяч флоринов, для чего Косса отправлял послом к польскому королю архиепископа Пьяченцы.1410-й год — это год Грюнвальда, год грандиозного сражения, где силы Тевтонского ордена были разгромлены польско-литовским войском Ягайлы и Витовта с помощью русских и татар. И поэтому участие во всех этих делах нового папы было отнюдь не проходным, а очень важным и результативным делом. Прошли века, и вот мы уже видим поляка на престоле Святого Петра! А подобные события закладываются задолго до их осуществления.Обратимся к источникам. Незадолго до избрания Коссы, 18 мая, умер Рупрехт — «король римский», и Косса послал в Германию своих нунциев, поддержать избрание Сигизмунда, венгерского короля и брата развенчанного Венцеслава. Новый «римский король» немедленно признал Иоанна XXIII законным папою.Источники кратко излагают биографию Коссы, не упоминая, однако, о его предполагаемой службе Урбану VI.Меж тем, война с Владиславом, которую успешно вел Паоло Орсини, продолжалась.20 сентября 1410-го года в Рим прибыл Людовик Анжуйский. Отсюда он с Паоло Орсини едет в Болонью, убеждая Иоанна XXIII прибыть в Рим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
, большинству которых Косса обещал — по Парадисису — деньги, дома, виноградники, земли и высокие должности. Сверх того, в Болонье стояли войска, подчиненные Коссе. И все-таки на этот раз Бальтазар чрезвычайно нервничал. Впрочем, Наполеон в сходной ситуации упал в обморок, отнюдь не будучи трусом. Ибо не страшатся рубежа высшей власти лишь те, которые ничего не понимают в ней и не чувствуют того, что можно назвать «бременем власти». Наполеон знал, за что берется. Бальтазар Косса знал тоже.Но вот как пишет об этом Парадисис:«Косса неожиданно вскочил со скамьи, где спокойно сидел до этого, быстро подошел к Колонне, сухо сказал, пристально глядя на него:— Оттон, когда-то я помог тебе. Я не возражал, чтобы Иннокентий возвел тебя в сан кардинала. Помни об этом!Косса отогнул полу красной мантии, и в руке его блеснуло лезвие стилета. Вплотную пододвинувшись к знатному римлянину, он с силой вонзил стилет в крышку стола, за которым тот сидел. (Это почти на глазах всего конклава? Ну и ну!). Горящие ненавистью глаза Коссы подозрительно всматривались в лица кардиналов: каждого можно было подозревать в том, что он проголосует против Эдакий Ричард III! Вся сцена невероятна с начала до конца. Естественнее предположить, что Косса произнес что-то вроде тронного монолога Бориса Годунова, мол: «Я приемлю власть великую со страхом и смирением». По-иному никто себя и не ведет!
.Косса снова посмотрел на кардинала Колонну:— Ты будешь голосовать за меня, — резко, тоном приказа произнес он. — Ежели ты не сделаешь этого — пеняй на себя. Я убил семьдесят два человека. И для меня не составит труда убить еще одного.Римский кардинал недоуменно взглянул на бывшего неаполитанского пирата и с горечью спросил:— Почему я вдруг не буду голосовать за тебя? Как тебе в голову могла прийти такая мысль? Разве я не был всегда твоим верным другом?Действительно, этот знатный римлянин в течение многих лет был самым преданным Коссе кардиналом.— Ты напрасно сомневаешься, Бальтазар. Я считаю, что ты больше всех достоин унаследовать вместо покойного Александра престол Святого Петра. Я считаю тебя наиболее подходящей фигурой и знаю, что все остальные придерживаются того же мнения».Ежели бы подобная сцена действительно была, то это типичный срыв. И потом: стилет — узкий и длинный граненый кинжал, ежели его «с силой» вонзить в тогдашнюю столешню, то можно ли оттуда вытащить, не сломав? А еще важнее, что Косса угрожал другу на виду у прочих кардиналов. Вот это уже совершенно невероятно! Историки сообщают, что Косса, наоборот, «лицемерно» всячески отрекался от своего избрания.Но, так или иначе, Косса был избран папой, и произошло это 17 мая 1410-го года.Теперь на самом Коссе повисла задача, как избавиться от соперников и восстановить единство римской церкви. А с тем и мильон других задач, в частности — как укрепить расстроенные финансы, как справиться с неаполитанским королем, а кстати, как вытащить из королевской тюрьмы своих братьев и племянников.И не будем объяснять, что-де Косса потому назвался Иоанном XXIII, что Иоанн XXII сто лет назад блистал сходными с Коссой добродетелями, но без таланта последнего.И не будем повторять, что на папский престол избрали бывшего убийцу и пирата. Слишком ко многим в то время была бы приложима подобная характеристика!Вот сводка мнений о Бальтазаре Косса на папской должности, приводимая Парадисисом:«Нужно заметить, что с приходом Иоанна XXIII светский дух проник на святой престол». (Аббат Мурре.)Вопрос: а при Урбане, Бенедикте, Бонифации, Григории, да и позже, при Борджиа, как было со «светским духом»? Или кошмарные убийства кардиналов Урбаном VI религиозно оправданы, ибо он во время пыток пел псалмы под окнами пыточной камеры? А что, продажа и перепродажа церковных должностей Бонифацием говорит о развитии религиозного духа?Л. Пастор пишет: «Из всех последствий рокового (!) собора в Пизе избрание папой Иоанна XXIII было самым роковым. Конечно, Иоанн XXIII не был тем чудовищем, каким описывают его враги, но известно, что его интересовали только мирские дела, что Иоанн XXIII думал лишь о собственных материальных выгодах (он один, что ли?!), что он был искусным и льстивым политиком, упорным в достижении цели (а это плохо?), был больше воином, чем служителем церкви».Далее Парадисис пишет: «Страшные обвинения, предъяйленные ему после пяти лет правления, были бездоказательны. Не вызывает сомнений лишь одно: этот искусный политик настолько погряз в разврате, что у него не оставалось времени для исполнения обязанностей служителя церкви».Опять вопрос: а на дипломатию оставалось? На удачные войны, на блестящие финансовые дела оставалось? На поддержку гуманистов, о чем пишут и Поджо и Аретино, оставалось?С. Антонио пишет: «Папа Иоанн XXIII (Бальтазар Косса) великолепно разбирался в светских делах, но не в делах церкви».Опять: как тут отделяет автор светские дела от дел церкви? И если уж «великолепно разбирался», то писать, что у него «не оставалось времени», никак нельзя. Современный венгерский ученый Герсей также говорит о Бальтазаре Коссе, как о человеке блестящих способностей, привлекательном, хотя и светски мыслящем политике.В конце концов, кроме обвинений в распутстве, Коссу и обвинить-то не в чем. Можно бы обвинить в продаже индульгенций, но… Но обвинять надо тогда всю католическую церковь, и не в индульгенциях только, а в организации института папства. Ибо живой «земной» человек, на коего возложены функции Христа, естественно, и будет использовать эти функции поземному, то есть торговать отпущением грехов!Парадисис, перечислив отзывы о Коссе последующих историков Мнение которых, самое объективное, сводилось к тому, что, кроме распутства, Иоанна XXIII трудно в чем-либо обвинить.
, описывает, как Косса укреплял пошатнувшиеся в результате предыдущих кровопусканий Выборы, а до того — содержание Филарга — папы Александра V и всего папского двора. И Филарг, ставши папой, жил на содержании у Коссы. Про себя он говорил, что «епископом я был богат, кардиналом — беден, а папой — нищий».
финансы папского двора. Описывает посланцев папы с индульгенциями, наводнивших все западные государства. Посланцы, естественно, слишком много клали себе в карманы, и потому Коссе пришлось печатать новые индульгенции, с указанием цен за каждый отпускаемый грех. «Ценники» эти, запрещенные впоследствии, сохранились. Так, за убийство матери, отца или сестры можно было откупиться, купив индульгенцию стоимостью в один дукат. За убийство жены, с целью жениться на другой, платили два дуката. За убийство священника — четыре дуката; епископа — девять дукатов. (Разумеется, индульгенция не освобождала от судебного наказания, но только от загробных мучений в аду.) Монахи за прелюбодеяние платили восемь дукатов, за скотоложество — двенадцать дукатов. Согрешившие монахини за девять дукатов получали право оставаться в монастыре и т. д. Тариф этот имел 385 пунктов.Парадисис приводит также тарифы, выпускавшиеся другими папами, где, скажем, распутство церковного служителя оценивалось тремя дукатами (за спасение души), сожительство с матерью или дочерью оплачивалось двумя дукатами. Изнасиловавший девушку мог искупить грех, купив индульгенцию за два дуката, и т.д. «Тарифы» эти были запрещены лишь на Тридентском соборе в 1560-м году.Фома Аквинский рассказывает, как посланцы папы — подобно нашим председателям комбедовских ячеек в пору конфискация церковных ценностей, в большинстве — взяточники и распутники, вступали в сговор с такими же священниками, а распродав индульгенции, устраивали оргии, на которые приглашали зажиточных крестьян, полагавших, что это веселье не грех, ежели завтра можно будет купить индульгенцию, избавляющую от всех грехов.Однако надо было заставить, уговорить, убедить, наконец, монархов пускать к себе продавцов индульгенций. И тут Парадисис делает оговорку:«Как мы уже знаем, Косса был выдающимся политиком, и это качество помогло ему договориться не только с королем Венгрии и Богемии Сигизмундом но и начать переговоры со старым врагом святого престола — неаполитанским королем»…Как жаль, что зациклившись на обвинениях в распутстве, Парадисис не показал, и даже намеком не дал понять, как же его герой творил высокую политику? Как уговаривал власть имущих, чем занимался на деле, ибо ежели бы все его дела сводились к постельным подвигам, многого бы он не достиг. XXXVIII Между тем, политическая обстановка вокруг патримония Святого Петра складывалась архисложная.Смерть в 1402-м году Джан Галеаццо Висконти освободила патримоний от угрозы со стороны Милана. Лишь через двенадцать лет Филиппе Мария Висконти вновь восстановил целостность миланского герцогства, но это произошло уже за гранью наших событий. Зато невероятно усилилась угроза поглощения папской области неаполитанским королем Владиславом. Не забудем также, что ни де Луна, ни Анджело Коррарио от власти не отреклись.Парадисис рассказывает, что Иоанн XXIII назначил пятнадцать новых кардиналов. Как можно выяснить, среди них были Бранка де Кастильоне, миланец, Бранка де Бранкас, племянник самого Иоанна XXIII, «очень похожий на своего дядю», Джакомо Изолани, Фраяческо Забарелла, Пьер д’Альи, француз, епископ Камбре, Пьер-Гийом Филастр и Антонио Шалан, оба французы, и Антонио Панчерино де Портогруарио. И на деньги, полученные с них (сто тысяч золотых флоринов), Иоанн XXIII купил у Владислава отказ от поддержки папы Григория XII, после чего Владислав предложил Анджело Коррарио покинуть Неаполь. Говорит Парадисис и о том, что в море венецианца ждала засада, устроенная Гаспаром Коссой, от которой Григорию XII лишь чудом удалось уйти и скрыться в Римини, у Карла Малатесты.Но не говорит Парадисис о том, что всей этой торговле предшествовала экспедиция в Италию, в Пизу и Рим Луи II Анжуйского, мыслившего занять неаполитанский трон, что 19 мая 1411-го года под Рокка Секка Луи Анжу одерживает блистательную победу над Владиславом, которой, однако, совершенно не сумел воспользоваться и в конце концов принужден был со срамом покинуть Италию.Сопоставляя факты, приходится признать, что в избрании Коссы, которое произошло не без нажима анжуйцев, участвовали значительные силы, что здесь опять сказалась родовая связь семейства Косса с Провансом и анжуйской династией, и отнюдь не взмахом стилета получил он свой понтификат.Отметим и еще одно действие Коссы, лишь бегло упомянутое Парадисисом. Удачное примирение польского короля Владислава-Ягайлы с Тевтонским орденом, который обязали уплатить польскому королю Шестьсот тысяч флоринов, для чего Косса отправлял послом к польскому королю архиепископа Пьяченцы.1410-й год — это год Грюнвальда, год грандиозного сражения, где силы Тевтонского ордена были разгромлены польско-литовским войском Ягайлы и Витовта с помощью русских и татар. И поэтому участие во всех этих делах нового папы было отнюдь не проходным, а очень важным и результативным делом. Прошли века, и вот мы уже видим поляка на престоле Святого Петра! А подобные события закладываются задолго до их осуществления.Обратимся к источникам. Незадолго до избрания Коссы, 18 мая, умер Рупрехт — «король римский», и Косса послал в Германию своих нунциев, поддержать избрание Сигизмунда, венгерского короля и брата развенчанного Венцеслава. Новый «римский король» немедленно признал Иоанна XXIII законным папою.Источники кратко излагают биографию Коссы, не упоминая, однако, о его предполагаемой службе Урбану VI.Меж тем, война с Владиславом, которую успешно вел Паоло Орсини, продолжалась.20 сентября 1410-го года в Рим прибыл Людовик Анжуйский. Отсюда он с Паоло Орсини едет в Болонью, убеждая Иоанна XXIII прибыть в Рим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49