..
– И чо?
– Да все туда же... У них теперь любовь, все, как говорится, в ажуре...
– Ну, если любовь, тогда ладно...
Матрос остановил машину, высадил Семена, а сам вместе с Чугунком отправился к проституткам. Что Семена вовсе не расстроило. Может, он и был невысокого мнения о Майе, но из женщин в этой жизни хотел только ее.
* * *
Сопровождаемый взглядом палец плавно скользил по фамилиям в списке.
«Скородумов М.А...»
Максим с облегчением выдохнул застоявшийся в легких воздух, полной грудью набрал свежий. Его фамилия значилась в списке поступивших, значит, семнадцать лет прожиты не зря.
Но радость вдруг сменилась печалью. Потому что в толпе абитуриентов он увидел Майю. Распущенные волосы, оголенные плечи, короткий приталенный сарафан, босоножки на высоченном каблуке. Яркая улыбка, ослепительное сияние красоты. Похоже, она тоже поступила. Но ее радость ничем не была омрачена. Потому как в личной жизни у нее все чудесно. Она встречается с Семеном, она спит с ним... Дрянь...
Закусив губу, он повернулся к ней спиной. Обидно до слез. Два года с ней гулял, и ничего. А только Семен занял его место, как Майка прыгнула к нему в постель... И зачем он только поступал в этот чертов университет? Да еще на один с ней факультет. Лучше бы в сельхозинститут поступил. Лишь бы от нее подальше...
– Макс!
Майя нагнала его, пальцами легонько тронула за плечо.
– Чего?
Он не остановился, всего лишь сбавил ход. И не смотрел на нее.
– Не поступил?
– Тебе не все равно?
Он объявил ей бойкот еще давно. Сразу после своего поражения. Они вместе сдавали экзамены в школе, вместе поступали на юридический. И при этом не общались между собой. Оба делали вид, что не замечают друг друга... Но, похоже, Майя первой пошла ему навстречу. Только какой в том прок? Сможет ли Максим простить ей Семена?.. Да и не попросит она прощения.
– Нет.
– Тогда могла бы и мою фамилию увидеть... Ты же только свою искала.
– Да! Только свою! – В ее голосе звякнули остервенелые нотки.
Максим промолчал. Как будто ему не о чем было говорить с ней. У нее своя жизнь, у него своя.
Он ускорил шаг, и Майя отстала. Но нагнала его у фонтана на главной университетской аллее.
– Макс, ну чего ты злишься? – уязвленно спросила она.
– Я не злюсь, я радуюсь. Я же поступил... Будем теперь мозолить глаза друг другу.
– Это плохо?
– Да нет. Передай своему Семе, пусть за тебя не беспокоится. С моей стороны ему ничего не угрожает. Потому что нужна ты мне, как собаке пятая нога!
– А я думала, что ты драться будешь, – огорошила его Майя.
– Что?! – останавливаясь, в праведном возмущении протянул он.
– Я тебе что, правда больше не нужна? – обиженно выпятив нижнюю губку, спросила она.
– Ты спишь с ним? Спишь! Ну и спи дальше!.. Сука!
Он повернулся к ней спиной и стремительно зашагал прочь от нее.
– Ну и козел! – донеслось ему вслед.
Драться за нее... Максим презрительно усмехнулся. Много чести драться за эту сучку!.. Но драться он будет. Обязательно будет. Сейчас он сходит домой, переоденется и отправится на тренировку. Сегодня у него по расписанию вольная борьба. Оказывается, в сочетании с боксом – это грозное оружие...
– Ты, урод! – донеслось откуда-то сбоку.
Максим резко остановился, повернулся на голос и увидел Семена.
Этот громила, похоже, продолжал умственно деградировать. Зато прогрессировал физически. За месяц, что Максим не видел его, он заметно раздался в плечах. Бычья шея, бицепсы и трицепсы, как у разогретого культуриста. Свирепые глаза, злобный оскал... И был он не один. Рядом с ним стоял такой же бритоголовый амбал. Латунные цепи, майки, спортивные штаны, на ногах – боты с тяжелыми прочными носками.
– От урода слышу! – не остался в долгу Максим.
– Поговорим? – зловеще спросил Семен.
– Друга своего оставь, и пойдем.
– Да ты не псыкай. Мой братан только смотреть будет. Как я из тебя отбивную буду делать... Ну, чо, пошли?
Максиму было не по себе. Уж больно грозно выглядел Семен. Слишком разные у них весовые категории... Но виду он не подал. С пренебрежительным выражением на лице зашел за трансформаторную будку, где их никто не мог видеть, расстегнул пуговицы на рубашке.
– Я тебя ща убивать буду! – злобно ощерился Семен.
– Не, убивать не надо, – оскалился его дружок. – Просто инвалидом сделай. Чтобы всю жизнь на аптеку работал. А «утку» под кровать мы ему подарим, гы-гы...
Максим снял рубашку, встал в стойку. Все внимание на Семена, но все же он заметил Майю. Она не пыталась помешать поединку, но встала справа от Максима, в то время как дружок ее избранника находился слева. Она не задирала нос, как тогда, когда они дрались последний раз, не улыбалась, радуясь тому, что из-за нее ломаются копья. Но не было в ее глазах ни возмущения, ни осуждения. Она явно жаждала зрелища. И готовила себя к тому, чтобы уйти отсюда с победителем... Но за кого она болела?.. Максим хотел верить, что за него. А Семен посматривал на нее как на свою собственность, за которую он будет биться насмерть.
Первым в атаку ринулся Кафтанов. Бил он сильно. И разумно – не подставлял под удар голову, не заваливался вперед. Максим уклонялся, бил в ответ, но бронированный подбородок противника пробить не удавалось. Даже кулаки отшиб, пока бил...
Семен продолжал атаковать. Максим пропустил несколько мощных ударов, но на ногах удержался. И, улучив момент, на противоходе нанес убойный «джеб» в печень. Семен крякнул как подстреленный селезень. Скривившись от боли, отступил назад. Максим же бросился ему в ноги, провел подсечку, опрокинул на спину.
Он уже был близок к тому, чтобы взять противника на удушающий прием. Но ему банально не хватило физической силы. Семен взревел как раненый лев, извернулся, подмял его под себя. С силой развел руки в сторону и ударил в лицо головой.
Максим не потерял сознания и даже попытался встать на ноги. Но Семен опередил его. Он первым поднялся с земли и ударил его ногой в живот... Вот когда его тяжелые боты с убойным носком сыграли свою роковую роль.
Удар оказался такой силы, что на какой-то миг Максиму показалось, будто под ним взорвалась граната... Он упал, но Семена это не остановило. Удар ногой в голову погрузил Максима в звенящую темноту...
Глава 3
Майя была так хороша, что не было сил терпеть. Семен опрокинул девушку на спину, полез под сарафан, стянул трусики.
– Ну и кто в доме хозяин? – ревущим голосом спросил он.
И забросил ее ноги к себе на плечи.
– Ты! – испуганно и покорно кивнула Майя.
– А за Максом зачем бегала?
– Не-ет... – закрыв от наслаждения глаза, простонала она.
– А я видел, что ты за ним шла!
– Хотела спросить...
– О чем?
– Потом скажу... Потом... Потом-потом... Потом-потом-потом... Ты зве-ерь... Как же хорошо-о...
Семену и самому было так хорошо, что не хотелось разговаривать. Разговор продолжился лишь после того, как Майя открыла глаза.
– Ты, наверное, хочешь, чтобы я убил этого ублюдка? – спросил он, застегивая ремень на брюках.
Майя натянула на себя простыню, удивленно посмотрела на него.
– Ты уже уходишь?
– Да дела у меня...
– А я сегодня ночью одна буду...
– Клево. Коньяку принесу, колбаски...
– Можно и коньяку, – кивнула она. – У меня как раз событие...
– Вот и я говорю, что событие, – скривился Семен. – С этим учиться будешь... Ты мне так и не ответила. Ты хочешь, чтобы я убил этого козла?
Сегодня он едва удержался от того, чтобы не забить Макса до смерти. А ведь можно было разом решить проблему...
Чувствовал он, что Майка не ровно к нему дышит. Поэтому и подкараулил его сегодня на университетской аллее. Заодно доказал свое право на обладание самым драгоценным на земле телом.
Теперь Майя от него точно никуда не денется... Но все же было бы лучше, если бы он раз и навсегда избавился от своего соперника.
– Не надо его убивать, – покачала она головой.
– Почему?
– Потому что тебя посадят.
– Гы-гы! Кто?
– Как кто? Милиция.
– Прикалываешься? Да мы этих ментов на крюку вертели!
– Кто это мы?
– Я. Чугунок. Матрос... Ты в институт поступила, а меня в бригаду взяли.
– На завод?
– Ну, ты точно прикалываешься!.. Ты думаешь, где я коньячок возьму? На рынке! Мы торгашей на рынке защищать будем, поняла? Мы их защищаем, а они с нами делятся, такая вот раскладушка...
– От кого вы их защищаете?
– От кого... От бандитов, понятное дело...
– А сами вы кто?
– Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша...
– Я не Ксюша!
– Полюбила рэкетира Ксюша... И напрасно твой Витюша, ля, поет... Задушу твоего Витюшу!
– Какого Витюшу?
– Макса!.. Он – гитарист, ля. А я – рэкетир, поняла?
– Какой же он гитарист?
– Ну, ты в натуре! – осклабился Семен. – Я – рэкетир, въезжаешь?! Мы, ля, скоро весь город построим!.. Мне уже тачку пообещали, поняла? Сначала на «девятке», а потом и на «бумере» буду ездить, как Колоб...
– Кто такой Колоб?
– Ну, ты темный лес, Майка! Колоб – это... Это!.. Да круче в городе никого нет! И мы с ним братья, поняла? Мы друг за друга любому глотку перегрызем...
– А-а... Так ты, значит, бандит?
– Ну, ты дура! Не бандит! А рэкетир!.. Мы людей защищаем, поняла?.. Короче, не твоего ума это дело!
– Ты как со мной разговариваешь? – возмутилась Майя.
Семен и сам понял, что его сильно занесло. Но и назад сдавать не собирался. Ведь он действительно крутой парень. За ним – целая бригада. Да что там бригада! Сам Колоб за него мазу держать будет, если что!..
– Молчи, женщина! Восьмое марта еще не скоро!
– Да как ты можешь!
– Да так и могу!.. Лучше молчи!
Стиснув зубы, Семен гневно поднес к ее горлу растопыренную ладонь. Как будто в глотку собирался вцепиться.
Майя испуганно переместилась к стенке. Подобрала под себя ноги, натянула простыню на самый подбородок. И затихла. Теперь она точно знала, кто в доме хозяин!
– Смотри у меня!
Из дома он выходил с высоко поднятой головой. Плечи расправлены, грудь парусом, спина в пояснице прогнута, походка от колена. Под ноги с пронзительно звонким лаем бросилась собачонка с розовым бантом вокруг шеи. Она хотела тяпнуть его за пятку, но получила по зубам тупым носком ботинка. И отлетела к своей хозяйке, дородной тетке в широкополой розовой шляпе.
– Молодой человек!.. – возмущенно вытянулась она в лице.
– Молодой человек у меня штанах, гы-гы! – оскорбительно ухмыльнулся он.
– Да как ты!..
– Заткни пасть, корова! А то сама щас в рог схлопочешь!
Бытие определяет сознание. Так, кажется, учили в школе. Бытие у Семена было криминальное. Братва, рэкет, разборки, стрельба, кровь. Он крутой парень, успевший хлебнуть лиха. За ним бригада. За ним сила! И он может класть где угодно и на кого угодно!
Ему нужно было ехать на заовражскую барахолку, которая теперь по праву сильного принадлежала Колобу и его братве. Пахан передал ее Гурию, а тот, в свою очередь, поставил на точку верного Матроса и «отсыпал» ему полдюжины пацанов из своей бригады. Семен был шестым по счету в этом списке, но его это ничуть не угнетало. Придет время, и он сам займет место Матроса. А потом и Гурия подвинет... А он может!
Он проходил мимо «семерки», припаркованной перед последним подъездом, когда на плечо сзади опустилась чья-то рука.
– Стоять!
Семен среагировал почти мгновенно. Захватил чужую ладонь, пролез под рукой так, чтобы заломить ее за спину незнакомца. Но почему-то сам вдруг оказался в согнутом положении, с рукой на болевом приеме.
– Пусти! – взвыл он.
– А ты не рыпайся, придурок!
Перед ним стоял кряжистый парень с внушительным взглядом. И держал перед глазами раскрытые корочки ментовского удостоверения. Его напарник продолжал заламывать Семену руку.
– Читай!
– Капитан... Синельников... Я больше не буду!
– Что ты не будешь?
– Собачек бить!
– Вот это хорошо, вот это правильно!.. Косарев, давай его в машину!
Капитан Синельников открыл дверцу, Семена впихнули в машину. Один мент сел справа от него, другой слева. Из таких тисков не выбраться.
– Пинчук, поехали!
Сидевший за рулем парень лихо стартовал с места и вывел «семерку» на шоссе.
– Это что, из-за собаки? – недоуменно спросил Семен.
– Ага, из-за собаки! – ухмыльнулся Синельников.
От него пахло луком и бензином.
– Так за это же не сажают!
– Сажают. На задницу. И почки отбивают...
– Не, ну вы, в натуре! Вы хоть знаете, на кого нарвались?! – осмелел Семен.
Он знал, что Колоб здоровается за руку с самим начальником городского УВД. А тут какие-то районные опера, перхоть под ногами крутых пацанов. Их же на перо поставить – не фиг делать. Тот же Гурий отмашку даст, и хана им всем!..
– Нарвались?!. Да нет, это ты, паря, нарвался!
Машина свернула направо, носом уперлась в ржавые ворота. Водитель Пинчук что-то буркнул себе под нос, но из машины вышел. Открыл ворота, загнал машину во двор недостроенного кинотеатра. Это был брошенный долгострой, и некому было гнать отсюда поганой метлой непрошеных гостей.
– Пошли!
Синельников схватил Семена за шкирку, Косарев помог вытолкать его из машины. Под ногой зловеще хрустнул кусок застывшей растворной массы.
Его завели в недостроенное здание, швырнули на запыленный пол гулкого, пронизанного сквозняками вестибюля. Семен крутнулся вокруг своей оси, чтобы удержаться на ногах. Встал в боевую стойку.
Ментов было всего трое. Они хоть и крепкие на вид, но сам он тоже не бисером шит. Одному свернуть челюсть, другому отбить нижнее хозяйство, с третьим будет видно...
– Даже не думай! – хищно усмехнулся Синельников.
И направил на него свой табельный пистолет. И у Семена опустились руки. Но голову на грудь он ронять не стал. Пусть менты не думают, что круче них в городе никого нет. И на них найдется управа. Или братва рыло начистит, или адвокаты в хвост и гриву отымеют. Сейчас не тридцать седьмой год... Семену было не по себе от страха, но это не мешало ему смотреть на ментов исподлобья.
– Зря вы так! – сквозь зубы процедил он.
– Как так? – ухмыльнулся Синельников.
– Я ведь не простой...
– А какой ты? Сложный!.. Косарев!
Мент приближался медленно. Но ударил неуловимо быстро – ногой, в живот. Да с такой силой, что Семен сложился пополам.
– Ну, теперь я вижу, что ты сложный...
Менты дружно рассмеялись. Как пилой по нервам. Козлы!.. От боли подкашивались ноги, Семен едва сдерживался, чтобы не упасть на колени. Рыдать хотелось от такого унижения...
– Думаешь, братва поможет? – с ухмылкой спросил Косарев.
Он переминался с ноги на ногу, потирая кулак. Движения плавные, вкрадчивые. Но в любой момент он готов был взорваться и обрушиться на Семена всей своей мощью.
– И братва... И адвокаты, – сквозь зубы процедил Семен.
– А ты что, в братву веришь? В Бога надо верить, а не в братву. И в нашу родную милицию... Ты в милицию веришь?
– Нет!
– А зря. Милиция все видит, все слышит. И все знает! Про тебя, дебил, в частности!.. Под Гурием ходишь, да?
– При чем здесь Гурий? – встрепенулся Семен.
– А при том, что позавчера драка на заовражской барахолке была. Гурий там зажигал... Или нет?
– Какой Гурий? – взвыл Семен. – Не знаю такого!
– Ну, как не знаешь, если ты под него встал. Или лег, а, Кафтан?
– Кафтан?! – встрепенулся Семен.
– Кликуха у тебя такая. Матрос тебе такую кликуху дал. Или Матроса тоже не знаешь?
– Матроса?! У матросов нет вопросов...
– Сейчас будут!
Синельнков снова дал отмашку Косареву, и тот двинулся на Семена. Он взглядом сканировал тазобедренную область, как будто собирался ударить в пах. Но вдруг выпрыгнул вверх и в стремительном развороте врезал ногой в голову. Это был столь сокрушительный удар, что Семен бревном рухнул на пол.
– За что? – не в силах подняться, пробормотал он.
– Вот и вопросы появились, – хохотнул Синельников.
Он уже спрятал пистолет. Ни к чему было держать Семена под прицелом, когда был такой спец, как Косарев... Не хотел бы Семен, чтобы Макс достиг таких высот в рукопашном бою, как этот парень.
– Ты за это ответишь! – чуть не плача от обиды и бессилия, пробормотал Семен.
– Отвечать будешь ты, клоун! – засмеялся Косарев.
Он склонился над Семеном, ногой уперся в его спину, двумя руками обхватил голову.
– Я тебе сейчас шею сверну, хочешь?
– Не-ет!!!
– Тогда как на духу говори! Ходишь под Гурием?
– Да!
– Матроса знаешь?
– Да!
– Куда труп Джина спрятали?
– Что?
Косарев сумел внушить Семену, что сможет сломать ему шейные позвонки. От страха развязался какой-то узелок в мочевом пузыре, в штанах вдруг стало тепло. Но все же Семен догадался прикусить язык. Сказать ментам про Джина – значит подписать себе приговор.
1 2 3 4 5
– И чо?
– Да все туда же... У них теперь любовь, все, как говорится, в ажуре...
– Ну, если любовь, тогда ладно...
Матрос остановил машину, высадил Семена, а сам вместе с Чугунком отправился к проституткам. Что Семена вовсе не расстроило. Может, он и был невысокого мнения о Майе, но из женщин в этой жизни хотел только ее.
* * *
Сопровождаемый взглядом палец плавно скользил по фамилиям в списке.
«Скородумов М.А...»
Максим с облегчением выдохнул застоявшийся в легких воздух, полной грудью набрал свежий. Его фамилия значилась в списке поступивших, значит, семнадцать лет прожиты не зря.
Но радость вдруг сменилась печалью. Потому что в толпе абитуриентов он увидел Майю. Распущенные волосы, оголенные плечи, короткий приталенный сарафан, босоножки на высоченном каблуке. Яркая улыбка, ослепительное сияние красоты. Похоже, она тоже поступила. Но ее радость ничем не была омрачена. Потому как в личной жизни у нее все чудесно. Она встречается с Семеном, она спит с ним... Дрянь...
Закусив губу, он повернулся к ней спиной. Обидно до слез. Два года с ней гулял, и ничего. А только Семен занял его место, как Майка прыгнула к нему в постель... И зачем он только поступал в этот чертов университет? Да еще на один с ней факультет. Лучше бы в сельхозинститут поступил. Лишь бы от нее подальше...
– Макс!
Майя нагнала его, пальцами легонько тронула за плечо.
– Чего?
Он не остановился, всего лишь сбавил ход. И не смотрел на нее.
– Не поступил?
– Тебе не все равно?
Он объявил ей бойкот еще давно. Сразу после своего поражения. Они вместе сдавали экзамены в школе, вместе поступали на юридический. И при этом не общались между собой. Оба делали вид, что не замечают друг друга... Но, похоже, Майя первой пошла ему навстречу. Только какой в том прок? Сможет ли Максим простить ей Семена?.. Да и не попросит она прощения.
– Нет.
– Тогда могла бы и мою фамилию увидеть... Ты же только свою искала.
– Да! Только свою! – В ее голосе звякнули остервенелые нотки.
Максим промолчал. Как будто ему не о чем было говорить с ней. У нее своя жизнь, у него своя.
Он ускорил шаг, и Майя отстала. Но нагнала его у фонтана на главной университетской аллее.
– Макс, ну чего ты злишься? – уязвленно спросила она.
– Я не злюсь, я радуюсь. Я же поступил... Будем теперь мозолить глаза друг другу.
– Это плохо?
– Да нет. Передай своему Семе, пусть за тебя не беспокоится. С моей стороны ему ничего не угрожает. Потому что нужна ты мне, как собаке пятая нога!
– А я думала, что ты драться будешь, – огорошила его Майя.
– Что?! – останавливаясь, в праведном возмущении протянул он.
– Я тебе что, правда больше не нужна? – обиженно выпятив нижнюю губку, спросила она.
– Ты спишь с ним? Спишь! Ну и спи дальше!.. Сука!
Он повернулся к ней спиной и стремительно зашагал прочь от нее.
– Ну и козел! – донеслось ему вслед.
Драться за нее... Максим презрительно усмехнулся. Много чести драться за эту сучку!.. Но драться он будет. Обязательно будет. Сейчас он сходит домой, переоденется и отправится на тренировку. Сегодня у него по расписанию вольная борьба. Оказывается, в сочетании с боксом – это грозное оружие...
– Ты, урод! – донеслось откуда-то сбоку.
Максим резко остановился, повернулся на голос и увидел Семена.
Этот громила, похоже, продолжал умственно деградировать. Зато прогрессировал физически. За месяц, что Максим не видел его, он заметно раздался в плечах. Бычья шея, бицепсы и трицепсы, как у разогретого культуриста. Свирепые глаза, злобный оскал... И был он не один. Рядом с ним стоял такой же бритоголовый амбал. Латунные цепи, майки, спортивные штаны, на ногах – боты с тяжелыми прочными носками.
– От урода слышу! – не остался в долгу Максим.
– Поговорим? – зловеще спросил Семен.
– Друга своего оставь, и пойдем.
– Да ты не псыкай. Мой братан только смотреть будет. Как я из тебя отбивную буду делать... Ну, чо, пошли?
Максиму было не по себе. Уж больно грозно выглядел Семен. Слишком разные у них весовые категории... Но виду он не подал. С пренебрежительным выражением на лице зашел за трансформаторную будку, где их никто не мог видеть, расстегнул пуговицы на рубашке.
– Я тебя ща убивать буду! – злобно ощерился Семен.
– Не, убивать не надо, – оскалился его дружок. – Просто инвалидом сделай. Чтобы всю жизнь на аптеку работал. А «утку» под кровать мы ему подарим, гы-гы...
Максим снял рубашку, встал в стойку. Все внимание на Семена, но все же он заметил Майю. Она не пыталась помешать поединку, но встала справа от Максима, в то время как дружок ее избранника находился слева. Она не задирала нос, как тогда, когда они дрались последний раз, не улыбалась, радуясь тому, что из-за нее ломаются копья. Но не было в ее глазах ни возмущения, ни осуждения. Она явно жаждала зрелища. И готовила себя к тому, чтобы уйти отсюда с победителем... Но за кого она болела?.. Максим хотел верить, что за него. А Семен посматривал на нее как на свою собственность, за которую он будет биться насмерть.
Первым в атаку ринулся Кафтанов. Бил он сильно. И разумно – не подставлял под удар голову, не заваливался вперед. Максим уклонялся, бил в ответ, но бронированный подбородок противника пробить не удавалось. Даже кулаки отшиб, пока бил...
Семен продолжал атаковать. Максим пропустил несколько мощных ударов, но на ногах удержался. И, улучив момент, на противоходе нанес убойный «джеб» в печень. Семен крякнул как подстреленный селезень. Скривившись от боли, отступил назад. Максим же бросился ему в ноги, провел подсечку, опрокинул на спину.
Он уже был близок к тому, чтобы взять противника на удушающий прием. Но ему банально не хватило физической силы. Семен взревел как раненый лев, извернулся, подмял его под себя. С силой развел руки в сторону и ударил в лицо головой.
Максим не потерял сознания и даже попытался встать на ноги. Но Семен опередил его. Он первым поднялся с земли и ударил его ногой в живот... Вот когда его тяжелые боты с убойным носком сыграли свою роковую роль.
Удар оказался такой силы, что на какой-то миг Максиму показалось, будто под ним взорвалась граната... Он упал, но Семена это не остановило. Удар ногой в голову погрузил Максима в звенящую темноту...
Глава 3
Майя была так хороша, что не было сил терпеть. Семен опрокинул девушку на спину, полез под сарафан, стянул трусики.
– Ну и кто в доме хозяин? – ревущим голосом спросил он.
И забросил ее ноги к себе на плечи.
– Ты! – испуганно и покорно кивнула Майя.
– А за Максом зачем бегала?
– Не-ет... – закрыв от наслаждения глаза, простонала она.
– А я видел, что ты за ним шла!
– Хотела спросить...
– О чем?
– Потом скажу... Потом... Потом-потом... Потом-потом-потом... Ты зве-ерь... Как же хорошо-о...
Семену и самому было так хорошо, что не хотелось разговаривать. Разговор продолжился лишь после того, как Майя открыла глаза.
– Ты, наверное, хочешь, чтобы я убил этого ублюдка? – спросил он, застегивая ремень на брюках.
Майя натянула на себя простыню, удивленно посмотрела на него.
– Ты уже уходишь?
– Да дела у меня...
– А я сегодня ночью одна буду...
– Клево. Коньяку принесу, колбаски...
– Можно и коньяку, – кивнула она. – У меня как раз событие...
– Вот и я говорю, что событие, – скривился Семен. – С этим учиться будешь... Ты мне так и не ответила. Ты хочешь, чтобы я убил этого козла?
Сегодня он едва удержался от того, чтобы не забить Макса до смерти. А ведь можно было разом решить проблему...
Чувствовал он, что Майка не ровно к нему дышит. Поэтому и подкараулил его сегодня на университетской аллее. Заодно доказал свое право на обладание самым драгоценным на земле телом.
Теперь Майя от него точно никуда не денется... Но все же было бы лучше, если бы он раз и навсегда избавился от своего соперника.
– Не надо его убивать, – покачала она головой.
– Почему?
– Потому что тебя посадят.
– Гы-гы! Кто?
– Как кто? Милиция.
– Прикалываешься? Да мы этих ментов на крюку вертели!
– Кто это мы?
– Я. Чугунок. Матрос... Ты в институт поступила, а меня в бригаду взяли.
– На завод?
– Ну, ты точно прикалываешься!.. Ты думаешь, где я коньячок возьму? На рынке! Мы торгашей на рынке защищать будем, поняла? Мы их защищаем, а они с нами делятся, такая вот раскладушка...
– От кого вы их защищаете?
– От кого... От бандитов, понятное дело...
– А сами вы кто?
– Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша...
– Я не Ксюша!
– Полюбила рэкетира Ксюша... И напрасно твой Витюша, ля, поет... Задушу твоего Витюшу!
– Какого Витюшу?
– Макса!.. Он – гитарист, ля. А я – рэкетир, поняла?
– Какой же он гитарист?
– Ну, ты в натуре! – осклабился Семен. – Я – рэкетир, въезжаешь?! Мы, ля, скоро весь город построим!.. Мне уже тачку пообещали, поняла? Сначала на «девятке», а потом и на «бумере» буду ездить, как Колоб...
– Кто такой Колоб?
– Ну, ты темный лес, Майка! Колоб – это... Это!.. Да круче в городе никого нет! И мы с ним братья, поняла? Мы друг за друга любому глотку перегрызем...
– А-а... Так ты, значит, бандит?
– Ну, ты дура! Не бандит! А рэкетир!.. Мы людей защищаем, поняла?.. Короче, не твоего ума это дело!
– Ты как со мной разговариваешь? – возмутилась Майя.
Семен и сам понял, что его сильно занесло. Но и назад сдавать не собирался. Ведь он действительно крутой парень. За ним – целая бригада. Да что там бригада! Сам Колоб за него мазу держать будет, если что!..
– Молчи, женщина! Восьмое марта еще не скоро!
– Да как ты можешь!
– Да так и могу!.. Лучше молчи!
Стиснув зубы, Семен гневно поднес к ее горлу растопыренную ладонь. Как будто в глотку собирался вцепиться.
Майя испуганно переместилась к стенке. Подобрала под себя ноги, натянула простыню на самый подбородок. И затихла. Теперь она точно знала, кто в доме хозяин!
– Смотри у меня!
Из дома он выходил с высоко поднятой головой. Плечи расправлены, грудь парусом, спина в пояснице прогнута, походка от колена. Под ноги с пронзительно звонким лаем бросилась собачонка с розовым бантом вокруг шеи. Она хотела тяпнуть его за пятку, но получила по зубам тупым носком ботинка. И отлетела к своей хозяйке, дородной тетке в широкополой розовой шляпе.
– Молодой человек!.. – возмущенно вытянулась она в лице.
– Молодой человек у меня штанах, гы-гы! – оскорбительно ухмыльнулся он.
– Да как ты!..
– Заткни пасть, корова! А то сама щас в рог схлопочешь!
Бытие определяет сознание. Так, кажется, учили в школе. Бытие у Семена было криминальное. Братва, рэкет, разборки, стрельба, кровь. Он крутой парень, успевший хлебнуть лиха. За ним бригада. За ним сила! И он может класть где угодно и на кого угодно!
Ему нужно было ехать на заовражскую барахолку, которая теперь по праву сильного принадлежала Колобу и его братве. Пахан передал ее Гурию, а тот, в свою очередь, поставил на точку верного Матроса и «отсыпал» ему полдюжины пацанов из своей бригады. Семен был шестым по счету в этом списке, но его это ничуть не угнетало. Придет время, и он сам займет место Матроса. А потом и Гурия подвинет... А он может!
Он проходил мимо «семерки», припаркованной перед последним подъездом, когда на плечо сзади опустилась чья-то рука.
– Стоять!
Семен среагировал почти мгновенно. Захватил чужую ладонь, пролез под рукой так, чтобы заломить ее за спину незнакомца. Но почему-то сам вдруг оказался в согнутом положении, с рукой на болевом приеме.
– Пусти! – взвыл он.
– А ты не рыпайся, придурок!
Перед ним стоял кряжистый парень с внушительным взглядом. И держал перед глазами раскрытые корочки ментовского удостоверения. Его напарник продолжал заламывать Семену руку.
– Читай!
– Капитан... Синельников... Я больше не буду!
– Что ты не будешь?
– Собачек бить!
– Вот это хорошо, вот это правильно!.. Косарев, давай его в машину!
Капитан Синельников открыл дверцу, Семена впихнули в машину. Один мент сел справа от него, другой слева. Из таких тисков не выбраться.
– Пинчук, поехали!
Сидевший за рулем парень лихо стартовал с места и вывел «семерку» на шоссе.
– Это что, из-за собаки? – недоуменно спросил Семен.
– Ага, из-за собаки! – ухмыльнулся Синельников.
От него пахло луком и бензином.
– Так за это же не сажают!
– Сажают. На задницу. И почки отбивают...
– Не, ну вы, в натуре! Вы хоть знаете, на кого нарвались?! – осмелел Семен.
Он знал, что Колоб здоровается за руку с самим начальником городского УВД. А тут какие-то районные опера, перхоть под ногами крутых пацанов. Их же на перо поставить – не фиг делать. Тот же Гурий отмашку даст, и хана им всем!..
– Нарвались?!. Да нет, это ты, паря, нарвался!
Машина свернула направо, носом уперлась в ржавые ворота. Водитель Пинчук что-то буркнул себе под нос, но из машины вышел. Открыл ворота, загнал машину во двор недостроенного кинотеатра. Это был брошенный долгострой, и некому было гнать отсюда поганой метлой непрошеных гостей.
– Пошли!
Синельников схватил Семена за шкирку, Косарев помог вытолкать его из машины. Под ногой зловеще хрустнул кусок застывшей растворной массы.
Его завели в недостроенное здание, швырнули на запыленный пол гулкого, пронизанного сквозняками вестибюля. Семен крутнулся вокруг своей оси, чтобы удержаться на ногах. Встал в боевую стойку.
Ментов было всего трое. Они хоть и крепкие на вид, но сам он тоже не бисером шит. Одному свернуть челюсть, другому отбить нижнее хозяйство, с третьим будет видно...
– Даже не думай! – хищно усмехнулся Синельников.
И направил на него свой табельный пистолет. И у Семена опустились руки. Но голову на грудь он ронять не стал. Пусть менты не думают, что круче них в городе никого нет. И на них найдется управа. Или братва рыло начистит, или адвокаты в хвост и гриву отымеют. Сейчас не тридцать седьмой год... Семену было не по себе от страха, но это не мешало ему смотреть на ментов исподлобья.
– Зря вы так! – сквозь зубы процедил он.
– Как так? – ухмыльнулся Синельников.
– Я ведь не простой...
– А какой ты? Сложный!.. Косарев!
Мент приближался медленно. Но ударил неуловимо быстро – ногой, в живот. Да с такой силой, что Семен сложился пополам.
– Ну, теперь я вижу, что ты сложный...
Менты дружно рассмеялись. Как пилой по нервам. Козлы!.. От боли подкашивались ноги, Семен едва сдерживался, чтобы не упасть на колени. Рыдать хотелось от такого унижения...
– Думаешь, братва поможет? – с ухмылкой спросил Косарев.
Он переминался с ноги на ногу, потирая кулак. Движения плавные, вкрадчивые. Но в любой момент он готов был взорваться и обрушиться на Семена всей своей мощью.
– И братва... И адвокаты, – сквозь зубы процедил Семен.
– А ты что, в братву веришь? В Бога надо верить, а не в братву. И в нашу родную милицию... Ты в милицию веришь?
– Нет!
– А зря. Милиция все видит, все слышит. И все знает! Про тебя, дебил, в частности!.. Под Гурием ходишь, да?
– При чем здесь Гурий? – встрепенулся Семен.
– А при том, что позавчера драка на заовражской барахолке была. Гурий там зажигал... Или нет?
– Какой Гурий? – взвыл Семен. – Не знаю такого!
– Ну, как не знаешь, если ты под него встал. Или лег, а, Кафтан?
– Кафтан?! – встрепенулся Семен.
– Кликуха у тебя такая. Матрос тебе такую кликуху дал. Или Матроса тоже не знаешь?
– Матроса?! У матросов нет вопросов...
– Сейчас будут!
Синельнков снова дал отмашку Косареву, и тот двинулся на Семена. Он взглядом сканировал тазобедренную область, как будто собирался ударить в пах. Но вдруг выпрыгнул вверх и в стремительном развороте врезал ногой в голову. Это был столь сокрушительный удар, что Семен бревном рухнул на пол.
– За что? – не в силах подняться, пробормотал он.
– Вот и вопросы появились, – хохотнул Синельников.
Он уже спрятал пистолет. Ни к чему было держать Семена под прицелом, когда был такой спец, как Косарев... Не хотел бы Семен, чтобы Макс достиг таких высот в рукопашном бою, как этот парень.
– Ты за это ответишь! – чуть не плача от обиды и бессилия, пробормотал Семен.
– Отвечать будешь ты, клоун! – засмеялся Косарев.
Он склонился над Семеном, ногой уперся в его спину, двумя руками обхватил голову.
– Я тебе сейчас шею сверну, хочешь?
– Не-ет!!!
– Тогда как на духу говори! Ходишь под Гурием?
– Да!
– Матроса знаешь?
– Да!
– Куда труп Джина спрятали?
– Что?
Косарев сумел внушить Семену, что сможет сломать ему шейные позвонки. От страха развязался какой-то узелок в мочевом пузыре, в штанах вдруг стало тепло. Но все же Семен догадался прикусить язык. Сказать ментам про Джина – значит подписать себе приговор.
1 2 3 4 5