К тому времени Итиюкэн был уже несколько раз ранен в голову, но без труда остановил кровотечение, приложив к голове полотенце с завернутыми в него зелеными листьями.
* * *
В первый день штурма замка Хара посланником господина Мимасака к Оки Хёбу был назначен Цурута Яситибэй. Когда он доставлял письмо, он был ранен пулей из замка в поясницу и упал лицом вниз. Вскоре он встал и все же доставил письмо по назначению, но был сражен вторично и умер. Тело Яситибэя с поля битвы привез Тайра Тихёэй. Когда Тихёэй возвращался в лагерь Хёбу, он также был убит пулей из ружья.
* * *
Дэнко родился в Таку. В то время, о котором пойдет речь, еще были живы его старший брат, которого звали Дзиробэй, младший брат и мать. Однажды в девятом месяце мать Дэнко, отправляясь на проповедь, взяла с собой сына Дзиробэя. Когда пришло время отправляться домой, ребенок, одевая соломенные сандалии, наступил на ногу человеку, который стоял рядом с ним. Человек упрекнул ребенка, но тот начал спорить с ним. В конце концов человек обнажил меч и убил его. Мать Дзиробэя чуть не лишилась чувств, Опомнившись, она бросилась на человека, и тогда он убил ее тоже. После этого человек вернулся к себе домой.
Этого человека звали Гороуэмон. Он был сыном ренина по имени Накадзима Моан. Его младший брат Тюдзобо вел аскетическую жизнь в горах. Моан был советником господина Мимасака, и Гороуэмон тоже получал жалование.
Когда о случившемся узнали в семье Дзиробэя, его младший брат отправился к дому Гороуэмона. Обнаружив, что дверь заперта изнутри, и что на стук никто не выходит, он изменил голос и представился незнакомым человеком. Когда дверь открыли, он выкрикнул свое подлинное имя и скрестил мечи с врагом. Оба самурая упали в кучу мусора, но в конце концов Гороуэмон был убит. В это время ворвался Тюдзобо и зарубил младшего брата Дзиробэя.
Услышав об этом, Дэнко сразу же пришел в дом Дзиробэя и сказал:
— Из врагов был убит только один, тогда как наша семья потеряла три человека. Это очень печально, и поэтому мы должны убить Тюдзобо.
Однако Дзиробэй не соглашался. Дэнко почувствовал, что это позор, и хотя он был буддийским священником, он решил отомстить убийце своей матери, младшего брата и племянника. Тем не менее он знал, что поскольку он занимает пост обычного священника, скорее всего господин Мимасака примет ответные меры. Поэтому он много работал и добился назначения главным священником храма Рюундзи. После этого он отправился к мастеру меча Иёнодзё и попросил его сделать ему длинный и короткий мечи. Более того, Дэнко предложил ему стать его учеником и получил разрешение участвовать в работе.
В двадцать третий день девятого месяца следующего года он был готов к осуществлению своего замысла. К счастью, в это время к нему пришел гость. Дав приказ накрывать стол, Дэнко облачился в одежду простолюдина и тайно покинул резиденцию главного священника. Затем он пошел в Таку и, спросив Тюдзобо, узнал, что тот с большой группой людей наблюдает за восходом луны, и поэтому нападать на него было опасно. Не желая откладывать свое дело, Дэнко решил, что выполнит свой долг, если убьет Моана, отца Тюдзобо. Отправившись в дома Моана, он вломился в его спальню, выкрикнул свое имя и зарубил его, не дав ему встать с кровати. Когда на крики сбежались люди со всей округи, он объяснил свой поступок, выбросил длинный и короткий мечи и вернулся домой. Известие о его мести опередило его, и поэтому, когда он возвращался в Сага, большая группа мирян из его прихода встретила его на дороге и проводила его до самого дома.
Господин Мимасака был вне себя от ярости, но, занимая должность главного священника клана Набэсима, Дэнко был неуязвим. В конце концов через подданных Набэсима Тонэри господин Мимасака обратился к Тан-нэну, главному священнику Кодэндзи. Он сказал:
— Когда священник убивает человека, его нужно приговорить к смерти.
— Приговор духовному лицу может вынести только традиция храма Кодэндзи, — ответил Таннэн.
Господин Мимасака рассердился еще больше:
— К чему же его теперь приговорят?
— Хотя вам этого знать не полагается, — отвечал Таннэн, — поскольку вы настаиваете, я отвечу вам. В соответствии с буддийским Законом, провинившийся священник должен низложить мантию и уйти в изгнание.
Впоследствии Дэнко низложил свою мантию в храме Кодэндзи. Однако, когда он отправлялся в изгнание, несколько его учеников взяли длинные и короткие мечи и вместе с целой толпой мирян сопровождали его до Тодороки. По дороге они встретили несколько человек в одежде охотников. Охотники спросили правда ли, что процессия идет из Таку.
Дэнко долгие годы жил в Тикудзэне. Он пользовался всеобщим уважением и был на хорошем счету среди самураев. Эта история о нем получила огласку, и, говорят, его хорошо принимали во всех домах города.
* * *
Преступление Хориэ Санъэмона состояло в том, что он украл деньги из казны Набэсима и бежал с ними в другую провинцию. Впоследствии он был схвачен и сознался. Ему вынесли приговор: «Поскольку это очень тяжелое преступление, провинившегося нужно пытками замучить до смерти». Накано Дайгаку было приказано присутствовать при экзекуции. Сначала Санъэмону вырвали все ногти и выжгли все волосы на теле. Затем были разорваны все его сухожилия. А затем его тело сверлили сверлами и подвергали другим пыткам. За все это время он ни разу не содрогнулся и не переменился в лице. В конце концов его опустили в кипящий соевый соус, а затем его тело согнули назад и сломали.
* * *
Однажды, когда Фукути Рокуроуэмон выходил из дворца, мимо усадьбы мастера Таку проходила процессия с паланкином одной высокопоставленной женщины. Человек, который случайно оказался рядом, в соответствии с правилами приветствовал процессию. Однако один из охранников паланкина сказал ему:
— Ты не поклонился достаточно низко, — и ударил его рукоятью алебарды. Человек провел рукой по голове и оказалось, что она разбита до крови.
— Ты оскорбил меня, хотя я был вежлив, — сказал он. — Считай, что тебе не повезло.
После этого он зарубил охранника одним ударом. Паланкин двинулся дальше, но Рокуроуэмон поднял копье и обратился к человеку со словами:
— Спрячьте свой меч в ножны. В пределах дворца запрещено находиться с обнаженным оружием.
— Случившегося нельзя было предотвратить. Я действовал под давлением обстоятельств. Вы, очевидно, видели, как все произошло. Хотя мне хотелось бы вернуть меч в ножны, тон ваших слов не позволяет мне сделать это. Если вы недовольны моим поступком, я с радостью приму ваш вызов.
После этого Рокуроуэмон бросил на землю копье и доброжелательно ответил:
— Ваши слова заслуживают внимания. Мое имя — Фукути Рокуроуэмон. Я подтвержу, что вы действовали безупречно. Более того, я буду отстаивать вас, даже если для этого мне придется пожертвовать жизнью. А теперь спрячьте ваш меч.
— С удовольствием, — ответил человек и положил меч в ножны.
Когда этого человека спросили, откуда он, он ответил, что является слугой Таку Нагато-но-ками Ясуёри. Рокуроуэмон отправился вместе с ним и объяснил все обстоятельства случившегося. Полагая, что женщина в паланкине была женой высокопоставленного сановника, господин Нагато велел своему слуге совершить сэппуку. Тогда Рокуроуэмон обратился к нему.
— Поскольку я дал слово самурая защищать этого человека, — сказал Рокуроуэмон, — если он должен совершить сэппуку, я совершу сэппуку первым.
Говорят, что после этого дело удалось уладить.
Господин Сима послал гонца к своему отцу, господину Аки с посланием, в котором говорилось: «Я собираюсь совершить паломничество в храм Атаго в Киото». Господин Аки спросил у гонца:
— Зачем он собирается делать это?
— Атаго — божество, покровительствующее стрельцам из лука, — ответил гонец, — а господин Сима желает добиться успеха в войне.
— Это полностью бесполезно! — сердито ответил господин Аки. — Должен ли доблестный воин клана Набэсима ездить на поклон к Атаго? Нет, не должен. Даже если Атаго пожелает воплотиться в рядах противника, доблестный воин должен одним ударом разрубить его пополам!
* * *
Дохаку жил в Кироцутибару. Его сына звали Горобэй. Однажды, неся мешок с рисом, Горобэй встретил ренина мастера Ку-масиро Сакё по имени Ивамура Кюнай. По поводу каких-то давних разногласий у них возникла ссора, и Горобэй ударил мешком Кюная. Завязалась драка, в ходе которой Горобэй толкнул Кюная в канаву и вернулся домой. Кюнай долго выкрикивал угрозы вслед уходящему Горобэю, но потом тоже вернулся домой, где рассказал обо всем своему старшему брату Гэнъэмону. Вдвоем они направились к Горобэю с намерением отомстить.
Когда они подошли к дому Горобэя, оказалось, что дверь немного приоткрыта. Горобэй ждал их за дверью с обнаженным мечом. Не подозревая об этом, Гэнъэмон вошел и Горобэй ударил его. Гэнъэмон получил глубокую рану, но, опираясь на меч, вышел из дома. Тогда в дом ворвался Кюнай и зарубил Кацуэмона, зятя Дохаку, который сидел возле очага. После этого Дохаку вместе с женой сумели отобрать у Кюная меч. Кюнай начал извиняться.
— Я достиг своей цели, — сказал он. — Пожалуйста, верните мне меч, и мы с братом уйдем домой.
Но когда Дохаку вернул ему меч, Кюнай бросился на него и наполовину разрубил ему шею. После этого они опять скрестили мечи с Горобэем и дрались на равных, пока Кюнай не отрубил Горобэю руку.
После этого Кюнай, тоже порядком израненный, взвалил себе на плечи Гэнъэмона и направился домой, но Гэнъэмон умер по дороге.
У Горобэя было очень много ран, и хотя ему удалось остановить кровотечение, он умер на следующий день оттого, что выпил немного воды.
У жены Дохаку были отрублено несколько пальцев. У Дохаку был разрублен позвоночник в области шеи. Поскольку горло осталось целым, его голова свисала вперед. Поддерживая голову рукой, Дохаку отправился к хирургу.
Лечение хирурга было следующим. Сначала он смазал челюсть Дохаку настойкой живицы на масле и перевязал ее волокнами китайской крапивы. Затем он прикрепил веревку к макушке его головы и привязал ее к перекладине, чтобы голова не падала, пока он будет зашивать рану. А потом он велел Дохаку лечь и засыпал его тело рисом, чтобы тот не мог пошевелиться.
В течение трех дней Дохаку ни разу не потерял сознания и не переменил положения тела. Он даже не пил настойки женьшеня. Говорят, что только когда на третий день дал о себе знать его геморрой, он принял немного болеутоляющего. В конце концов его кости срослись и он полностью выздоровел.
* * *
Когда господин Мицусигэ заболел оспой в Симоносэки, Икусима Сакуан дал ему какое-то лекарство. Это был исключительно тяжелый случай болезни, и поэтому приближенные всех сословий были очень обеспокоены состоянием господина Мицусигэ. Неожиданно его струпья стали черными. Люди, которые ухаживали за ним, были в отчаянии. Они тайно сообщили об этом Са-куану и он сразу же пришел к больному.
— Что ж, это совсем не опасно. Струпья заживают. Вскоре он полностью выздоровеет без каких-либо осложнений. Даю вам слово, — сказал Сакуан.
Приближенные господина Мицусигэ услышали об этом и подумали: «Сакуан выглядит немного обеспокоенным. Значит, положение нашего хозяина действительно безнадежно».
Затем Сакуан расположил возле кровати больного ширму, стал за ней и дал господину Мицусигэ какое-то лекарство. После этого его струпья зажили и он полностью выздоровел. Впоследствии Сакуан рассказывал одному человеку:
— Поскольку лечил хозяина я сам, когда я давал хозяину лекарство, я был исполнен решимости, если ему не станет лучше, вскрыть себе живот и умереть вместе с ним.
* * *
Когда Накано Такуми умирал, возле него собрались все его родные и близкие. Он сказал: «Вы должны понять, что есть три качества безупречного слуги: решимость выполнить волю хозяина, смелость и готовность умереть».
Однажды, когда несколько человек собрались на платформе возле внутренней цитадели дворца, некто обратился к Утида Сёуэмону со словами:
— Говорят, что вы учитель меча, но ваши поступки в повседневной жизни не подтверждают этого. Если бы вас попросили совершить кайсяку, мне кажется, вместо того, чтобы отрубить голову, вы отрубили бы макушку головы.
— Это не так, — ответил Сёуэмон. — Проведите небольшую линию на своей шее, и тогда я покажу вам, что могу рубить, не отступая от нее даже на волосок.
* * *
Нагаяма Рокуродзаэмон путешествовал по Токайдо и был недалеко от Хамамацу. Когда процессия с его паланкином проходила мимо постоялого двора, к нему подошел нищий и сказал:
— Я — ренин из Этиго. У меня закончились деньги и я оказался в затруднительном положении. Мы оба воины. Пожалуйста, помогите мне.
— Неучтиво говорить, что мы оба воины, — гневно отвечал Рокуродзаэмон. — Если бы я оказался на твоем месте, я бы вскрыл себе живот. Вместо того чтобы позориться, выпрашивая деньги на дороге, вскрой себе живот прямо сейчас. Давай!
Говорят, услышав эти слова, нищий удалился.
* * *
Макигути Ёхэй за свою жизнь был кайсяку много раз. Когда некто Канахара должен был совершить сэппуку, Ёхэя снова попросили быть кайсяку. Канахара вонзил меч себе в живот, но после этого силы покинули его. Ёхэй подошел к нему со стороны, крикнул «Эй!» и наступил ему на ногу. Это дало Канахара силы распороть живот до конца. Говорят, что, выполнив свою миссию кайсяку, Ёхэй говорил со слезами на глазах:
— А ведь он когда-то был моим другом…
Эту историю рассказал мастер Сукээмон.
* * *
Когда некто совершал сэппуку, кайсяку отрубил ему голову, но она полностью не отделилась от тела, а повисла на небольшом кусочке кожи. Официальный наблюдатель сказал:
— Что-то все же осталось.
Кайсяку рассердился, взял голову и, перерезав оставшуюся кожу, поднял ее на уровень глаз и воскликнул:
— Полюбуйтесь!
Говорят, что смотреть на это зрелище было неприятно. Эту историю рассказал господин Сукээмон.
В прошлом часто были случаи, когда отрубленная голова отлетала далеко. Поэтому считалось, что лучше оставить немного кожи, чтобы голова повисла на ней и не покатилась в сторону официальных лиц. Однако в настоящее время считается, что лучше отрубать голову полностью.
Человек, отрубивший пятьдесят голов, как-то сказал: «Когда рубишь головы, иногда бывает, что туловище начинает противодействовать. Так, когда отрублены три головы, сопротивления все еще нет, и ты рубишь хорошо. Но когда дело доходит до четвертой или пятой, ты начинаешь чувствовать небольшое противодействие. Поскольку это очень важно, всегда лучше рубить так, чтобы голова упала на землю. В этом случае человек заведомо не совершит ошибку».
* * *
Когда господин Набэсима Цунасигэ был ребенком, Ивамура Кураносукэ был назначен его воспитателем. Однажды Кураносукэ увидел, что перед молодым Цунасигэ лежат золотые монеты. Он спросил слугу:
— Зачем ты даешь это молодому хозяину?
— Хозяин услышал, что ему принесли подарок. Он сказал, что не видел его, и поэтому я принес ему показать этот подарок, — ответил слуга.
Кураносукэ выругал его и сказал:
— Приносить такие ничтожные вещи пред очи его высочества — крайнее небрежение. Помни, что сын нашего господина не должен видеть денег. Слуги должны всегда помнить об этом.
В другой раз, когда господину Цунасигэ исполнилось двадцать лет, он по какой-то причине направлялся в имение Наэкияма. Когда процессия приближалась к имению, он попросил посох. Его подручный Миура Дзибудзаэмон нашел для него палку и собирался дать ее господину Цунасигэ, когда это увидел Кураносукэ. Он быстро отобрал у Дзибудзаэмона палку и строго выбранил его:
— Ты что, хочешь сделать нашего молодого господина похожим на нищего? Даже если он просит посох, ему нельзя его давать. Это — попустительство со стороны того, кто ему прислуживает.
Дзибудзаэмон впоследствии был повышен в должности до тэакияри, и Цунэтомо слышал эту историю от него самого.
Из Книги Девятой
Однажды, когда Симомура Сёун служил во дворце, господин Наосигэ с гордостью сказал:
— Как хорошо, что в свои юные годы Кацусигэ так силен. В борьбе со сверстниками он побеждает даже тех, кто старше его.
— Хотя я и старик, — отвечал Сёун, — в сидячей борьбе никто не сравнится со мной.
Произнеся эти слова, Сёун, не вставая на ноги, схватил Кацусигэ и швырнул его на землю с такой силой, что тому было больно.
— Гордиться силой, когда характер еще не сформировался, — продолжил Сёун, — означает навлекать на себя позор среди людей. Кацусигэ слабее, чем может показаться.
И Сёун вышел из комнаты.
* * *
Мацуда Ёхэй и Исий Дзинку были близкими друзьями. Однажды Ёхэй поссорился с Нодзоэ Дзинбэем. Ёхэй послал Дзинбэю записку, в которой говорилось: «Пожалуйста, прийди и мы с тобой выясним наши отношения раз и навсегда». После этого он и Дзинбэй встретились и вместе направились в имение Ямабуси в Кихаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
* * *
В первый день штурма замка Хара посланником господина Мимасака к Оки Хёбу был назначен Цурута Яситибэй. Когда он доставлял письмо, он был ранен пулей из замка в поясницу и упал лицом вниз. Вскоре он встал и все же доставил письмо по назначению, но был сражен вторично и умер. Тело Яситибэя с поля битвы привез Тайра Тихёэй. Когда Тихёэй возвращался в лагерь Хёбу, он также был убит пулей из ружья.
* * *
Дэнко родился в Таку. В то время, о котором пойдет речь, еще были живы его старший брат, которого звали Дзиробэй, младший брат и мать. Однажды в девятом месяце мать Дэнко, отправляясь на проповедь, взяла с собой сына Дзиробэя. Когда пришло время отправляться домой, ребенок, одевая соломенные сандалии, наступил на ногу человеку, который стоял рядом с ним. Человек упрекнул ребенка, но тот начал спорить с ним. В конце концов человек обнажил меч и убил его. Мать Дзиробэя чуть не лишилась чувств, Опомнившись, она бросилась на человека, и тогда он убил ее тоже. После этого человек вернулся к себе домой.
Этого человека звали Гороуэмон. Он был сыном ренина по имени Накадзима Моан. Его младший брат Тюдзобо вел аскетическую жизнь в горах. Моан был советником господина Мимасака, и Гороуэмон тоже получал жалование.
Когда о случившемся узнали в семье Дзиробэя, его младший брат отправился к дому Гороуэмона. Обнаружив, что дверь заперта изнутри, и что на стук никто не выходит, он изменил голос и представился незнакомым человеком. Когда дверь открыли, он выкрикнул свое подлинное имя и скрестил мечи с врагом. Оба самурая упали в кучу мусора, но в конце концов Гороуэмон был убит. В это время ворвался Тюдзобо и зарубил младшего брата Дзиробэя.
Услышав об этом, Дэнко сразу же пришел в дом Дзиробэя и сказал:
— Из врагов был убит только один, тогда как наша семья потеряла три человека. Это очень печально, и поэтому мы должны убить Тюдзобо.
Однако Дзиробэй не соглашался. Дэнко почувствовал, что это позор, и хотя он был буддийским священником, он решил отомстить убийце своей матери, младшего брата и племянника. Тем не менее он знал, что поскольку он занимает пост обычного священника, скорее всего господин Мимасака примет ответные меры. Поэтому он много работал и добился назначения главным священником храма Рюундзи. После этого он отправился к мастеру меча Иёнодзё и попросил его сделать ему длинный и короткий мечи. Более того, Дэнко предложил ему стать его учеником и получил разрешение участвовать в работе.
В двадцать третий день девятого месяца следующего года он был готов к осуществлению своего замысла. К счастью, в это время к нему пришел гость. Дав приказ накрывать стол, Дэнко облачился в одежду простолюдина и тайно покинул резиденцию главного священника. Затем он пошел в Таку и, спросив Тюдзобо, узнал, что тот с большой группой людей наблюдает за восходом луны, и поэтому нападать на него было опасно. Не желая откладывать свое дело, Дэнко решил, что выполнит свой долг, если убьет Моана, отца Тюдзобо. Отправившись в дома Моана, он вломился в его спальню, выкрикнул свое имя и зарубил его, не дав ему встать с кровати. Когда на крики сбежались люди со всей округи, он объяснил свой поступок, выбросил длинный и короткий мечи и вернулся домой. Известие о его мести опередило его, и поэтому, когда он возвращался в Сага, большая группа мирян из его прихода встретила его на дороге и проводила его до самого дома.
Господин Мимасака был вне себя от ярости, но, занимая должность главного священника клана Набэсима, Дэнко был неуязвим. В конце концов через подданных Набэсима Тонэри господин Мимасака обратился к Тан-нэну, главному священнику Кодэндзи. Он сказал:
— Когда священник убивает человека, его нужно приговорить к смерти.
— Приговор духовному лицу может вынести только традиция храма Кодэндзи, — ответил Таннэн.
Господин Мимасака рассердился еще больше:
— К чему же его теперь приговорят?
— Хотя вам этого знать не полагается, — отвечал Таннэн, — поскольку вы настаиваете, я отвечу вам. В соответствии с буддийским Законом, провинившийся священник должен низложить мантию и уйти в изгнание.
Впоследствии Дэнко низложил свою мантию в храме Кодэндзи. Однако, когда он отправлялся в изгнание, несколько его учеников взяли длинные и короткие мечи и вместе с целой толпой мирян сопровождали его до Тодороки. По дороге они встретили несколько человек в одежде охотников. Охотники спросили правда ли, что процессия идет из Таку.
Дэнко долгие годы жил в Тикудзэне. Он пользовался всеобщим уважением и был на хорошем счету среди самураев. Эта история о нем получила огласку, и, говорят, его хорошо принимали во всех домах города.
* * *
Преступление Хориэ Санъэмона состояло в том, что он украл деньги из казны Набэсима и бежал с ними в другую провинцию. Впоследствии он был схвачен и сознался. Ему вынесли приговор: «Поскольку это очень тяжелое преступление, провинившегося нужно пытками замучить до смерти». Накано Дайгаку было приказано присутствовать при экзекуции. Сначала Санъэмону вырвали все ногти и выжгли все волосы на теле. Затем были разорваны все его сухожилия. А затем его тело сверлили сверлами и подвергали другим пыткам. За все это время он ни разу не содрогнулся и не переменился в лице. В конце концов его опустили в кипящий соевый соус, а затем его тело согнули назад и сломали.
* * *
Однажды, когда Фукути Рокуроуэмон выходил из дворца, мимо усадьбы мастера Таку проходила процессия с паланкином одной высокопоставленной женщины. Человек, который случайно оказался рядом, в соответствии с правилами приветствовал процессию. Однако один из охранников паланкина сказал ему:
— Ты не поклонился достаточно низко, — и ударил его рукоятью алебарды. Человек провел рукой по голове и оказалось, что она разбита до крови.
— Ты оскорбил меня, хотя я был вежлив, — сказал он. — Считай, что тебе не повезло.
После этого он зарубил охранника одним ударом. Паланкин двинулся дальше, но Рокуроуэмон поднял копье и обратился к человеку со словами:
— Спрячьте свой меч в ножны. В пределах дворца запрещено находиться с обнаженным оружием.
— Случившегося нельзя было предотвратить. Я действовал под давлением обстоятельств. Вы, очевидно, видели, как все произошло. Хотя мне хотелось бы вернуть меч в ножны, тон ваших слов не позволяет мне сделать это. Если вы недовольны моим поступком, я с радостью приму ваш вызов.
После этого Рокуроуэмон бросил на землю копье и доброжелательно ответил:
— Ваши слова заслуживают внимания. Мое имя — Фукути Рокуроуэмон. Я подтвержу, что вы действовали безупречно. Более того, я буду отстаивать вас, даже если для этого мне придется пожертвовать жизнью. А теперь спрячьте ваш меч.
— С удовольствием, — ответил человек и положил меч в ножны.
Когда этого человека спросили, откуда он, он ответил, что является слугой Таку Нагато-но-ками Ясуёри. Рокуроуэмон отправился вместе с ним и объяснил все обстоятельства случившегося. Полагая, что женщина в паланкине была женой высокопоставленного сановника, господин Нагато велел своему слуге совершить сэппуку. Тогда Рокуроуэмон обратился к нему.
— Поскольку я дал слово самурая защищать этого человека, — сказал Рокуроуэмон, — если он должен совершить сэппуку, я совершу сэппуку первым.
Говорят, что после этого дело удалось уладить.
Господин Сима послал гонца к своему отцу, господину Аки с посланием, в котором говорилось: «Я собираюсь совершить паломничество в храм Атаго в Киото». Господин Аки спросил у гонца:
— Зачем он собирается делать это?
— Атаго — божество, покровительствующее стрельцам из лука, — ответил гонец, — а господин Сима желает добиться успеха в войне.
— Это полностью бесполезно! — сердито ответил господин Аки. — Должен ли доблестный воин клана Набэсима ездить на поклон к Атаго? Нет, не должен. Даже если Атаго пожелает воплотиться в рядах противника, доблестный воин должен одним ударом разрубить его пополам!
* * *
Дохаку жил в Кироцутибару. Его сына звали Горобэй. Однажды, неся мешок с рисом, Горобэй встретил ренина мастера Ку-масиро Сакё по имени Ивамура Кюнай. По поводу каких-то давних разногласий у них возникла ссора, и Горобэй ударил мешком Кюная. Завязалась драка, в ходе которой Горобэй толкнул Кюная в канаву и вернулся домой. Кюнай долго выкрикивал угрозы вслед уходящему Горобэю, но потом тоже вернулся домой, где рассказал обо всем своему старшему брату Гэнъэмону. Вдвоем они направились к Горобэю с намерением отомстить.
Когда они подошли к дому Горобэя, оказалось, что дверь немного приоткрыта. Горобэй ждал их за дверью с обнаженным мечом. Не подозревая об этом, Гэнъэмон вошел и Горобэй ударил его. Гэнъэмон получил глубокую рану, но, опираясь на меч, вышел из дома. Тогда в дом ворвался Кюнай и зарубил Кацуэмона, зятя Дохаку, который сидел возле очага. После этого Дохаку вместе с женой сумели отобрать у Кюная меч. Кюнай начал извиняться.
— Я достиг своей цели, — сказал он. — Пожалуйста, верните мне меч, и мы с братом уйдем домой.
Но когда Дохаку вернул ему меч, Кюнай бросился на него и наполовину разрубил ему шею. После этого они опять скрестили мечи с Горобэем и дрались на равных, пока Кюнай не отрубил Горобэю руку.
После этого Кюнай, тоже порядком израненный, взвалил себе на плечи Гэнъэмона и направился домой, но Гэнъэмон умер по дороге.
У Горобэя было очень много ран, и хотя ему удалось остановить кровотечение, он умер на следующий день оттого, что выпил немного воды.
У жены Дохаку были отрублено несколько пальцев. У Дохаку был разрублен позвоночник в области шеи. Поскольку горло осталось целым, его голова свисала вперед. Поддерживая голову рукой, Дохаку отправился к хирургу.
Лечение хирурга было следующим. Сначала он смазал челюсть Дохаку настойкой живицы на масле и перевязал ее волокнами китайской крапивы. Затем он прикрепил веревку к макушке его головы и привязал ее к перекладине, чтобы голова не падала, пока он будет зашивать рану. А потом он велел Дохаку лечь и засыпал его тело рисом, чтобы тот не мог пошевелиться.
В течение трех дней Дохаку ни разу не потерял сознания и не переменил положения тела. Он даже не пил настойки женьшеня. Говорят, что только когда на третий день дал о себе знать его геморрой, он принял немного болеутоляющего. В конце концов его кости срослись и он полностью выздоровел.
* * *
Когда господин Мицусигэ заболел оспой в Симоносэки, Икусима Сакуан дал ему какое-то лекарство. Это был исключительно тяжелый случай болезни, и поэтому приближенные всех сословий были очень обеспокоены состоянием господина Мицусигэ. Неожиданно его струпья стали черными. Люди, которые ухаживали за ним, были в отчаянии. Они тайно сообщили об этом Са-куану и он сразу же пришел к больному.
— Что ж, это совсем не опасно. Струпья заживают. Вскоре он полностью выздоровеет без каких-либо осложнений. Даю вам слово, — сказал Сакуан.
Приближенные господина Мицусигэ услышали об этом и подумали: «Сакуан выглядит немного обеспокоенным. Значит, положение нашего хозяина действительно безнадежно».
Затем Сакуан расположил возле кровати больного ширму, стал за ней и дал господину Мицусигэ какое-то лекарство. После этого его струпья зажили и он полностью выздоровел. Впоследствии Сакуан рассказывал одному человеку:
— Поскольку лечил хозяина я сам, когда я давал хозяину лекарство, я был исполнен решимости, если ему не станет лучше, вскрыть себе живот и умереть вместе с ним.
* * *
Когда Накано Такуми умирал, возле него собрались все его родные и близкие. Он сказал: «Вы должны понять, что есть три качества безупречного слуги: решимость выполнить волю хозяина, смелость и готовность умереть».
Однажды, когда несколько человек собрались на платформе возле внутренней цитадели дворца, некто обратился к Утида Сёуэмону со словами:
— Говорят, что вы учитель меча, но ваши поступки в повседневной жизни не подтверждают этого. Если бы вас попросили совершить кайсяку, мне кажется, вместо того, чтобы отрубить голову, вы отрубили бы макушку головы.
— Это не так, — ответил Сёуэмон. — Проведите небольшую линию на своей шее, и тогда я покажу вам, что могу рубить, не отступая от нее даже на волосок.
* * *
Нагаяма Рокуродзаэмон путешествовал по Токайдо и был недалеко от Хамамацу. Когда процессия с его паланкином проходила мимо постоялого двора, к нему подошел нищий и сказал:
— Я — ренин из Этиго. У меня закончились деньги и я оказался в затруднительном положении. Мы оба воины. Пожалуйста, помогите мне.
— Неучтиво говорить, что мы оба воины, — гневно отвечал Рокуродзаэмон. — Если бы я оказался на твоем месте, я бы вскрыл себе живот. Вместо того чтобы позориться, выпрашивая деньги на дороге, вскрой себе живот прямо сейчас. Давай!
Говорят, услышав эти слова, нищий удалился.
* * *
Макигути Ёхэй за свою жизнь был кайсяку много раз. Когда некто Канахара должен был совершить сэппуку, Ёхэя снова попросили быть кайсяку. Канахара вонзил меч себе в живот, но после этого силы покинули его. Ёхэй подошел к нему со стороны, крикнул «Эй!» и наступил ему на ногу. Это дало Канахара силы распороть живот до конца. Говорят, что, выполнив свою миссию кайсяку, Ёхэй говорил со слезами на глазах:
— А ведь он когда-то был моим другом…
Эту историю рассказал мастер Сукээмон.
* * *
Когда некто совершал сэппуку, кайсяку отрубил ему голову, но она полностью не отделилась от тела, а повисла на небольшом кусочке кожи. Официальный наблюдатель сказал:
— Что-то все же осталось.
Кайсяку рассердился, взял голову и, перерезав оставшуюся кожу, поднял ее на уровень глаз и воскликнул:
— Полюбуйтесь!
Говорят, что смотреть на это зрелище было неприятно. Эту историю рассказал господин Сукээмон.
В прошлом часто были случаи, когда отрубленная голова отлетала далеко. Поэтому считалось, что лучше оставить немного кожи, чтобы голова повисла на ней и не покатилась в сторону официальных лиц. Однако в настоящее время считается, что лучше отрубать голову полностью.
Человек, отрубивший пятьдесят голов, как-то сказал: «Когда рубишь головы, иногда бывает, что туловище начинает противодействовать. Так, когда отрублены три головы, сопротивления все еще нет, и ты рубишь хорошо. Но когда дело доходит до четвертой или пятой, ты начинаешь чувствовать небольшое противодействие. Поскольку это очень важно, всегда лучше рубить так, чтобы голова упала на землю. В этом случае человек заведомо не совершит ошибку».
* * *
Когда господин Набэсима Цунасигэ был ребенком, Ивамура Кураносукэ был назначен его воспитателем. Однажды Кураносукэ увидел, что перед молодым Цунасигэ лежат золотые монеты. Он спросил слугу:
— Зачем ты даешь это молодому хозяину?
— Хозяин услышал, что ему принесли подарок. Он сказал, что не видел его, и поэтому я принес ему показать этот подарок, — ответил слуга.
Кураносукэ выругал его и сказал:
— Приносить такие ничтожные вещи пред очи его высочества — крайнее небрежение. Помни, что сын нашего господина не должен видеть денег. Слуги должны всегда помнить об этом.
В другой раз, когда господину Цунасигэ исполнилось двадцать лет, он по какой-то причине направлялся в имение Наэкияма. Когда процессия приближалась к имению, он попросил посох. Его подручный Миура Дзибудзаэмон нашел для него палку и собирался дать ее господину Цунасигэ, когда это увидел Кураносукэ. Он быстро отобрал у Дзибудзаэмона палку и строго выбранил его:
— Ты что, хочешь сделать нашего молодого господина похожим на нищего? Даже если он просит посох, ему нельзя его давать. Это — попустительство со стороны того, кто ему прислуживает.
Дзибудзаэмон впоследствии был повышен в должности до тэакияри, и Цунэтомо слышал эту историю от него самого.
Из Книги Девятой
Однажды, когда Симомура Сёун служил во дворце, господин Наосигэ с гордостью сказал:
— Как хорошо, что в свои юные годы Кацусигэ так силен. В борьбе со сверстниками он побеждает даже тех, кто старше его.
— Хотя я и старик, — отвечал Сёун, — в сидячей борьбе никто не сравнится со мной.
Произнеся эти слова, Сёун, не вставая на ноги, схватил Кацусигэ и швырнул его на землю с такой силой, что тому было больно.
— Гордиться силой, когда характер еще не сформировался, — продолжил Сёун, — означает навлекать на себя позор среди людей. Кацусигэ слабее, чем может показаться.
И Сёун вышел из комнаты.
* * *
Мацуда Ёхэй и Исий Дзинку были близкими друзьями. Однажды Ёхэй поссорился с Нодзоэ Дзинбэем. Ёхэй послал Дзинбэю записку, в которой говорилось: «Пожалуйста, прийди и мы с тобой выясним наши отношения раз и навсегда». После этого он и Дзинбэй встретились и вместе направились в имение Ямабуси в Кихаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14