А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

На этот раз на арену выскочили все, в том числе и Эрментруда. Стивенсон и Клод танцевали лицом друг к другу, не касаясь, но музыка настолько овладела ими, что они слились в одно целое. Грегуар и Роберта изображали канкан, издавая вопли счастья, которые уносились к звездам.Бесстрастный О'Талоло стоял на границе кратера. И заметил, как его хозяин сорвал колье из лунных камней с шеи пиратки и накинул его на шею зазевавшегося Пишенетта. Танцоры кричали:— Эвоэ!— Калиенте!— Мата Хари!Грегуар обеими ногами прыгнул на вулканическую пробку. Пишенетта подбросило в воздух, когда сработала гигантская пружина. Все внезапно замерли — стихла и музыка. Все истекали потом, пораженные энергией, которую только что сумели высвободить.— А где Пишенетт? — спросила Клод Ренар, недоуменно оглядываясь. — И мое колье?Стивенсон взял ее за руку и прижал к себе. О'Талоло едва не свернул шею, вглядываясь в Луну и ища хотя бы тень путешественника в сером полумраке кратера, но его усилия были тщетными.— Коралл растет, пальма тянется вверх, а человек уходит, — философски подытожил он, вспомнив островной фольклор.Его хозяин и Клод Ренар целовались, слившись в тесном объятии. О'Талоло повеселел и рыгнул парами спиртного. ГЛАВА 46 «Геркулес Н-400» летел на высоте десяти тысяч метров вдоль светящейся линии китайского побережья. Здесь кипела жизнь. Промышленные города, мелькавшие один за другим вдоль лагуны, походили на стену, воздвигнутую между водой и сушей и разделяющую два мира, погруженных во мрак. Рейсовый самолет пролетел ниже, направляясь к монгольским равнинам. Сидевший в пилотской кабине Гарнье смотрел, как тают его огни. Потом вернулся к изучению ногтей, превращая их в когти, ногти, когти и снова ногти.Восемь винтов, несущих самолет, работали беззвучно. Корпус потрескивал меньше, чем нормандский шкаф. Внутри воздушного судна царила почти полная тишина. Почти полная, поскольку Арчибальд Фулд в мятом костюме, держа в руке полупустую бутылку джина, горланил солдатские песни в хвосте самолета. Он ушел туда, чтобы его не беспокоили. Перспектива нового подъема в сине-зеленую бездну вызывала в нем тошноту. Все вокруг него вращалось. Он уселся на пол и отхлебнул еще джина, залив рубашку.Баньши приостановила работу в своем кабинете и прислушалась. Идиот налакался в усмерть. Она схватила скальпель, лежащий на металлическом подносе. Плюшевый медвежонок слегка повернул голову в ее сторону. Поврежденный глаз позволял видеть немногое — лишь кривую усмешку и пустые глаза мучительницы. Лицо Баньши походило на безумный коллаж, разделенный надвое, — расчетливость вверху, наслаждение внизу.— Уверена, у тебя еще достаточно энергии, мой дорогой, — пропела колдунья. — Той нежной энергии, которой наградила тебя Лилит, сжимая в пухлых ручонках, пока ее не похитили у меня.Она схватила плюшевого медвежонка за бок и вонзила скальпель в его брюхо, потом сделала длинный надрез. На медвежонке было множество шрамов — на теле, лапах, голове. Их грубо зашивали, и игрушка походила на зверька, попавшего в руки ребенка-садиста. От боли медвежонок дернул головой. Баньши засунула руку в соломенные внутренности, порылась, раздвинула разрез и наконец нашла то, что искала. Ее глаза засверкали. В ее руках был кристалл энергии. Почти мертвый медвежонок уронил голову.Колдунья покинула кабинет — из ее сжатого кулака вылетали лучи света. Забыв обо всем, она поднесла кристалл ко рту и проглотила его. Энергия пропитала ее тело. Мышцы стали тверже. Ощущения обрели новую остроту. Кармилла вновь стала всемогущей. Она радостно потерла ладони, прошла мимо грядки с колдовскими растениями и влетела в пилотскую кабину, даже не воспользовавшись лестницей.Гарнье разглядывал когти на правой руке, когда она оказалась рядом. Он схватил ее за бедра, усадил к себе на колени, сунул нос в углубление у шеи. Человек-волк втянул запах крови через кожу своей женщины, лучившейся чудовищной энергией. Его ласки стали откровеннее… Баньши живо высвободилась.— Нет настроения, — бросила она.Направилась к приемопередатчику и просмотрела сообщения, несущиеся в Эфире. Она уже послала ультиматум Совету колдунов, когда освободила вдову, едва не погибшую от апоплексии. Послание было составлено в повелительном тоне, в нем сообщалось, что Кармилла Баньши из Базеля образовала новое сообщество из четырех святилищ — Гуэлля, Дельф, Санта-Клары и Стоунхенджа. Получив такую власть, она собиралась нарушить запрет в ближайшую Вальпургиеву ночь и, наконец, с открытым забралом использовать все могущество, необходимое для задуманной операции. Дьявол будет вызван по всем правилам. И возьмет в жены Кармиллу Баньши, которая тем самым установит новое владычество черной магии. В послании о Лилит не упоминалось. Но ультиматум мгновенно подействовал.Колдуньи и колдуны всего мира и всех мастей буквально разогрели Эфир до кипения. Те, кто был «за», составляли большинство с того момента, когда колдовство было обречено на молчание, на скрытность, на всякого рода сговоры с местными властями. Как Баньши и предполагала, Жантар Мантар уже вступил в свою роль примиряющего арбитражного судьи. Он созвал на послезавтра чрезвычайное совещание в своем святилище, чтобы каждый представитель мог добраться до места вовремя.— Никаких новостей от Пифии? — спросил Гарнье.— Она прибудет. Как и Карнуты. Это в их интересах.Она взъерошила непокорные волосы своего компаньона, который дернулся, читая послание. До сих пор и речи не шло, чтобы Баньши отдалась Дьяволу. Он даже устроил сцену ревности, но Баньши тут же сумела подавить ее, а потом отправилась пытать плюшевого медвежонка. Неужели ее дружок все еще беспокоился?— Будешь исполнять роль любовника, — успокоила она его. — Они резвее законных мужей. И им не надо возиться с орущим потомством.— А если Дьявол не захочет тебя?— У меня есть аргументы, о которых ты пока не знаешь.Заинтригованный Гарнье вздернул бровь.— Цветок готов, — сообщила она. — Пора проверить возможности на индивидууме лямбда.Она вгляделась в тени, проносившиеся под гидросамолетом. Они подлетали к Вьетнаму и излучине Желтой реки. Баньши взялась за руль и пустила мастодонта по довольно крутой траектории вниз. Вскоре они разглядели джунгли, рифы, на которых пенились морские валы. Чуть дальше местность выравнивалась, а черную землю разрезали многочисленные рукава черной воды.Они спустились еще ниже и летели, едва не задевая верхушки деревьев. «Геркулес» тяжело сел на илистую воду и со стоном затормозил. Потом остановился и стал дрейфовать по поверхности болота. Полную луну закрывали облака. Пронзительно прокричала цапля. Баньши вышла из пилотской кабины и спустилась по лестнице. Гарнье следовал за ней по пятам.— Мы прибыли? — простонала вдова Винчестер из своих апартаментов на нижней палубе.— Нет еще! — крикнула Баньши. — У нас техническая стоянка!Дошла до своей грядки, переступила через второстепенные растения и присела перед Орхидеей кармилла. Цветок с лепестками кошмарного цвета распустился на верхушке прута, усеянного шипами. Кармилла схватила одну из тычинок — у орхидеи их было тринадцать, — вырвала ее и уложила на маленький верстак рядом с грядкой. Откупорила пузырек, бросила туда растительный фрагмент и закрыла его.— Раствор йода, — объяснила она. — Зелье будет готово через пять минут, как только высвободится андроцей.Через пять минут тычинка растворилась. В пузырьке осталось несколько глотков бесцветной жидкости. Баньши взяла пузырек, прошла мимо камеры с медвежонком и открыла дверь в хвостовое отделение. У стенки валялся мужчина, так и не выпустивший из руки пустую бутылку из-под джина.— Отброс общества! — сплюнул Гарнье. — Не понимаю, почему мы все еще цацкаемся с ним.Баньши пропустила замечание мимо ушей и тряхнула муниципа за плечо.— Муниципальный совет через четверть часа, — пробормотал он. — Не готов. Вызовите мою секретаршу.Колдунья отвесила муниципу сильнейшую пощечину — Арчибальд Фулд тут же вскочил на ноги. Удар, усиленный магией, мгновенно отрезвил его.— Черт подери, Кармилла! — взорвался он. — Я вам не позволю… Ой. — Он потер лоб, ощутил свое зловонное дыхание, с отвращением бросил взгляд на бутылку. — Хватит. Приказываю вам отвезти меня в Базель. Или…— Или что? Не забывайте, Арчи, вы мой пленник.Он вдруг выхватил из кармана маленький пистолет и принялся переводить его с Гарнье на Баньши и обратно.— Ого-го, — успокоительно протянул ликантроп, всегда опасавшийся огнестрельного оружия.— Вы заставляете меня принимать силовые методы, — предупредила Кармилла.Она не сделала ни жеста, не произнесла ни слова, но двинулась на муниципа, который уже жал на спусковой крючок… Но выстрел не прогремел. Она вырвала пистолет из его руки, бросила назад Гарнье, который откинул его в сторону, как раскаленный предмет. Колдунья отвела голову муниципа назад, силой раздвинула ему губы, откупорила пузырек и вылила его содержимое в рот. Потом отступила, возвращая муниципу свободу действий.Арчибальд Фулд огляделся, коснулся кончиками пальцев стенки, словно удостоверяясь в реальности происходящего. Его глаза скользнули по человеку-волку, остановились на Баньши. Лицо его осветилось.— Кармилла.По его щекам покатились слезы признательности. Он был потрясен, что видит ее. Он хотел двинуться вперед, преодолеть разделяющие их два метра, схватить ее в объятия, поцеловать… Кармилла вытянула правую руку, растопырила пальцы. Муницип застыл, оказавшись в полной ее власти.— Вы меня любите, не так ли, мой маленький Арчи?— Я люблю вас, я обожаю вас, я живу только ради вас. Гарнье нахмурился.— Полагаю, вы готовы умереть за меня?— Да! — выкрикнул муницип, падая на колени и обнажая грудь. — Если надо, то я умру за вас.Позади Фулда открылся люк — за ним показались желтые воды реки. Машина наполнилась зловонным запахом. По поверхности воды двигались длинные тени. Кайманы. Гарнье инстинктивно выпустил когти.— Настал момент пожертвовать собой ради нашей чудесной, нерушимой и идеальной любви, Арчибальд.Он обернулся, увидел рептилий, скопившихся рядом с гидросамолетом. Его глаза наполнились ужасом. Орхидея обращала в рабство, но позволяла рабу — высшая утонченность — осознать, к чему принуждает чужая воля. Он зашептал, отступая к болоту:— Понимаю. Я люблю и буду любить вас. Вечно. Фулд слышал за спиной плеск воды. Душу его терзал ужас, но губы застыли в улыбке, которая, как он надеялся, может успокоить колдунью. Он не мог позволить себе опечалить любимую Кармиллу. Он пожертвует собой, подав пример. Он храбро сделал еще шаг назад.Один кайман выпрыгнул из воды и ухватил его за бедра. Муницип без единого стона исчез, вытянув вверх руки. Вода вскипела и тут же стала гладкой. Кармилла выбросила пустую бутылку в болото, закрыла люк и пошла по коридору, потирая руки.— Вам известно, что эти рептилии держат свою добычу несколько дней в своеобразных сетях, чтобы она хорошенько протухла? — осведомилась колдунья. — Изобретательность Природы всегда восхищала меня.— Если хотели скормить его кому-то, могли бы оставить мне на закуску, — прохрипел Гарнье. — Меня тошнит от замороженных продуктов.Умеет показать беззаботность, подумала Баньши. Ибо Гарнье испытывал страх. Животный страх, исходящий от него, не обманывал. Кармилла втянула в себя воздух и насладилась им, как самыми изысканными духами. ГЛАВА 47 Эрнсту Пишенетту путешествие показалось мгновенным. Едва он успел приоткрыть глаза при внезапном взлете, как Котел Дьявола сменился видом стен, состоящих из разбитых скульптур. Он глянул на темное небо, прошитое сверкающими звездами, на землю, укрытую слоем белой пыли. Сорвал с себя оба колье отолитов, не задумываясь, почему на нем их было два, а не одно, сунул камни в карман и пробормотал:— Ну вот, Эрнст влип, как всегда.Журналист, проживший долгое время среди облаков, сразу освоился с другой силой тяжести. В лунной пыли тянулась цепочка следов. Он двинулся по этой тропке огромными прыжками кенгуру и вскоре очутился у стены головокружительной высоты. Единственная дверь, позволявшая проникнуть внутрь, была открыта. Последний прыжок, и он оказался на самом верху каменной лестницы. Он тут же узнал место, поскольку не раз любовался им вместе с пиратами.— Долина сокровищ, — выдохнул он.Но находка ставила перед ним неразрешимую проблему. Александрия Последняя угасла, лишилась жизни, местами была разрушена. Под куполом сила тяжести была земной. Пишенетт спустился по лестнице вниз и по следам направился к обелиску, пирамидальная вершина которого была тусклой, холодной и серой. Здесь следы петляли и перепутывались. Этот Мартино, если это был он, не раз проходил здесь.— Проклятие! И как отыскать его?До его ушей донесся звук. Человеческий голос. Пишенетт устремился в одну из улиц, повернул, пошел по галерее, свод которой поддерживали атланты. Мозаичные стены изображали античные города. Афины, Рим, Ктесифон, Офир и его знаменитые золотые копи. Украшения сводов были выполнены из драгоценных металлов. Среди виноградников из сплава золота и серебра порхали и отдыхали серебряные птицы.Галерея вывела на площадь в виде бассейна. Именно здесь меморион указывал на сокровищницу. Но впадина была пуста, если не считать человека с бычьей головой высотой четыре метра, который застыл в самом центре.Пишенетт, спрятавшись за столбом, решил выждать. Голос доносился из квадратного здания по другую сторону площади. На его плоской крыше высилась коринфская колонна. Через приоткрытую дверь сочился свет.По истечении четверти часа тщетного ожидания — чудовище, стоявшее спиной к нему, даже не шелохнулось — Пишенетт рванулся вперед. Он по возможности бесшумно добежал до дома и толкнул дверь. У входа за столом сидел человек. Его освещало веселое пламя костра. Помещение было значительно больше, чем казалось снаружи. Сколько хватал глаз, тянулись каменные столы, заваленные разными предметами и инструментами. Стены с множеством квадратных ниш, в которых лежали пергаментные свитки, придавали залу вид колумбария.— Призываю своих друзей по Эфиру, — повторял человек. — Если вы меня слышите, свяжитесь с Клубом лунатиков на планете Земля. Мое имя Клеман Мартино. И я…Он в сомнении замолчал, понимая, что слишком часто повторял послание. Пишенетт решил, что пора сообщить о своем присутствии. Но ему помешал Мартино, который в приступе ярости завершил свою речь.— И мне надоело питаться фасолью!Вскочил, обернулся и разинул рот. Журналист, прибывший с Улуфануа, был одет в яркую рубашку и шорты, украшенные тропическими цветами. Мартино — со спутанной шапкой волос, в тиковом пиджаке и брюках машиниста — не сводил взгляда с призрака. После смерти Сюзи он перестал видеть сны.— Теперь у меня галлюцинации наяву, — произнес он, почесывая затылок.И бросился на видение с намерением отослать его в мир подсознательных миражей, откуда то явилось. Тела Мартино и Пишенетта с силой столкнулись.— У вас с головой в порядке? — вскричал журналист.— Но… вы реальны?— Конечно, реален, ослиная голова! Меня послал Клуб лунатиков. Пишенетт, Эрнст Пишенетт, к вашим услугам. Нет, надо же!Мартино отступил и скрестил руки на груди.— Пишенетт… Автор «Ужасающих преступлений и знаменитых убийц»?Молодой человек был следователем, пока не открыл в себе способность к колдовству. А потому собрал неплохую библиотеку полицейских дел, оставшуюся в Базеле и, несомненно, сожженную огнеметами милицейских драконов.— Ее автор — мой отец.Мартино схватил руку гостя и принялся с силой трясти ее.— Потрясающе! Наконец мне помогли! И я смогу покинуть это удручающее место.Он попытался застегнуть пуговицы пиджака. Пишенетт, понимая, в какие неприятности вляпался, ошарашенно оглядывался. Тоска сжимала сердце.— Только не говорите, что не знаете, как отсюда выбраться. — В голосе хозяина послышалось беспокойство.Они организовали вакханалию в приступе безумного энтузиазма. Но забыли позаботиться о возвращении. Мартино рухнул на табурет, едва сдержав вопль отчаяния. Потом попытался оценить положительную сторону ситуации. У него появился компаньон, к тому же человек достойный. Вдвоем они сумеют выбраться из Александрии Последней.— Вы голодны? — спросил он у нового Робинзона. Пишенетт кивнул. Быть может, его межзвездное путешествие было не таким уж мгновенным. Его терзал голод.— Надеюсь, вы любите фасоль. Потому что здесь нет другой пищи. ГЛАВА 48 Еда давно остыла. Теперь Мартино знал, что пережили Роберта Моргенстерн, Грегуар Роземонд и пираты после бегства из Базеля. Пишенетт разглядывал из покоев богов удручающее зрелище — погруженную в полумрак Землю.— Почему она такая темная? — спросил он.— Полнолуние, — разъяснил Мартино. — Значит, новая Земля. Когда я прибыл сюда двенадцать дней назад — а двенадцать дней это так долго, если питаешься одной фасолью, поверьте мне, — Луна была молодой, а наша планета — в фазе полноземелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34