Этот человек для меня был загадкой, как, впрочем, наверное, и я для него.— Я мог бы, вероятно, догадаться, но не беру на себя такую ответственность… То есть я не уверен.— Позвоните Олафу Тэйлору, он вам скажет, кто я.Вик Анинг побледнел, как я Рут. Что же, черт возьми, я для них значу?Он поднялся, быстрыми шагами пересек кабинет, выглянул за дверь, прикрыл ее, затем подошел ко мне вплотную и, пренебрегая всеми приличиями, уставился на меня в упор.— Не думал, что хирурги способны на такое. От вашего лица остались только глаза. Олаф говорил мне про операцию, но я не представлял, что до такой степени человека можно изменить. Мне говорили, что вы очень плохи, Элвис. Не скрою, я не ждал вас.— Будем считать, что я уже здоров.— Я очень рад. Очень. Присаживайтесь. — Он прошел к бару и начал греметь бокалами. — Я хотел вас повидать, когда вы еще лежали в больнице, но меня к вам не пустили.Я понимал, что он тянет время, нельзя было давать ему возможность соображать. Но у меня от усталости подкашивались ноги, голова отяжелела, в ушах стоял звон. Я прошел в глубь комнаты и рухнул в кресло. В какой-то момент я даже забыл, зачем явился сюда.— Хотите чего-нибудь выпить? Джин, виски.— Нет… Впрочем, если есть, то немного вина.— Шабли, прекрасный напиток. Старая французская коллекция.Он поколдовал с бутылками и принес мне бокал с розовой жидкостью.— Вы приехали один?— Да. А вы хотели бы, чтобы я привез с собой еще кого-нибудь?— Нет, что вы! Обычно вы приезжаете с мистером Тэйлором… Я даже не знаю, как мне поступить… Он знает, что вы здесь?Меня осенило. Я вспомнил.— В этом нет нужды. Я ненадолго и, надеюсь, вы не станете задерживать меня. Я приехал за пакетом.Он чуть было не выронил свой стакан.— За пакетом?— Именно так, — сказал я, как можно тверже.Анинг медленно отошел к окну и встал ко мне спиной. Давать ему время на раздумье я не собирался.— Не тяните, Анинг. Это же бессмысленно. Руки у меня тряслись, чтобы он не смог заметить этого, я быстро выпил вино, поставил стакан на стол и сунул их в карманы. Неожиданно он повернулся.— Олаф говорил, что вы потеряли память и ничего не помните. Кто вам сказал про пакет?— Оставим в покое мою память. Она вас не касается. Речь идет о пакете, и вы знаете о каком, к чему лишние разговоры.Он вздохнул.— Да, Вы правы.Анинг достал из стола ключи, нашел кнопку у камина, одна из панелей на стене отодвинулась, и блеснула сталь хромированного сейфа. Он открыл его и достал пакет. Через секунду он был у меня в руках. Довольно невзрачный голубой конверт большого формата с пометкой в углу красными чернилами: Э.Старк. Мне показалось, что он пуст, но обратная сторона была запечатана сургучом.— Благодарю.— Надеюсь, вы знаете, что с ним делать?— Конечно, — солгал я, в который уже раз за сегодняшний день.Я встал. Ноги были налиты свинцом, голова кружилась. Мысль о том, что я могу упасть, испугала меня. Пора уходить. Собрав последние силы, я направился к выходу.У двери я оглянулся. Некая смутная мысль проскользнула я моем болезненном сознании.— Почему вы не отдали пакет Тэйлору? Он ведь просил вас об этом! Он попался на удочку.— Да, просил. Но без вас я не имел на это права, поэтому и не отдал.— И правильно сделали.С пускаясь по лестнице, за одной из дверей я заметил мелькнувшую тень.Выйдя на улицу, я несколько минут дышал свежим воздухом, затем перешел на другую сторону и сел в машину. Лицо мое горело. Скорее домой, других мыслей не было. Я достал из кармана плаща ключи и вместе с ними на сиденье выпала бумажка. Я включил свет и просмотрел листок. Короткая записка: «Мне необходимо с вами поговорить. Рут Анинг. Роуд-Хилс. 137. Лонг-Бич».
Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.Слабый, отдаленный крик. И все.— С беконом и курятиной, как тогда?— Что — «тогда?» — не понял я.— Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.— Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.— Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.— Ас чего вы взяли, что я был у вас?— А кто же еще?— Вы хорошо меня запомнили?— Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.— Какими?Он усмехнулся.— Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.— Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? — спросил я, открывая дверцу.Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.— Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.— Забыл, сержант. У меня амнезия.— Что это такое?— Потеря памяти.— А я думал ругательство.— Так куда мне сворачивать?Он указал жезлом на правый рукав.— Если поедете со скоростью пятьдесят миль в час, то к рассвету будете в городе.— Благодарю.— У вас не осталось тех черных сигарет? Египетские, что ли. Мне понравились. Крепкие, правда.— Я не курю, сержант. Он усмехнулся.— Той ночью вы были щедрее. Вижу, вам кто-то подпортил настроение?— Вы в этом тоже участвовали.Я вывернул руль и поехал по правому рукаву шоссе. Машина, шедшая за мной, не появлялась. Возможно, свернула влево. Может, мне вообще грезится слежка. Уж больно запугал меня Олаф.Фары преследователя появились вновь лишь через пять минут. Но почему бы это не могла быть другая машина? Я перестал обращать на нее внимание.Всю оставшуюся дорогу меня мучил вопрос: каким образом я мог проделать такой путь два дня назад и ничего не помнить? Мне приходилось общаться с людьми, и они не заметили во мне никаких странностей, кроме перчаток. Одна деталь была мне непонятна. Допустим, это был я, допустим, у меня было какое-то затмение от алкоголя или еще от чего-то, но мне совершенно ясно, что я не мог угощать полицейского египетскими сигаретами. Здесь что-то не то!Солнце всходило, когда я подъезжал к городу. Тучи рассеялись, белоснежный Лос-Анджелес встречал меня во всей своей красе.В семь тридцать утра я добрался до отеля «Реджент». Шикарное здание в десять этажей с парадными мраморными ступенями. Я оставил машину на противоположной стороне улицы и через вертушку вошел в просторный холл гостиницы. В такой час он пустовал. Дежурный в окошке листал регистрационный журнал. Когда я подошел к нему, на его лице засияла профессиональная улыбка.— Доброе утро, сэр. Вы хотите получить номер?— Возможно, и доброе. У меня к вам есть несколько вопросов. Улыбка исчезла.— Так вам не нужен номер?— Нет. Мне нужны ответы. Меня интересует убийство, которое произошло в вашем отеле в двенадцать ночи тридцатого мая.Теперь его лицо приняло суровый вид.— Вы журналист?— Нет. Я родственник убитой.— Поздновато вы опомнились. Мне вам нечего сказать. Если вас интересуют подробности, обращайтесь в полицию.— Полиция сидит на мели. Иначе преступник уже был бы у них в руках.— Если полиция на мели, то я тем более ничего не знаю.Я достал из кармана пять долларов и положил перед ним на стол.— Возможно, это освежит вашу память.Он осмотрелся по сторонам и сцапал бумажку.— Вряд ли я смогу вам помочь, но за пятерку дам вам совет. Наш гостиничный детектив Джо Саймонс дежурил в ночь убийства. Его каморка находится у лифта справа. Поговорите с ним, он малый толковый, но это обойдется вам значительно дороже. Джо обожает деньги. Его за взятки выгнали из полиции. Теперь вот у нас штаны протирает. Любитель выпить, а виски в наше время не дешево.— Спасибо за совет. Думаю, он стоит этих денег.На мой настойчивый стук никто не ответил. Я открыл дверь и вошел. 4 В крохотной комнатке, очевидно, не превышающей размеров кабины лифта, развалясь в кресле и уложив ноги на стол, дремал крепко сбитый парень лет сорока. Над его левой бровью красовался раздвоенный шрам. Крупные черты лица, глубокие залысины и дергающийся при похрапывании пухлый рот.На столе, возле ног, стояла батарея пустых банок из-под пива.Я подошел к столу и постучал ключами по подошвам.Детектив открыл глаза, наморщил лоб, несколько секунд смотрел на меня мутным пустым взглядом, затем резко сбросил ноги со стола и вскочил как ужаленный.— Вы кто? Что вы хотели?— Идо сих пор хочу, — ответил я и присел на край стола. — Хочу поговорить с вами насчет убийства тридцатого мая.Он напрягся еще больше.— Кто вы?— Не беспокойтесь. Я не инспектор. Убили мою родственницу у вас под носом три месяца назад. Мое имя вам знать необязательно, а ваше, как я выяснил, Джо Саймонс.— Между прочим, вы находитесь на территории отеля, и я вправе потребовать у вас документы…— Мы теряем попусту время. Меня интересует, у кого вы требовали документы в день убийства. И что вы об этом знаете.Он плюхнулся на место, достал из стола помятую газету и бросил на стол.— Здесь все сказано.Я взял ее. «Геральд трибюн» от первого июня. На первой полосе крупным шрифтом:«Загадочное убийство», ниже фотография Джис и две колонки текста:«Вчера около двенадцати ночи в номере 417 отеля „Реджент“ был найден труп молодой женщины. В отеле она была зарегистрирована под именем Джесики Корбет. Личность популярная благодаря своему мужу — молодому магнату Элвису Старку, унаследовавшему полгода назад состояние, превышающее пятьдесят миллионов долларов. Расследование убийства поручено опытному криминалисту Рэю Атвуду из Управления уголовной полиции Лос-Анджелеса. Лейтенант Атвуд был краток с нашими корреспондентами. Он сообщил, что Джис Корбет убита ножом в сердце около полуночи в своем номере. На ней, кроме пеньюара, ничего не было. Это натолкнуло Атвуда на мысль, что убийца — человек, близкий миссис Корбет. Кроме того, на лице покойной не было выражения испуга или ужаса, на теле не обнаружено никаких следов насилия. Вряд ли замужняя женщина могла открыть постороннему дверь в таком виде. Все эти факты и натолкнули лейтенанта на мысль, что убийца — не посторонний для этой женщины. Большего пока представитель закона прессе не сообщил. Напомним читателям, что Джис Корбет до замужества работала манекенщицей нью-йоркского дома моделей. Около года назад она познакомилась с Элвисом Старком, и через три недели была отпразднована пышная свадьба. Медовый месяц во Флориде был оборван внезапной кончиной главы семейства Старков, Юджина Старка. И вот через пять месяцев молодого наследника постигло новое несчастье — смерть жены».Я отбросил газету в сторону.— Послушайте, Саймонс, я приехал черт знает откуда не для того, чтобы читать газеты. Меня интересуют факты, а не эта чепуха.Он пожал плечами. Я вспомнил слова портье и не стал препираться, а достал из кармана двадцатку и бросил ее на стол.— Вы должны отработать эти деньги. Если ваша информация будет достаточно интересной, вы получите еще.Деньги на него, как, впрочем, на многих, подействовали магически. Мне это было непонятно. Наверное, потому, что я был не в себе.— Что вы хотите узнать? Я ничего не могу добавить к написанному.— Но я в это мало верю. Вы ведь дежурили в ночь убийства и видели больше, чем полиция и репортеры, которые прибыли сюда позже.— Мне знакомо ваше лицо, — сказал он, щуря заплывшие от пьянства глаза. — Где-то я вас видел. Вы бывали здесь раньше?— Не отвлекайтесь, Саймонс. Кто приходил к Джис Корбет в день убийства?— Ее муж и подруга. Не помню, как ее зовут. Я понял, что время без толку трачу я, а не он.Пришлось положить на стол еще одну купюру того же достоинства.— Ну, вспомнили? И с подробностями, пожалуйста.— Кажется, ее зовут Флой Верон. Она была у Джис Корбет с девяти вечера до одиннадцати. Не успела уйти, как пришел муж. Он пробыл у нее не больше двадцати минут, потом выскочил пулей и уехал.— Эта самая Флой часто заходила сюда?— Они были подругами, вместе ходили в бассейн и на вечеринки, ну, и всякое такое…— Кроме мужа, кто-нибудь из мужчин посещал Джесику?— Нет.— А вы уверены, что приходил именно ее муж?— На следующее утро после убийства его вызывал сюда лейтенант Атвуд. Тот явился на допрос как ни в чем не бывало. Будто вообще впервые попал в отель. Короче говоря, разыгрывал из себя дурачка.— Покажите мне номер, где она жила.— Вообще-то у меня дела…— Дела подождут. Приучайтесь отрабатывать деньги. Идем.Он нехотя встал, неясно зачем надел шляпу и направился к двери. Мы поднялись на лифте. Он проводил меня по коридору и указал на дверь с номером 417…— Вы можете открыть эту дверь?— Могу. Но делать этого не буду. За вторжение в гостиничный номер без всяких на то оснований меня вышвырнут с работы.Я постучал в дверь. Никто не ответил. Дернув за ручку, я убедился, что номер заперт.— О'кей. Пойдем дальше.Очевидно, деньги жгли Саймонсу карманы, и ему не терпелось поменять купюры на виски. В конце коридора находилась лестница и грузовой лифт.— Куда ведет эта лестница?— В подсобные помещения. Кухня, прачечная, короче говоря, — черный ход. Ею пользуются только в служебных целях.— Этим путем тоже можно выйти на улицу?— Да. Но придется пройти через кухню, а тим работает много народу. Кстати, полиция их допрашивала. Никто в тот день из посторонних через кухню не проходил.— Я сомневаюсь, что в двенадцать ночи на кухне кто-то был. Ну ладно, вы утомились, я вижу. И последний вопрос, но он требует четкого и откровенного ответа.Я достал из кармана бумажку в пятьдесят долларов и зажал между пальцами.Мой собеседник сглотнул слюну, брови его поползли вверх, и он стал похож на рысь, готовящуюся к прыжку.— Спрашивайте.— Кто, по-вашему, убил Джис Корбет? Наступила пауза, но она длилась недолго.— Не знаю. Но не муж, во всяком случае. Прийти в отель, чтобы тебя все видели, шлепнуть жену и уйти через центральный вход может только полоумный, а я еще не встречал полоумных миллионеров. Убийца — кто-то другой.— Вы высказали это предположение полиции?— Что я, сумасшедший? Если бы они приняли мою версию, меня вышвырнули бы на улицу за то, что я проморгал убийцу. Так что я подбросил им муженька, которого видел. За него я спокоен. С его деньжищами из любого болота можно сухим выйти.— Может быть, недалеко от окон этого номера проходит пожарная лестница?— Понимаю. Нет, окнами воспользоваться невозможно. К тому же они выходят на оживленную улицу.— О'кей. Вы мне еще понадобитесь, Саймонс. К тому времени, может быть, вы будете рады нашей встрече.Оставив его обдумывать мои слова, я спустился по лестнице на первый этаж. Она вывела меня на площадку с двумя распахнутыми дверьми. Из правой доносился запах жареного мяса, туда я и направился. Кухня была огромной и, как ни странно, пустовала, только один толстяк колдовал над плитой, стоя ко мне спиной.Я прошел через помещение и, оставшись незамеченным, вышел в служебное помещение, а затем через открытую дверь во двор. Все оказалось очень просто. Почему же убийца должен был быть обязательно замечен?Пройдя через двор, я снова попал на улицу и вышел к центральному входу. Ярдах в ста от моей машины стоял серебристый «бьюик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.Слабый, отдаленный крик. И все.— С беконом и курятиной, как тогда?— Что — «тогда?» — не понял я.— Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.— Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.— Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.— Ас чего вы взяли, что я был у вас?— А кто же еще?— Вы хорошо меня запомнили?— Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.— Какими?Он усмехнулся.— Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.— Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? — спросил я, открывая дверцу.Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.— Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.— Забыл, сержант. У меня амнезия.— Что это такое?— Потеря памяти.— А я думал ругательство.— Так куда мне сворачивать?Он указал жезлом на правый рукав.— Если поедете со скоростью пятьдесят миль в час, то к рассвету будете в городе.— Благодарю.— У вас не осталось тех черных сигарет? Египетские, что ли. Мне понравились. Крепкие, правда.— Я не курю, сержант. Он усмехнулся.— Той ночью вы были щедрее. Вижу, вам кто-то подпортил настроение?— Вы в этом тоже участвовали.Я вывернул руль и поехал по правому рукаву шоссе. Машина, шедшая за мной, не появлялась. Возможно, свернула влево. Может, мне вообще грезится слежка. Уж больно запугал меня Олаф.Фары преследователя появились вновь лишь через пять минут. Но почему бы это не могла быть другая машина? Я перестал обращать на нее внимание.Всю оставшуюся дорогу меня мучил вопрос: каким образом я мог проделать такой путь два дня назад и ничего не помнить? Мне приходилось общаться с людьми, и они не заметили во мне никаких странностей, кроме перчаток. Одна деталь была мне непонятна. Допустим, это был я, допустим, у меня было какое-то затмение от алкоголя или еще от чего-то, но мне совершенно ясно, что я не мог угощать полицейского египетскими сигаретами. Здесь что-то не то!Солнце всходило, когда я подъезжал к городу. Тучи рассеялись, белоснежный Лос-Анджелес встречал меня во всей своей красе.В семь тридцать утра я добрался до отеля «Реджент». Шикарное здание в десять этажей с парадными мраморными ступенями. Я оставил машину на противоположной стороне улицы и через вертушку вошел в просторный холл гостиницы. В такой час он пустовал. Дежурный в окошке листал регистрационный журнал. Когда я подошел к нему, на его лице засияла профессиональная улыбка.— Доброе утро, сэр. Вы хотите получить номер?— Возможно, и доброе. У меня к вам есть несколько вопросов. Улыбка исчезла.— Так вам не нужен номер?— Нет. Мне нужны ответы. Меня интересует убийство, которое произошло в вашем отеле в двенадцать ночи тридцатого мая.Теперь его лицо приняло суровый вид.— Вы журналист?— Нет. Я родственник убитой.— Поздновато вы опомнились. Мне вам нечего сказать. Если вас интересуют подробности, обращайтесь в полицию.— Полиция сидит на мели. Иначе преступник уже был бы у них в руках.— Если полиция на мели, то я тем более ничего не знаю.Я достал из кармана пять долларов и положил перед ним на стол.— Возможно, это освежит вашу память.Он осмотрелся по сторонам и сцапал бумажку.— Вряд ли я смогу вам помочь, но за пятерку дам вам совет. Наш гостиничный детектив Джо Саймонс дежурил в ночь убийства. Его каморка находится у лифта справа. Поговорите с ним, он малый толковый, но это обойдется вам значительно дороже. Джо обожает деньги. Его за взятки выгнали из полиции. Теперь вот у нас штаны протирает. Любитель выпить, а виски в наше время не дешево.— Спасибо за совет. Думаю, он стоит этих денег.На мой настойчивый стук никто не ответил. Я открыл дверь и вошел. 4 В крохотной комнатке, очевидно, не превышающей размеров кабины лифта, развалясь в кресле и уложив ноги на стол, дремал крепко сбитый парень лет сорока. Над его левой бровью красовался раздвоенный шрам. Крупные черты лица, глубокие залысины и дергающийся при похрапывании пухлый рот.На столе, возле ног, стояла батарея пустых банок из-под пива.Я подошел к столу и постучал ключами по подошвам.Детектив открыл глаза, наморщил лоб, несколько секунд смотрел на меня мутным пустым взглядом, затем резко сбросил ноги со стола и вскочил как ужаленный.— Вы кто? Что вы хотели?— Идо сих пор хочу, — ответил я и присел на край стола. — Хочу поговорить с вами насчет убийства тридцатого мая.Он напрягся еще больше.— Кто вы?— Не беспокойтесь. Я не инспектор. Убили мою родственницу у вас под носом три месяца назад. Мое имя вам знать необязательно, а ваше, как я выяснил, Джо Саймонс.— Между прочим, вы находитесь на территории отеля, и я вправе потребовать у вас документы…— Мы теряем попусту время. Меня интересует, у кого вы требовали документы в день убийства. И что вы об этом знаете.Он плюхнулся на место, достал из стола помятую газету и бросил на стол.— Здесь все сказано.Я взял ее. «Геральд трибюн» от первого июня. На первой полосе крупным шрифтом:«Загадочное убийство», ниже фотография Джис и две колонки текста:«Вчера около двенадцати ночи в номере 417 отеля „Реджент“ был найден труп молодой женщины. В отеле она была зарегистрирована под именем Джесики Корбет. Личность популярная благодаря своему мужу — молодому магнату Элвису Старку, унаследовавшему полгода назад состояние, превышающее пятьдесят миллионов долларов. Расследование убийства поручено опытному криминалисту Рэю Атвуду из Управления уголовной полиции Лос-Анджелеса. Лейтенант Атвуд был краток с нашими корреспондентами. Он сообщил, что Джис Корбет убита ножом в сердце около полуночи в своем номере. На ней, кроме пеньюара, ничего не было. Это натолкнуло Атвуда на мысль, что убийца — человек, близкий миссис Корбет. Кроме того, на лице покойной не было выражения испуга или ужаса, на теле не обнаружено никаких следов насилия. Вряд ли замужняя женщина могла открыть постороннему дверь в таком виде. Все эти факты и натолкнули лейтенанта на мысль, что убийца — не посторонний для этой женщины. Большего пока представитель закона прессе не сообщил. Напомним читателям, что Джис Корбет до замужества работала манекенщицей нью-йоркского дома моделей. Около года назад она познакомилась с Элвисом Старком, и через три недели была отпразднована пышная свадьба. Медовый месяц во Флориде был оборван внезапной кончиной главы семейства Старков, Юджина Старка. И вот через пять месяцев молодого наследника постигло новое несчастье — смерть жены».Я отбросил газету в сторону.— Послушайте, Саймонс, я приехал черт знает откуда не для того, чтобы читать газеты. Меня интересуют факты, а не эта чепуха.Он пожал плечами. Я вспомнил слова портье и не стал препираться, а достал из кармана двадцатку и бросил ее на стол.— Вы должны отработать эти деньги. Если ваша информация будет достаточно интересной, вы получите еще.Деньги на него, как, впрочем, на многих, подействовали магически. Мне это было непонятно. Наверное, потому, что я был не в себе.— Что вы хотите узнать? Я ничего не могу добавить к написанному.— Но я в это мало верю. Вы ведь дежурили в ночь убийства и видели больше, чем полиция и репортеры, которые прибыли сюда позже.— Мне знакомо ваше лицо, — сказал он, щуря заплывшие от пьянства глаза. — Где-то я вас видел. Вы бывали здесь раньше?— Не отвлекайтесь, Саймонс. Кто приходил к Джис Корбет в день убийства?— Ее муж и подруга. Не помню, как ее зовут. Я понял, что время без толку трачу я, а не он.Пришлось положить на стол еще одну купюру того же достоинства.— Ну, вспомнили? И с подробностями, пожалуйста.— Кажется, ее зовут Флой Верон. Она была у Джис Корбет с девяти вечера до одиннадцати. Не успела уйти, как пришел муж. Он пробыл у нее не больше двадцати минут, потом выскочил пулей и уехал.— Эта самая Флой часто заходила сюда?— Они были подругами, вместе ходили в бассейн и на вечеринки, ну, и всякое такое…— Кроме мужа, кто-нибудь из мужчин посещал Джесику?— Нет.— А вы уверены, что приходил именно ее муж?— На следующее утро после убийства его вызывал сюда лейтенант Атвуд. Тот явился на допрос как ни в чем не бывало. Будто вообще впервые попал в отель. Короче говоря, разыгрывал из себя дурачка.— Покажите мне номер, где она жила.— Вообще-то у меня дела…— Дела подождут. Приучайтесь отрабатывать деньги. Идем.Он нехотя встал, неясно зачем надел шляпу и направился к двери. Мы поднялись на лифте. Он проводил меня по коридору и указал на дверь с номером 417…— Вы можете открыть эту дверь?— Могу. Но делать этого не буду. За вторжение в гостиничный номер без всяких на то оснований меня вышвырнут с работы.Я постучал в дверь. Никто не ответил. Дернув за ручку, я убедился, что номер заперт.— О'кей. Пойдем дальше.Очевидно, деньги жгли Саймонсу карманы, и ему не терпелось поменять купюры на виски. В конце коридора находилась лестница и грузовой лифт.— Куда ведет эта лестница?— В подсобные помещения. Кухня, прачечная, короче говоря, — черный ход. Ею пользуются только в служебных целях.— Этим путем тоже можно выйти на улицу?— Да. Но придется пройти через кухню, а тим работает много народу. Кстати, полиция их допрашивала. Никто в тот день из посторонних через кухню не проходил.— Я сомневаюсь, что в двенадцать ночи на кухне кто-то был. Ну ладно, вы утомились, я вижу. И последний вопрос, но он требует четкого и откровенного ответа.Я достал из кармана бумажку в пятьдесят долларов и зажал между пальцами.Мой собеседник сглотнул слюну, брови его поползли вверх, и он стал похож на рысь, готовящуюся к прыжку.— Спрашивайте.— Кто, по-вашему, убил Джис Корбет? Наступила пауза, но она длилась недолго.— Не знаю. Но не муж, во всяком случае. Прийти в отель, чтобы тебя все видели, шлепнуть жену и уйти через центральный вход может только полоумный, а я еще не встречал полоумных миллионеров. Убийца — кто-то другой.— Вы высказали это предположение полиции?— Что я, сумасшедший? Если бы они приняли мою версию, меня вышвырнули бы на улицу за то, что я проморгал убийцу. Так что я подбросил им муженька, которого видел. За него я спокоен. С его деньжищами из любого болота можно сухим выйти.— Может быть, недалеко от окон этого номера проходит пожарная лестница?— Понимаю. Нет, окнами воспользоваться невозможно. К тому же они выходят на оживленную улицу.— О'кей. Вы мне еще понадобитесь, Саймонс. К тому времени, может быть, вы будете рады нашей встрече.Оставив его обдумывать мои слова, я спустился по лестнице на первый этаж. Она вывела меня на площадку с двумя распахнутыми дверьми. Из правой доносился запах жареного мяса, туда я и направился. Кухня была огромной и, как ни странно, пустовала, только один толстяк колдовал над плитой, стоя ко мне спиной.Я прошел через помещение и, оставшись незамеченным, вышел в служебное помещение, а затем через открытую дверь во двор. Все оказалось очень просто. Почему же убийца должен был быть обязательно замечен?Пройдя через двор, я снова попал на улицу и вышел к центральному входу. Ярдах в ста от моей машины стоял серебристый «бьюик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16