Это только в кино здоровенные супермены делают все как положено, без страха и упрека: прыгают, бегают, душат, взрывают и с одного выстрела могут перебить металлический трос над пропастью.А реальная война по большей части состоит из глупых приказов, нелепых ошибок, недоразумений, промахов…— И теперь чего?По словам Шамиля, колонна уже спускается с перевала. Скоро её будет видно, а пока гвардейцы на всякий случай обшаривают оставленные нападавшими позиции.— Да, еще… Полковник Асхабов просил передать свои сожаления.Виноградов кивнул:— Спасибо.— Такое больше не повторится.Владимир Александрович с сомнением посмотрел на собеседника:— Вы думаете?
* * * Тайная миссия…Да какая же она, к чертям собачим, тайная! Судя по взглядам, которые то и дело ловил на себе Владимир Александрович, цель его появления в горах была известна здесь каждому мальчишке с автоматом.Никто, собственно, и не пытался убедить майора в обратном.Сразу после того, как покончили с затянувшейся процедурой обьятий, радостных поцелуев и взаимных похлопываний по плечам, Шамиль продемонстрировал ожидающего в стороне Виноградова командиру прибывшей бронеколонны:— Вот. Живой!— Хорошо, — по-русски одобрил бородач. — Привез деньги?— Привез.— Молодец, да! — Упрятанные под густыми бровями глаза ощупали его с ног до головы, и Владимир Александрович с трудом подавил желание спрятать за спину чемоданчик.Но собеседник уже отвернулся к Шамилю, и они заспорили между собой на местном гортанном наречии. Речь, видимо, шла о событиях минувшего утра.Командиры сначала говорили по очереди. Потом — вместе, разом, перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя. Незаметно кто-то ещё из бойцов вставил реплику, ему ответили, и постепенно в обсуждение включились практически все находящиеся рядом мужчины.Со стороны это смотрелось диковато. В какой-то момент Виноградову показалось, что дело вот-вот дойдет до стрельбы — и он даже присел обратно, на камень, чтобы в случае чего без промедления укрыться в ложбинку от шальных пуль.Но ничего не произошло.— Иншалла!Восточный базар закончился так же внезапно, как начался.Владимир Александрович не расслышал команды, он только увидел, как пропахшие потом, кострами и оружейной смазкой люди быстро и почти без суеты идут к колонне.Рявкнули и заурчали двигатели.— Поедем сейчас, — сообщил возникший рядом Шамиль.— Мне куда?— Со мной. Пошли.У подножия холма выстроились: две боевые машины десанта, одна во главе, другая в хвосте колонны, бронетранспортер, грузовик «урал» со снятым тентом, «нива» и ещё какой-то колесный вездеход.— Давай быстрее.На пыльном боку замыкающей БМД красовалось уже знакомое Виноградову изображение: оскаленная пасть, полумесяц…— Трофей! — Похлопал по броне Шамиль. — Отбили, починили… А вон ту машину видишь, которая впереди? Ее полковник Асхабов у ваших просто купил. Точнее, выменял у кого-то из начальства на «мерседес» с доплатой.Владимир Александрович промолчал. О коррупции и разворованных миллиардах он мог бы порассказать куда больше собеседника, но… Как правило, если российские офицеры и делали какой-то «бизнес» с противником, то по мелочи, чтобы только прокормить себя и солдат.Всем известно, что нажились на войне и крови не командиры взводов, рот, батальонов, а прапорщики из тыловых служб и штабной генералитет.— Сюда?— Нет. Залезай…К удивлению Виноградова, спутник приоткрыл дверь «нивы» и пропустил его на заднее сидение.— Здравствуйте!Командир колонны, очевидно, находился где-то в другой машине. А Владимиру Александровичу предстояло следовать дальше в кампании своего портфеля, водителя «нивы», самого Шамиля и ещё одного сопровождающего.Тронулись…Солнце уже повисло прямо над зубчатой кромкой гор, когда колонна вернулась в селение.— Смотри. Видишь? — Обгоревшие останки «жигулей» куда-то исчезли, но площадь не пустовала.Чуть дальше того места, где недавно ещё рвались мины, замер старенький грузовик с откинутыми бортами. В кузове Владимир Александрович разглядел несколько упакованных в брезент и мешковину свертков.— Их увезут отсюда?— Да, — отвернулся Шамиль и провел сложенными ладонями по лицу, сверху вниз.Виноградов знал, что по местным обычаям, покойников следовало предать земле ещё до следующего заката.… Не снижая ход, колонна приняла влево — почти половину дороги перегородил гусеничный транспортер вроде тех, что обычно применяются на лесозаготовках. Пара металлических тросов вытянулась от него вдоль бортов и под носом у бронетранспортера — очевидно, эту подбитую единицу боевой техники собирались все же отбуксировать на ремонт.Владимир Александрович успел заметить, как из передних машин на обочину попрыгало несколько автоматчиков — очевидно, их оставили прикрывать остающуюся часть отряда.Потом закончились развалины и сразу же за селением дорога пошла вверх, в горы. Петляя в узком пространстве между каменными откосами, среди поросших чем-то зеленым и чахлым валунов, она затягивала колонну все дальше и дальше…Продвигались медленно. Идущий впереди «урал» очаянно пылил, тряся кузовом, и вскоре Виноградову надоело любоваться мелькающим за окнами автомобиля однообразием горного перевала.Встеренулся он лишь однажды, да и то лишь после того, как Шамиль показал пальцем вправо:— Майор, вон там… Видишь, дерево?Владимир Александрович кивнул, ещё не очень представляя, о чем пойдет речь:— Да, вижу.— Оттуда стреляли.— Точно? — Без особого интереса переспросил Виноградов. Честно говоря, ничего особенного там, куда показывал спутник, он не заметил.— Точно, — кивнул Шамиль, и ему конечно же было виднее.Позже выяснилось, что позицию, с которой велся огонь по селению, использовали ещё в Великую Отечественную немецкие горные егеря.Тогда за стратегическую дорогу шли жестокие, кровопролитные бои — немцы заняли господствующие высоты и расстреливали из минометов и орудий наступающие батальоны. В конце концов, их все-таки вышибли, ценой огромных потерь, буквально завалив перевал убитыми красноармейцами. И даже несколько десятилетий спустя Шамиль со своими сверсниками-пацананами находил в горах всякую всячину: алюминиевые медальоны, каски, оружие, ордена…Виноградов попытался припомнить: кажется, в сводках последней войны название перевала тоже встречалось. Вполне естественно — умный учится на чужих ошибках, и только наши генералы привыкли платить за собственную бездарность кровью российских солдат.— Долго ехать?— Часа три-четыре. Может, побольше.Шамиль ответил на удивление просто, без злобы. Очевидно, сказывались усталость и некоторая привычка спутников друг к другу:— А что, майор, кушать захотел?— Ну, как сказать…— Слушай, да? Я бы тоже не отказался.Скоро стемнело, включили фары — так что, глазеть по сторонам стало вовсе неинтересно.Колонна двигалась, и черные каменные уступы вокруг один за другим потекли вдоль трассы куда-то назад и вниз. Потом дорога, добравшись до середины, пошла под уклон, выгнулась несколько раз, но Владимир Александрович этого уже не видел.Привалившись плечом к соседу, майор спал. И между колен его намертво был зажат чемоданчик — потертый, утративший былой лоск, с царапиной и подсохшей грязью на боку…— Послушай, отвяжись, а?Нищий был ростом с Виноградова, этакий небритый мужик в темных очках. Он привязался у Песочинской церкви и теперь бежал рядом, дергая за рукав:— Эй, послушай!— Отвяжись. Сказано же — у меня своих денег нет, все казенные!Виноградов показал на дипломат в руке, но сразу пожалел об этом: нищий оскалился и стал теребить майора за рукав ещё сильнее:— Вставай! Выходи.Владимир Александрович открыл глаза и вместо человека из сна увидел знакомую физиономию Шамиля:— Приехали?— Пойдем.Виноградов, кряхтя, вылез через переднюю дверь «нивы», вытащил дипломат и вслед за спутником очутился посреди небольшой, но ухоженой улицы:— Это мы где?Заборчики-»евростандарт», кованые ворота с калитками, верхние этажи и крыши домов в глубине палисадников… Больше всего окружающая обстановка напоминала район пригородных коттеджей где-нибудь на Карельском перешейке или за Клязьмой — только вот не горят электрические фонари на столбах, и от этого неестественно крупными, яркими кажутся высыпавшие на небо созвездия.— Приличное место! Как называется?В ответ Шамиль то ли произнес название населенного пункта, то ли просто выругался на местном наречии — Владимир Александрович не разобрал, а переспрашивать показалось неудобно.При скудном свете автомобильных фар вдоль колонны замельтешили туда-сюда фигуры вооруженных людей.Бородач в берете дождался, когда Виноградов подойдет:— Потише говори, майор. И поменьше. Понял?— Понял.Они ещё не сделали рядом и пары шагов, когда ближайшая металлическая калитка почти беззвучно открылась. Возникший из темноты пожилой мужчина громко, по-хозяйски поприветствовал прибывших и пригласил их вслед за собой в дом.Обнявшись с Шамилем, он натолкнулся взглядом на Владимира Александровича, беспокойно ощупал майора глазами и что-то спросил на местном наречии.Ответил, разумеется, спутник Виноградова.Хозяин отвернулся и щелкнул выключателем.Где-то на уровне второго этажа вспыхнула электрическая лампа, осветив неожиданно каменное крыльцо, черепицу навеса и замерших во дворе людей.Хозяин потянул на себя ручку двери, Шамиль скомандовал:— Пошли!Вслед за ним по ступеням поднялись Виноградов, водитель «нивы» и ещё трое молчаливых бородачей-гвардейцев.Последний из вошедших прикрыл за собой калитку.— Проходите…Свет над крыльцом погас, и мужчины оказались в доме.Под присмотром хозяина они стали разуваться на длинном, уставленном разнообразной обувью ковре — так, что прихожая сразу наполнилась негромким бряцаньем оружия и натужным сопением.Развязывая шнурки, Владимир Александрович успел заметить в ряду сапог и ботинок белые босоножки на каблуках и пару женских туфель.Через пару минут все оказались в большой, чистой комнате. Шторы на окне, обои из Германии, люстра под потолком, сервант… В дальнем углу — корейский телевизор, посередине — длинный, укрытый клеенкой стол в окружении стульев и диванчик.— Шамиль… — позвал тихонько Виноградов, когда хозяин куда-то вышел.Мужчины уже расселись, расстегнули пуговицы. В гостиной сразу же запахло сырыми носками и потом.Шамиль повернулся и без слов, недовольно сверкнул очками: чего, мол, надо? Просил же!— Где здесь умыться? И… туалет?— Подожди.Прежде, чем вернулся хозяин, в комнату дважды заходила немолодая женщина в платье до пят и туго повязаном черном платке. Она расставила тарелки, блюдо с белым домашним хлебом, какие-то соусы, приправы. Потом появилось много разных овощей, свежих и маринованных.Владимир Александрович проглотил слюну, покосился на соседей — чувствовалось, что остальные его спутники тоже с трудом одолевают разгулявшийся аппетит.Еще несколько минут просидели в тишине.Потом вернулся хозяин, и Шамиль сразу же встал ему навстречу — без суеты, но, как показалось Виноградову, с подчеркнутым уважением.Выслушав просьбу гостя, мужчина кивнул и, видимо, обьяснил, куда идти. Последовало приглашение, но с мест поднялись только Владимир Александрович и ещё один автоматчик — остальные гвардейцы пока остались сидеть.Когда они проходили мимо, к дверям, взгляд хозяина без интереса скользнул по Виноградову и замер лишь на его ладони, привычно стиснувшей дипломат.— Извините, — майору пришлось повернуться бочком, чтобы никого не задеть.Вообще, в который раз за последнее время он почувствовал себя чем-то вроде транспортного устройства, технического дополнения и придатка к этому чертову чемоданчику с валютой.Как бы то ни было, туалет оказался не где-нибудь во дворе: все вполне цивилизованно, с канализацией и кафелем, даже полупрозрачная душевая кабинка рядом.— Надо же… Класс! Европа.Оправившись, Владимир Александрович не отказал себе в удовольствии ополоснуть руки, лицо, шею.Шамиль не ответил. Стоя спиной к Виноградову, он наклонился над раковиной и фыркал под мощной струей воды. Очки лежали рядом, на полочке.Судя по тюбикам, флаконам и зубным щеткам, в доме жило человек пять: мужчины, женщины, дети…На обратном пути первым шел майор.После залитого электрическим светом помещения, глаза не сразу приспособились к полутьме коридора. Поэтому Виноградов через несколько шагов чуть ли не лицом к лицу столкнулся с идущей навстречу фигурой:— Ой, простите… Извините, пожалуйста.Это была девушка — лет семнадцати, не больше. Несмотря на неожиданность встречи, скудное освещение и платок, под который по местной традиции были упрятаны волосы, она показалась Владимиру Александровичу если не красивой, то по меньшей мере очень миловидной.Услышав голос Виноградова, девушка замерла на мгновение, всхлипнула — и тут же по-кошачьи метнула себя в сторону кухни.Что-то со звоном покатилось по полу.— Чего она? — Обернулся растерянный Виноградов.— Стой! Молчи.Немного постояли, прислушиваясь. Потом Шамиль за плечо повернул к себе Владимира Александровича:— Понравилась, да? — Нехорошо, как в самом начале знакомства, оскалился он.Виноградов сделал неопределенный жест — так, чтобы только никого не обидеть.— Понравилась, — ответил сам себе Шамиль. — Слушай… Красивая, да? Она и солдатам вашим понравилась. Ехали по горам, увидели её — и поймали. Потом изнасиловали по очереди, целым взводом. Понял?Владиммир Александрович сглотнул слюну — ему стало жутко от громкого шепота стоящего рядом бородача.— Долго-долго… Убивать не стали — просто отрезали язык. Понял?Со стороны гостиной донеслись голоса и звон посуды. Шамиль убрал руку с плеча майора:— Пошли. Эта девочка — она хозяину родня! Хоть и дальняя.… За весь ужин Виноградов не произнес ни слова. Собственно, к нему никто и не обращался — за столом по-русски не разговаривали, да и между собой гости с хозяином обменивались только редкими, ни к чему не обязывающими репликами.Время от времени Владимир Александрович против воли поворачивал голову в сторону дверного проема, за которым темнел коридор. Оттуда изредка появлялась пожилая женщина с очередной переменой блюд, но больше ничего не происходило.Когда уже попили чай, на стене мелодично зазвенел электронный будильник. Хозяин что-то сказал Шамилю, взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку.Экран телевизора осветился изнутри и ожил бегущей по голубому циферблату стрелкой. Все молча ждали. Когда часы показали ровно девять по московскому времени, началась программа новостей.Сначала шла официальная хроника — её смотрели, но без особого интереса. Привычные сытые лица чему-то учили россиян, что-то сами себе доказывали и делили бюджетные деньги.Потом, после репортажа из Государственной Думы, показали военно-морские маневры НАТО, очередной криминальный сюжет и наконец…— Ва-а! — Всплеснул руками один из гвардейцев.«Картинка» была знакомой: горы вокруг, каменистые склоны и нитка трубопровода, уходящая за горизонт.Корреспондент стоял на фоне какого-то ржавого вентиля. Вокруг, под присмотром вооруженных гвардейцев, копошились чумазые русские мужики — но из комментария следовало, что это вовсе не военнопленные, а как раз наоборот. Что после восстановления последнего участка магистрали и перекачки первых тонн нефти мятежная республика намертво будет повязана с Москвой экономически — а оттуда, мол, недалеко и до политического компромисса…Слова о будущем в составе России вызвали у зрителей скорее веселый смех, чем возмущение. Их непосредственная, почти детская реакция даже заставила хозяина вмешаться — тем более, что на экране уже появилась папаха бывшего полевого командира, ставшего теперь одним из «отцов нации».Поглаживая седую бороду, он лукаво посматривал на телезрителей и со всем соглашался.— Последний вопрос… — чувствовалось, что корреспондент сам себе очень и очень нравится. — Всех волнует судьба наших коллег из сьемочной группы ЦРТВ, похищенных уже более месяца назад на территории республики. Известно только, что они содержатся в качестве заложников где-то в горах. Нет ли обнадеживающих известий?Человек в папахе выдержал паузу:— Пока можно сказать с уверенностью, что оба журналиста живы и здоровы. И нами, на этот раз, кстати, совместно с представителями российских спецслужб делается все возможное для их скорейшего освобождения.— Видимо, России вновь придется платить? Или на этот раз правоохранительные органы все же смогут поставить точку в деятельности преступников?— По нашим законам, похищение людей ради выкупа признано тягчайшим преступлением. И таким же преступлением против законов и нравственности является посредничество при выплате денег, иная помощь похитителям… Поэтому, мы категорически против подобных решений проблемы, сколько бы враги не обвиняли руководство республики в покровительстве бандитизму, международному терроризму и прочему криминалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
* * * Тайная миссия…Да какая же она, к чертям собачим, тайная! Судя по взглядам, которые то и дело ловил на себе Владимир Александрович, цель его появления в горах была известна здесь каждому мальчишке с автоматом.Никто, собственно, и не пытался убедить майора в обратном.Сразу после того, как покончили с затянувшейся процедурой обьятий, радостных поцелуев и взаимных похлопываний по плечам, Шамиль продемонстрировал ожидающего в стороне Виноградова командиру прибывшей бронеколонны:— Вот. Живой!— Хорошо, — по-русски одобрил бородач. — Привез деньги?— Привез.— Молодец, да! — Упрятанные под густыми бровями глаза ощупали его с ног до головы, и Владимир Александрович с трудом подавил желание спрятать за спину чемоданчик.Но собеседник уже отвернулся к Шамилю, и они заспорили между собой на местном гортанном наречии. Речь, видимо, шла о событиях минувшего утра.Командиры сначала говорили по очереди. Потом — вместе, разом, перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя. Незаметно кто-то ещё из бойцов вставил реплику, ему ответили, и постепенно в обсуждение включились практически все находящиеся рядом мужчины.Со стороны это смотрелось диковато. В какой-то момент Виноградову показалось, что дело вот-вот дойдет до стрельбы — и он даже присел обратно, на камень, чтобы в случае чего без промедления укрыться в ложбинку от шальных пуль.Но ничего не произошло.— Иншалла!Восточный базар закончился так же внезапно, как начался.Владимир Александрович не расслышал команды, он только увидел, как пропахшие потом, кострами и оружейной смазкой люди быстро и почти без суеты идут к колонне.Рявкнули и заурчали двигатели.— Поедем сейчас, — сообщил возникший рядом Шамиль.— Мне куда?— Со мной. Пошли.У подножия холма выстроились: две боевые машины десанта, одна во главе, другая в хвосте колонны, бронетранспортер, грузовик «урал» со снятым тентом, «нива» и ещё какой-то колесный вездеход.— Давай быстрее.На пыльном боку замыкающей БМД красовалось уже знакомое Виноградову изображение: оскаленная пасть, полумесяц…— Трофей! — Похлопал по броне Шамиль. — Отбили, починили… А вон ту машину видишь, которая впереди? Ее полковник Асхабов у ваших просто купил. Точнее, выменял у кого-то из начальства на «мерседес» с доплатой.Владимир Александрович промолчал. О коррупции и разворованных миллиардах он мог бы порассказать куда больше собеседника, но… Как правило, если российские офицеры и делали какой-то «бизнес» с противником, то по мелочи, чтобы только прокормить себя и солдат.Всем известно, что нажились на войне и крови не командиры взводов, рот, батальонов, а прапорщики из тыловых служб и штабной генералитет.— Сюда?— Нет. Залезай…К удивлению Виноградова, спутник приоткрыл дверь «нивы» и пропустил его на заднее сидение.— Здравствуйте!Командир колонны, очевидно, находился где-то в другой машине. А Владимиру Александровичу предстояло следовать дальше в кампании своего портфеля, водителя «нивы», самого Шамиля и ещё одного сопровождающего.Тронулись…Солнце уже повисло прямо над зубчатой кромкой гор, когда колонна вернулась в селение.— Смотри. Видишь? — Обгоревшие останки «жигулей» куда-то исчезли, но площадь не пустовала.Чуть дальше того места, где недавно ещё рвались мины, замер старенький грузовик с откинутыми бортами. В кузове Владимир Александрович разглядел несколько упакованных в брезент и мешковину свертков.— Их увезут отсюда?— Да, — отвернулся Шамиль и провел сложенными ладонями по лицу, сверху вниз.Виноградов знал, что по местным обычаям, покойников следовало предать земле ещё до следующего заката.… Не снижая ход, колонна приняла влево — почти половину дороги перегородил гусеничный транспортер вроде тех, что обычно применяются на лесозаготовках. Пара металлических тросов вытянулась от него вдоль бортов и под носом у бронетранспортера — очевидно, эту подбитую единицу боевой техники собирались все же отбуксировать на ремонт.Владимир Александрович успел заметить, как из передних машин на обочину попрыгало несколько автоматчиков — очевидно, их оставили прикрывать остающуюся часть отряда.Потом закончились развалины и сразу же за селением дорога пошла вверх, в горы. Петляя в узком пространстве между каменными откосами, среди поросших чем-то зеленым и чахлым валунов, она затягивала колонну все дальше и дальше…Продвигались медленно. Идущий впереди «урал» очаянно пылил, тряся кузовом, и вскоре Виноградову надоело любоваться мелькающим за окнами автомобиля однообразием горного перевала.Встеренулся он лишь однажды, да и то лишь после того, как Шамиль показал пальцем вправо:— Майор, вон там… Видишь, дерево?Владимир Александрович кивнул, ещё не очень представляя, о чем пойдет речь:— Да, вижу.— Оттуда стреляли.— Точно? — Без особого интереса переспросил Виноградов. Честно говоря, ничего особенного там, куда показывал спутник, он не заметил.— Точно, — кивнул Шамиль, и ему конечно же было виднее.Позже выяснилось, что позицию, с которой велся огонь по селению, использовали ещё в Великую Отечественную немецкие горные егеря.Тогда за стратегическую дорогу шли жестокие, кровопролитные бои — немцы заняли господствующие высоты и расстреливали из минометов и орудий наступающие батальоны. В конце концов, их все-таки вышибли, ценой огромных потерь, буквально завалив перевал убитыми красноармейцами. И даже несколько десятилетий спустя Шамиль со своими сверсниками-пацананами находил в горах всякую всячину: алюминиевые медальоны, каски, оружие, ордена…Виноградов попытался припомнить: кажется, в сводках последней войны название перевала тоже встречалось. Вполне естественно — умный учится на чужих ошибках, и только наши генералы привыкли платить за собственную бездарность кровью российских солдат.— Долго ехать?— Часа три-четыре. Может, побольше.Шамиль ответил на удивление просто, без злобы. Очевидно, сказывались усталость и некоторая привычка спутников друг к другу:— А что, майор, кушать захотел?— Ну, как сказать…— Слушай, да? Я бы тоже не отказался.Скоро стемнело, включили фары — так что, глазеть по сторонам стало вовсе неинтересно.Колонна двигалась, и черные каменные уступы вокруг один за другим потекли вдоль трассы куда-то назад и вниз. Потом дорога, добравшись до середины, пошла под уклон, выгнулась несколько раз, но Владимир Александрович этого уже не видел.Привалившись плечом к соседу, майор спал. И между колен его намертво был зажат чемоданчик — потертый, утративший былой лоск, с царапиной и подсохшей грязью на боку…— Послушай, отвяжись, а?Нищий был ростом с Виноградова, этакий небритый мужик в темных очках. Он привязался у Песочинской церкви и теперь бежал рядом, дергая за рукав:— Эй, послушай!— Отвяжись. Сказано же — у меня своих денег нет, все казенные!Виноградов показал на дипломат в руке, но сразу пожалел об этом: нищий оскалился и стал теребить майора за рукав ещё сильнее:— Вставай! Выходи.Владимир Александрович открыл глаза и вместо человека из сна увидел знакомую физиономию Шамиля:— Приехали?— Пойдем.Виноградов, кряхтя, вылез через переднюю дверь «нивы», вытащил дипломат и вслед за спутником очутился посреди небольшой, но ухоженой улицы:— Это мы где?Заборчики-»евростандарт», кованые ворота с калитками, верхние этажи и крыши домов в глубине палисадников… Больше всего окружающая обстановка напоминала район пригородных коттеджей где-нибудь на Карельском перешейке или за Клязьмой — только вот не горят электрические фонари на столбах, и от этого неестественно крупными, яркими кажутся высыпавшие на небо созвездия.— Приличное место! Как называется?В ответ Шамиль то ли произнес название населенного пункта, то ли просто выругался на местном наречии — Владимир Александрович не разобрал, а переспрашивать показалось неудобно.При скудном свете автомобильных фар вдоль колонны замельтешили туда-сюда фигуры вооруженных людей.Бородач в берете дождался, когда Виноградов подойдет:— Потише говори, майор. И поменьше. Понял?— Понял.Они ещё не сделали рядом и пары шагов, когда ближайшая металлическая калитка почти беззвучно открылась. Возникший из темноты пожилой мужчина громко, по-хозяйски поприветствовал прибывших и пригласил их вслед за собой в дом.Обнявшись с Шамилем, он натолкнулся взглядом на Владимира Александровича, беспокойно ощупал майора глазами и что-то спросил на местном наречии.Ответил, разумеется, спутник Виноградова.Хозяин отвернулся и щелкнул выключателем.Где-то на уровне второго этажа вспыхнула электрическая лампа, осветив неожиданно каменное крыльцо, черепицу навеса и замерших во дворе людей.Хозяин потянул на себя ручку двери, Шамиль скомандовал:— Пошли!Вслед за ним по ступеням поднялись Виноградов, водитель «нивы» и ещё трое молчаливых бородачей-гвардейцев.Последний из вошедших прикрыл за собой калитку.— Проходите…Свет над крыльцом погас, и мужчины оказались в доме.Под присмотром хозяина они стали разуваться на длинном, уставленном разнообразной обувью ковре — так, что прихожая сразу наполнилась негромким бряцаньем оружия и натужным сопением.Развязывая шнурки, Владимир Александрович успел заметить в ряду сапог и ботинок белые босоножки на каблуках и пару женских туфель.Через пару минут все оказались в большой, чистой комнате. Шторы на окне, обои из Германии, люстра под потолком, сервант… В дальнем углу — корейский телевизор, посередине — длинный, укрытый клеенкой стол в окружении стульев и диванчик.— Шамиль… — позвал тихонько Виноградов, когда хозяин куда-то вышел.Мужчины уже расселись, расстегнули пуговицы. В гостиной сразу же запахло сырыми носками и потом.Шамиль повернулся и без слов, недовольно сверкнул очками: чего, мол, надо? Просил же!— Где здесь умыться? И… туалет?— Подожди.Прежде, чем вернулся хозяин, в комнату дважды заходила немолодая женщина в платье до пят и туго повязаном черном платке. Она расставила тарелки, блюдо с белым домашним хлебом, какие-то соусы, приправы. Потом появилось много разных овощей, свежих и маринованных.Владимир Александрович проглотил слюну, покосился на соседей — чувствовалось, что остальные его спутники тоже с трудом одолевают разгулявшийся аппетит.Еще несколько минут просидели в тишине.Потом вернулся хозяин, и Шамиль сразу же встал ему навстречу — без суеты, но, как показалось Виноградову, с подчеркнутым уважением.Выслушав просьбу гостя, мужчина кивнул и, видимо, обьяснил, куда идти. Последовало приглашение, но с мест поднялись только Владимир Александрович и ещё один автоматчик — остальные гвардейцы пока остались сидеть.Когда они проходили мимо, к дверям, взгляд хозяина без интереса скользнул по Виноградову и замер лишь на его ладони, привычно стиснувшей дипломат.— Извините, — майору пришлось повернуться бочком, чтобы никого не задеть.Вообще, в который раз за последнее время он почувствовал себя чем-то вроде транспортного устройства, технического дополнения и придатка к этому чертову чемоданчику с валютой.Как бы то ни было, туалет оказался не где-нибудь во дворе: все вполне цивилизованно, с канализацией и кафелем, даже полупрозрачная душевая кабинка рядом.— Надо же… Класс! Европа.Оправившись, Владимир Александрович не отказал себе в удовольствии ополоснуть руки, лицо, шею.Шамиль не ответил. Стоя спиной к Виноградову, он наклонился над раковиной и фыркал под мощной струей воды. Очки лежали рядом, на полочке.Судя по тюбикам, флаконам и зубным щеткам, в доме жило человек пять: мужчины, женщины, дети…На обратном пути первым шел майор.После залитого электрическим светом помещения, глаза не сразу приспособились к полутьме коридора. Поэтому Виноградов через несколько шагов чуть ли не лицом к лицу столкнулся с идущей навстречу фигурой:— Ой, простите… Извините, пожалуйста.Это была девушка — лет семнадцати, не больше. Несмотря на неожиданность встречи, скудное освещение и платок, под который по местной традиции были упрятаны волосы, она показалась Владимиру Александровичу если не красивой, то по меньшей мере очень миловидной.Услышав голос Виноградова, девушка замерла на мгновение, всхлипнула — и тут же по-кошачьи метнула себя в сторону кухни.Что-то со звоном покатилось по полу.— Чего она? — Обернулся растерянный Виноградов.— Стой! Молчи.Немного постояли, прислушиваясь. Потом Шамиль за плечо повернул к себе Владимира Александровича:— Понравилась, да? — Нехорошо, как в самом начале знакомства, оскалился он.Виноградов сделал неопределенный жест — так, чтобы только никого не обидеть.— Понравилась, — ответил сам себе Шамиль. — Слушай… Красивая, да? Она и солдатам вашим понравилась. Ехали по горам, увидели её — и поймали. Потом изнасиловали по очереди, целым взводом. Понял?Владиммир Александрович сглотнул слюну — ему стало жутко от громкого шепота стоящего рядом бородача.— Долго-долго… Убивать не стали — просто отрезали язык. Понял?Со стороны гостиной донеслись голоса и звон посуды. Шамиль убрал руку с плеча майора:— Пошли. Эта девочка — она хозяину родня! Хоть и дальняя.… За весь ужин Виноградов не произнес ни слова. Собственно, к нему никто и не обращался — за столом по-русски не разговаривали, да и между собой гости с хозяином обменивались только редкими, ни к чему не обязывающими репликами.Время от времени Владимир Александрович против воли поворачивал голову в сторону дверного проема, за которым темнел коридор. Оттуда изредка появлялась пожилая женщина с очередной переменой блюд, но больше ничего не происходило.Когда уже попили чай, на стене мелодично зазвенел электронный будильник. Хозяин что-то сказал Шамилю, взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку.Экран телевизора осветился изнутри и ожил бегущей по голубому циферблату стрелкой. Все молча ждали. Когда часы показали ровно девять по московскому времени, началась программа новостей.Сначала шла официальная хроника — её смотрели, но без особого интереса. Привычные сытые лица чему-то учили россиян, что-то сами себе доказывали и делили бюджетные деньги.Потом, после репортажа из Государственной Думы, показали военно-морские маневры НАТО, очередной криминальный сюжет и наконец…— Ва-а! — Всплеснул руками один из гвардейцев.«Картинка» была знакомой: горы вокруг, каменистые склоны и нитка трубопровода, уходящая за горизонт.Корреспондент стоял на фоне какого-то ржавого вентиля. Вокруг, под присмотром вооруженных гвардейцев, копошились чумазые русские мужики — но из комментария следовало, что это вовсе не военнопленные, а как раз наоборот. Что после восстановления последнего участка магистрали и перекачки первых тонн нефти мятежная республика намертво будет повязана с Москвой экономически — а оттуда, мол, недалеко и до политического компромисса…Слова о будущем в составе России вызвали у зрителей скорее веселый смех, чем возмущение. Их непосредственная, почти детская реакция даже заставила хозяина вмешаться — тем более, что на экране уже появилась папаха бывшего полевого командира, ставшего теперь одним из «отцов нации».Поглаживая седую бороду, он лукаво посматривал на телезрителей и со всем соглашался.— Последний вопрос… — чувствовалось, что корреспондент сам себе очень и очень нравится. — Всех волнует судьба наших коллег из сьемочной группы ЦРТВ, похищенных уже более месяца назад на территории республики. Известно только, что они содержатся в качестве заложников где-то в горах. Нет ли обнадеживающих известий?Человек в папахе выдержал паузу:— Пока можно сказать с уверенностью, что оба журналиста живы и здоровы. И нами, на этот раз, кстати, совместно с представителями российских спецслужб делается все возможное для их скорейшего освобождения.— Видимо, России вновь придется платить? Или на этот раз правоохранительные органы все же смогут поставить точку в деятельности преступников?— По нашим законам, похищение людей ради выкупа признано тягчайшим преступлением. И таким же преступлением против законов и нравственности является посредничество при выплате денег, иная помощь похитителям… Поэтому, мы категорически против подобных решений проблемы, сколько бы враги не обвиняли руководство республики в покровительстве бандитизму, международному терроризму и прочему криминалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12