Приглашающе махнул рукой. Оказавшись у люка, Николка опустил ногу вниз, нащупал лестницу.— Зажжешь фонарь, — предупредил Андрей. — Он на крюке слева.— А ты?— Давай, давай! Быстро вниз!— Я с тобой, — заупрямился Николка, поняв, что брат в подвал опускаться не собирается. Андрей рассвирепел не на шутку.— Курсант Бураков! — рявкнул он внезапно, а в его голосе прозвучала такая властность, что Николка неожиданно для себя вытянулся, прижав руки к бокам. — Я с тобой не советуюсь! — прокричал Андрей. — Я приказываю. Понял?!— Понял, — угрюмо пробормотал Николка и, будто в подтверждение командирских прав брата, добавил: — Товарищ старший лейтенант.— Быстро вниз. В случае чего, бери шланг и поливай потолок.— Через десять минут там натечет полподвала.— Не утонешь. Огонь страшнее. Если что, встанешь под балку. Даже что упадет, тебя не заденет.— А ты? — спросил Николка, явно смирившись с тем, что ему необходимо спускаться вниз.— Будь спок, братишка. Со мной все в порядке. Я им сейчас устрою Курскую дугу.Николка вздохнул и опустился в подпол.Дом полыхал костром. Огонь яростно пожирал древесину, с хрустом крошил стекла. Языки пламени хищно прорывались внутрь, лизали стены. В последний раз оглядев комнату, Андрей подхватил ружье, зарядил оба ствола. Отворачивая от жара лицо, сбросил прикладом крючок. Взял лежавшую в прихожей офицерскую плащ-накидку, набросил ее на голову и плечи и рывком сквозь стену воющего огня выскочил наружу. Здесь, освободившись от покрова, упал на землю, изготовился к стрельбе. Во дворе никого не было. Дача полыхала. Тлела трава, облитая бензином...Сжав зубы, Андрей со злостью отшвырнул ненужное пока ружье...Когда они возвращались в город, Николка вдруг спросил:— Скажи мне, с чего это вдруг армяне ополчились на нас?— Если ты имеешь в виду армян как народ, то они ни на кого не ополчались. Те, кто сейчас против нас просто террористы. А национальность здесь не причем.— Однако все они армяне, значит, что-то против нас имеют.— Имеют. Некоторым кажется, что Россия их предала, когда не пошла против Азербайджана войной за Карабах. Другие смотрят в историю глубже и считают, что русские должны были помочь им отобрать у Турции часть Араратской долины, которую сами они профукали. Короче, русские виноваты во всех бедах, что у грузин, то и у других… 29 апреля. Понедельник. Военный городок Красные Казармы Войдя в кабинет начальника гарнизона полковника Родионова, Андрей, хотя и был в гражданском, вытянул руки по швам и четко приставил ногу к ноге.— Старший лейтенант Бураков. Сын полковника Буракова.Родионов встал, вышел из-за стола, протянул ладонь и крепко пожал поданную ему руку.— Садитесь, старший лейтенант. Будь повод для знакомства иным, я бы сказал, что рад вас видеть. Сейчас не могу.— Я понимаю, — согласился Андрей и устало опустился на стул. Осторожно погладил рукой обожженную щеку. — У меня к вам, товарищ полковник, несколько вопросов. От того, каким будет ответ, зависит, обращусь ли я к вам с просьбой.— Обращайтесь сразу. — Родионов вернулся на свое место и сел. — Для вас я сделаю все, что смогу.— Нет, — упрямо возразил Андрей. — Сперва вопросы.— Хорошо, слушаю вас.— Вы служили в Степанакерте. Насколько я знаю, вам угрожали за это местью. После того, что случилось с отцом, армяне вас оставят в покое?Родионов нахмурился, нервно облизал губы.— Уверен — нет.— Что вы предпринимаете для своей безопасности? Я понимаю — вопрос нескромный...— Ничего, я отвечу. — Он помолчал, задумавшись. — Что я сделал? Семью отправил в центр, к родным. Сам дослужу полгода и подам в отставку.— Обеспечит ли это безопасность?— Полную? Не думаю. Постараюсь всегда иметь в виду возможные неприятности.— Считаете ли вы, что вас должен защищать закон?— Что за вопрос! Конечно.— Если закон не в состоянии обеспечить гражданам надежную защиту, имеем ли мы право сами себя защищать?— Несомненно.— В какой мере жестоко?— В меру серьезности вызова. Армия не полиция. Если ее затронули или призвали к делу, она должна стрелять. Во всяком случае, ее непреложный принцип: отвечать на выстрел — двумя.— Спасибо, товарищ полковник. Вопросы все. Теперь просьба. Мне нужны два автомата и боеприпасы.Полковник сложил ладони и подпер ими подбородок. Задумался.— Вы отдаете себе отчет, Бураков, что собираетесь делать?— Да, безусловно.— Почему решили обратиться с такой просьбой ко мне?— Полковник Джулухидзе высказал мнение, что отца могли убить по ошибке. Охотились на вас...Родионов брезгливо поморщился.— Джулухидзе? Это тот грузин, что бросил наши дела и умотал за Казбек?— Он, — подтвердил Андрей.— И вы поверили, что это была ошибка?— Не очень.— А я в это не верю начисто. При такой четкости работы, которую показали террористы, никто бы из них не стал стрелять в городе в человека, который живет в гарнизоне.Полковник посидел молча, потирая руки, потом спросил:— Как я понимаю, теперь идет охота на вас?— Так точно.— Вы уверены, что свое получат именно те, кто виновны?— Слово офицера.— Я дам вам все, что вы просите.— Можете рассчитывать, что об этом никому не будет известно.— Штатного оружия вы не получите. Оно строго учтено. Но у меня есть конфискат. Два чешских автомата «Скорпион».— Годится.— У вас все?Андрей смущенно улыбнулся.— Нет, но я даже не знаю, с чего начать.— Вот те раз! — удивился Родионов. — На оружие сделал заявку без стеснения, что же может быть деликатней?— Правда, товарищ полковник. Я хочу, чтобы вы знали: моему отцу предложили миллион, если он даст возможность хапануть в Придонском арсенале оружие и боеприпасы. Отец отказался, и его тут же убили. А продать оружие согласился майор Мудрак...Родионов помрачнел. Встал с места, одернул китель.— Вы понимаете, Бураков, сколь серьезно бросать подобные обвинения, если у вас нет неопровержимых доказательств?Андрей поднялся со стула в свою очередь и по-армейски вытянулся.— Я никогда не терпел доносчиков, товарищ полковник. Но здесь речь идет об измене...— Вы можете привести факты?— И не один.— Слушаю вас.— Группа армянских боевиков при пособничестве майора собирается проникнуть на территорию арсенала. Сделают это под видом работников городского водопровода. Загрузят машину оружием и боеприпасами. Если сумеют уйти без шума — уйдут. Не сумеют — готовы прорываться с боем. Чтобы притупить бдительность караула, намерены сделать на базу две-три холостые ездки.— Минуту, — сказал Родионов и нажал на клавишу селекторной связи. Защелкало реле вызова.— Прапорщик Горелов, — отозвался динамик бодрым, чуть хрипловатым голосом. — Слушаю вас.— Андрей Григорьевич, здравствуйте. Это Родионов.— Здравия желаю, товарищ полковник.— У тебя сейчас кто-нибудь есть?— Нет, я один.— Задам вопрос, но ты о нем никому. Понял?— И начальству?—Да.— Слушаю вас.— Приезжал кто-нибудь за эти дни на территорию из городского водопровода?— Так точно. Вчера после обеда были. Целая бригада. Обещали сегодня вернуться. У них на насосной станции авария.— Кавказцы?— Так точно.— Слушай, Григорьич, я к тебе сегодня приеду. Сам. Именно к тебе. Ты понял?— Да-а. — В голосе прапорщика Андрей уловил растерянность. Хоть он и говорил «да», но явно не понимал, что случилось.Полковник на это внимания не обратил.— Вот и отлично, — сказал он. — Ты только будь готов ко всему. Вспомни, как мы с тобой на Шинданде управлялись. И никому ни слова. Короче, будь начеку.— Но у меня начальство...— Делай все сам. Понял? До моего приезда.Дав отбой, полковник тут же снял трубку городского телефона. Набрал номер. Дождался ответа.— Привет, Кирилл Афанасьевич.Прикрыв ладонью микрофон, негромко пояснил Андрею:— Городская управа. Зав коммунальным хозяйством. — И тут же, но уже громко спросил: — Слушай, дорогой, много у тебя в водопроводной службе кавказцев? Все, говоришь, в горторге и на рынках? Понял. А кто же слесарными делами занят?.. Все ясно, спасибо... Что заинтересовало? — Полковник засмеялся. — Да вот пришел к нам один наниматься слесарем. Говорит, в горводопроводе работал... Не верить? Добро!Бросив трубку на аппарат, Родионов опустился на стул.— Похоже, Бураков, ты прав, — сказал он, вдруг переходя на «ты». — Что-то вокруг арсенала затевается. Может, подключишься к моим? Разберемся вместе?— Нет, товарищ полковник. У себя вы сами со всем совладаете. Как говорят, вам вершки, а уж я постараюсь корешки подобрать.— Как понимать?— Уверен, головка этой банды в пекло не сунется. Так я их и пощекочу в логове. Вот почему для меня сейчас главное — «Скорпионы»...
Мощный ЗИЛ-130 с крытым кузовом, тяжело подвывая, шел на подъем, двигаясь в сторону арсенала. Съехав с шоссе, машина миновала «кирпич» — знак, ограничивающий въезд в закрытую зону, и покатила по бетонке, с обеих сторон обсаженной пирамидальными тополями. Пригнув лобастую курчавую голову к рулю и напряженно вглядываясь в даль, грузовик вел Грант Бароян. В отряде Акопа Галустяна он считался боевиком опытным и довольно удачливым. На его счету числились две активные акции по изъятию оружия у воинских подразделений Советской Армии. В Карабахе он возглавлял нападения на радиолокационные точки войск ПВО, которые располагались в отдалении от основных воинских баз. К контрольно-пропускным пунктам подходила толпа женщин и детей. Вполне понятно, стрелять в них русские солдаты не решались. Даже самым молодым, прослужившим в строю всего по полгода, замполит успел внушить мысль о том, что в сердцах армян живет генетическая благодарность к русскому народу, который не раз спасал Армению от турецких ятаганов и персидских мечей. Верил в это и сам замполит, выпускник политического училища, хотя реалии жизни ничем его веры не подкрепляли. Ни в одном из ближайших к точке горных сел он не встречал армян, знавших как следует историю своего народа. Еще меньше их умело связать более трех русских слов. Познания самых грамотных ограничивались фразами вроде: «Купы хорошо», «давай дэнги». Зато армянин-учитель истории, которого в роту привозили из города, рассказывал солдатам о Великой Армении, права которой на жизненное пространство распространялись далеко за северные склоны Кавказских гор.Бароян сумел выдвинуться и попал в специальный отряд Галустяна. Теперь ему предстояло проявить себя в деле, совсем не похожем на прошлые. Предчувствие беды томило душу, делало настроение смутным, угрюмым.Метрах в ста перед бетонным забором, который ограничивал территорию арсенала, тянулась колючая проволока. Бетонку дороги перекрывал металлический шлагбаум, рядом с которым была кирпичная караульная будка. Здесь машине пришлось остановиться. И сразу к кабине подошли трое. Два автоматчика, изготовив оружие, встали с двух сторон, широко расставив ноги. Третий — прапорщик — приблизился к кабине и потребовал предъявить документы.— Э! — шутливо возразил Бароян. — Документы-монументы, сколько можно?! Я уже здесь приезжал, да?Прапорщик даже бровью не повел.— Документы!— Пожалуйста. — Бароян протянул бумаги и улыбнулся. Ночью предстояло провести операцию, поэтому, чем лучше его запомнят сейчас, тем спокойнее отнесутся позже. Не сдерживая язвительности, спросил:— С кем воюете?Прапорщик промолчал. Полистав документы, вернул их. Приказал:— Откройте будку.— Э, дорогой. — Бароян улыбнулся еще лучезарней. — Там никого нет. Только трубы-шубы, гайки-майки.— А где бригада?— Все ты знаешь, командир! Спит бригада. Я везу материал. Слесари приедут, когда можно будет перекрыть воду на город, ночью.— Откройте, — повторил требование прапорщик, на которого объяснение водителя влияния явно не оказывало.Бароян вылез из кабины, вразвалочку прошел к кузову. Из караульной будки тут же появились еще два солдата. Встали рядом с машиной, изготовили автоматы.— Боитесь чего-то, что ли? — спросил Бароян иронично.— Мы такие, — ответил прапорщик неопределенно.Громко зазвенев задвижкой, Бароян распахнул двери. Прапорщикзаглянул внутрь, убедился, что там никого нет, и все же влез в будкупо железному трапу. Походил, заглядывая в углы.— Что ищешь, дорогой? — спросил Бароян сочувственно. — Могу помочь.— Можете ехать! — махнул рукой прапорщик и выпрыгнул из будки.В зеркало заднего обзора Бароян видел, что автоматчики вернулись в караулку только после того, как его машина отъехала от пропускного пункта метров на сто.Более часа Бароян провел в зоне. Возился у водокачки. Сбросил несколько обрезков толстых труб, сгрузил чугунный вентиль, вошел в техническое помещение, постучал разводным ключом по трубам, покурил. Из зоны его выпустили с теми же формальностями и предосторожностями, с какими впускали в нее.— Ай, молодец! — сказал Бароян и, прощаясь, махнул рукой прапорщику. —Мимо тебя мышь не проскочит.— Мыши не по моей части, — ответил тот сумрачно. — Важно, чтобы крысы не бегали.Обо всем увиденном Бароян доложил Акопу. Тот слушал, почесывая волосатую грудь, и думал.— Как считаешь, они что-то чувствуют?— Нет, Мелик, — успокоил шефа разведчик. — Это у них называется высокой бдительностью. А так они такие же лопухи, как и те, что я видел сто раз.— Думаешь, сделаем?— Если Мудрак на месте, все пройдет — о'кей!
К предстоящей ночи майор Мудрак подготовился основательно. Под завязку залил горючим бак своих «Жигулей» — «девятки». Выгнал машину за территорию базы и укрыл ее в кустах, неподалеку от бетонки. Сменил областные номера на чеченские, заранее приобретенные за солидную сумму в Грозном. После получения условленной суммы майор собирался махнуть в Азербайджан, в место, где его не найдут даже с собаками.Близился вечер. Оставшись в служебном кабинете один, Мудрак прилег на жесткий, обтянутый ледерином топчан. Он его поставил у себя для ночных бдений. Лежал, закрыв глаза, перебирал в памяти детали предстоящей операции. Изредка поглядывал на часы, удивляясь, что время течет так медленно.Уже темнело, когда дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел полковник Родионов — свежий, пахнущий одеколоном. По начальственной привычке провел пальцем по полке у вешалки, взглянул на палец — нет ли пыли? Мудрак встревоженно вскочил:— Товарищ полковник!— Вольно, не рапортуй, — сказал Родионов. — У тебя все в порядке, я знаю.— Какой же это порядок, — огорченно откликнулся Мудрак, и от полковника не укрылось, что он заметно побледнел. — Мне даже не доложили о вашем приезде. Но я разберусь, кто виноват!— Не надо, — охладил его пыл Родионов. — Не разбирайся. Считай, во всем виноват только я. Это мое приказание тебя не беспокоить. Сейчас не то время, чтобы прибывающему начальству стелить ковровые дорожки.— Все равно обязаны были позвонить, пока вы ехали от пропускного пункта. Я имею право знать, что происходит на базе.— Не спорю, — умиротворяюще согласился Родионов. — Тем не менее, я обязан знать, что здесь происходит как и ты.. Верно? Вот за этим и приехал.— Не понял. — произнес Мудрак растерянно. — Звучит немного загадочно.В душе он испытывал страх. Неурочный приезд начальства и в дневное время не сулил ничего хорошего, а оно нагрянуло на ночь глядя, в преддверии долго готовившейся операции.— Испугался? — спросил полковник. — Причин волноваться нет. Мы побудем здесь до утра. Посмотрим, как несет службу караул. Время сейчас неспокойное, верно?— Смотрю, и вы запаниковали, товарищ полковник, — сказал Мудрак язвительно. — Что до меня, не вижу причин гнать волну...— Вот и отлично. Мы тут побудем, наберемся уверенности.— Что мне прикажете? Я только собирался поужинать.— Действуйте. Я здесь не в гостях, верно? Пришлите ко мне прапорщика Григорьева и свободны.— Есть! — сухо ответил Мудрак, небрежно козырнул и вышел.
К полуночи ветер сменил направление и подул с севера. Быстро похолодало. Наползли сумерки, мрачные, промозглые. В одиннадцать боевики — Самвел Егиян, Андроник Маркаров, Армен Антонян, Карен Акопян — натянули на плечи кожаные блестящие куртки — любимую форму крутых кавказских парней. Лишь двое — русские костоломы Тарас Паровоз и Никита Лобан, — не обращая внимания на прохладу, остались в рубашках. Железные мужики, каленные в зоне на сибирском морозе, приехали после срока погреться на юга, здесь же решили поразмяться с автоматами, зашибить хорошие бабки и — холода совсем не ощущали.Трое из армян — Егиян, Антонян и Акопян — подвалили к Акопу на подкрепление из Закавказья. Они вырвались из карабахского огня и теперь в тиши русского города мнили себя героями, которым под силу все. Они громко хохотали, неумолчно говорили, лихо пили. Акоп, с трудом подавляя раздражение, перед опасным делом позволял молодежи резвиться.Среди новичков выделялся Егиян, высокий, лобастый боевик со свежим красным шрамом на левой щеке. Неделю назад по пьянке он сковырнулся с ног и попал в тлевшие угли костра. Поскольку событие произошло в зоне боев с азерами, никто не мог сказать, что шрамы не украшают чело бойца.— Дураков хватает, — вещал Егиян, размахивая руками, и сам ржал, предваряя смех слушателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Мощный ЗИЛ-130 с крытым кузовом, тяжело подвывая, шел на подъем, двигаясь в сторону арсенала. Съехав с шоссе, машина миновала «кирпич» — знак, ограничивающий въезд в закрытую зону, и покатила по бетонке, с обеих сторон обсаженной пирамидальными тополями. Пригнув лобастую курчавую голову к рулю и напряженно вглядываясь в даль, грузовик вел Грант Бароян. В отряде Акопа Галустяна он считался боевиком опытным и довольно удачливым. На его счету числились две активные акции по изъятию оружия у воинских подразделений Советской Армии. В Карабахе он возглавлял нападения на радиолокационные точки войск ПВО, которые располагались в отдалении от основных воинских баз. К контрольно-пропускным пунктам подходила толпа женщин и детей. Вполне понятно, стрелять в них русские солдаты не решались. Даже самым молодым, прослужившим в строю всего по полгода, замполит успел внушить мысль о том, что в сердцах армян живет генетическая благодарность к русскому народу, который не раз спасал Армению от турецких ятаганов и персидских мечей. Верил в это и сам замполит, выпускник политического училища, хотя реалии жизни ничем его веры не подкрепляли. Ни в одном из ближайших к точке горных сел он не встречал армян, знавших как следует историю своего народа. Еще меньше их умело связать более трех русских слов. Познания самых грамотных ограничивались фразами вроде: «Купы хорошо», «давай дэнги». Зато армянин-учитель истории, которого в роту привозили из города, рассказывал солдатам о Великой Армении, права которой на жизненное пространство распространялись далеко за северные склоны Кавказских гор.Бароян сумел выдвинуться и попал в специальный отряд Галустяна. Теперь ему предстояло проявить себя в деле, совсем не похожем на прошлые. Предчувствие беды томило душу, делало настроение смутным, угрюмым.Метрах в ста перед бетонным забором, который ограничивал территорию арсенала, тянулась колючая проволока. Бетонку дороги перекрывал металлический шлагбаум, рядом с которым была кирпичная караульная будка. Здесь машине пришлось остановиться. И сразу к кабине подошли трое. Два автоматчика, изготовив оружие, встали с двух сторон, широко расставив ноги. Третий — прапорщик — приблизился к кабине и потребовал предъявить документы.— Э! — шутливо возразил Бароян. — Документы-монументы, сколько можно?! Я уже здесь приезжал, да?Прапорщик даже бровью не повел.— Документы!— Пожалуйста. — Бароян протянул бумаги и улыбнулся. Ночью предстояло провести операцию, поэтому, чем лучше его запомнят сейчас, тем спокойнее отнесутся позже. Не сдерживая язвительности, спросил:— С кем воюете?Прапорщик промолчал. Полистав документы, вернул их. Приказал:— Откройте будку.— Э, дорогой. — Бароян улыбнулся еще лучезарней. — Там никого нет. Только трубы-шубы, гайки-майки.— А где бригада?— Все ты знаешь, командир! Спит бригада. Я везу материал. Слесари приедут, когда можно будет перекрыть воду на город, ночью.— Откройте, — повторил требование прапорщик, на которого объяснение водителя влияния явно не оказывало.Бароян вылез из кабины, вразвалочку прошел к кузову. Из караульной будки тут же появились еще два солдата. Встали рядом с машиной, изготовили автоматы.— Боитесь чего-то, что ли? — спросил Бароян иронично.— Мы такие, — ответил прапорщик неопределенно.Громко зазвенев задвижкой, Бароян распахнул двери. Прапорщикзаглянул внутрь, убедился, что там никого нет, и все же влез в будкупо железному трапу. Походил, заглядывая в углы.— Что ищешь, дорогой? — спросил Бароян сочувственно. — Могу помочь.— Можете ехать! — махнул рукой прапорщик и выпрыгнул из будки.В зеркало заднего обзора Бароян видел, что автоматчики вернулись в караулку только после того, как его машина отъехала от пропускного пункта метров на сто.Более часа Бароян провел в зоне. Возился у водокачки. Сбросил несколько обрезков толстых труб, сгрузил чугунный вентиль, вошел в техническое помещение, постучал разводным ключом по трубам, покурил. Из зоны его выпустили с теми же формальностями и предосторожностями, с какими впускали в нее.— Ай, молодец! — сказал Бароян и, прощаясь, махнул рукой прапорщику. —Мимо тебя мышь не проскочит.— Мыши не по моей части, — ответил тот сумрачно. — Важно, чтобы крысы не бегали.Обо всем увиденном Бароян доложил Акопу. Тот слушал, почесывая волосатую грудь, и думал.— Как считаешь, они что-то чувствуют?— Нет, Мелик, — успокоил шефа разведчик. — Это у них называется высокой бдительностью. А так они такие же лопухи, как и те, что я видел сто раз.— Думаешь, сделаем?— Если Мудрак на месте, все пройдет — о'кей!
К предстоящей ночи майор Мудрак подготовился основательно. Под завязку залил горючим бак своих «Жигулей» — «девятки». Выгнал машину за территорию базы и укрыл ее в кустах, неподалеку от бетонки. Сменил областные номера на чеченские, заранее приобретенные за солидную сумму в Грозном. После получения условленной суммы майор собирался махнуть в Азербайджан, в место, где его не найдут даже с собаками.Близился вечер. Оставшись в служебном кабинете один, Мудрак прилег на жесткий, обтянутый ледерином топчан. Он его поставил у себя для ночных бдений. Лежал, закрыв глаза, перебирал в памяти детали предстоящей операции. Изредка поглядывал на часы, удивляясь, что время течет так медленно.Уже темнело, когда дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел полковник Родионов — свежий, пахнущий одеколоном. По начальственной привычке провел пальцем по полке у вешалки, взглянул на палец — нет ли пыли? Мудрак встревоженно вскочил:— Товарищ полковник!— Вольно, не рапортуй, — сказал Родионов. — У тебя все в порядке, я знаю.— Какой же это порядок, — огорченно откликнулся Мудрак, и от полковника не укрылось, что он заметно побледнел. — Мне даже не доложили о вашем приезде. Но я разберусь, кто виноват!— Не надо, — охладил его пыл Родионов. — Не разбирайся. Считай, во всем виноват только я. Это мое приказание тебя не беспокоить. Сейчас не то время, чтобы прибывающему начальству стелить ковровые дорожки.— Все равно обязаны были позвонить, пока вы ехали от пропускного пункта. Я имею право знать, что происходит на базе.— Не спорю, — умиротворяюще согласился Родионов. — Тем не менее, я обязан знать, что здесь происходит как и ты.. Верно? Вот за этим и приехал.— Не понял. — произнес Мудрак растерянно. — Звучит немного загадочно.В душе он испытывал страх. Неурочный приезд начальства и в дневное время не сулил ничего хорошего, а оно нагрянуло на ночь глядя, в преддверии долго готовившейся операции.— Испугался? — спросил полковник. — Причин волноваться нет. Мы побудем здесь до утра. Посмотрим, как несет службу караул. Время сейчас неспокойное, верно?— Смотрю, и вы запаниковали, товарищ полковник, — сказал Мудрак язвительно. — Что до меня, не вижу причин гнать волну...— Вот и отлично. Мы тут побудем, наберемся уверенности.— Что мне прикажете? Я только собирался поужинать.— Действуйте. Я здесь не в гостях, верно? Пришлите ко мне прапорщика Григорьева и свободны.— Есть! — сухо ответил Мудрак, небрежно козырнул и вышел.
К полуночи ветер сменил направление и подул с севера. Быстро похолодало. Наползли сумерки, мрачные, промозглые. В одиннадцать боевики — Самвел Егиян, Андроник Маркаров, Армен Антонян, Карен Акопян — натянули на плечи кожаные блестящие куртки — любимую форму крутых кавказских парней. Лишь двое — русские костоломы Тарас Паровоз и Никита Лобан, — не обращая внимания на прохладу, остались в рубашках. Железные мужики, каленные в зоне на сибирском морозе, приехали после срока погреться на юга, здесь же решили поразмяться с автоматами, зашибить хорошие бабки и — холода совсем не ощущали.Трое из армян — Егиян, Антонян и Акопян — подвалили к Акопу на подкрепление из Закавказья. Они вырвались из карабахского огня и теперь в тиши русского города мнили себя героями, которым под силу все. Они громко хохотали, неумолчно говорили, лихо пили. Акоп, с трудом подавляя раздражение, перед опасным делом позволял молодежи резвиться.Среди новичков выделялся Егиян, высокий, лобастый боевик со свежим красным шрамом на левой щеке. Неделю назад по пьянке он сковырнулся с ног и попал в тлевшие угли костра. Поскольку событие произошло в зоне боев с азерами, никто не мог сказать, что шрамы не украшают чело бойца.— Дураков хватает, — вещал Егиян, размахивая руками, и сам ржал, предваряя смех слушателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14