Здесь выложена электронная книга Таня и Юстик автора по имени Железников Владимир Карпович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Железников Владимир Карпович - Таня и Юстик.
Размер архива с книгой Таня и Юстик равняется 39.68 KB
Таня и Юстик - Железников Владимир Карпович => скачать бесплатную электронную книгу
Железников Владимир
Таня и Юстик
Владимир Карпович ЖЕЛЕЗНИКОВ
Таня и Юстик
Повесть
В книгу известного детского писателя, лауреата Государственной премии СССР входят новости: "Каждый мечтает о собаке", "Последний парад". "Тани и Юстик", "Чучело". Автор изображает своих героев, подростков, в таких ситуациях, когда надо решать, делать выбор, распознавать зло и равнодушие, показывает, как ребята закаляются нравственно, учатся служить добру и справедливости.
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Часть первая. ПЕРВЫЙ РАССКАЗ ТАНИ
Часть вторая. ПЕРВЫЙ РАССКАЗ БАЧУЛИСА
Часть третья. ВТОРОЙ РАССКАЗ ТАНИ
Часть четвертая. ВТОРОЙ РАССКАЗ БАЧУЛИСА
________________________________________________________________
Часть первая
ПЕРВЫЙ РАССКАЗ ТАНИ
Мы приехали сюда в этот небольшой прибалтийский городок вдвоем с папой. Он жил здесь еще до войны. Потом, когда война началась, папа скрывался в доме местного священника, с племянником которого, Миколасом Бачулисом, дружил. С тех пор прошло много лет. Тогда моему папе было пятнадцать, как мне сейчас, а теперь ему уже стукнуло сорок два.
В то далекое время в этом городке погиб мой дедушка, папин папа. Вернее, он не погиб, а его казнили фашисты. И вот ему открывали памятник, поэтому мы сюда и приехали.
Всю дорогу с вокзала до дома священника папа молча вышагивал впереди меня. Он все время оглядывался по сторонам и вздыхал, словно читая забытую печальную книгу. Я ему не мешала, раз у него такое настроение. Шла потихоньку и выбирала места для съемок: на плече у меня висела папина кинокамера. Наконец папа остановился и сказал:
- Костел.
- Вижу, - равнодушно ответила я, потому что ничего особенного в этом старом, почерневшем костеле не заметила.
- Его костел, - сказал папа.
Он сделал ударение на слове "его", и тогда мне все открылось по-другому. Я вспомнила папины рассказы, как он вместе со священником и Миколасом ходил в этот костел и был в нем служкой. Я хотела представить себе папу мальчишкой, который, идя следом за священником, в черном платье, опустив голову, пересекал этот двор. Но у меня ничего не получилось, никак не могла представить папу мальчишкой.
- Город изменился, - сказал папа, - а костел остался прежним. Только липы разрослись гуще.
Мы пошли дальше и наконец остановились около небольшого одноэтажного дома с круглым чердачным окошком. Папа так разволновался, что вынужден был остановиться и закурить, чтобы прийти в себя.
- А в этом доме жили Грёлихи, - показал папа на соседний дом. - Они в нем жили до тридцать восьмого года, а потом уехали в Германию и вернулись вместе с фашистами.
Ясно было, что папа просто тянет время, потому что про этих Грёлихов я давным-давно знала.
Дверь оказалась открытой, и мы очутились в прихожей, из которой, кроме дверей в кухню и комнату, вела узенькая крутая лестница на чердак. Папа потрогал перила лестницы, даже, пожалуй, не потрогал, а погладил, словно это живое существо. Что-то было во всем этом таинственное: и в том, как папа себя вел, и в том, что нас никто не встретил, но дверь была открытой, и эта лестница на чердак.
В комнате за столом сидела женщина и что-то писала в толстой тетради. Она так увлеклась своим занятием, что не слышала наших шагов. У женщины было красивое лицо и светлые волосы, собранные в тугой узел.
Папа поздоровался. Она от неожиданности вздрогнула и встала нам навстречу.
- Извините, - сказала она. - Я не слышала... - и внимательно посмотрела на нас.
- Дверь была открыта, - сказал папа глухим голосом, оглянулся и добавил: - Удивительно.
- В этом доме никогда не закрывают дверей, - сказала женщина.
- Когда-то закрывали, - ответил папа.
- Вы Телешов? - спросила она.
- Он самый.
Она протянула пане руку и сказала, что они давно нас ждали и уже волновались, что мы опаздываем. Потом посмотрела на меня и спросила у папы:
- Это и есть ваша? - и, не дожидаясь ответа, назвалась Далей, женой Миколаса.
- Представьте, догадался. - Папа приветливо улыбнулся, и я поняла по его улыбке, что Даля ему понравилась, еще раз оглядел комнату и повторил свое любимое словечко: - Удивительно!
И я следом за папой оглядела комнату, чтобы понять, что ему в ней показалось удивительным.
Мебель была старая: громадный и тяжелый буфет, широченный диван, обитый кожей, залатанный во многих местах, стол, который занимал половину комнаты, и пианино. А на стене висело распятие - это было, конечно, удивительно - и большой портрет пожилого мужчины с печальными глазами. "Он самый, - догадалась я. - Священник".
Даля предложила нам сесть, и мы все уселись, но, как всегда бывает в таких случаях, чувствовали себя неудобно. И смотреть по сторонам неловко, и разговаривать неизвестно о чем.
- Таня, положи куда-нибудь сумку, - сказала Даля. - Она тебе оттянет плечо.
- Это кинокамера, - ответила я.
Обижать я ее совсем не хотела, но получилось так, как будто я над ней посмеялась, что она не может отличить кинокамеру от простой сумки.
Даля извинилась передо мной за свою неосведомленность и спросила у папы, где наши вещи. Папа ей ответил, что у нас никаких вещей нет, потому что завтра мы уезжаем обратно.
- Так быстро? - удивилась она.
Получилось второй раз как-то неудобно: приехали всего на один день, и я хотела ей объяснить, что мы торопимся, потому что папе должны делать операцию. Но он опередил меня.
- Татьяна спешит, - сказал папа. - В Москву, в Москву, разгонять тоску. (Как он все ловко перевел на меня!) А Миколас скоро придет?
Даля ответила, что скоро. Папа встал и прошелся по комнате.
- Все как прежде, - сказал он. - А ведь прошло больше двадцати пяти лет... Даже, знаете, жутковато.
Даля промолчала. Папа подошел к распятию и взял в руки небольшую по размеру, но толстую книгу, которая лежала на полочке под распятием. Он провел по ней пальцем, обложка была в пыли.
- Мы с Юстиком уезжали на несколько дней, - виновато сказала Даля.
Папа положил книгу на место, подошел к столу, теперь он стоял ко мне спиной, и сказал:
- Наш стол... Вот сейчас откроется дверь и войдет... - Папа повернулся лицом к фотографии священника.
Дале не понравились папины слова, и вообще ей, по-моему, не очень по душе было папино настроение.
- Мистика, - громко сказала она.
Я снова посмотрела на священника. Раньше я себе представляла его совсем не таким.
Когда впервые от бабушки я услышала папину историю, мне было лет пять и я почему-то представила этого священника с бородой, толстым и злым. Но потом, позже уже, папа много раз вспоминал о своей жизни в этом доме, и я узнала, что, во-первых, католические священники не носят бороды, а во-вторых, поняла, что он был добрый, потому что иначе он бы не стал прятать у себя папу.
- Вечерами, если нам не мешали Грёлихи, мы сидели в этой комнате, сказал папа. - Он сидел здесь, - папа кивнул на священника и показал на кресло около письменного столика, - Миколас - на диване, а я устраивался у окна, чтобы вовремя заметить опасность. Правда, я про это никому не говорил, но они сами догадывались. - Папа помолчал, открыл зачем-то книжный шкаф и поводил пальцем по корешкам книг. - Не то чтобы нам вместе было веселее или мы много разговаривали. Мы были похожи на людей, которые на маленькой неуправляемой шлюпке попали в штормовое море... Ждали, и все. Может быть, вместе нам было не так страшно, что ли?
Раньше папа никогда мне это не рассказывал вот такими словами, и я подумала, что именно среди этих вещей, в этой комнате все тогда и произошло. Не странно ли? Стоит дом, в доме живут люди, и сейчас мы с папой приехали к ним в гости, а вещи, которые нас окружают, знают гораздо больше, чем мы, люди. На них, на этих стульях и на диване, сидели те, которых уже нет в живых. Они ходили по этим половицам, ели за этим столом. Мы знаем их историю, но никогда не узнаем, о чем они думали и очень страдали или не очень, боялись немцев или не боялись.
- Тогда было страшно, - сказала Даля. - Лучше и не вспоминать! - Она подошла к буфету, достала оттуда чашки и поставила их на стол.
А я почему-то следила за ее ногами, обутыми в мягкие войлочные туфли с розовыми помпонами, и не могла отвязаться от мысли, что она сейчас ступает по тем же половицам, по которым когда-то ходила Эмилька. Больше всего меня интересовала именно она. Может быть, потому, что она была моей ровесницей. А может быть, потому, что папа обычно про нее хорошо рассказывал.
- Сейчас будем пить чай, - донеслось до меня, и туфли с розовыми помпонами вышли из комнаты.
Теперь у меня перед глазами маячили папины ноги в пыльных туфлях; они шагали и шагали по комнате, и я не выдержала и спросила его, что с ним происходит. Дело в том, что мама приказала мне следить за ним. Он у нас силач не первого десятка и всегда об этом забывает. Папа ничего не ответил, а тут вернулась Даля, и он снова начал рассказывать, как сначала боялся, что немцы его разыщут и убьют, как он старался жить тихо и незаметно.
- Ты? - не выдержала я. По-моему, он все про себя врал.
- Я, - ответил папа. - Думаешь, не страшно, когда рушится привычный мир, куда-то исчезает отец и мать и ты остаешься один среди чужих? Когда уходит то, что еще вчера было надежно, прочно и дорого...
Может быть, действительно страшно то, что папа сейчас наговорил, но мне показалось, что он чуть-чуть все преувеличил.
- Презирает трусость и приспособленчество, - сказал папа про меня Дале.
- Знакомо, - ответила Даля. - Слышу об этом в течение всего года. Она возилась у стола и иногда поглядывала на нас.
- Так вы учительница? - вспомнила я.
- Имейте в виду, - заметил папа, - до первого сентября осталось девять дней... - он посмотрел на часы, - и семь часов с минутами. Она в этом щепетильна.
Его шутка не вызвала у меня желания посмеяться - он всегда шутит, когда чувствует себя неуверенно, мы с мамой это уже изучили. Чем ему хуже, тем он больше шутит.
- Не волнуйся, - сказала Даля, - я не собираюсь тебя воспитывать, - и снова вышла из комнаты.
Папа опустился в кресло и закрыл глаза. Я дотронулась до его плеча, он открыл глаза и улыбнулся мне. Улыбочка у него была жалковатая.
- Как ты? - спросила я.
- Отлично, - ответил он.
- Я серьезно.
Видно было, что он врал.
Хлопнула входная дверь, и папа вскочил, ожидая, видно, что в комнату войдет сам Бачулис. Но на пороге появился долговязый парень, прямо не человек, а жердь. Он неловко нам поклонился.
- Ого! - сказал папа.
А мне почему-то вдруг стало смешно. Мне он сразу показался смешным.
- Наш Юстик. - Позади парня стояла Даля. - Сынок, познакомься - это дядя Пятрас. - Она смутилась: - Извините, - сказала Даля папе. - Мы всегда вас между собой называем Пятрасом... Юстик, не сутулься, - хлопнула его по спине. - Наказание с ним.
Тут у меня в голове все перемешалось - и то, что мой папа был когда-то Пятрасом, и этот долговязый Юстик, которому нельзя сутулиться, и захотелось выкинуть какую-нибудь штучку. У меня так бывает в самое неподходящее время. А тем временем Юстик начал действовать. Он, переваливаясь, подошел к папе и молча, не протягивая руки, кивнул головой. Папа едва доставал ему до подбородка, как-то мне даже стало обидно за него.
- А это Танечка, - сказала Даля. - Дочь дяди Пятраса.
Юстик подошел ко мне, так же тряхнул головой. "Если так трясти головой, - подумала я, - она может отскочить", - и посмотрела на Юстика. Мы поздоровались за руку. Ручища у него была тоже ничего себе, моя ладонь просто утонула в ней. Я подумала, что он слон, а я муравей, и хихикнула.
- Юстик, - сказал он неожиданно басом и покраснел.
Потом мы все сели, и Даля спросила у него, как его дела, а он ответил, что нормально. Я посмотрела на его ноги, они занимали полкомнаты, и снова хихикнула.
- Юстик, - сказала Даля и укоризненно посмотрела на него.
Юстик снова покраснел и подтянул ноги, но под стул они не влезли.
- Ему только что удалили зуб, - сказала Даля.
- Мама... - недовольно пробасил Юстик.
- Подумаешь, - сказала я. - Это совсем не больно. Под анестезией.
- Какие образованные дети, - сказала Даля и улыбнулась.
После ее улыбки со значением я тут же дала себе слово больше ничего не говорить.
Папа стоял в сторонке и не участвовал в нашем разговоре. А как только мы замолчали, он тут же спросил то, что его давно беспокоило:
- Даля, а почему Миколас не отвечал на мои письма все эти годы?.. Сразу после войны, вот когда мне это было необходимо. Я уже решил, что и его нет в живых, как дяди, Эмильки, Марты...
Я посмотрела на папу, и мне стало стыдно, что мы разговариваем про пустяки. Он стоял какой-то непривычно растерянный. И я подумала, что даже о нем я знаю далеко не все.
- Вы всегда здесь жили?
- Да... но... - Даля посмотрела на Юстика: - Сынок, взгляни, не вскипел ли чайник.
Она обращалась с ним как с маленьким мальчиком. Всякому было понятно, что она не хочет чего-то при нем говорить и поэтому отправила на кухню. А он встал на свои длинные ноги и ушел.
- Миколас собирался, - сказала Даля. - Много раз... Я могу с вами быть откровенной, Пятрас?
Папа кивнул.
- Это я не хотела, чтобы вы приезжали... Прошлое не давало ему покоя. Он без конца все вспоминал и вспоминал. Особенно сразу после войны. - Даля говорила быстро, словно боялась не успеть. - Мы тогда только познакомились, и я понимала, что ему надо отвлечься. Забыть все эти страхи и ужасы, лагеря смерти. Вот я и попросила его не отвечать вам.
- Зачем же вы тогда э т о сохранили? - спросил папа.
- Это не я, - сказала Даля.
- Но теперь-то все прошло?
- Время сделало свое дело. Он об этом почти не вспоминает. Или очень неохотно. И все же лучше поберечься. Обещайте не расспрашивать его.
Надо сказать, что мне это совсем не понравилось и папе тоже. Он почему-то подошел ко мне и погладил меня по голове, и я почувствовала тепло его руки, и пальцы у него чуть-чуть дрожали.
- И ты тоже, Танюша, - попросила Даля. - Если тебе что-нибудь будет интересно, спроси меня.
Я ничего не успела ответить, потому что в комнату, тяжело ступая, вошел толстый, седой, сильно сутулый человек. Внешне он был немного старше папы, но по тому, как папа посмотрел на него, я поняла, что это и есть сам Миколас Бачулис.
Он скользнул по нашим лицам безразличным взором и почти готов был пройти мимо нас, но потом, видно, узнал папу и что-то пробурчал. А папа бросился к нему навстречу, обнял его и, по-моему, даже заплакал, потому что когда он от него отошел, то все прятал глаза.
- Эх, ты, - сказал папа, - промолчал столько лет.
Бачулис пошевелил губами, точно хотел что-то сказать, но потом передумал. Еще пожевал и наконец выдавил:
- Похож... на него...
- Бабушкины слова, - сказала я.
Действительно, бабушка всегда говорила, что папа похож на дедушку. Иногда у нее это получалось радостно, а иногда скажет - и заплачет.
Бачулис развернулся в мою сторону, у него были маленькие глазки, из-за очков их почти не было видно. Казалось, что он спит на ходу.
- А ты, - сказал он, - похожа...
"Интересно, - подумала я, - на кого же я похожа?"
- ...на утенка, - досказал Бачулис.
- Не обижайся, Танюша, - сказала Даля. - У него все люди похожи на птиц и зверей.
Вернулся Юстик с чайником, и Даля пригласила нас к столу, и я хотела уже идти, но папа взял меня за руку и крепко сжал ее. Я посмотрела на него и поняла, что он сжал руку не нарочно, а от волнения.
- Постойте, - сказал папа каким-то странным голосом.
И все, конечно, остановились, потому что он попросил об этом так, словно заметил что-то необыкновенное. А папа подошел к первому стулу, осторожно дотронулся до него, словно боялся ему сделать больно, и почти прошептал:
- Здесь сидела Эмилька, - дотронулся до следующего стула, - здесь дядя... Марта... ты, Миколас... я...
Таким я папу еще никогда не видела, хотя он часто поступал неожиданно. По-моему, Бачулис от папиных слов смутился, снял очки и стал протирать стекла, как будто пришел с мороза в теплую комнату и они запотели. Затем он снова надел очки и спросил совсем другим голосом:
- Да, Юстик, как твой зуб?
Юстик перехватил мой взгляд и молча пожал плечами. Кажется, из их семьи он один был еще на что-то способен.
Зато Даля сразу схватилась за этот несчастный зуб, как за спасательный круг.
- Представляешь, - сказала она, - он сделал все по-своему.
Но папа не слышал их слов.
- Нас осталось двое, Миколас, - сказал он. - Займем свои места. Осторожно отодвинул стул и сел на с в о е место.
- Ну что ж, поиграем, - сказала Даля и подошла к столу.
Она не успела еще сесть, как пана быстро сказал:
- Пусть и х стулья никто не занимает. - Он посмотрел на нас: - Вы сядете там.
- Садитесь, дети. - Даля передвинула три чашки, которые стояли у т е х стульев.
Бачулис сел рядом с папой, как-то неловко, боком, и сразу стал пить чай. После папиных слов трудно было разговаривать об обыкновенном, и все долго молчали.
Даля сидела прямо, точно проглотила аршин, - учительницы умеют так сидеть, когда чем-нибудь недовольны. Конечно, она ведь предупредила папу, чтобы он помалкивал. Зато Юстик по все глаза смотрел на папу.
Таня и Юстик - Железников Владимир Карпович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Таня и Юстик автора Железников Владимир Карпович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Таня и Юстик у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Таня и Юстик своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Железников Владимир Карпович - Таня и Юстик.
Если после завершения чтения книги Таня и Юстик вы захотите почитать и другие книги Железников Владимир Карпович, тогда зайдите на страницу писателя Железников Владимир Карпович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Таня и Юстик, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Железников Владимир Карпович, написавшего книгу Таня и Юстик, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Таня и Юстик; Железников Владимир Карпович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн