А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ты, наверное, парень продвинутый? В чате всякие умные фразочки толкал.— Да нет, — пожал плечами Лобстер. Он все еще был растерян.— А тебе не все равно — та, не та? Скучный ты какой-то. Развлекай, а то уйду!— Да-да. — Лобстер отхлебнул пива и начал рассказывать анекдот: — Стоит маленький мальчик на улице и плачет. К нему подходит тетенька и спрашивает: «Ты чего, мальчик, плачешь?» — «Потерялся!» — «Ну хоть адрес-то свой знаешь?» — «Знаю. Дабл-ю, дабл-ю, дабл-ю, мальчик точка ру».Белка дежурно рассмеялась.— М-да, с развлечениями, я смотрю, у тебя не очень. Ну ладно. — Она оглянулась, наклонилась к нему, спросила: — Дунуть хочешь?— Чего? — не понял Лобстер.Белка полезла в сумочку, достала крохотный пластмассовый пузырек, в каких обычно бывают глазные капли.— В нос капни, — сказала она тихо.Лобстер послушно взял пузырек, запрокинул голову, надавил на пластмассу. Выкатившаяся капля защекотала ноздрю. Он чихнул.— Мудак! — зло произнесла Белка. — Зажимать надо нос!— Извини, я не знал, — виновато сказал Лобстер.— Смотри, как надо. — Белка запрокинула голову, капнула в одну ноздрю, в другую, зажала нос пальцами, втянула в себя воздух. — У-у, кайф! — простонала она. Ее зрачки почти тут же расширились до размеров глазного яблока. — Пробуй, Лобстер!Он огляделся. Охранник у входа болтал с какой-то девицей, бармен был занят богатым клиентом у другого конца стойки.Со второго раза у него получилось. В голове мелодично зазвенели колокольчики. Барная стойка изменила очертания, выгнулась дугой, как кошачья спина. Черная бабочка на шее бармена стала фиолетовой и затрепетала, словно живая.— Ну как? — словно сквозь стену услышал он голос Белки.— Класс! — восхищенно произнес Лобстер. В своей жизни он всего пару раз пробовал «траву», после была тяжелая голова и страшно хотелось пить. Понял, что все это не для него — мешает работе, но сейчас ощущения были совсем другие.— Слушай, поехали лучше ко мне! — сказал он изменившимся голосом. — Я все куплю.— Поехали, — просто согласилась Белка.
Лобстер устало откинулся на спину, поднял валявшуюся на полу подушку, промокнул наволочкой вспотевшее лицо. «Все, теперь мы с Мирандой квиты, — подумал он. — Она изменила мне со старикашкой, я ей с Белкой. С другой Белкой», — уточнил он про себя.— А ты ничего мужик, — сказала Белка. Она провела ладонью по его груди.— Я — вообще ничего, — усмехнулся Лобстер.Настольная лампа освещала часть комнаты. На табурете стояли пустые пивные бутылки, банка джин-тоника, на тарелке лежали остатки еды. Был третий час ночи.— Джину дай, — попросила Белка.Лобстер потянулся к табурету, потряс банку — пусто.— Нету? — разочарованно протянула девушка.— Сейчас схожу, — пообещал Лобстер. — Полежу только еще немного.Он поднялся, стал одеваться. Запрыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину. Белка рассмеялась.— Ты еще конфеток возьми шоколадных, — попросила она, когда Лобстер был уже в дверях. — Примешь, еще покувыркаемся.Он сбежал по ступенькам вниз, выскочил на улицу. I la улице было промозгло, дул холодный ветер, а небо плотно обложено свинцовыми тучами. Лобстер поежился, застегнул куртку, побежал к ночному мага-чину.Взял пару банок джина, себе еще пива. Сложил все и пакет… Прав был Никотиныч — завтра он работать не сможет. Да ладно, потерпит, не каждый день невеста уходит! Уже выйдя из магазина, вспомнил про конфеты, вернулся, купил коробку «Ассорти».Лобстер открыл дверь ключом, позвал ласково:— Белочка!Белка не отозвалась. Он скинул ботинки, прошел и комнату. Голая Белка лежала на матрасе поверх одеяла, раскинув руки, лицом к стене.— Соблазняешь! — Лобстер стал быстро раздеваться, с вожделением поглядывая на обнаженную девушку. Вынимая из пакета банку джина и коробку конфет, присел на корточки рядом с матрасом. — Это тебе, Белочка. Как насчет покувыркаться?Только сейчас он увидел на шее Белки темно-багровый рубец. Еще не до конца понимая, что случилось, тронул девушку за плечо. Белка не шевельнулась. Лобстер привстал и осторожно заглянул ей в лицо. Неправдоподобно большой сизый язык вывалился изо рта, глаза были выпучены.Лобстер отпрянул, нечаянно сбив ногой банку. Банка покатилась к балконной двери. Лихорадочно одеваясь, на ходу схватил в руку ботинки и выскочил на лестничную площадку. Осторожно закрыв дверь, он напялил на ноги ботинки и, отирая выступивший на лбу пот, побежал вниз.Он выскочил во двор. Только очутившись на улице, опомнился, слегка отдышался. Кто ее убил? Он же ничего не знал о ней до сегодняшнего дня! А вдруг это ревнивый муж, который выследил ее, или девчонку «поставили на счетчик»? Она скрывалась от бандитов, а теперь вот ее выследили? Десятки причин внезапной смерти Белки роем пронеслись в голове Лобстера. Черт возьми, в чужой квартире! А вдруг и его сейчас поджидают с удавкой где-нибудь в подворотне? Лобстер огляделся и подошел поближе к шумной компании около витрины ярко освещенного магазина. Надо было что-то немедленно предпринять. На ум пришел только один выход — Никотиныч. Он уже набрал было его номер, но вдруг подумал о том, что их разговор по сотовому могут прослушать. А вдруг Белку убили специально, чтоб его подставить? Он спрятал телефон в карман, похлопал по карманам куртки. Телефонной карточки, конечно, не было. Раньше, до сотового, он программировал телефонные карты так, что по ним можно было звонить хоть всю жизнь… Несколько секунд мялся, размышляя, стоит ли подходить к компании.— Ребята, извините, телефонную карту не одолжите? — спросил Лобстер, стараясь голосом не выдать волнение.— Пацан, с чего ты решил, что мы тебе карту дадим? — дохнул на него перегаром один из парней.— Саша, перестань! — осадила его светловолосая девушка. Она порылась в сумочке, протянула Лобстеру телефонную карточку. — Возьмите!— Я быстро, я сейчас! — пообещал Лобстер. Он Оросился к ближайшему автомату. Сунул карту в щель, набрал номер. Долго никто не подходил, наконец раздался сонный голос Никотиныча:— Слушаю.— Это я, Лобстер. — Он прикрыл трубку ладонью. — У меня беда. Белка, которую я это… В общем, она сейчас мертвая лежит у меня дома.— Я уже сплю. Ты что, напился? Сколько сейчас?— Не знаю. Три, наверное.— Охренел совсем? Иди проспись! — В трубке раздались короткие гудки.Лобстер ругнулся и снова набрал номер.— Никотинчик, миленький, я не шучу — она мертвая! Честное слово! Я боюсь туда идти. Приезжай!— Блин, Лобстер, я тебя точно когда-нибудь грохну за твои шуточки! — последовала небольшая пауза. — Ладно, выезжаю.— Я тебя около арки ждать буду!Лобстер хотел вернуть девушке карту, но около магазина уже никого не было — компания испарилась. Ну и ладно — на карте осталось всего три единицы.В течение сорока минут, пока не было Никотиныча, Лобстер ходил взад-вперед около ночного магазина, не решаясь войти через арку во двор. Купил бутылку пива, чтобы хоть как-то отвлечься. Бутылка плясала в его руке, как у алкоголика с десятилетним стажем.Наконец к арке свернула допотопная «копейка» Никотиныча. Лобстер сел в машину. Никотиныч загнал «Жигули» во двор, припарковал рядом с дверью подъезда.— Ну, рассказывай, алкаш!Лобстер, сбиваясь и путая слова, рассказал Никотинычу о вечере: как встретились с Белкой, как сидели в баре, потом поехали к нему…— Что за дурь? — поинтересовался Никотиныч, когда он упомянул о волшебных каплях, после которых мир меняет свои очертания.— Не знаю, — пожал плечами Лобстер.— Не знает он! Скоро совсем с катушек съедешь! Ладно, сиди в машине и жди меня. Я быстро. Ключи! Лобстер протянул Никотинычу ключ.— Там просто. Бороздкой вниз и два оборота направо, — попытался объяснить он.— Разберусь, — кивнул Никотиныч. Он выбрался из машины. — Если понадобишься, позову.Лобстер вздрогнул от грохота захлопнувшейся металлической двери подъезда. Он вдруг представил себе, как они с Никотинычем выносят завернутую в покрывало Белку, запихивают труп в багажник. Его передернуло. Лучше милицию вызвать…Послышался свист. Лобстер открыл дверцу и глянул вверх. На освещенном балконе стоял Никотиныч. Он призывно махнул рукой.— Поднимайся. Все в порядке, — сказал он тихо.Что значит в порядке? Лобстер заскочил в подъезд, побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.Никотиныч ждал его у открытой двери квартиры.— Заходи-заходи, не стесняйся, — пригласил он.Лобстер осторожно заглянул в комнату. Постель была пуста. Скомканное одеяло, подушки — все лежало так же, как час назад…— Где она? — спросил он шепотом.— Белка? В голове она у тебя, понял? В башке твоей дурьей!Лобстер присел на корточки посреди комнаты, огляделся. Увидел пластмассовый пузырек на полу, поднял его.— А это что?— Дерьмо, которое вы в нос капали? Дай-ка! — Никотиныч подошел к открытой балконной двери и швырнул пузырек в темноту. — Алкоголик, наркоман, тунеядец!— Но я же видел! Она мертвая лежала! — Лобстер никак не мог прийти в себя. — У нее шрам на шее был! — Он провел ладонью по своей шее.— На себе не показывай. — Никотиныч прикрыл дверь балкона. — Объясняю для дураков: то, что ты видел, был глюк. Пока ты ходил, она свалила. А у тебя от дури крыша съехала. Не знаешь, чем девки промышляют? Она тебя обчистила, а ты даже не заметил! Бабки проверь.Лобстер стал шарить по карманам одежды, висящей на стуле. Деньги были на месте. Он протянул Никотинычу мятые купюры: — Вот!— Странно, — задумчиво сказал Никотиныч. — Ну, значит, просто убежала. Может, тебя испугалась. Подумала, что ты сексуальный маньяк. Ладно, я поехал. Весь сон мне, скотина, перебил! — Он направился к входной двери.— Я не могу здесь. Мне страшно! — жалостливо сказал Лобстер.— Поехали ко мне, — предложил Никотиныч. — С утра за работу сядем.— Нет, я лучше к матери.— Ну, как хочешь, — пожал плечами Никотиныч. — Не пей сегодня больше, Лобстер! SEARCH Лобстер махнул на прощание Никотинычу рукой, набрал код на двери и зашел в подъезд. Около подъезда он заметил припаркованный «форд». Это была служебная машина матери. Значит, шофер у нее. Только его сейчас еще не хватало!Подъезд был ярко освещен, за стеклянной перегородкой среди цветочных горшков в кресле восседала консьержка — баба Таня. Несмотря на ранний час — было около пяти утра — она не спала.— Здрасте! — кивнул Лобстер.— О, явился — не запылился, блудный сын! — насмешливо произнесла баба Таня. — Мамаша-то не ждет, поди! Андрюха у нее.— Знаю, — мрачно кивнул Лобстер.— Пил, гулял, веселился?Лобстер заглянул в почтовый ящик. На дне ящика белел конверт. Лобстер достал ключи, открыл дверцу.— Живешь-то где теперь?— На «Шаболовской», — сказал Лобстер. Он подумал, что надо немедленно заняться поисками новой квартиры. Завтра же повесит объявление в Интернете.На конверте стоял прямоугольный штамп. Какое-то кладбище. Название не пропечаталось. Лобстер удивился. Может, не в тот ящик бросили? Нет, адрес матери — квартира 147.— И охота тебе по углам болтаться? — не унималась баба Таня. — Квартира четырехкомнатная. Заперся себе и живи. Никому не мешаешь. Я вот двадцать семь лет в коммуналке прожила.Лобстер вскрыл конверт. Это была ксерокопия. Фамилия вписана шариковой ручкой. Какой-то Швецов Виталий Всеволодович. «В связи со строительством автотранспортной развязки администрация извещает Вас, что в октябре этого года кладбище будет снесено. Вам будет предоставлен специальный транспорт для захоронения останков вашего родственника на Богородском кладбище. Необходимо в тридцатидневный срок явиться в административное здание кладбища со следующими документами…»— Мать переживает! Все время о тебе говорит. Как там мой Олежек? Хоть бы зашел, навестил. Не звонит даже, — оторвала Лобстера от чтения баба Таня.«Врет она все!» — раздраженно подумай Лобстер. Он вызвал лифт. Мать у него не тот человек, чтобы с консьержками обсуждать поведение сына. Ей некогда. Что это еще за Швецов? В их роду нет такой фамилии. Может, родственник дальний? Или?.. Догадка осенила его, когда разъехались створки лифта.— Спокойной ночи, — сказал Лобстер, входя в лифт.— Опомнился! Утро уже! — крикнула вслед ему баба Таня.
Он замялся у двери в квартиру, не зная, позвонить или открыть дверь своим ключом. Решил открыть сам, но дверь, как назло, оказалась на цепочке. Лобстер вдавил кнопку звонка. В спальне что-то сбрякало, в коридоре возник силуэт мужчины в трусах. Щелкнул выключатель. Шофер матери Андрей не сразу узнал его спросонья. Несколько секунд, щурясь, испуганно всматривался в лицо.— А, это ты! — скинул цепочку, впустил. — Что это вдруг ни свет ни заря?— Соскучился, — сказал Лобстер.— Да ладно тебе врать — месяц носу не казал! — Андрей взглянул на часы и зевнул. — Сам тут разберешься. Нам с матерью вставать через два часа.— Андрюша, кто там? — раздался из спальни испуганный голос матери.— Спи, иду сейчас! — сердито отозвался Андрей.— Мам, это я, — сказал Лобстер. Он разделся, поискал в обувной тумбочке тапочки, прошел на кухню. От всего пережитого за ночь разболелась голова. Лобстер полез в аптечку, нашел цитрамон. Сунул в рот сразу две таблетки, стал цедить воду из чайника.На кухне появилась мать. Она запахнула халат на груди, крепко обняла сына, прижалась губами к его щеке.— Олежек, наконец-то! Совесть у тебя есть?— Нету. — Лобстер полез в холодильник.Мать со вздохом опустилась на деревянный стул. Лобстер положил на дубовую столешницу салфетку, поставил на нее стакан с соком. Сел. Мать, подперев подбородок рукой, нежно смотрела на сына.— Похудел. Хоть бы обедать приезжал.— Тебя все равно дома нет. — Лобстер шумно отхлебнул из стакана. — Холодный!— Меня нет, сам поешь. Холодильник всегда продуктами забит.— Как у тебя дела?— Работаем потихоньку, — кивнула мать. — Машину на день рождения хочешь?— Не хочу. Ты мне денег дай, я сам себе куплю что надо, — сказал Лобстер.— Опять свои железки, или как там они называются?— «Железо»? Да нет, «железа» мне пока хватает, сканер хороший надо и считыватель для смарт-карт.— Твой птичий язык я не понимаю. Сам посчитай, сколько надо. Я тебе дам на подарок. Что, выпил лишку, соком отдуваешься?— Пива.— От пива самое тяжелое похмелье. — Мать поднялась из-за стола. — Я тебе постелю в кабинете. Полотенце твое на вешалке с краю. Голубое с корабликами.— Мам, почему у тебя нет фотографий отца?— Опять? Ну сколько можно, Олег?— Я давно тебя ни о чем не спрашивал! Мать подошла к нему, обняла сзади, нежно провела рукой по волосам.— Сынок, давай сходим к психотерапевту. Он с тобой побеседует. У меня очень хороший знакомый работает. Пора избавляться от детских комплексов.Лобстер упрямо мотнул головой:— Это не комплексы, мама. Я просто хочу знать!— Ну что, что тебе еще хочется знать? — Мать отстранилась от него, повысила голос. — Когда он ушел, я выкинула все его вещи, порвала фотографии. Мне было тяжело. Я не хотела, чтобы хоть что-то напоминало о нем. А потом он умер.— Но вы так и не развелись?— А зачем? — Мать пожала плечами. — Мне было все равно — замужем или нет. Он не появлялся. Ты вырос.— А фамилию почему не поменяла, когда за отца выходила?— Да ну — Швецов! — Мать махнула рукой. — Когда он ушел, я тебе свою дала. Наша лучше звучит, правда?Лобстер пожал плечами.На кухне появился Андрей. Теперь на нем был спортивный костюм. Он полез в холодильник, достал пакет кефира.— Что вы тут разорались? Только, понимаешь ли, заснул.— Андрюша, иди, я сейчас.— Секретничаете? — Шофер взял с мойки кружку и вышел из кухни. — Завтра подпишешь не ту бумажку и влетишь кусков на двести! — раздался из коридора его голос. — Голова свежая должна быть!— Я смотрю, он здесь распоряжается, — недобро заметил Лобстер.— Завтра у нас большой контракт. Если получится, я тебе квартиру куплю.— Не надо. Я сам куплю, — помотал головой Лобстер. — А свидетельство о смерти у тебя есть?— Отца? Было где-то. Хотя… нет. Его брат взял. Олег, выбрось ты это из головы. Лучше б в институте восстановился. Сейчас, наверное, еще не поздно.Она ушла. Лобстер посидел еще немного и направился в кабинет.Он улегся на приятно пахнущую свежую простыню, натянул одеяло до подбородка. В детстве на его вопросы об отце мать отвечала, как все одиночки: был летчиком-испытателем, героически погиб. Лобстер чувствовал неправду и снова возвращался к этой теме. Потом выяснилось, что вовсе не летчиком и не погиб… Отец умер, когда ему было уже шестнадцать. Летом Лобстера отправили в молодежный лагерь в Венгрию, а когда вернулся, мать сказала правду — похоронили две недели назад. Отец пил, курил, играл на бегах, бросал своих женщин и детей, вел беспутную жизнь. Допился до чертиков, попал в психушку, из нее уже не вышел. «У тебя плохая наследственность, сынок!» — сказала тогда мать. К тому времени Лобстер с головой погрузился в компьютерный мир и не видел для себя другой жизни. Он пообещал, что с ним ничего подобного не случится — он не такой… А теперь вот история с Белкой. Неужели Никотиныч прав, это был глюк, вызванный наркотиком и пивом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26