А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

- и с какой-то калекой, не то девочкой, не то старушонкой, не разберешь, - и говоришь, будто тебя тянет сюда, удерживает здесь что-то. Надо смотреть на жизнь трезво!
Ее ли упрекать в недостатке трезвости - ее, которая столько билась с ним, столько выстрадала из-за него! Но сейчас она подняла руку - в этом жесте не было ни тени укоризны - и легонько похлопала Чарли по плечу. Так она еще в прежние дни успокаивала маленького брата, таская его на руках, хотя он был ничуть не легче ее самой. И Чарли прослезился.
- Клянусь тебе, Лиз! - Он вытер глаза ладонью. - Я хочу быть хорошим братом, хочу доказать, что помню добро. Прошу тебя об одном: думай обо мне и не давай воли своей фантазии. Как только меня определят на должность учителя, ты будешь жить со мной, и тогда о фантазиях придется забыть. Так кончай с ними теперь же! Скажи, я не рассердил тебя?
- Нет, Чарли, нет!
- И не обидел?
- Нет, Чарли. - Но на этот раз она ответила не сразу.
- Я и не хотел тебя обидеть! Веришь мне? Ну говори - веришь? Вон мистер Хэдстон остановился и смотрит на воду. Начинается прилив, и он намекает, что нам пора идти. Поцелуй меня и скажи еще раз, что я не обидел тебя.
Она так и сказала; они обнялись, потом повернули к реке и подошли к учителю.
- Но нам по дороге с твоей сестрой, - сказал Брэдли, когда мальчик обратился к нему со словами: "Пойдемте, сэр". И неловким угловатым движением он подал ей согнутую в локте руку. Она коснулась ее и тут же отдернула свою. Учитель резко повернулся к ней, недоумевая, чем это вызвано.
- Я не домой, - сказала Лиззи. - А вам еще так далеко идти. Без меня вы дойдете скорее.
Они решили перейти Темзу по Воксхоллскому мосту, так как он был совсем близко, и простились с девушкой. Брэдли Хэдстон пожал ей руку, а она поблагодарила его за внимание к брату.
Учитель и ученик быстро и молча пошли домой. Они уже сходили с моста, когда на противоположном берегу появился джентльмен с сигарой во рту, шагавший не спеша, заложив под пальто руки за спину. Небрежные манеры этого джентльмена, лениво-надменный вид, с которым он шествовал, занимая вдвое больше места на тротуаре, чем следовало, сразу привлекли к себе внимание мальчика. Как только джентльмен поравнялся с ними, он оглядел его с головы до ног, остановился и посмотрел ему вслед.
- Почему ты на него так смотришь? - спросил Брэдли.
- Да ведь это... - проговорил мальчик, сосредоточенно хмуря брови, это тот самый, Рэйберн!
Брэдли Хэдстон вгляделся в своего ученика не менее внимательно, чем тот вглядывался в молодого джентльмена.
- Простите, мистер Хэдстон, но меня удивило, что ему вдруг здесь понадобилось!
Хотя мальчик сказал это спокойным тоном и как ни в чем не бывало зашагал дальше, учитель не мог не заметить, что он оглянулся через плечо еще раз и что недоуменное выражение осталось у него на лице, а складка между бровями так и не разгладилась.
- Этот человек, кажется, не очень тебе нравится, Хэксем?
- Совсем не нравится, - ответил мальчик.
- Почему?
- В первую же нашу встречу он позволил себе дерзость - взял меня за подбородок.
- А это почему?
- Да просто так. Или потому - правда, это дела не меняет, - потому, что ему, видите ли, не понравилось, как я отозвался о своей сестре.
- Следовательно, он знает твою сестру?
- Тогда не знал, - ответил мальчик, все еще хмурясь.
- А теперь?
Мальчик так ушел в свои мысли, что вместо ответа только посмотрел рассеянно на мистера Хэдстона, и тому пришлось повторить вопрос. Тогда он кивнул головой и сказал:
- Теперь знает, сэр.
- Вероятно, идет сейчас к ней?
- Не может быть! - быстро проговорил мальчик. - Они слишком мало знакомы. Ну, только попадись мне там, любезный!
Они невольно прибавили шагу и некоторое время шли молча; потом учитель заговорил, сжав мальчику руку повыше локтя:
- Ты хотел что-то рассказать мне об этом человеке. Повтори, как его имя?
- Рэйберн, мистер Юджин Рэйберн. Называет себя ходатаем по делам, только по каким, неизвестно. Первый раз он явился к нам еще при жизни отца. По делу, правда, не по-своему, - своих у него нет, - а за компанию с приятелем.
- А потом?
- Потом он у нас побывал еще один раз. Когда мой отец погиб, этот Рэйберн оказался в числе тех, кто нашел его тело. Наверно, слонялся где-нибудь неподалеку и позволял себе вольности с чужими подбородками. Словом, рано утром он пришел к моей сестре с этим известием и привел с собой на подмогу нашу соседку, мисс Аби Поттерсон. Я прибежал домой только среди дня, потому что меня разыскали, когда сестра немножко пришла в себя и смогла послать за мной. Прибежал и увидел его около дома, а потом он куда-то исчез.
- И это все?
- Это все, сэр.
Продолжая шагать медленно, словно в раздумье, Брэдли Хэдстон разжал пальцы, сжимавшие руку мальчика. Потом, после долгого молчания, заговорил снова:
- Я полагаю... сестра твоя... - странная пауза предваряла и сопровождала последние два слова, - не умеет читать?
- Можно сказать, что нет, сэр.
- Наверно, безропотно покорилась отцовскому запрету? Я ведь помню, как было с тобой. Тем не менее... твоя сестра... и по виду и по разговору не похожа на неграмотную.
- Лиззи девушка умная, мистер Хэдстон. Ума у нее, пожалуй, даже слишком много для неученого человека. Я, бывало, когда еще жил дома, называл нашу жаровню ее книгой, потому что, глядя на огонь, Лиззи любила фантазировать, и иной раз слушаешь и удивляешься, так все складно получалось.
- Я этого не одобряю, - сказал Хэдстон.
Мальчик несколько удивился столь неожиданно резкому и горячему заявлению, но счел это доказательством заинтересованности учителя в его личных делах. Ободренный этим, он сказал:
- Я все никак не мог поговорить с вами начистоту, мистер Хэдстон, да и сегодня меня задело, когда вы первый о ней начали. А вдруг и на самом деле, если я оправдаю ваши надежды и выйду в люди, она... не то что опозорит меня - тут ничего позорного нет... Но вдруг о ней узнают?.. Не придется ли мне краснеть за сестру, хотя я от нее ничего кроме добра не видел?
- Да-а, - машинально протянул Брэдли Хэдстон, потому что мысли его были заняты совсем другим. - Надо подумать вот о чем. Что если найдется человек, пробивший себе дорогу в жизни, - человек, которому понравится... твоя сестра... и который со временем даже захочет жениться на... твоей сестре... Вообрази, как прискорбно и как тяжело ему будет, если, презрев неравенство положения и другие препятствия, он почувствует все же, что неравенство между ними осталось в полной силе.
- Вот и я так думаю, сэр.
- Да, да, - продолжал Брэдли Хэдстон, - но ты брат. А я имею в виду более серьезный и более сложный вопрос, потому что жених, супруг свяжет себя с ней по доброй воле и, кроме того, будет вынужден объявить об этом во всеуслышание, чего брат может избежать. Ведь в конце концов ты не волен в таком родстве, а про супруга скажут: что ж, вольному воля.
- Вы правы, сэр. После смерти отца Лиззи сама себе хозяйка, и я теперь часто думаю, что такая девушка может подготовиться за самое короткое время. А иной раз мне даже приходило в голову... если попросить мисс Пичер...
- Для этих целей я не стал бы рекомендовать мисс Пичер, - не дал ему договорить Брэдли Хэдстон, и в голосе его послышались прежние, весьма решительные нотки.
- Может, вы будете так добры и сами об этом подумаете, мистер Хэдстон?
- Да, Хэксем, да. Я подумаю. Хорошенько подумаю. Непременно подумаю.
С этой минуты они не обмолвились почти ни словом и вскоре подошли к зданию школы. В одном из маленьких окошек мисс Пичер, похожем на игольное ушко, горела свеча, и в уголке около окошка, глядя на улицу, сидела Мэри-Энн, а мисс Пичер прострачивала за столом аккуратно скроенное по выкройке платье, которому предстояло облечь ее формы. Нотабене: ни сама мисс Пичер, ни ученицы мисс Пичер не встречали особого поощрения со стороны властей в столь ненаучном занятии, как рукоделие.
Не отводя глаз от улицы, Мэри-Энн подняла руку.
- Да, Мэри-Энн?
- Мистер Хэдстон вернулся, сударыня.
Через минуту Мэри-Энн снова подняла руку.
- Да, Мэри-Энн?
- Вошел в дом и запер за собой дверь, сударыня.
Мисс Пичер подавила вздох и, складывая работу, так как пора было идти спать, вонзила в ту часть корсажа, которая пришлась бы как раз над ее сердцем, острую-преострую иглу.
ГЛАВА II - Все еще о педагогике
Хозяйка дома, она же кукольная швея и поставщица нарядных перочисток и подушечек для булавок, сидела в своем чудном низеньком кресле, напевая в темноте, до самого возвращения Лиззи. Хозяйка этого дома заслужила столь высокое звание еще в самом нежном возрасте, потому что она была единственным положительным человеком в этом доме.
- Ну-с, Лиззи-Миззи-Виззи, - сказала она, прерывая пение, - какие там новости на воле?
- А какие новости тут, в четырех стенах? - в свою очередь спросила Лиззи, с улыбкой поглаживая густые золотистые волосы кукольной швеи.
- Сейчас посмотрим, как сказал слепец. Ну-с, последние новости таковы, что я не собираюсь замуж за твоего братца.
- Неужели?
- Ни в коем случае! - Головка и подбородок пришли в движение. - Не нравится мне этот мальчишка.
- А учитель?
- Сердце учителя уже занято.
Лиззи аккуратно разобрала длинные локоны на сутулых плечах девочки, потом зажгла свечу. Ее огонек озарил маленькую комнату - бедную, но чистенькую и прибранную. Лиззи поставила подсвечник на каминную полку, чтобы свет не резал глаза кукольной швее, распахнула настежь обе двери - в комнату и на улицу, и подвинула низенькое креслице вместе с девочкой ближе к свежему воздуху. Так уж у них было принято кончать рабочий день в жаркую погоду, а сегодня вечер как раз выдался особенно душный. В довершение всего этого Лиззи сама села на стул рядом с низеньким креслом и бережно продела себе под локоть украдкой протянувшуюся к ней худенькую руку.
- Вот эти минуты для твоей Дженни Рен лучшие за весь день, - сказала хозяйка дома. На самом деле ее звали Фанни Кливер, но она предпочитала величать себя мисс Дженни Рен.
- Я сегодня все думала за работой, - продолжала Дженни. - Вот было бы славно, если бы ты так и осталась при мне до самого моего замужества или хотя бы до тех пор, пока за мной не начнут ухаживать. Потому что как только за мной кто-нибудь начнет ухаживать, я поручу ему многое из того, что ты теперь делаешь. Правда, он не сумеет причесывать меня так, как ты, или водить по лестнице так, как ты, и вообще, где ему с тобой сравняться! Но пусть этот увалень хоть носит мне работу на дом и принимает заказы. Я не дам ему сидеть сложа руки. Он у меня побегает!
Дженни Рен одолевали суетные мечты - к счастью для нее самой, - и ни о чем другом не фантазировала она с таким жаром, как о всевозможных мучениях и пытках, которые со временем должны были выпасть на ею долю,
- Где бы он сейчас ни обретался и кто бы он ни был, - продолжала мисс Рен, - мне все его фокусы и повадки заранее известны, и пусть он держит ухо востро, предупреждаю!
- А не слишком ли ты строга к нему? - спросила Лиззи, улыбаясь и поглаживая свою приятельницу по голове.
- Ни чуточки! - ответила мисс Рен тоном женщины, умудренной житейским опытом. - Милочка моя, да эти разбойники в грош тебя не будут ставить, покуда их не приструнишь как следует. Да-а... вот было бы славно, если б ты подольше осталась при мне. Ах, это "если"!
- Я не собираюсь расставаться с тобой, Дженни.
- Не зарекайся, не то сию же минуту расстанемся!
- Неужели моему слову совсем нельзя верить?
- Твое слово вернее золота и серебра. - Но, сказав это, мисс Рен вдруг умолкла, прищурила глаза, вздернула подбородок и приняла необычайно многозначительный вид. - Ага!
Вот драгун
Лихой на диво! *
Что он хочет?
Кружку пива.
Пиво молодцу отрада. И больше, милочка, ему ровнехонько ничего не надо.
Какой-то человек остановился на тротуаре у входной двери.
- Если не ошибаюсь, это мистер Юджин Рэйберн? - спросила мисс Рен.
- Как будто так, - последовал ответ.
- Можете войти, если вы человек почтенный.
- Я человек далеко не почтенный, - сказал Юджин, - но тем не менее войду.
Он поздоровался за руку с Дженни Рен, поздоровался за руку с Лиззи и стал рядом с ней, прислонившись к дверному косяку. Мистер Рэйберн, как он сам пояснил, вышел погулять и выкурить сигару на свежем воздухе (сигара давно была выкурена и брошена) и нарочно сделал крюк, чтобы заглянуть сюда по дороге домой. Здесь, кажется, только что был ее брат?
- Да, - ответила Лиззи, явно чем-то встревоженная.
Как мило, что наш братец изволил снизойти до нас, Мистеру Юджину Рэйберну показалось, будто он повстречал этого юного джентльмена на мосту. А кто был с ним?
- Его учитель.
- Ну, разумеется! Это сразу видно.
Лиззи сидела так тихо, что трудно было определить, в чем именно сказывается ее волнение, но в том, что она волнуется, сомневаться не приходилось. Юджин держался с обычной непринужденностью, но теперь, когда девушка потупилась перед ним, стало особенно заметно, что в его взгляде, обращенном на нее, было такое внимание, каким он вряд ли удостаивал подолгу кого-либо другого.
- Новостей у меня нет, Лиззи, - сказал он. - Но поскольку я обещал вам держать под наблюдением мистера Райдергуда с помощью моего друга Лайтвуда, мне хочется время от времени подтверждать, что я не забыл своего обещания и не даю забыть о нем и Лайтвуду.
- Кто же станет в этом сомневаться, сэр!
- Вообще-то говоря, сомневаться во мне не грех, - хладнокровно признался Юджин.
- А почему? - спросила эта заноза, мисс Рен.
- Потому, моя милочка, - ответил легкомысленный Юджин, - что я личность непутевая и ленивая.
- Тогда почему бы вам не взяться за ум и не стать путевой личностью? - осведомилась мисс Рен.
- Потому, моя милочка, - повторил Юджин, - что не для кого стараться. Ну как, Лиззи, вы думали о моей затее? - добавил он вполголоса, но не из осторожности - присутствие хозяйки дома ему не мешало, - а просто переходя на более серьезный тон.
- Думала, мистер Рэйберн, но согласиться так и не решилась.
- Ложная гордость! - сказал Юджин.
- Нет, мистер Рэйберн, нет. Вы не правы.
- Ложная гордость, - повторил Юджин. - Ничего другого тут быть не может. Ведь речь идет о таких пустяках! Для меня это пустяк, сущий пустяк! Неужели тут есть о чем говорить? Вы знаете, как я к этому отношусь. Захотелось принести кому-то пользу - чего до сих пор мне еще не приходилось делать и вряд ли придется. Захотелось принести пользу тем, что буду платить какой-нибудь опытной особе вашего пола и возраста столько-то презренного металла (на мой взгляд весьма немного) с тем, чтобы эта особа приходила сюда по вечерам в определенные дни недели и давала вам уроки, в которых у вас не было бы необходимости, если б вы в свое время не лишили себя всего ради брата и отца. Вам стоило таких трудов дать образование брату, значит вы понимаете, как оно нужно. Зачем же тогда отказываться от уроков, если они к тому же пойдут на пользу нашей приятельнице, мисс Дженни! Предложи я сам свои услуги в качестве учителя или пожелай я присутствовать на занятиях - мысль явно несуразная! - но ведь ваш покорный слуга будет все равно что за тридевять земель отсюда. Можете даже считать, что его вовсе нет на свете! Ложная гордость, Лиззи! Потому, что гордость истинная не позволила бы вам стесняться вашего неблагодарного брата и не потерпела бы, чтобы он стеснялся вас. Истинная гордость не допустила бы, чтобы сюда приводили какого-то учителя, точно доктора к тяжелобольному. Истинная гордость приказала бы вам сразу взяться за дело. Вы прекрасно отдаете себе в этом отчет, вы знаете, что истинная гордость усадила бы вас за книжку завтра же, имей вы на это средства, которые гордость ложная не велит вам принять от меня. Ну, что ж, прекрасно! Мне остается добавить только одно: ложная гордость принижает и вас и память вашего покойного отца.
- При чем же тут мой отец, мистер Рэйберн? - спросила Лиззи, бросив на него испуганный взгляд.
- При чем? Надо ли спрашивать! Да при том, что вы усугубляете последствия его невежественного и слепого упорства. При том, что вы не хотите исправить то зло, которое он причинил вам. При том, что по вашей воле лишение, на которое он вас обрек и которое навязал вам силой, всегда будет чернить его память.
Случилось так, что этими словами Юджин тронул струну, сразу же зазвучавшую в сердце той, которая всего лишь час назад делилась такими же мыслями с братом. Струну эту заставила зазвучать еще сильнее и внезапная перемена в Юджине Рэйберне: откуда вдруг взялась в нем серьезность, твердая вера в свои слова, великодушное, бескорыстное участие, обида за то, что его в чем-то подозревают. И девушка сразу почувствовала: то новое, что проявилось в нем, всегда таком легкомысленном и беззаботном, находит совсем иной отклик в ее сердце. "Между нами такая разница, - думала она, - этот человек настолько выше меня, неужели же я отвергла его бескорыстную помощь лишь потому, что мне кажется, будто он меня преследует, неужели я возомнила, будто он нашел что-то привлекательное во мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28