– Что это такое?! – чуть ли не в отчаянии вскричал Корягин.
– Видите ли, Василий Михайлович, – начала Людмила.
Но Петр прервал ее. И стоя рядом с бараном, театрально продекламировал:
И волком трубя у бараньего трупа
Далекую течку ноздрями ощупать
А потом закончил:
– У нашей Люды сегодня день рождения.
– Петр, какой же ты хам, – сказала Людмила.
– Это не я. Это Багрицкий. Его стихи.
Петр действительно хамил. Ибо с Людмилой, дамой весьма щедрой в вопросах любви, не спал. И это его злило.
Валерий же, все так же излучая доброжелательность, внимательно оглядывая всех присутствующих, счел нужным засмеяться. Чем разрядил обстановку.
– Ладно, дорогие дамы и господа, – счел нужным сказать Корягин, – можете гулять по такому поводу. Но эксперимент завтра не отменяется. А если кто не сможет выйти с утра на работу, то будет иметь большие неприятности.
– Ну, что ты так, Василий Михайлович, – с мягкой улыбкой сказал Валерий.
– Уж вам-то Валерий Кондратьевич следовало бы в данной ситуации поддержать меня, – раздраженно бросил Корягин.
– Но ведь ничего такого пока нет. Лагерь поставили быстро. Оборудование смонтировали тоже очень оперативно. Можно и отдохнуть немного. А утром…
– А утром вы посмотрите, кто не умеет цивильно расслабляться? – несколько иронично спросил Корягин.
Они остались одни, ибо Петр и Николай в сопровождении Людмилы и еще одного к месту оказавшегося товарища потащили барана и вино на кухню.
– И это тоже нужно, – легко согласился Валерий. – Думаю, это должно быть понятным и вам, парторгу отдела.
Корягин промолчал и подумал, что представитель заказчика, а заказчиком было всесильное КГБ, еще не имел возможности понаблюдать персонал в состоянии коллективного опьянения. Но это ему было бы весьма полезным. Потому-то он и строит из себя либерала. А глупые в вопросах специальных молодые интеллектуалы, сегодня нажрутся, как свиньи, и будут для опытного опера как на ладони.
Будто читая его мысли, Валерий, все так же доброжелательно улыбаясь, сказал:
– Да не нажрутся они, Василий Михайлович. Что тут пить для такой большой компании, да еще под такую добротную закуску.
– Так у них по рюкзакам у каждого еще по бутылке, другой припрятано. Да и бабы на природе озверели. Будут как суки этих кобелей заводить. А чем их еще заводить, кроме как ударными дозами спиртного.
– Не будьте столь строги к ним, – сказал, завершая разговор, майор КГБ, кандидат технических наук, Валерий Кондратьевич Коваленко. И повернувшись, пошел прочь своей неподражаемой легкой и бесшумной походкой.
Яркие звезды усыпали черное небо над степью. Ночь была душной и наполненной запахами нагретых за день степных трав. В центре лагеря, недалеко от большого тента, раскинутого над полевой столовой, горел огромный костер. К запахам степных трав примешивался запах жаренного мяса.
Как и предполагал товарищ Корягин, двумя ящиками вина дело не ограничилось. Хотя, надо отдать должное, и закуска состояла отнюдь не из одного только огромного барана. В начале сезона у всех было еще полно домашних припасов, взятых в дорогу.
И сейчас все это громоздилось на столе под тентом.
Впрочем, праздничный стол был уже порядком разорен. Пир был уже окончен. И большинство народа пело под гитару.
Как всегда в таких случаях, советские интеллигенты, забыв на кого работают, пели все более двусмысленные куплеты. Которые перемежались анекдотами политическими и эротическими. А также новыми тостами «под десерт».
При этом эротические анекдоты становились откровенно похабными, а политические откровенно антисоветскими.
Коваленко тоже рассказывал анекдоты, провозглашал тосты и задорно хохотал. Его кошачьи аккуратные усы топорщились, а глаза в свете костра сверкали масляным блеском.
Корягин же все более мрачнел и смотрел на Коваленко с откровенной досадой.
Знакомый уже нам Петр между тем, несмотря на свой спортивный вид, набирался опережающими темпами. Он много пил, жадно ел и громогласно орал, наивно принимая свой ор за «громкую беседу». Его смех был самым громогласным, а анекдоты самыми похабными и злыми.
Сидевшая рядом с ним за столом женщина, биолог Тамара пыталась утихомирить своего кавалера. Но Петра явно несло.
Тамаре было чуть больше тридцати. Она имела великолепную спортивную подтянутую фигуру и весьма выразительное лицо. Аккуратный прямой носик, выразительные губы и очень красивые глаза. Светлые, широко расставленные с легкой косинкой.
Ее можно было назвать либо темной блондинкой, либо светлой шатенкой. И сейчас ее рыжевато-золотистые волосы живописно растрепались и падали на раскрасневшийся лоб крупными прядями.
Тамара была женой заместителя директора института, который был старше ее лет на двенадцать. А может, и все пятнадцать. Сам он в экспедиции не ездил и относился к участию в них своей молодой жены снисходительно.
Тем более, что до этого сезона Тамара не подавала особых поводов для ревности. Но этим летом что-то как будто сломалось в ней. И ее буквально понесло.
Причиной этого был сидящий рядом с ней Петр. О котором стоит рассказать подробнее.
Петру было двадцать девять лет. Он был младшим научным сотрудником, то есть занимал должность весьма непритязательную. Которую сам он считал просто убогой.
Между тем, это был человек, несомненно, обладающий массой достоинств. С отличием закончив Географический факультет МГУ, Петр отслужил в Армии офицером – двухгодичником. Надо сказать, отслужил отлично. Получил очередное звание и, что очень редко даже для кадровых офицеров, стал специалистом второго класса. Обычно второй класс офицеры получали после трех-четырех лет службы.
Разумеется, Петра уговаривали остаться в кадрах. Он долго думал, но в итоге все же не согласился.
После демобилизации он поступил работать в Институт геофизики Академии наук. Хотя устроиться в такое престижное место стоило больших трудов, нудная научная карьера не вызывала в нем особого энтузиазма. И он решил, как он сам говорил, ускориться. И получил второе высшее образование, закончив вечернее отделение Механико-математического факультета МГУ.
Вулканической энергии Петра, тем не менее, хватило и на то, чтобы параллельно написать еще кандидатскую диссертацию. Которую он только что, два месяца назад защитил.
Читатель может не поверить, но ко всему этому Петр был еще неплохим спортсменом. Имел первый разряд по боксу и второй разряд по классической борьбе.
Внешность этого «человека-вулкана», была своеобразна. Великолепная спортивная фигура сочеталась с довольно заурядным грубоватым лицом. Однако это лицо с перебитым носом украшала потрясающая голливудская улыбка и живые умные глаза.
Сам Петр считал себя некрасивым, но по этому поводу не комплексовал, говоря, что в два счета сможет превратить любого красавца в урода. Это, кстати, весьма полно характеризовало его имидж.
Ибо несомненный интеллект выпускника МГУ сочетался в нем с пещерной грубостью, за что в университете его прозвали «питекантропом».
Впрочем, при определенных обстоятельствах он мог быть и совершенно очаровательно галантен с нравившимися ему женщинами. Знававшие его в таких ситуациях звали его «гусаром» или «поручиком».
Впервые встретившись с Тамарой в лаборатории, Петр сразу восхитился ею. Но при этом был уверен, что эта женщина не про его честь. И поэтому вел себя с ней безо всякого почтения.
Между тем, Тамара сразу обратила внимание на этого человека-вулкана и про себя подумала, что, пожалуй, неплохо было бы оказаться с ним в одной экспедиции в очередной полевой сезон. О дальнейшем она пока не задумывалась.
Второй раз Тамара обратила на него внимание, когда он пришел на работу с огромным кровоподтеком под глазом и лицом, расчерченным какими-то царапинами. Тогда ее поразила аномальная веселость и некий явно ощущаемый душевный подъем Петра. Это никак не вязалось с его побитой физиономией.
Между тем, все обстояло предельно просто. Накануне Петр выиграл открытое первенство одного из московских ВУЗов по боксу. Финальный бой был труден. Петр пропустил несколько весьма неплохих ударов. Кроме того, противник расчетливо черканул ему по лицу шнуровкой перчатки, надеясь этим нечестным способом добиться победы.
Этого ему, тем не менее, не удалось. И Петр просто светился от счастья и удовольствия от заслуженной победы.
Ибо к своим спортивным занятиям относился с мальчишеским трепетом. Он был бесперспективен для большого спорта, но занимался упорно и фанатично. Это нужно было ему для себя. И только для себя.
Увидав тогда этого, такого нестандартного младшего научного сотрудника, Тамара вдруг ощутила, что хотела бы быть ему старшей сестрой. И иметь сейчас право приложить платок к сочащейся царапине на лбу.
Петр, разумеется, не заметил этого состояния Тамары, ибо просто не обращал на нее внимания, как на «объект, работать с которым бесперспективно».
Третий раз он обратил на себя внимание красавицы Тамары перед самым полевым сезоном. В ту весну их институт как-то особенно часто гоняли на работу на овощную базу. Молодой читатель может не знать, что это такое. Но помнящий советские времена, наверняка знает, как абсолютно всех специалистов и служащих заставляли по много дней в году работать чернорабочими на стройках, в колхозах, на овощных базах.
Просто поразительно, что сразу после краха СССР все это прекратилось. И, что характерно, овощей от этого меньше не стало.
Впрочем, мы отвлеклись.
Итак, их лабораторию гнали на базу уже третий раз за месяц. Между тем у Петра буквально на носу была защита диссертации. Разумеется, он проигнорировал очередной поход на базу, после чего был вызван к заместителю директора, отвечающему за подобные работы.
Молва потом по-разному трактовала происшедшее. Но факт остается фактом. После некоего разговора Петра и упомянутого босса, лабораторию не трогали три месяца.
На самом же деле произошло следующее. Будучи вызванным в начальственный кабинет, Петр получил, что называется, по полной программе. Но в сценарии начальственного разноса произошел сбой. Когда начальник заорал на него:
– Фашист, я на фронте таких как ты пачками уничтожал!
Петр почувствовал, что как будто меняется. Он увидел себя как бы со стороны в эсэсовской полевой форме, со шмайсером в руках. Оскалив зубы, он с утробной ненавистью произнес:
– Я тебя, свинья не добил тогда, но сделаю это сейчас.
Он вдруг представил, как месит кулаками этого тщедушного пожилого человечка. Как сначала вбивает его в стену, а потом растирает это ненавистное лицо по полу. Он как будто слышал свои глухие удары, шорох кожи, трущейся о шершавую поверхность, ощутил теплоту капель крови, падающей ему на лицо и руки.
Он даже слизнул эту чужую кровь, скатившуюся ему на губу. И она показалась ему достаточно вкусной. Он еще раз облизнулся и довольно ухмыльнулся.
Зам директора, между тем, смотрел на него с нескрываемым ужасом.
– Что ты, что ты, что ты – лепетал он. – ну, я погорячился. Не учел, что ты переутомился перед защитой. Ты, в общем-то, свою норму уже выполнил. Не будем тебя в этом сезоне больше тревожить.
– Всю нашу лабораторию не тревожь, ублюдок, – тягуче прошипел Петр и вышел из кабинета упругой походкой. Он все еще ощущал на себе чужой мундир и тяжесть автомата в руках.
После этого разговора зам директора ушел на больничный, а их лабораторию в ту весну больше не трогали.
Тамара была первой, кто встретился Петру после того разговора.
– Ну, как поговорил? – спросила она.
В его глазах еще стояла какая-то муть, и он мельком взглянув на нее, бросил:
– Нормально.
После этого Тамара решила, что пора бы ей начать изменять своему социально преуспевшему, но по-человечески такому пресному муженьку. И начнет она это делать с Петром.
Между тем, сам бравый мнс (младший научный сотрудник) совершенно не заметил внимание к себе этой знатной дамы. Хотя после защиты был озабочен прежде всего именно вопросами секса.
Эти проблемы приводили его в форменное отчаяние. Ибо жил он с отцом, матерью, братом, дедом и бабкой в скромной двухкомнатной квартире с совмещенным санузлом и крохотной кухонькой. И именно после защиты диссертации, он вдруг понял, что уже сделал все, что мог. Но жизнь его все равно не изменится к лучшему. Несмотря на два высших образования и ученую степень.
Не будет у него ни новой должности, ни больших денег, ни машины, ни квартиры. Последнее было самым главным. Ибо мешало завести любовницу или жену (именно так он формулировал эту проблему сам).
Между тем кровь здорового самца кипела в его жилах. И он становился все грубее и агрессивнее. Служба в Армии стала вспоминаться как рай. Потому, что там у него была пассия, официантка из офицерской столовой. Которая пока оставалась единственной женщиной в его жизни.
Впрочем, это было не совсем так. С этой дамой лейтенант не спал. Он наверстал с ней лишь то, что другие переживают еще в юношеском возрасте.
Так что, в это трудно поверить, но «питекантроп», «поручик», «гусар» человек-вулкан был девственником.
В этом сезоне Петр твердо решил приобрести наконец сексуальный опыт и завладеть уже известной нам Людмилой, которая славилась своими любовными похождениями в полевых условиях. А сейчас, к тому же еще и развелась с мужем.
Но Людмила, уже сменив в этом сезоне двух любовников (это за неполных две недели!), на приставания Петра отвечала холодно. Это бесило человека-вулкана своей «нелогичностью». Он невольно сравнивал себя с избранниками Людмилы и задавался вопросом: «чем я хуже этих хилых придурков?».
Грубая логика Петра требовала объяснений данному феномену. Но объяснений не было, и далекий от интеллигентности интеллектуал-питекантроп прикидывал уже, «кого бы изуродовать» в отместку.
Социальные последствия такого шага его не волновали. Надо было как-то менять жизнь. И эта смена могла быть только асоциальной. Новоиспеченный кандидат наук готов был бросить все, убежать из осточертевшего родительского дома и уйти искать счастье на буровой, лесоповале, или прокладке газопроводов.
Куда угодно, лишь бы утолить свой сексуальный голод, пусть с грязными бичихами (так называли в СССР социально опустившихся дам) или провинциальными проститутками.
Закончив очередной похабный анекдот, от которого покраснели даже изрядно хмельные экспедиционные дамы, Петр вскочил, и налив себе полную кружку из первой попавшейся бутылки, заорал:
– За присутствующих дам! Чтобы ваши дети были здоровы, а поклонники щедры!
Он выхлебал неизвестно какое спиртное, стоя, по-гусарски «с локотка», и рухнул на лавку.
Тамара, буквально навязывавшаяся ему в этот вечер на роль его дамы, чмокнула его в щеку. Но он этого не заметил.
Между тем к ней подошел Валерий и что-то шепнул на ухо. Она кивнула и обратилась к Петру:
– Слушай, спой чего-нибудь свое фирменное, казачье.
Бравый мнс был донским казаком по материнской линии, чем жутко гордился. И знал массу казачьих песен. Он схватил со стола ложки, сложил их, и отбивая такт, в быстрой, редко встречающейся манере, запел «Любо братцы любо». В отличие от других исполнителей этой песни, он знал все ее куплеты, поэтому пел долго и с чувством. И, разумеется, громко.
А потом, без паузы начал малоизвестную, но тоже весьма энергичную песню, с лихим припевом: «Брось меня, брось меня, сатану собачью, брось меня на коня, на седло казачье!».
В это время Валерий успел поговорить с одним из техников, и над поляной понеслась эстрадная музыка, льющаяся из динамиков весьма мощной звуковой установки.
– Танцуют все! – провозгласил Валерий.
После чего, Петр вскочил из-за стола и, не спросясь разрешения, подхватил Тамару. Просто потому, что она была ближе всех. Он по-прежнему не рассматривал ее как женщину. Она была для него неким ходячим и говорящим аналогом статуи Венеры из Эрмитажа. Ибо, повторим, он считал, что она «не про него».
На поляне он недолго покружился с ней в паре, а потом просто поднял ее на руки и начал носиться с ней вокруг костра, забыв про музыку.
Что было дальше, он не помнил.
Похмельное утро было чудовищным. Народ хмуро сидел под тентом за длинным столом полевой столовой, пытаясь пить горячий чай. Мысли о необходимости работать этим жарким днем вызывали муку.
Корягин, у которого голова тоже побаливала, хотя гораздо меньше, чем у остальных, с неприкрытым злорадством смотрел на личный состав.
Он уже готовился встать и начать давать задания на день, когда к нему подошел Коваленко. Майор как будто не пил вчера. Он был свеж, подтянут и доброжелателен.
– Василий Михайлович, нам с вами надо ехать в Воронеж встречать начальство. Вашего профессора Симонова, ну и кое-кого из моих. Они хотят присутствовать на первом эксперименте, который придется отложить до завтра.
Корягин не спросил, откуда у Коваленко такие сведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41