А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Если придется еще раз ночевать, – сказал Гарри, – я предпочел бы свернуть к лесу. Там можно будет без особого труда разжиться мясом. В этих лесах полно оленей, и они не боятся человека.
– Тебе это рассказали сами олени? – спросил О'Райли.
– Здесь заповедный край, – Гарри благодушно улыбнулся в ответ на привычную колкость попутчика. – Когда-то эта долина была населена ацтеками, но они ушли отсюда к океану. Давно, очень давно. Звери за это время успели забыть о людях.
– Почему они ушли? – спросил Чико. – Места здесь вполне подходящие для жизни, как я посмотрю. Земля жирная, рядом вода, солнца сколько угодно. Зачем покидать такое славное место?
– Этого никто не знает. Наверно, не сиделось на месте, – Гарри пожал плечами. – Рассказывают, что и сюда они пришли откуда-то с севера. Никто не знает, какая сила гонит людей с места на место.
– Я знаю эту силу, – сказал О'Райли, отхлебнув из плоской фляжки. Он предложил ее и попутчикам, но Гарри и Чико отрицательно помотали головами. Пить виски на такой жаре мог только краснокожий ирландец. О'Райли сделал еще один глоток и продолжил: – Эта сила зовется дьяволом. Вот что я слышал от матери…
Долгая дорога по однообразной голой равнине была бы слишком жестокой пыткой, если бы люди не умели развлекать себя в пути. Песни путников, длинные и неторопливые; обстоятельные пересказы известных всем легенд; вялый спор о преимуществах того или иного пороха – сгодится все. Лишь бы не молчать, лишь бы не заснуть в седле и не проморгать появления на горизонте фигурки всадника, который может оказаться врагом.
Под мерный перестук копыт О'Райли начал свой рассказ.
В этих знойных долинах между гор жили несколько племен, которые знавали чары и волшебство. Земля приносила им удивительные плоды. Тыквы были такими огромными, что их едва можно было обхватить руками. Кукурузы было так много, что мелкими початками топили печи, и в каждом из них было не двенадцать рядов зерен, а сорок четыре. Стебли томатов были такими длинными и толстыми, что на них забирались, как на деревья.
Эти племена сеяли и убирали хлопок всех цветов – красный, желтый, фиолетовый, зеленый, рыжий, сероватый и белесый, красный и… Нет, красный я уже говорил. Да, еще черный и оранжевый. Хлопок так и рос цветным, никто его не красил.
И были у этих племен все богатства мира – золото, серебро, изумруды и рубины.
Но нельзя пользоваться чародейством безнаказанно. Рано или поздно настает расплата.
Вожди племен заключили союз с дьяволом, и он пообещал им удесятерить их богатства, если они переплывут океан.
Они бросили свои хлопковые поля, покинули золотые рудники, оставили дома, украшенные драгоценными камнями. Поднялись из долин, перешли через горы и направились к океану, взяв с собой только волшебные книги и каменные плиты с рисунками.
Но выйдя на берег океана, люди остановились: они не знали, как пересечь его. И все их чародейство потеряло силу в морских волнах. А дьявол оставил их без помощи…
– Это всего лишь сказка, – произнес Гарри, внимательно выслушав эпическое повествование, прерывавшееся пару раз бульканьем фляжки. – Черного хлопка не бывает.
– Да, сеньор Гарри, – сказал один из фермеров, долговязый Хилларио, который пристроил свою кобылу поближе к рассказчику. – Сказки все это. На самом деле все было не так.
– А как? – спросил Чико.
– На самом деле все эти племена остались в долинах, да там и вымерли. Спаслось только одно племя, семейство Патекатль, и спаслось оно из-за своего позора. Все дело в том, что земля в долинах была хорошая и богатая, и одна женщина научилась добывать из земли вино.
Она, эта самая женщина, стала накалывать листья агавы и добывать оттуда мед, из которого вино делают. Называется оно «майяуэль». А Патекатль нашел корни, которые бросают в мед, чтобы получилось пульке. Когда созрело самое первое пульке, Патекатль пригласил на праздник всех уважаемых людей племени, всех стариков и старух. Всем дали поесть как следует, а потом и выпить нового напитка. Каждому, кто был на празднике, дали по четыре чашки, чтобы не напивались.
А сам Патекатль выпил пять чашек. Ну и потерял рассудок. А будучи без рассудка, посрывал свои одежды и обнажил срамные места. Старики и старухи страшно оскорбились и хотели его наказать. Но он убежал вместе со всем своим семейством. Дошли они до моря, а дальше идти не могли, потому что не знали, как ходить по воде. И это даже было не само море, а только топи и болота на побережье. Потекатль основал там поселение, которое теперь называется Матаморос. Вот так.
– Все сходится, – сказал Гарри. – Людей отсюда выгнал дьявол. А имя тому дьяволу – пьянство.
О'Райли невозмутимо встряхнул свою фляжку, на слух определяя ее заполненность, и отпил еще глоток.
Ехавшие впереди Крис, Брик и Рохас остановились. Винн, следовавший за ними, предостерегающе поднял руку, и все замолчали, остановив коней.
Брик спешился и присел над дорогой, пытливо ощупывая ее своими длинными пальцами. Он вставал и переходил с места на место, снова опускался на корточки, осторожно перебирая дорожную пыль. Что-то растер, понюхал, пересыпал с ладони на ладонь.
Наконец Брик вернулся к своей лошади.
– Ну, что сказали тебе следы? – спросил Крис.
– Солдаты, – сказал Брик
– А если это индейцы? – с плохо скрытым беспокойством спросил Ли.
Брик не удостоил его ответом.
Винн тоже соскочил с коня и принялся разглядывать следы. Он повторил все действия Брика – присел, растер, понюхал. Но его отчет был более подробным.
– Да, похоже на то. Это не индейцы, они не подковывают своих лошадей. А эти подкованы, причем недавно. Не меньше двух десятков. Судя по помету, кормили их овсом. И еще, судя по помету, проехали здесь несколько часов назад. Колонна держалась ровно. Один всадник скакал сбоку, потом вернулся. Есть сигарный пепел. Я тоже думаю, что это солдаты.
– Может быть, это Кальвера? – спросил Рохас. – Может, он решил вернуться раньше срока?
– Нет, – сказал Брик.
– Лошади не перегружены, – пояснил Винн. – Едут налегке, а ваш Кальвера наверняка везет с собой всякие припасы. Это явно солдаты. Патруль. Здесь могут быть патрули?
Рохас перекрестился.
– Господи, помилуй и обереги от патрулей на этой дороге. Давно уже такого не было. И что их сюда-то занесло?
– Неужели опять начнется? – с тоской в голосе спросил Мигель.
Крестьяне были смертельно напуганы. Крис постарался их подбодрить, втянуть в разговор:
– Почему вы так боитесь солдат?
– Для крестьянина нет напасти страшнее, чем солдаты на дороге, сеньор Крис. Лет десять назад здесь уже шастали патрули, мы из-за них и в город ездить перестали.
– Остановят на дороге и давай спрашивать: «За кого ты, да за кого?». А мы ни за кого, – в отчаянии Мигель ударил себя кулаком по коленке, и его лошадка испуганно попятилась. – Ни за кого мы! Мы сами за себя!
– Ага, только скажи им такое, – вступил Хилларио. – Ах, за себя? Значит, против нас? И все, пропал человек. Так что мы больше в город не ездим. А теперь, значит, они и сюда забрались…
– Это нам здорово повезло, что мы с ними разминулись, – сказал Рохас.
Крис и Винн переглянулись, а Чико гордо заявил:
– Им повезло больше!
О'Райли мрачно заметил:
– Патруль обычно возвращается той же дорогой…
– Придется растянуться, – предложил Винн. – Дозор вперед, остальные на самой границе видимости.
Они тронулись дальше, но теперь ехали молча и внимательно оглядываясь. Брик скакал далеко впереди, иногда свешиваясь с лошади, чтобы рассмотреть следы.
Примерно через час он остановился.
– Здесь что-то происходило! – сказал он, указывая подъехавшему Винну на новый след.
– Здесь патруль встретил кого-то на трех мулах, – сообщил Винн после осмотра следов. – Дальше мулы пошли уже за патрулем.
Через несколько миль, когда справа от дороги зашелестел высокий тростник, Брик снова остановился, привстал в стременах и, оглядевшись, осторожно направил лошадь по свежим следам, ориентируясь по надломленным и примятым стеблям растений.
В конце тропы, на топком берегу мутной узенькой речки, лежали два трупа. Это были мужчины со связанными за спиной руками. Жужжащие мухи кружили над их обнаженными телами и сплошным сверкающим слоем копошились на лицах.
– Мы не слышали выстрелов, – заметил Крис. – Значит, патруль.
– Был далеко, – сказал О'Райли, оглядываясь поверх тростника. – Но здесь они задержались. Не хотел бы я их догнать.
– Что ты предлагаешь? – спросил Крис.
– Нам спешить некуда, – ответил ирландец. – Надо закопать покойников. А те, кто их тут бросил, пусть себе едут. Это не наша война.
Через два часа на обочине дороги темнели два свежих холмика с крестами, связанными из толстых стеблей тростника. Никаких надписей, никаких знаков, хоть как-то обозначающих, кто здесь лежит. Две безвестные жертвы войны на дорогах.
ТОРЖЕСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА
Наконец долгое путешествие закончилось, и взору путников предстали каменные ворота, ведущие в деревню мексиканцев. Крис и Рохас первыми проехали под ними и остановили своих коней в центре пустынной площади, вокруг которой стояли глинобитные хижины фермеров. Ворота полуразваленной церкви были открыты, оттуда тянуло безжизненным холодом. Под навесом веранды стояли три дощатых стола, на пустом прилавке остались стоять весы, блестя жестяными чашками, но не было видно ни продавцов, ни покупателей, ни товаров.
За домами, до невысоких скалистых гор, простирались кукурузные и пшеничные поля. Для такой небольшой деревни запасов урожая с этих полей могло бы хватить с избытком, можно и на рынок выходить. По склону, на земле, отвоеванной у леса, поднимались аккуратные прямоугольники огородов, отличавшиеся разными оттенками зеленого цвета. Вот здесь темная листва томатов, а рядом, похоже, перец, определил Крис. Дальше, наверно, картофельная полоса. Впрочем, Крис не считал себя знатоком сельского хозяйства. Хотя и завидовал иногда «свободным хлебопашцам», людям, жизнь которых зависит только от их собственного труда. Ну и от милости земли, конечно… Крис порой задумывался: а мог бы он сам стать фермером? У фермера всегда на столе еда, на кухне любящая жена, а во дворе два маленьких Криса играют в ковбоев. И как знать, может быть, ему удастся избежать главной беды крестьянского существования, того гнетущего однообразия жизни, отпечаток которого при первой же встрече заметил он на лицах трех мексиканцев.
– Кальвера въезжает в деревню по этой же дороге? – спросил Крис, повернувшись к Рохасу.
– Да, прямо на площадь. Сидит на веранде, пока его дьяволы собирают добычу. Потом уезжает.
– Он тоже ездит по этой дороге?
– Да. Она ведет в горы, где-то там у него лагерь.
За время пути Крис успел выяснить у фермеров, как ведет себя Кальвера, как действуют его бандиты, как они вооружены. Выяснил он и причину, по которой фермеры безропотно отдавали грабителям свой урожай. Несколько лет назад они попытались припрятать нажитое. Однажды Кальвера приказал вывести на площадь всех крестьян, с женами и детьми. Наугад выбрал одного из фермеров. Бандиты растянули бедолагу на земле и хлестали кнутами до тех пор, пока он не рассказал, где спрятано зерно. После этого Кальвера смилостивился и пристрелил фермера. С тех пор никто и не помышлял о тайниках или о сопротивлении.
То, что бандиты привыкли к повиновению, играло на руку Крису. Внезапность – хороший союзник, хотя и недолговечный.
– Куда ведут эти две улицы с площади? – спросил он. – За деревней есть еще дороги?
– Одна улица ведет на кладбище. Вторая в горы. Мы не ходим по второй дороге. За теми горами никогда не был ни один человек из нашей деревни.
– Я смотрю, у вас большое кладбище, – заметил Винн.
– Да, сеньор. Увы, сейчас под землей больше наших земляков, чем на этом свете. Наша деревня была когда-то большой и процветающей. Но болезни и голод сделали свое дело.
– Это заметно, – усмехнулся Винн. – Вымерли даже куры.
Крис смотрел на залитые испепеляющим солнцем стены домов и каменную кладбищенскую ограду. Площадь была пустой. На ней не было видно ни людей, ни кур, даже воробьи куда-то попрятались.
С немым вопросом во взгляде он повернулся к Рохасу, но и тот, скорее в гневе, чем в недоумении, озирался по сторонам.
– Что это такое? – Рохас искал глазами хоть одного живого человека. – Куда все подевались?
– Мда… – мрачно заключил немногословный О'Райли, подъезжая к Крису.
– Луис, Асунсьон! Эйсебио! Сотеро! Что с вами со всеми случилось? Какая лихорадка всех свалила? Разве так встречают гостей в нашей деревне, – наперебой заголосили Мигель и Хилларио. – А ну все выходите, а то мы сейчас здесь от стыда сгорим!
На их призывы отреагировал лишь одинокий старик, скрывавшийся под навесом дома Сотеро. Опираясь на трость, он поднялся со скамьи и подошел к всадникам.
– Не рви глотку, Хилларио. Так ты напутаешь своих земляков еще больше. Вы уехали втроем, а вернулись с целым отрядом. Кто знает, что это за люди? От незнакомцев можно ждать только худшего. Вот все и разбежались, как крысы по своим норам, и сидят там, скованные страхом, – старик повернулся к Крису: – После того, что здесь год назад устроили солдаты, которых направили к нам для защиты, их легко понять. Теперь они будут бояться даже чужой курицы, если она забредет в эту деревню.
Рохас быстро соскочил с коня и подбежал к Старику:
– То были солдаты, а это приличные джентльмены, которые сжалились над нами, которые сочувствуют нашему горю и главное – готовы нам помочь. Что они о нас теперь подумают?!
Старик отодвинул Рохаса и подошел ближе к гостям.
– Добро пожаловать. Вы, наверное, устали после дороги? – спросил Старик у спешившегося Криса, когда тот привязывал коня. – Не стоит на них обижаться. Это обыкновенные фермеры. Их на этом свете все пугает. Они боятся, что скоро начнется дождь, и боятся, что он не начнется. Лето для них слишком жаркое, а зима слишком холодная. Если вдруг не опоросилась свинья, то им становится страшно оттого, что теперь они будут голодать, а если свинья опоросилась, боятся, что будет голодать свинья.
– Не стоит извиняться, – ответил Крис, – нам вовсе не нужны цветы, подарки, торжественные речи и салют в честь освободителей.
– У нас завтра большой праздник – семьдесят лет с того дня, как дон Аугусто Алавес основал нашу деревню. С того момента у нас были и лучшие времена, когда-то мы процветали, – задумчиво произнес Старик. – Если бы зачинатели добрых дел заранее знали, что из этого выйдет через семьдесят лет… Как видите, живем мы небогато. Но все равно завтра будет пышное празднество. Вы увидите наших жителей в более привлекательном свете.
– Это было бы неплохо, – сказал Крис. – Нам надо будет поговорить с вашими людьми. Дело предстоит непростое, порознь нам не справиться. Каждый должен знать свое место, так что постарайтесь собрать народ.
Внезапно с колокольни послышался звон. Невидимый звонарь раскачивал дребезжащий, но достаточно громкий колокол. По его тревожному настойчивому зову из домов на площадь стали сбегаться люди в белых одеждах и с напуганными лицами. Одним из первых из лавки выбежал Сотеро:
– Что происходит? Пожар? Кто бьет в набат?
В проеме колокольной площадки появилась фигура Чико. Он стоял, гордо подпирая руками бока:
– Я бью!
Когда у ступеней старой церкви собрался народ, Чико прекратил трезвонить и быстро спустился вниз. Он встал на крыльце, с возвышения оглядывая собравшихся.
– Огромное вам спасибо, амигос, что так дружелюбно встречаете нас. Спасибо за то, что наконец-то показали нам свои прекрасные лица. Спасибо тебе, трусливый народ. Мы скакали целую вечность, что бы попасть в ваше захудалое королевство сонных мух! Мои друзья и я, мы готовы рисковать собственной жизнью, чтобы выручить вас!
Крестьяне как завороженные глядели на его стройную фигуру, на сапоги со шпорами, на блестящую серебряную отделку пояса, на грозное оружие, на шляпу с вышивкой и на его руки в кожаных перчатках. Перед ними стоял вождь-освободитель, посланный богами. Да, богами. Сейчас в их католических душах зашевелились старые языческие струны. Речь пылкого юноши звучала для них, как отголоски боевых барабанов ацтеков.
Винн, с трудом сдерживая улыбку, сквозь зубы сказал Крису:
– Дивный испанский, просто оживший Сервантес. Где он только наловчился?
– На ранчо, – сказал Гарри. – У его отца работало много мексиканцев. Вакерос хорошо учат молодняк.
Тем временем Чико продолжал свою пламенную речь, сопровождая ее энергичными жестами, как настоящий мексиканец:
– А что же вы? Да вы прячетесь от нас! Прячетесь. От нас. Однако, когда вам что-то угрожает, тут уже другое. Конечно! Вы же можете лишиться своего любимого урожая. И тогда вы сразу бежите к нам. Да? Что ж. Мы откликнулись на вашу просьбу о помощи. Теперь мы здесь. А вы что? Докажите нам, что за вас стоит драться, что мы не зря приехали в это захолустье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26