— Завтра же узнаю, где живет проводница… Диктуй номер поезда, вагона, время отправления из Москвы. Если проводница местная — дай-то Бог — отыщем. Ребятки у нас хваткие — помогут.Я продиктовал требуемые сведения, наспех попрощался с Марийкой, похлопал Ваютина по плечу и помчался на остановку трамвая.Время приближалось к полуночи… 24 Против ожидания выговора не последовало. Дежурная снисходительно посмеялась… Вот пошли отдыхающие! Не успеют место занять в комнате — галопом бегут к бабам, не остановишь. Впору привязывать их за известное мужское место.Слава Богу, Ларин уже спал. Зато утром он выразительно прошелся по некоторым мужикам, которые вместо лечения транжирят оставшиеся силы неизвестно где и с кем. Все это высказано с таким ехидным подтекстом, что у меня засосало под ложечкой и пальцы сжались в кулаки. Врезать бы блондину так, чтобы мозги заняли положенное для них место!… Нельзя. Приходится делать вид — ничего не услышал или не понял.— Честно говоря, я испугался за вас. Время сейчас аховое, вполне можно схлопотать либо удар ножом, либо пульку… Прошу вас впредь не терзать и без того издерганную нервную систему соседа по комнате. Захочется совершить очередной «вирах» — предупредите.— А вы не волнуйтесь, — в свою очередь продемонстрировал я трогательную заботу. — Чаще бывайте на свежем воздухе, выполняйте все врачебные назначения… Кстати, почему бы вам не развеяться, не поехать на экскурсию?— Терпеть не могу официальных поездок, — провел Ларин ребром ладони от себя, словно оттолкнул сделанное ему предложение. Неординарный жест и страшно знакомый… У кого я мог видеть его? — Предпочитаю книги, газеты и одиночные прогулки… А вас все же прошу не рисковать, не бродить ночами по малознакомому городу.Я отмолчался, покорно наклонил повинную голову. А в груди накапливалось самое настоящее бешенство. Подобные эмоции для сыщика противопоказаны. Главное при работе с «об»ектом» — абсолютное спокойствие и наблюдательность. Вот я и походил по коридору, восстанавливая нормальное состояние. Не прошло и пяти минут, как бешенство сменилось холодной насмешкой над самим собой…После завтрака мы с Лариным отправились на процедуры: он — на какое-то прогревание, я — на кислородную ванну. Лежа по горло в щекочущей тело воде, я вспомнил, что не пошел на кардиограмму — забыл самым постыдным образом.И, вообще, что за манера у санаторных медиков мучить подопечных множеством процедур! Люди приехали отдохнуть, расслабиться, а их окунают в ванны, подключают к дурацким электрическим приборам, заставляют сдавать десятки анализов!Сегодня же пойду к сверхзаботливой Марии Васильевне и вручу ультиматум. Мне ведь недолго уложить в чемодан скудные пожитки и переехать в приличный Дом Отдыха. Где — ни кардиограмм, ни анализов — полная свобода.То ли под влиянием ванны, то ли от полубессонной ночи я сладко задремал. А когда выбрался в коридор и увидел сидящую на диванчике Ленку, начисто позабыл и о настырных процедурах, и о дурацком ультиматуме. В голове снова закопошились мысли о затеянном расследовании убийства Крымова.Передо мной — вдова убитого, подозреваемая мною в совершении страшного преступления. Я обязан «раскрыть» её, убедиться в справедливости своих подозрений, либо — в невиновности несчастной женщины.Направился я к вдовушке и… притормозил метрах в пяти от нее, рядом с выставленными для удобства отдыющих мягкими креслами. Словно споткнулся о невидимый камень. Крымова была не одна — о чем-то беседовала с простушкой. Как и на парковой скамье, шутила, смеялась, передергивала полными плечиками.Вот я и решил не форсировать события, понаблюдать за женщиной со стороны. Кроме того, мне мешала болтливая ленкина «подружка». Один раз я уже засветился — в парке, проявишь внимание к Крымовой вторично — полсанатория с подачи простушки прииется отслеживать завязку курортного романа.Помог случай.Из ванной кабинки, на ходу вытирая полотенцем лысину, выбрался тот самый мужик в шортах, которого подцепила в парке Людмила. При виде кавалера она вспорхнула и полетела к нему навстречу. Повисла на его руке и они, оживленно беседуя, пошли к выходу.Увидев меня, Лена потускнела… Впрочем, резкая перемена настроения бывщей любовницы меня уже не удивила. Начинаю привыкать.— Телеграммы венькиным родственникам отбила? Сотрудникам фирмы сообщила? — спросил я, присаживаясь на узкий диванчик.— Решила сделать это вместе с тобой, — тихо ответила вдова, преданно глядя мне в лицо. — Не знаю, что писать и как говорить…— Тогда не будем терять времени. Пошли.На почте она под мою диктовку написала две телеграммы родственникам и одну — в крымовскую фирму. Решили ограничиться этим — не звонить.— Погуляй минут пятнадцать по парку, — распорядился я. — Мне тоже необходимо написать несколько писем…— Светлане?Обычный, казалось бы, вопрос, но я уловил в нем нотку ревности. Умело спрятанную, едва заметную.— И жене — тоже, — злорадно подтвердил я. Ибо не мог простить ангелочку давней измены. — И ещё — друзьям…Лена промолчала. Она достаточно умна, чтобы не распознать спрятанную мной обиду. Поднялась и вышла из помещения почты.Писать я, конечно, никому не собирался. Тем более, Светлане. Отстегнул из более, чем скромного бюджета отпускного сыщика пятьдесят деревянных и позвонил в Козырьково. Пересиливая взыгравшееся самолюбие, поросил узнать состояние счетов в банке Крымова, разведать с какими фирмами поддерживал он деловые отношения, поработать с окружением бизнесмена.На первый взгляд, задания просты и легковыполнимы. Но это впечатление обманчиво — ребятам придется затратить уйму времени и сил.— Ты поехал отдыхать или работать?— На пустые разговоры нет ни времени, ни денег, — отрезал я. — Сделаете — хорошо, откажетесь — обойдусь.— Залечился отпускник — шутки перестал понимать… По возможности сделаем. У нас, как всегда, — запарка, а ты — наваливаешь.— О Крымове слышал?— Твой дружок, набитый деньгами, к которому сбежала твоя любовь? — словно читая досье, выдал необходимые сведения приятель. _ Что с ним?— Убит. Поэтому и звоню.— Сделаем, — на это раз уверенно заявил сыщик. — Позвони через пару дней. Продублируем в пятигорский угрозыск,Два— три дня -не срок, можно потерпеть. Тем более, что времени зря не потеряю — на пару с Витюней провентилирую подозрительную проводницу…Вышел из административного отделения и снова нырнул в тамбур.На скамье, спрятанной в каменную нишу рядом с входом — Лена и… Ларин. Я замер на подобии охотничьей собаки, увидевшей беспечно разгуливающих двух фазанов — самца и самку. Они беседовали, будто старые добрые друзья и, как мне показалось, обменивались понимающими улыбками.Кажется, не произошло ничего страшного. Крымова и Ларин знакомы друг с другом, общались в поезде и по приезду в саторий. Никакого криминала — обычная встреча. И все же, о чем они беседуют?Я осторожно приоткрыл стекляную дверь, прислушался.— Что же все таки произошло в Майском?Странное, если не сказать больше, любопытство. Главное Ларину известно — Крымов умер, а все остальное, как бы помягче выразиться, должно быть ему неинтересно.— Разве Раков вам не рассказал?Умница, какая же ты, Леночка, умница! Прикрылась мною, как непробиваемым щитом. Дескать, узнайте подробности у вашего соседа по комнате.— Я не спрашивал у Вячеслава Тимофеевича, а сам он ничего об этом не говорил.Поэтому и не спрашивал, хитрец, что знал — не откроюсь. Не потому, что скрытен — просто с подозреваемыми сыщики не откровеничают. Ни в малом, ни в большом.— Скорей всего, Слава ничего вам не поведал по простой причине — кроме смерти мужа, в Майском — нткаких происшествий…Не женщина — дипломат, хитрый и изворотливый. Ей бы работать в адвокатуре, а не кокетничать с посторонними мужиками…Подслушивание само по себе премерзкое занятие. Тем более, когда «слухач» таится в слишком опасном месте. Сзади меня загремели шаги, оборвались возле двери. Начмед санатория с удивлением посмотрел на странного отдыхающего, который в такую прекрасную погоду предпочитает душный тамбур тенистой аллее санаторного парка… 25 Вечером пришлось в очередной раз пожертвовать санаторным ужином. Правда, Марийка успешно компенсировала потерю, но повторная выволочка от ехидного соседа по комнате обеспечена.Успехи Ваютина оказались такими обширными и прспективными, что за них не жалко отдать не только ужин, но и завтрак с обедом. Витюня не ограничился выполнением моих поручений, но и узнал некоторые интересные подробности, способствующие дальнейшему развитию всех версий.— Главврач Майской больницы сообщил в милицию о том, что снятый с поезда Москва-Кисловодск заболевший бизнесмен Крымов скончался от сердечного приступа. Об отравлении — ни слова. Поэтому уголовное дело не заведено и расследование не проводилось… Это — первое…Ай да очкарик, ай да эскулап поселкового значения! Выкрутился-вывернулся из сложного положения. Пусть ему ничего и не грозило, но избегнул расспросов, дознаний. Умер человек обычной смертью, моторчмик засбоил, такое часто бывает.— Дальше, — продолжил Витюня, заглядывая в потрепанный блокнот. — Все попытки поймать главаря банды, захватившей больницу, оказались тщетными. Исчез бандюга. Но допрос двух боевиков дал кое-что. Прежде всего, налет вершили не чеченские террористы — преступники, маскирующиеся под них. Главарь не чеченец, но и не русский, Предположительно, грузин… В банде не было ни одного кавказца — русские, прибалты, один узбек и один азербайджанец. Полный интернанационал. Цель нападения на больницу — получение выкупа…— Но как все это стыкуется с убийством Крымова?— Представь себе такую ситуацию — некто, планируя покушение на приговоренного мафией бизнесмена, поручает бандитам, задумавшим прибарахлиться путем захвата заложников в поселковой больнице, добить Крымова. Если его не прикончит яд…Витюня мог бы и не распинаться — я понял его с полуслова. Пока он торопливо выкладывал свои доводы и догадки, я успел выняньчить не менее веские возражения.— Тяжеловесно и…сшито гнилыми нитками, — с наслаждением подколол я друга. — Нет ни одного факта — одна голая фантазия. Как поется в известной песенке: в каждой строчке — только точки, догадайся, мол, сама…— Вот и догадывайся. Привык глотать все разжеванное — поработай зубами, пошевели заржавевими извилинами!Сколько времени мы с Витюней знаем друг друга, столько и пикируемся. Поглядишь со стороны — мужики вот-вот пустят в ход кулаки, начнут друг другу чистить морды. На самом же деле мне ещё не приходилось встречать более сильной привязанности, более чуткого отношения, чем у нас.Вот и сейчас, выслушав сомнения Ваютина в моих мыслительных способностях, я до боли стиснул зубы и сжал кулаки.— Не надоело зубатиться?— С тебя, лапонька, беру пример, — ласково улыбнулся Витюня. — Ладно, прожуем. Давай — по делу.Я несколько минут молчал, гася в себе злость. Ваютин понимающе улыбался. Улыбок у него — неисчислимое количество. Разномастных и разнокалиберных, злых и добрых, грустных и радостных. Он умел так пользоваться этой «обоймой», что одна улыбка плавно переходила в другую, злая сменялась доброй, ехидная — ласковой.— Что с проводницей? Нашел?— А как же! — радостно закричал Витюня. — Полная удача… Надежда Семеновна Тиберидзе проживает в Пятигорске в частном доме. Адрес известен и мы с тобой завтра же нанесем ей визит вежливости… Если, конечно, выкроишь время между двумя процедурами…— Выкрою, обязательно выкрою. Понадобится — вообще не пойду… Больше ничего не удалось узнать?— А тебе этого мало? — по настоящему обиделся сыщик. — Весь угрозыск города заставил на тебя работать. Ребята заинтересовались и вкалывают по черному. Все свои дела забросили…— Результаты?— За одни сутки? Аппетиты у тебя, Славка, непомерные стали. Можно подумать, что ты не сыщик с солидным стажем работы в органах, а стажер, недавно перешагнувщий порог уголовки.Но я видел, что результаты у Ваютина имеются. Проводница — далеко не единственный его успех. Видел по многозначительным ухмылочкам, по блеску в сощуренных глазах.— Кое-что удалось раскопать. Проводница — разведенка, воспитывает дочь тринадцати лет. А знаешь, где проживает бывший муж Надежды Семеновны?Витюня замолчал, не сводя с меня торжествующий взгляд. Дескать, вижу — не знаешь и даже не догадываешься.Пришлось признаться в полном неведении. Не словами — недоуменным пожатием плеч. Да и откуда мне знать какого то Тиберидзе? И какое это имеет отношение к смерти Крымова?— Держись за стул, малыш… Муж Надежды Семеновны живет в поселке Майском… Представляешь совпадение?… И ещё — Вахтанг Тиберидзе исчез из поселка в ту самую ночь, когда бандиты захватили больницу… Как тебе моя новость?— Потрясающая… И не нашли?— Ищут пожарные, ищет милиция, — невесело пропел Ваютин. Достал из кармана пачку фотокарточек, развернул их веером. — Похож на твоего главаря?На фотокарточке — черноволосый мужчина лет сорока с небольшим. Нос — крючком,, черные усы и такая же бородка. Лохматые брови нависают над узкими глазами…— Я уже говорил — главарь был в колпаке и я не видел его лица…Итак, появился новый персонаж, следовательно, получила право на существование ещё одна версия. Шаткая и непредсказуемая… 26 Улица, спотыкаясь возле в»ездов в частные гаражи и калитки, карабкалась в гору. На лавочках возле домов сидели в тени старики и старухи, играли дети. Шатаясь, добирался до родного жилья перебравший парень. Из окна небольшого домика на всю улицу орал магнитофон.Все обыденно и привычно — слепок с других городов и поселков.У меня в голове «спотыкались» растерянные мысли. Все принятые для дальнейшей разработки версии как бы устоялись, перестали будоражить сознание. Обычная работа. Ранее немало пришлось мне расследовать и простые, и сложные дела, ошибаться и исправлять ошибки. Ушибы от столкновения с ними долго болели, вызывая раздражение и злость.Но такого запутанного преступления, как убийство Крымова, встречать не доводилось. Прежде всего, по множеству «действующих лиц» и по «стыковке», казалось бы, разных по направленности событий. К примеру, отравление в поезде и налет терористов на мирную больничку в поселке. Есть ли связь между этими событиями или она нафантазирована мной и Ваютиным?Каждый день приносит новости. И ободряющие, подталкивающие нас к дополнительному изучению то одной, то другой версии. И неожиданные, отвергающие, казалось бы, железобетонные предположения. И такие, которые сводят только-что начатое исследование добытых фактов практически к нулю.Теперь появился некий Тиберидзе, разведенный муж проводницы поезда, заподозренной в причастности к отравлению. Сам он — не менее подозрительная личность. Возможно, связан с бандой, напавшей на больницу. Не исключено — активный участник этой банды.Если принять за аксиому причастность бывшей жены Вахтанга к отравлению бизнесмена, то разоблачение Тиберидзе — конец ниточки, за которую обязательно следует потянуть. Ибо на её противоположном конце может оказаться разгадка многих непонятных событий…Витюня шел рядом со мной, задумчиво насвистывая какую-то лихо закрученную мелодию. Я знаю его как самого себя, даже лучше чем себя, ибо в своих привычках разобраться намного сложней, нежели в чужих. Посвистывание — верный признак неприятных мыслей, одолевающих пятигорского пинкертона.Что перемалывается за нахмуренным, перерезанным глубокой морщиной лбом Витюни? Варианты предстоящей беседы с проводницей или пути поисков исчезнувшего бывшего её мужа? Может быть, там зарождается новая версия?— О чем задумался? — не выдержал я напряжения, исходящего от спутника. — Какие мысли прогуливаются в пустой башке?Ехидина пропущена мимо ушей. Очередная странность. Витюня терпеть не может быть безответной мишенью, как правило, отвечает тем же. А тут — молчок.— И долго ты собираешься хранить многозначительное молчание? — наступал я. — Будь другом, поделись…Долго упрямиться — не в ваютинском характере. Тем более, долго молчать.— Ладно, слушай, — без привычной улыбочки согасился он. — Вчера в Минводах совершенно дерзкое ограбление магазина. Сторожу пред»явили служебное удостоверение сотрудника уголовного розыска… Ракова.От неожиданности я онемел. Пойди докажи, что ты в это время балдел в кислородной ванне либо грел мощи под лучами искусственного солнышка.— И ты… поверил?В ответ — презрительный взгляд, сдобренный такой же полуулыбкой.— Поверил в то, что имею дело с глупцом, — проворчал Витюня. — Правда, начальство порекомендовало повнимательней присмотреться к отпускнику, запросить данные на него с места службы.— Запросил?— Я и без запросов и допросов знаю, с кем имею дело… Короче, перестань становиться на дыбы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19