- Фамилии своей не помню, имени не помню, откуда родом, не помню... Ничего не помню, падаю в обморок... Дебил, и все тут... Так ответьте дебилу, ничего не потеряете. Может быть, мне просто интересно...
- Ну раз интересно..., - пожал плечами Лозович. - Раз интересно, то я, вернее, мой лабрадор Трезор нашел на станции газету "Московский комсомолец". У него великолепный нюх, он по запаху от телефонной трубки, по следам, ведущим к станции, привел меня к этой газете. Я полагаю, что она была в руках у звонившей женщины.
- У меня тоже великолепный нюх, - похвастался Саша. - Может быть, в своей первой жизни я был собакой... Я так реагирую на запахи, порой они меня страшно тревожат, в голове кружатся какие-то воспоминания, но такие неопределенные, зыбкие... Где у вас эта газета?
- Внизу в машине.
- Не сочтите за труд, принесите, пожалуйста, удовлетворите просьбу больного человека.
Лозович недоуменно поглядел на Наташу, та едва заметно пожала плечами.
- Принесите, Владимир Игоревич, - попросила Вера. - Сделайте одолжение...
Озадаченный Лозович пошел вниз за газетой. Но того, что его ожидало в квартире, предугадать он никак не мог... Как, впрочем, и никто из присутствующих.
Не успел он открыть дверь, как Саша выхватил у него газету из рук и стал жадно внюхиваться в нее. В эту минуту он действительно походил на собаку-ищейку. Он сопел носом, глаза его были полузакрыты, и всем стало жутковато. Потом он понес газету на кухню, где было больше света, сел за стол и раскрыл её. Внимательно стал не то, что вчитываться, но вглядываться в газетные строки...
- А это что? - смертельно бледный, спросил он, показывая на фотографии в газете.
- А что там такое? - не понял Лозович.
- Поглядите!
И Лозович, внимательно поглядев на фотографии, обнаружил, что лица людей были словно истыканы иголкой.
- Видать, преступник сильно нервничал, - сделал вполне резонный вывод Владимир Игоревич. - Сидел и тыкал в газетные фотографии иголкой или булавкой.
- Может быть и так, - загадочно произнес Саша. - А, может быть, и не совсем так...
- Ну а как? - стал раздражаться Лозович. Ему надоело тратить драгоценное время на какого-то полоумного, понятия не имеющего, кто он вообще такой.
- Это привычка...
- Чья привычка? - Лозович еле сдерживал себя. - Послушай, Наташа, нам пора в больницу к Константину... Ты готова?
- Готова, Владимир Игоревич, поехали! Верочка, ты сама тут управишься! И помни - ты у себя дома! Ничего не стесняйся.
- Это привычка той женщины, которая похитила девушку и парня, - глядя в стену, произнес Саша.
- Извините, нам пора, - встал с места Лозович. - Позвольте газетку, Саша, нам она ещё может пригодиться...
- Я знаю эту женщину, - полушепотом произнес Саша. - Знаю её привычку... И запах от газеты тоже ее... Я его вспомнил, хорошо вспомнил...
Вера и Наташа с испугом переглянулись. А Лозович снова сел на свое место и внимательно поглядел на Сашу.
- Ну... Ну... И кто же эта женщина? Как её имя?
Саша окинул присутствующих каким-то странным сомнамбулическим взглядом и торжественно произнес:
- Ее имя Ядвига Козырь...
6.
- Помогите! Помогите! Кто-нибудь, помогите! - кричала Оксана. Толстые веревки больно впивались в её запястья и лодыжки, от ужаса она вся покрылась холодным потом...
... По двери со страшной силы лупили каким-то тяжелым предметом, очевидно, топором... И слышались извергающиеся из уст злобного карлика нечленораздельные звуки - то ли смех, то ли проклятья по поводу никак не поддающейся двери...
... Никакого ключа от двери у него не было, и насмерть напугав Оксану, Матвейка удалился и занялся какими-то своими делами. А несчастная девушка так и осталась лежать распластанной на железной кровати в ужасе и полном неведении... Потом она забылась тяжелым сном, а когда проснулась, услышала, как с той стороны ломают дверь...
- Сейчас, я тебя... Ух, я сейчас тебя..., - пыхтел за стеной Матвейка, пытаясь справиться с дверью...
- Не надо! Не надо! - кричала Оксана. - За меня дадут большой выкуп, мама за меня заплатит большие деньги, только не трогайте...
- Не надо мне никаких денег, - пыхтел карлик. - Только тебя, только тебя, это лучше всяких денег...
Оксана от ужаса и омерзения стала терять сознание, и тут услышала за стеной лай собаки. Затем грохот в сенях и, наконец, крик Ядвиги:
- Ах ты, паскудина! Ты что делаешь, ублюдок? Дверь ломать, страдалец гребаный? Да я тебе!
- Уйди, уйди по добру, по здорову, - шипел на Ядвигу Матвейка. Зашибу...
Затем раздался страшный грохот, и затем стон...
- Ты... меня... Ты... меня... Инвалида? Пожалеешь...
- Встать! - громовым голосом закричала Ядвига. Затем ещё какой-то звук, видимо, передернула затвор ружья. - Иди... Вперед... Пошел вперед, гаденыш...
...Затем лай собаки, и тишина...
А затем повернулся ключ в замке.
Ядвига с всклокоченными крашеными волосами стояла в двери и своими зелеными глазами пристально глядела на Оксану.
Постояв немного, она подошла к ней и стала развязывать веревки на её руках и ногах. Когда она развязала веревки, Оксана не могла пошевелиться, до того затекли её руки и ноги...
- Вы..., вы..., - всхлипывала девушка. - За что? Что вы со мной делаете? Бог вам не простит...
- Это точно, - тяжело дыша, произнесла Ядвига. - Бог ничего не прощает... А ты... Дурочка ты, жаль мне тебя... Вставай... Не бойся. Я заперла этого придурка в сарае, оттуда не выберется. До чего же надоело все это, - вздохнула она с какой-то обреченностью.
Оксана продолжала лежать на кровати, а Ядвига вышла в соседнюю комнату, села за стол и задумалась. Выехал на коляске старик и стал что-то требовать от нее. Но она так гаркнула на него, что он укатился обратно, бормоча под нос слова проклятий...
...Ядвига сидела за столом и глядела в одну точку. Она вся погрузилась в прошлое. Ей вспоминались события примерно десятилетней давности... Ей тогда было тридцать два года, а выглядела она на двадцать пять. Высокая, с пышными белокурыми волосами... Примерно полгода назад их семья переехала в Подмосковье из Приднестровья... Семидесятилетний отец, больная мачеха, брат-урод от первого брака мачехи и она, наивная, полная надежд на мирную жизнь в благословенном Подмосковье...
Тогда они купили дом, затерянный в лесах неподалеку от Можайска, вложили в него деньги, которые умудрилась скопить мачеха, ведь именно из-за денег женился на ней, овдовев, жадный отец, взяв её с сыном-уродом, именно из-за её денег уехала с ними в Подмосковье и сама Ядвига, ведь у них с отцом не было ничего... Первый её муж армейский капитан Богдан Волощук был пьяницей и садистом, и совместная их жизнь была крайне недолгой. Теперь они покинули горячую точку, укрывшись в глуши подмосковных лесов. Ядвига была ещё молода, внешне привлекательна и полна радужных надежд... Казалось, вся жизнь была впереди... И, разумеется, главной мечтой было удачно выйти замуж...
... И вот она встретила его... Она полюбила его с первого взгляда... Высокий, красивый, с огромными голубыми глазами, он зашел в сельский продуктовый магазин, где она работала уборщицей. С ним были двое друзей, все были навеселе, оживлены, остроумны...
Завязался разговор, шутливый, ни к чему не обязывающий... Троица приехала на дачу к одному из них, вина не хватило, пошли в магазин... Статная Ядвига приглянулась красавцу с голубыми глазами. Он пригласил её на дачу к приятелю. Там уже были две девушки, один он был без пары...
... Они провели чудесные два дня... Они пили, занимались любовью, жарили шашлыки, пели песни под гитару... Гуляли по окрестным лесам... Затем влюбленная по уши Ядвига решила показать ему свой дом... Матвейка в это время находился в больнице... Она познакомила его с отцом и мачехой... Это были лучшие два дня в её жизни... Он сказал, что холост, что женится на ней... Она поверила. Он произносил эти слова, прямо глядя в глаза и ей, и отцу, и мачехе, сидя за столом и угощаясь красным молдавским вином, закусывая яблоками. И она поверила, как последняя дурочка... И они радовались на нее, хотя хитрая мачеха, всю жизнь занимавшаяся спекуляциями золотом, как потом выяснилось, и тогда уже сомневалась в его искренности и порядочности... Ядвига сидела рядом с ним, её буквально трясло от всепоглощающего чувства любви к нему, помнится, перед ней лежала газета, и она постоянно нервно колола булавкой в эту газету, бросая вожделенные взгляды на голубоглазого высокого красавца Андрея... А потом они снова гуляли по лесу, снова вернулись на дачу к его приятелю... Она даже не пошла на работу, ей на все было наплевать, только бы быть рядом с ним... Они даже перестали стесняться окружающих, заходили с соседнюю комнату среди бела дня и занимались там любовью... А потом пили и пили... И снова занимались любовью... В последний день пикника ему стало плохо от огромного числа выпитого. Его увезли на приехавшей за ними машине в Москву. С ней он так и не сумел проститься, будучи в совершенно невменяемом состоянии...
Вскоре забеременела. Умудрилась узнать его адрес и телефон. Позвонила. Он, насмерть перепуганный, предложил встретиться. Тогда и сообщил, что женат, что у него десятилетний сын...
Это было шоком для нее. Она не могла без него жить. В ней был его ребенок... Возвращение в свою кошмарную жизнь было для неё невыносимым...
Но возвращаться было надо. К тому же, вскоре умерла мачеха, у отца отнялись ноги. Парализованный отец и сводный брат-инвалид остались целиком на ней. Еще через некоторое время от переживаний у неё произошел выкидыш. Врачи сказали, что она вряд ли сможет иметь детей...
Этим голубоглазым красавцем был Андрей Померанцев... Он был непосредственным до наглости, даже не постеснялся назвать тогда отцу и матери свою настоящую фамилию, о последствиях не задумывался. А ведь ему было уже за тридцать... И отец навсегда запомнил его, у него была прекрасная память...
... Ядвига поклялась отомстить. Это стало целью её жизни. Она стала выслеживать Андрея... Она знала, где он работает, где живет, как живет... Она искала случая, никак не могла придумать, как именно она отомстит ему... Планов было много, один ужаснее другого. Но порой любовь пересиливала в ней ненависть. В девяносто третьем году она узнала, что он прилетает из Одессы, и поехала его встречать. Ей просто хотелось поглядеть на него, просто поглядеть, и все...
И там, в аэропорту, она собственными глазами увидела, как летят с неба куски взорвавшегося самолета.
"Бог есть...", - думала она тогда, глядя горящими глазами на чудовищное зрелище. "Вот она - расплата, мне ничего не пришлось делать..."
Она поглядела, внимательно поглядела на жену и сына Андрея и поехала домой...
... Тянулись долгие, похожие друг на друга дни... Скучная, неинтересная жизнь, каждодневная борьба за существование... Сколько раз хотелось передернуть затвор ружья, застрелить и отца, и Матвейку, а потом размозжить себе голову... Но не хватало сил, решимости, куража...
Единственной отрадой были долгие лыжные прогулки по лесу... И вот... Парочка молодых людей... Ядвига не любила встречаться ни с кем, она не любила людей. Работа есть работа, это другое дело - она торговала на Можайском рынке всяким барахлом, на то и жили... Но во время отдыха она любила быть только одна...
Но ещё не видя лиц молодых людей, явно заблудившихся в лесах, она вдруг почувствовала странное необъяснимое желание поглядеть на них, а именно - на молодого человека. Его длинная стройная фигура напомнила ей Андрея...
... Когда же подошла поближе, была совершенно поражена сходством. Высокий, стройный, голубоглазый... Ей захотелось пообщаться с ним, она ещё не знала, что будет делать дальше. Ее охватило какое-то безумие...
... Постепенно она убеждалась в том, что этот человек сын Андрея... А когда отец напрямую сказал ему, что он Андрей Померанцев, она увидела странную реакцию молодого человека... Да, это был он, его сын, тот самый, который подростком стоял в аэропорту, когда произошла катастрофа...
Да, воистину, пути Господни неисповедимы...
... Ей обязательно надо было оставить молодых людей у себя... Для этого она натерла ногу Оксаны такой мазью, от которой она бы не смогла идти. Травма у девушки была незначительная, Ядвига сделала её серьезной. Затем напоила её настоем, от которого она заснула...
... И вот... Они наедине с сыном Андрея...
Нет, юноша был похож на своего папашу только внешне... Совершенно нет его наглости, нет его непосредственности... Очень труслив и осторожен... Поняв, что они попали в какую-то неприятную историю, тут же выложил, что девушка - дочь богатой предпринимательницы Красновой, и что мать никаких денег не пожалеет, чтобы выкупить дочь, дал Ядвиге номер её телефона. Вот тогда и пришла в голову Ядвиге шальная мысль сделать Оксану заложницей. "За все заплатите, Померанцевы...", - подумала она.
... Она представила себе ту чудовищную сумму, которая могла бы оказаться в её руках. На эти деньги она купит себе все - счастье, свободу. Она бросит папашу и Матвейку тут в лесу, пропади пропадом эти два злобных существа, она улетит за границу, купит себе дом, много машин, она купит себе мужа, красивого крутого мужа... Весь мир будет у её ног. Она же ещё не стара - ей всего сорок два года... Разве это возраст?
Только претворить в жизнь этот план будет очень сложно... Она понимала, что мать Оксаны сделает все возможное, чтобы спасти дочь, подключит все силы, которые ополчатся на нее, Ядвигу. Будут прослушиваться телефонные разговоры, а если она назначит встречу для передачи денег, её просто-напросто возьмут на месте, и поедет она не на Запад, а на Восток, лет эдак на десять. Действовать надо было с предельной осторожностью... Можно было, конечно, ради такого дела подключить какого-нибудь помощника, но кого? Разве в наше время можно было кому-то доверять? Нет... Только сама, только одна... А там будь, что будет...
Кураж, вера в свои силы, вера в успех дела придавали ей сил. Она изобретала невероятные вещи - два часа назад взломала дверь старика Ивашкина в Можайске, с которым была немного знакома и знала про него, что он живет один и целый день на работе. Оттуда и позвонила Красновой. Уходя, оставила бедному старику на столе двести рублей за сломанный замок. И вот она вернулась домой и увидела там эту жуткую сцену... Да, с этим братцем Матвейкой надо было разбираться только крутыми методами, никак не иначе...
- Есть хочешь? - спросила она Оксану. Та была не в состоянии говорить, бормотала нечто нечленораздельное...
Но когда она немного пришла в себя, она задала все тот же вопрос:
- Скажите, где Боря?
- Да ты что, глупая, правда, что ли, любишь его? - пристально глядя на нее, спросила Ядвига.
- Да, люблю. И он меня любит, - тихим голосом, но с вызовом произнесла Оксана.
- Ну и дура... Не стоит он твоей любви... Предаст и продаст ни за что... Впрочем, ты невеста богатенькая, может быть, и не продаст... На денежки твои польстился, дворничихин сынок, - презрительно произнесла Ядвига. - Крутым хочет стать примаком...
- Почему вы так говорите? Вы же его совсем не знаете... Он не такой...
- Его не знаю, зато знаю..., - осеклась Ядвига. - Породу их кобелиную прекрасно знаю... Все они одним миром мазаны...
Затем она пожарила картошки, накормила старика, поела сама. Оксана так и не притронулась ни к чему в этом доме. Она замкнулась в себе и больше не задавала никаких вопросов. Пошла на свою кровать и легла, обхватив голову руками...
... - Ладно, - проворчала Ядвига поздним вечером, собираясь из дома. - Не стану я тебя привязывать... Никуда ты не денешься. Запру дверь, и все... Лежи, отдыхай. Я поехала. Только учти, попробуешь выбраться, я за твою жизнь не отвечаю. Ты только здесь в безопасности. Я её тебе гарантирую.
Потом ночью на электричке помчалась в деревню Машкино... Но уж там, после звонка Красновой, она вдруг почувствовала некий упадок душевных сил... Отчего-то ей стало гнусно, очень гнусно на душе... И какое-то отвращение, брезгливость к придуманному собой плану...
Но почему так? Ведь ей в первый и наверняка в последний раз в жизни представился шанс, шанс разбогатеть... Причем, она видела в таком стечении обстоятельств божий промысел, ведь богатство могло свалиться ей на голову не от кого-нибудь, а именно от невесты сына Андрея Померанцева, который сломал ей жизнь, надругался над её чувствами...
Она понимала, отчего происходило это чувство... На пути её плана непреодолимой преградой стало одно маленькое, но весьма существенное обстоятельство, а точнее - два обстоятельства - это жизни молодых людей Оксаны и Бориса... Ведь получение крупной суммы от Красновой никак не вязалось с живыми свидетелями... Так-то вот... Переступить надо было только через это, через две человеческие жизни...
Поначалу Ядвига считала, что это ей раз плюнуть. Тем более, наплевать на жизнь Бориса, сына человека, сломавшего ей жизнь... Это было бы не убийством, уверяла она себя, это было бы святой местью... Да и жизнь избалованной маменькиной дочки Оксаны она не оценивала слишком высоко... Ядвига считала себя выше всех предрассудков и способной на многое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15