— Молодец, Пряхин! Отлично! Глаз у тебя — алмаз! Спасибо, ты нам помог…
Дольше других они занимались с владельцем серебристого «мерседеса» коммерсантом Бражниковым.
— Вы, Валентин Матвеевич, — начал с ним разговор Ярощук, — вне всяких подозрений. Скажу больше, то что вы оказались в зоне взрыва и то как выглядят ваш костюм и ваша машина, лучше всего доказывает то, что подвергать себя подобному риску причастный к террористическому акту человек не стал бы. Тем не менее вы, на наш взгляд, приняли в происшествии едва ли не самое непосредственное участие.
— Это каким же образом? — возмутился Бражников.
— По случайному совпадению. Вы инициировали электронный замок в своей машине. А взрыв по показаниям свидетелей, последовал сразу за сигналом охранной системы.
— Я это тоже заметил, но оба события как-то не связал воедино…
— Тем не менее, придется у вас попросить электронный ключ на экспертизу. Его вам, естественно, возвратят. Вместе со справкой, что машина повреждена взрывом, а не в результате вашей ошибки на дороге…
Опросив еще несколько человек, назвавшихся свидетелями, и ничего нового не узнав, Ярощук и Карпенко осмотрели собранные в пластиковые пакеты, «вещественными доказательствами», как они именуются на юридическом языке.
В какой-то момент капитан Карпенко посмотрел на бетонный козырек, нависавший над входом в универсам. Подумал и сказал:
— А пожалуй, я туда заберусь.
Ярощук бросил взгляд вверх.
— Ты думаешь, стоит?
Они хорошо понимали друг друга.
— Где наша не пропадала!
Карпенко прошел в универмаг. Спустя короткое время, «секьюрити» «Перекрестка» в форменном костюме с желтой нашивкой на нагрудном кармане открыл ему окно. Карпенко выбрался на козырек.
Ярощук наблюдал за его действиями снизу.
— Ничего?
— Кое-что…
Карпенко что-то поднял с бетона положил в полиэтиленовый пакет. После чего вернулся к открытому окну.
Вскоре он уже был внизу. Сунув руку в перчатке в пакет, он извлек обрывок джинсовой ткани, перепачканной кровью. Это была часть бокового кармана брюк убитого взрывом человека.
— Что там? — спросил Ярощук.
— Сейчас глянем.
Карпенко сунул два пальца внутрь кармана, вывернул его наизнанку и достал оттуда прямоугольную карточку с фотографией, закатанную в прозрачный пластик…
— Подполковник Ярощук? Алексей Николаевич? — от группы оперативников Федеральной службы безопасности отделился человек, такой же безликий, как и его коллеги. Только по голосу и уверенности, с какой он держался, можно было догадываться, что он здесь старший. Мужчина держал в руке раскрытую трубку мобильного телефона. — Это вас. Генерал Куликов.
Ярощук взял трубку без особой охоты.
— Слушаю, товарищ генерал.
Громкий и хорошо узнаваемый голос начальника Главного управления был по-командирски строг и требовал беспрекословного подчинения.
— Ярощук, сворачивайся! Мы тут взвесили и решили; пусть это дело ведут соседи. Ты меня понял? Закрывай все и возвращайся.
— Ефим Лукич, — Ярощук пытался хотя бы узнать, что случилось. На лишнюю работу он никогда не напрашивался, но и бросать начатое не любил. — Мы только начали, хотелось бы понять…
— Вот и отлично, — генерал, похоже, не собирался давать объяснений.
— Раз только начал — не жалко и бросить. А понимать тебе незачем.
Связь прервалась.
Ярощук вернул трубку владельцу. Посмотрел на него и кивнул, обозначая согласие.
— Нет, так нет. Мы уезжаем.
— Что-нибудь интересное нарыли? — ревниво спросил конкурент, который так и не захотел представиться Ярощуку. — Давайте сюда, приобщим к делу.
— И рад бы, — ответил Ярощук, — да ничем помочь не сможем. Пусто-пусто, — он открыл ладони собеседнику: вот, мол, глядите.
Не прощаясь, Ярощук повернулся и отошел к Карпенко.
— Вещдок не отдаем. Надо кое-что проверить. Соседи зашевелились, значит, что-то унюхали. Попробуем и мы, как ты думаешь?
— Согласен, — сказал Карпенко.
2
Пластиковая карточка, которую обнаружил Карпенко на козырьке универмага, была пропуском-вездеходом, при предъявлении которого служба автомобильной инспекции не имела права задерживать водителя, даже если тот совершил наезд на пешехода. Серьезный документ. Ко всему на нем значилось: «Подполковник Артемьев», без указания к каким войскам или формированиям собственно он принадлежит. Короче, что-то темное таилось в этой истории со взрывом, а Ярощук, вместо того, чтобы отступиться от дела, опасного даже на взгляд его начальства, решил искать неприятности на свою задницу.
Располагая номером подозрительной машины, Ярощук выяснил адрес ее владельца. Им был некто Казбек Исрапилов московский предприниматель, чеченец по происхождению.
Вечером того же дня при въезде в кооперативный гараж на улице Зорге Исрапилов был задержан. При обыске у него изъяли пистолет «ТТ» и две снаряженные обоймы. В машине, в водительском «бардачке», лежала граната РГД-5 с ввернутым взрывателем. Помимо паспорта советского образца в кармане Исрапилова находилась пластиковая карточка с цветной фотографией владельца, на которой значилось, что предъявитель документа является сотрудником службы шариатской безопасности республики Ичкерии.
— Что такое «шариатская безопасность»? — спросил Ярощук, проглядев документ.
— Это правительственный орган республики Ичкерия.
— Он входит в состав российского МВД или ФСБ?
— Э! — Исрапилов сделал кислую мину. — Республика Ичкерия — государство самостоятельное.
— Василий, — сказал Ярощук, обращаясь к Карпенко, — занеси в протокол, что подозреваемый, задержанный с оружием, признал свою принадлежность к иностранному государству. Это дает нам право рассматривать его как диверсанта…
Исрапилов, маленький живчик с черной трехдневной щетиной на впалых щеках, держался с удивительным нахальством и нескрываемой наглостью.
— Ты думаешь, что меня поймал? — Он смотрел на Ярощука и улыбался, открывая ровные белые зубы. — Пистолет, патроны — это нарушение закона?
Исрапилов говорил, а с его лица не сходила усмешка. Такое бывает у неопытных игроков в преферанс или покер, когда на руках у них карта с откровенно хорошими шансами на выигрыш. Значит, чеченец что-то держал в рукаве и надеялся в нужный момент шлепнуть свой козырь на стол.
Но Ярощук понимал, что пока о задержании не стало известно, преимущество на его стороне, и это следовало как можно полнее использовать в своих интересах.
Ярощук отвел в сторону Карпенко и дал ему указание:
— Отвези этого типа в какое-нибудь отделение милиции и упрячь до утра. Нельзя позволить ему связаться с кем-то из своих.
— Сделаю. Я его засуну к Ивану Багаеву. У него под Грозным в прошлой войне убили брата. Уж он-то этого Исрапилова упрячет как надо.
Отправив Карпенко с задержанным чеченцем, Ярощук тут же позвонил старому приятелю из Главного разведывательного управления полковнику Георгию Бойко.
— Жора, ты еще не охладел к путешествиям по Кавказу?
Ярощук знал, что Бойко занимается чеченскими проблемами и хотел услыхать от него не изменилось ли что-то в этом плане.
— Кавказ подо мною, — продекламировал Бойко. — Тебя волнует не забыл ли я эти стихи? Нет, конечно.
— Жора, у меня на руках прекрасные образцы документов. Может, возникнет желание скопировать? Могу предоставить такую возможность…
— Где и когда?
Они договорились о месте и времени встречи. Едва Ярощук положил трубку, телефон разразился психованной трелью.
— Ярощук, твою дивизию! Тебе что сегодня приказал Лукич? Чтобы ты не лез в дело по «Перекрестку». Было сказано?
— Было, — не стал возражать Ярощук, узнавший голос заместителя начальника управления генерала Лапшина. — Я и не лезу.
— Тогда какого рожна ты повязал Исрапилова?
— Имеете в виду чеченца? А разве он имеет отношение к «Перекрестку»? Ко мне поступила информация, что этот тип имеет оружие…
— Этот тип, как ты изволил заметить, находится в разработке у соседей, а ты влез не в свое дело и все им можешь испортить. Немедленно освободи его.
— Не могу.
— Что значит, «не могу»? Ты подчиняешься приказам или нет?
— Не могу — означает, что о факте задержания подозреваемого в терроризме я уже поставил в известность прокуратуру. Если хотите, закрыть дело начинайте оттуда.
— Кому доложил?
— Лично Пономаренко.
Заместитель прокурора города Пономаренко слыл человеком бескомпромиссным, считался строгим ревнителем закона и частенько вступал в конфронтацию с Лапшиным. Ярощук знал, что генерал звонить Пономареву в данной ситуации просто не рискнет.
Но тем не менее Лапшин взорвался.
— Ну, начальник склада, ты у меня дождешься! — зло выкрикнул он в ухо Ярощуку. Алексей предусмотрительно отодвинул ее подальше и спросил:
— Вы кончили, Иван Константинович? Можно выключать запись?
— Ярощук! Ты это писал?! Сдурел совсем?!
— Почему сдурел? Я пишу теперь все разговоры, а потом изучаю каждое слово. Начальство ведь их бросает не зря. Я так понимаю, Иван Константинович?
— Ну, смотри! Ты меня слышишь?
— Слышу, слышу. А дальше что, будет как всегда? «Ну, заяц, погоди»?
3
— Зря вы его дразните, — сказал Карпенко, слышавший разговор от начала и до конца. — Он злопамятный.
« — Ну, начальник склада, ты у меня дождешься!» — пригрозил генерал Лапршин.
Ярощук никогда начальником склада не был. В милицию он пришел после увольнения из армии. Последней в его послужном списке, предоставленном управлению кадров МВД, значилась должность начальника службы охраны арсенала центрального подчинения в Дальневосточном военном округе, которую он занимал в звании майора. Но если бы кто-то всерьез решил покопаться в архивах, где находились документы расформированного арсенала, то там фамилии Ярощука не обнаружил бы. А его должность была частью легенды, с которой подполковник Ярощук уволился из Вооруженных Сил.
И биография его не была похожей на ту, которую он изложил на бумаге для Управления кадров МВД.
Алексей Ярощук, родился в Бухаре. После окончания средней школы поступил в Рязанское военно-десантное училище. Лейтенантом назначен в Туркестанский военный округ, где командовал разведвзводом парашютно-десантного батальона специального назначения. Вместе с этим батальоном он попал в Афганистан. Прекрасное знание таджикского языка и хорошее — узбекского, которыми он владел с детства, обратили на себя внимание служб, заинтересованных в специалистах особого рода. Ярощуку предложили поступить в Военно-дипломатическую академию Генерального штаба, которая на деле выпускала кадровых закордонных военных разведчиков.
При выпуске Ярощуку, который к знанию уже известных ему языков добавил еще урду и арабский, присвоили звание майора, вручили именные часы от ЦК КПСС и назначили на высокую должность личного шофера Чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза в Пакистане. Всего у посла имелось два сменных шофера, один из которых был обычным водилой, если не принимать во внимание его квалификацию инженера с дипломом Московского автодорожного института. Вторым оказался кадровый разведчик Ярощук, превращенный в силу специфики должности в Ивана Потапова.
Появление нового человека за баранкой посольского автомобиля пакистанская служба безопасности не оставила без внимания. Вскоре Ярощук уже знал, кто его «опекун». Им оказался капитан Исмет, похожий на сушеную воблу. Исмет постоянно носил темные очки, периодически меняя лишь форму оправы. Она у него была то прямоугольной, то круглой, то овальной. Этим и ограничивалась маскировка. Впрочем, слежка практически в открытую, чтобы Ярощук ее замечал, и это должно было удерживать его от нелегальной деятельности.
Ярощук сделал все, чтобы свести с «опекуном» знакомство. Такую возможность вскоре предоставил случай.
Ярощук толкался на городском базаре, где толпа вынуждала его спутника держаться к объекту сопровождения как можно ближе. Неожиданно длинное загорелое лицо Исмета сморщилось, и он чихнул, но не громко, а как кот, отфыркивавшийся от воды.
— Йахди-кум-Ллаху на юслиху ба-ля-кум, — тут же участливо проговорил Ярощук, оборачиваясь. — Да укажет вам Аллах правильный путь и да приведет он в порядок все дела ваши.
Капитан Исмет на мгновение опешил. Он вскинул брови, с удивлением поглядел на Ярощука, но чистота интонаций, с которой русский произнес доброе пожелание чихнувшему и благоговение, с которым правоверный обязан воспринимать каждое упоминание об Аллахе, заставили его ответить вежливостью:
— Ва фи-кя баракя Ллаху. — И тебя да благословит Аллах.
Теперь уже Исмету трудно было делать вид, что он не знаком с русским. А вот по тому, что он продолжал свою миссию, Ярощуку стало ясно, что об этом знакомстве капитан по команде никому не доложил.
При первом же удобном случае Ярощук на мусульманский праздник преподнес Исмету подарок. Тот его принял. И вскоре отношения сопровождаемого и его сопроводителя сделались предельно доверительными. Этому способствовала щедрость Ярощука, который периодически делал «опекуну» небольшие подарки. Поэтому Исмет стал иногда оставлять своего подопечного без присмотра и отправлялся к любовнице с браслетом или перстнем, которые ему со словами уважения передавал русский Иван.
В один из дней Ярощуку предстояло выехать из Исламабада в сторону Мари на конспиративную встречу со связником. Тот должен был ожидать Ярощука на обочине автомобильной магистрали, что позволяло свести контакт к полуминутной остановке.
Связника, одетого в халат нищего дервиша, справа от шоссе Ярощук заметил издалека. Тот сидел на камне, метрах в ста от дорожного указателя. Рядом, привязанный к столбику за повод, стоял серый длинноухий ишак.
Ярощуку надо было притормозить и, не выходя из машины на урду спросить сидевшего правильно ли он держит путь на Риват, который находился заведомо в другом направлении. На что дервиш должен был ответить: «Правильно, но приедете только в Мари». Именно в слове «правильно» и заключался тайный смысл пароля. Однако Ярощук решил не останавливаться. По условию, которое было заранее обговорено для проведении встречи, дервиш не должен был привязывать ишака, а стреножить его и пустить вольно пастись рядом с собой.
Не останавливаясь, Ярощук проехал мимо дорожного знака, лишь едва сбавив скорость, чтобы получше разглядеть дервиша и понять, почему тот привязал ишака к столбику. Внезапно в салон ворвался звук недалекого выстрела и машину резко рвануло вправо.
Ярощук был заядлым автомобилистом, любил скорость, но никогда не позволял себе двух вольностей — включаться в гонку с обгонявшими его машинами и снимать с руля вторую руку, как любят делать лихачи. Последнее обстоятельство, помноженное на молниеносную реакцию, спасло от катастрофы.
Крутанув руль влево, Ярощук удержал джип на дороге, а сыграв тормозами — ножным и ручным, заставил машину сделать пируэт и повернуться капотом в сторону, откуда он ехал.
Джип еще не остановился, но Ярощук уронил голову на баранку руля, лбом утопив кнопку сигнала. Клаксон заорал, противным козлиным голосом огласив пустыню.
Ярощук знал, что именно этот звук заставит тех, кто стрелял в него, покинуть укрытие и поспешить к джипу. Хотя шоссе в обе стороны выглядело пустынным, появись с любой из них машина, ревущий клаксон неизбежно заставит обратить на себя внимание, в то время как просто джип, стоящий на обочине со спущенным колесом покажется явлением обычным.
Расчеты Ярощука оправдались. Из-за гряды камней одновременно выбежали два человека. Один чернобородый, одетый в армейскую камуфлированную форму, бежал к машине первым. В правой руке он держал пистолет с поднятым вверх стволом. За бородатым, путаясь в полах длинного серого халата, следовал сообщник в черной чалме.
Оружия у Ярощука с собой не имелось, но, прошедший длительную стажировку в московском таксопарке, где он для тренировки накатал за рулем более ста тысяч километров, он всегда держал под сиденьем, у правой руки, монтировку. И потому, пока голова лежала на баранке руля, свободно свисавшая вниз рука легла на теплую твердь металла.
Не добегая до джипа нескольких шагов, чернобородый полуобернулся к поспешавшему за ним в халате помощнику. И, заставив Ярощука вздрогнуть от неожиданности, крикнул по-русски:
— Ахмед! Он сапсем готов!
Ах, дурак! Охотнику опасней всего расслабляться, когда подстреленный им медведь встречает его приближение закрыв глаза. Ну надо же так проколоться!
Едва чернобородый, довольный легким успехом, подскочил к машине, монтировка коротким секущим ударом обрушилась на его правое плечо. Замолчал клаксон, и с резко наступившей тишине отчетливо хрустнула сломанная ключица.
Бородатый, даже не вскрикнув, повалился на Ярощука. Но тот подхватил его, вырвал из костлявых пальцев пистолет и в упор наставил его на подбежавшего вплотную чалмоносца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38