А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Железников Владимир
Чудак из шестого 'Б'
Владимир Карпович ЖЕЛЕЗНИКОВ
Чудак из шестого "Б"
Повесть
Вандал, варвар, гунн! Но в отличие
от них на тебе лежит печать цивилизации
нескольких столетий! Может быть, ты
считаешь, это не имеет значения?
Посмотрим, посмотрим...
Из высказывания тети Оли в мой адрес.
ТЕТРАДЬ С ФОТОГРАФИЯМИ
Эта история началась с того, что отец, уезжая в командировку, поручил мне купить подарок маме ко дню рождения. Он оставил целых десять рублей, но, прежде чем удалиться, все же спросил:
- Надеюсь, ты меня не подведешь?
Я, конечно, успокоил его самым решительным образом.
Если бы с нами рядом была тетя Оля, то она обязательно сказала бы под руку: "Неистребим дух хвастуна!"
Это я-то хвастун?! Посмотрим, посмотрим...
Да! Вы же не знаете тети Оли. Это наша родственница и домашняя прорицательница. Она учительница литературы в отставке, ей уже за шестьдесят. Между прочим, большая благодетельница: уступила мне свою комнату, а сама переехала к сестре на другой конец Москвы. Получается, что она ничего, не тычет в нос своей добротой, как другие. Ну, отдала комнату и отдала и не напоминает. Но зануда! У-у-у, зануда номер один.
Она воспитывала меня с пеленок: говорят, запрещала писаться и плакать. И вроде бы ей удалось кое-чего добиться, но я думаю, это легенда, которую она распространяла сама. Не верится, чтобы я с моим характером поддался ей. Ни за что!
В общем, она умоталась, и слава богу, потому что я не люблю, когда меня постоянно воспитывают. Иногда даже хочется сделать что-нибудь хорошее, но специально отказываешь себе в этом, чтобы не подумали, будто я поддался воспитанию. Хотя тетя Оля это делает хитро и незаметно.
Но меня не проведешь. У меня глаз наметанный. Я давно усвоил: главное в жизни - не поддаваться, а то погибнет всякая индивидуальность. А ее надо беречь.
Я, например, принципиально не собираю марки, потому что в нашем классе их собирают все; плохо учусь, потому что у нас все учатся хорошо. Как-то я сострил на истории, что урок выучил, но отвечать не буду. Правда, за это меня выгнали из класса и влепили единицу, а отец обозвал балбесом и кричал, что я значение слова "индивидуальность" понимаю шиворот-навыворот.
Хе-хе-хе, если бы тетя Оля услышала словечко "умоталась"! Вот бы подняла шум: "Что ты делаешь с великим русским языком? Это же святыня святынь! На нем разговаривал сам Пушкин!"
Но оставим тетю Олю в покое.
Так вот, заметьте, уже на следующий день после отъезда отца я собрался идти за подарком. Я не люблю откладывать важные дела в долгий ящик.
Только я вышел на улицу, как встретил своего лучшего друга Сашку Смолина.
- Ты куда? - спросил Сашка.
- Никуда, - ответил я. - А ты?
- И я никуда, - сказал Сашка.
- А у меня, - сказал я, - есть десять рублей, - вытащил папину десятку и похрустел перед Сашкиным носом.
- Подумаешь! - сказал Сашка.
- Да это же мои собственные! - возмутился я.
- Ври, да не завирайся. Вот чем докажешь, чем?
Мне надо было остановиться и ничем не доказывать, но хотелось добить Сашку, и я небрежно сказал:
- Пошли в кино.
И разменял папину десятку.
А через несколько дней раздался междугородный телефонный звонок. Конечно, это звонил отец. Он беспокойный тип: стоит ему уехать, как тут же начинает названивать чуть ли не каждый день. Когда он узнал, что мамы нет дома, то стал спрашивать про подарок. Я сказал, что уже кое-куда ходил и кое-что видел.
- А куда? - дотошно спросил он.
Я ответил:
- Естественно, в магазин.
- А в какой?
- "Все для женщин".
- Что-то я такого магазина не знаю, - сказал недоверчиво отец. - А ты, часом, не врешь?
- Я? Ты что?!
А мне понравилось название "Все для женщин". По-моему, прекрасное. А он так грубо: "Ты не врешь?" Недаром тетя Оля говорила про него, что недоверчивость мешает ему наслаждаться жизнью.
- А где он находится? - продолжал он допрос.
- На улице Веснина. Как свернешь, сразу по левую руку.
- Там всю жизнь была керосиновая лавка! - завопил папа.
- Ее снесли, - храбро ответил я. - И выстроили новый магазин.
Ну, а дальше в том же духе. Рассказал ему, как этот магазин выглядит и что там продают, а цены, цены, - куда там с нашей десяткой! Тут мой папаша почему-то тяжело вздохнул и повесил трубку.
А жаль! Я бы ему еще многое порассказал, не дали мне до конца расписать прелести магазина "Все для женщин".
Между прочим, я потом сходил на эту улицу Веснина. Папа оказался прав: там был хозяйственный магазин, и это вызвало у меня большое разочарование.
На всякий случай я вошел в лавку и... почему-то купил там тюбик синей краски и кисть. Я бы не стал покупать, но в лавке никого не было, а продавец, сухонький зловредный старик, вцепился в меня хваткой бульдога и навязал.
Я думаю, он в этой лавке работал еще до революции, а в то время, как известно, была конкурентная борьба, вот он и научился всучивать. А я без привычки растерялся: ухлопал ни за что ни про что еще один рубль из папиной десятки.
Чтобы как-то успокоиться, я решил пустить краску в дело. Пришел домой и выкрасил свою кровать в синий цвет. Получилось красиво. А то кровать старая, облупившаяся. Правда, когда я закончил красить, мною овладело легкое сомнение, что моя работа может не понравиться маме. Она вполне могла придраться к тому, что синих кроватей не бывает. А почему, ответьте мне, почему не может быть синей кровати?
Мы встретились с мамой вечером. Нет, она меня не ругала, а просто отвесила хороший подзатыльник.
Не знаю, зачем применять в наше время такие забытые средневековые методы воздействия. Можно придумать что-нибудь пострашнее. Например, не подзывать к телефону, когда звонит Сашка, или выключать телевизор на самом интересном месте.
Рука у мамы тяжелая, она преподаватель физкультуры, гимнастка, после ее подзатыльников у меня голова по два часа гудит. Я проверял по часам. Как после посещения воздушного парада: ты уже дома, и тишина, и самолеты не летают, а в голове гул.
Тут, к счастью, зазвонил телефон.
Мама сняла трубку. Это звонила тетя Оля.
- Приезжай, полюбуйся, что наделал твой любимец! - кричала мама. Он выкрасил кровать в синий цвет. Может быть, ты теперь скажешь, что у него тяга к живописи! "Не ограничивайте мальчика в фантазии (это она повторяла слова тети Оли, передразнивая ее), дайте ему простор".
Мама повесила трубку и посмотрела на меня. Она действительно была расстроена. С ума сойти, из-за какой-то кровати она готова была заплакать.
- Ну чего ты? - сказал я. - Из-за кровати...
- Да нет, - ответила она, - из-за тебя. Растешь балбесом.
- Я обязательно исправлюсь, - сказал я. - Честное слово. Вот увидишь.
Мама безнадежно махнула рукой.
Эта безнадежность сильно меня огорчила. Я почти целый день об этом думал, но потом забыл. Московская суета!
*
Как-то мы тащились с Сашкой в школу из последних сил. И вдруг нас нагнала незнакомая девчонка.
Она улыбнулась нам, как старым знакомым, и сказала:
- Здравствуйте, мальчики. Не узнаете? Я Настя Монахова.
А я ее действительно не узнал, и Сашка тоже не узнал. Она училась с нами до четвертого класса, а потом на год уехала. Я внимательно посмотрел на нее. Она была Настя Монахова, но какая-то новая.
А мы только перед этим решили пропустить первых два урока и придумали, что соврем, будто одинокой старушке стало плохо на улице и нам пришлось отводить ее домой. Мы даже записку написали от имени этой одинокой старушки и, чтобы наш почерк не узнали, писали в две руки: букву - я, букву - Сашка.
Это все я придумал, потому что такой случай был в моей жизни, но произошел он не в будний день, а в воскресенье и я не смог им воспользоваться.
Правда, эта старушка жила в нашем доме, ее звали Полина Харитоньевна Веселова, но мы с нею раньше не были знакомы. А в тот день, когда я ее спас от почти неминуемой смерти, она пришла к нам с тортом на чаепитие и долго объясняла маме, какой я замечательный мальчик. Ну, и теперь мы написали записку ее словами, теми, которые она говорила про меня маме.
Я еще раз внимательно посмотрел на Настю Монахову и догадался, что меня в ней поразило: из мелюзги, замарашки она превратилась в настоящую красавицу. Вот что происходит с людьми, когда они долго отсутствуют!
И тут мне почему-то расхотелось пропускать уроки. И Сашке, видно, тоже, потому что он шел рядом с прекрасной Монаховой и помалкивал.
- А ты, Саша, по-прежнему учишься в музыкальной школе? - спросила Настя.
- Он у нас знаменитый флейтист, - ответил я за Сашку.
- Молодец, - сказала Настя. - А ты, Боря, чем увлекаешься?
- Я? Исключительно ничем.
- Ну и неостроумно. В наше-то время ничем не увлекаться!..
- Еще один воспитатель на мою бедную голову! - сказал я.
- Извини, - тихо ответила она. - Я не собиралась тебя воспитывать. Просто сказала то, что подумала. Мне тебя жалко стало.
Вот так она меня пригвоздила. А пока я ей собирался ответить, мы уже вошли в класс, и все ребята с любопытством набросились на Настю и оттеснили нас с Сашкой.
Мы сели за парту, но почему-то оба не спускали глаз с Монаховой.
Она нас просто околдовала. "Но посмотрим, поборемся, не на таких наскочила", - подумал я и тут же сделал все наоборот.
Дело в том, что в этот день меня назначили вожатым в первый класс "А". Об этом сообщила Колобок, то есть наша старшая вожатая Нина, которую прозвали Колобком, потому что она толстуха и всегда что-нибудь жует. И представьте, я согласился. Именно из-за нее, из-за Насти.
Вот как все было. Влетает, значит, в класс Нина, дожевывая на ходу пирожок. Она у нас такая восторженная-восторженная и говорит всегда торжественно-торжественно, как будто выступает перед толпой.
Однажды, когда я учился в третьем классе, она вцепилась в меня, и не где-нибудь, а на улице, и воспитывала сорок минут.
Сашка в это время стоял в сторонке и ел мороженое. Ему в ожидании пришлось съесть три порции.
Чтобы отделаться от нее, я начал икать. Это очень хороший, испытанный способ. Она тебе слово, а ты в ответ "ик". Она сказала, чтобы я перестал. А я в ответ снова "ик". А потом Нина узнала, что это мой способ отделываться, когда воспитывают, и невзлюбила меня. И вот когда теперь она мне заявила: "А я по твою душу, Збандуто", у меня все внутри похолодело от предчувствия беды.
- Что это вдруг? - удивился я. - Вроде еще ничего не случилось.
- Случилось. - Нина загадочно-загадочно улыбнулась.
Настя повернулась в нашу сторону: это был немаловажный момент.
- Интересно, - тут же стремительно вступил в игру Сашка.
- Ребята, минуту внимания! - сказала Нина. - Во-первых, поздравляю вас с новым учебным годом!
- Уря-а-а! - закричал кто-то тоненьким голосом.
Я воспользовался тем, что Нина отвернулась, подмигнул Насте и сполз под парту.
- А во-вторых... - сказала Нина торжественным голосом.
После этого наступила тишина. Видно, Нина повернулась лицом к нашей парте, а меня нет, а я тю-тю! Сидел себе и похихикивал.
- А где Збандуто? - спросила Нина.
- Не знаю, - ответил Сашка. - Только что был тут.
В этот момент на меня напал чих. Я зажал рукой нос, сморщился и чихнул про себя, но не рассчитал и треснулся головой о парту. Гул пошел по всему классу. Ясно было, что теперь меня обнаружат.
И действительно, я увидел, что Нина лезет под парту. Я закрыл глаза и откинул голову на скамейку.
- Что с тобой, Збандуто? - участливо спросила Нина.
- Он сомлел, - сказал Сашка. - Здесь душно. Отвык за лето от школьной обстановки.
- Воды, - приказала Нина.
Я слышал, как кто-то услужливо побежал за водой и вернулся обратно. Потом этот кто-то приподнял мою голову и нахально ливанул полграфина воды мне за шиворот.
Тут я вскочил. Ну конечно, передо мной стоял Сашка. В руках у него был графин с водой. Он был очень доволен, потому что вызвал всеобщее веселье. Даже Настя хохотала. По-моему, он унизил меня ради нее. Я бы на его месте так не поступил.
- Ну, как ты себя чувствуешь? - спросила Нина участливо. - Получше?
- Ничего, - сказал я. - Только зачем же лить воду за шиворот? Разве нельзя было просто побрызгать в лицо?
- Хорошо, - сказала Нина, - в следующий раз.
Она надо мной издевалась.
- А теперь, ребята, я вам сообщу новость, - снова торжественно начала Нина. - Совет дружины назначил одного из вас вожатым в первый класс "А". - Она повернулась ко мне и объявила: - Бориса Збандуто.
И тут почему-то поднялся невообразимый шум. Все начали смеяться, а больше всех - мой друг Сашка. Каждый острил как мог, нарочно перевирая мою фамилию.
- Донато! Ха-ха-ха! - закричал Сашка. - Он научит их получать двойки.
- Бандито! Плакали деревья в школьном дворе!
- Надувато! Научи их лупить девчонок!
- Бить окна!..
- Играть в расшибалочку!..
Все ребята хохотали, и я тоже не отставал от них. Действительно, какой из меня вожатый!
- Ну, хватит. Посмеялись - и хватит! - серьезно сказала Нина. Согласен, Збандуто?
- Нет, - ответил я. - У меня профессиональная негодность. Я от волнения заи... заи... заикаюсь.
Ребята снова засмеялись.
- То ты икаешь, - сказала Нина, - то ты заикаешься. Довольно валять дурака. Говори, согласен или нет?
- А что я буду с ними делать? - спросил я.
- Подготовишь в октябрята, - ответила Нина.
- Будешь их сажать на горшки и вытирать носы! - выкрикнул Сашка и посмотрел в спину Насти.
Он явно хотел ей угодить. И тут она оглянулась и сказала те самые слова, которые и втянули меня в эту историю. Потом-то оказалось, что она просто пошутила.
- Что здесь смешного? - сказала она. - Это ведь серьезное дело.
На секунду наши глаза встретились, и я вдруг, к своему величайшему удивлению, услышал собственный голос, который произнес:
- Я согласен.
- Несчастный Надувато, мне тебя жаль! - Сашка корчился от смеха.
- Может, помолчишь? - спросил я. - А?
- Ну, вот и хорошо, Збандуто, - сказала Нина. - Мы знаем твои слабости, но доверяем. А ты должен оправдать это доверие.
- Можете на меня положиться, - громко ответил я и победно оглядел притихший класс.
- Подумай, о чем ты будешь говорить с ними на первом сборе. Для этого нужна какая-то находка, - предупредила Нина.
По дороге домой я думал о первоклассниках. Мы с ними понаделаем дел. Можно, к примеру, перейти на ускоренное обучение: за год - три класса. Вот будет пожар! Все обалдеют. Может быть, моим методом сможет воспользоваться наша школа или даже вся страна. А можно еще организовать для них учение во время сна. Они будут ночью спать и учиться, а днем гулять. Чем не жизнь?.. Идеи так и роились в моей голове.
Пусть теперь Н. Монахова скажет, что я ничем не увлекаюсь. Воспитать современного человека, подготовить его для жизни в двадцать первом веке это поважнее, чем пищать на флейте.
И тут меня осенило: надо для первой встречи произнести речь. Это будет та самая "находка", о которой говорила Нина.
Я вытащил на ходу из портфеля тетрадь и, остановившись, быстро написал: "Дорогие ребята, пионерская организация..." Дальше у меня почему-то не пошло, хотя сама находка показалась мне блестящей. И, не в силах сдержать радость, я побежал домой, чтобы рассказать обо всем маме.
*
Дверь мне открыла Полина Харитоньевна. С тех пор как я ее спас от неминуемой смерти, она зачастила к нам: пьет с нами чай или обедает. Ей нравилось, что из наших окон хорошо видно, кто куда пошел, кто что понес, кто как одет. Мама ее жалела и говорила, что в ней, в Полине Харитоньевне, сильны пережитки прошлого, что она из буржуазной среды. Конечно, ей ведь восемьдесят лет.
Вид у Полины Харитоньевны был испуганный, особенно в этом странном салопе, который она натянула на себя. А в тот момент, когда она открыла дверь, меня как раз снова посетило вдохновение, и я выпалил ей прямо в лицо продолжение своей речи.
- "Дорогие ребята! - крикнул я торжественно-торжественно. Я теперь начинал понимать Нину. - Пионерская организация, известная своим благородством..."
- Что-нибудь случилось? - спросила Полина Харитоньевна, отступая.
- Случилось, - ответил я.
- Что? - Полина Харитоньевна всего боялась.
- Меня назначили вожатым! - крикнул я и пролетел мимо нее в комнату, чтобы записать продолжение речи.
Она вошла следом за мной:
- Вожатым? Тебя?
Я вырвал листок из тетради и быстро стал записывать речь.
- В первый класс "А", - ответил я.
- Ну, что ж, Бока, теперь ты должен будешь показывать пример другим.
- Не называйте меня больше Бокой, - попросил я, - я уже не маленький.
- Хорошо, - согласилась Полина Харитоньевна. - Может быть, пообедаешь?
- Нет, - твердо ответил я, - я буду сочинять речь... и развивать силу воли. Волевой человек может добиться чего угодно.
Я склонился к столу, потому что почувствовал, что меня опять осенило.
В это время хлопнула входная дверь. Пришла мама. Я выскочил ей навстречу.
- Мама! - закричал я. - У меня хорошая новость!
- Тише, тише, не кричи так, - попросила она.
- Меня назначили вожатым в первый класс, - с ходу перешел я на шепот.
Мама скептически поджала губы. До чего же все-таки взрослые скучный народ! Я думал, она закачается или хотя бы улыбнется.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Чудак из шестого 'Б''



1 2