Простой редактор не обременен ответственностью и свободен, как птица в полете, главный же обязан принимать решения. А это – самое сложное занятие, потому как за всякое принятое решение приходится отвечать. Главный редактор – лицо газеты.Обиженные публикациями, страждущие напечататься, просто сумасшедшие устраивают атаки на газеты, добиваясь приема непременно у главного редактора. Нутром они понимают, что остальные сотрудники могут поговорить с ними, посочувствовать, послать на хрен, но окончательное решение за главным. Правдами и не правдами они достают телефоны главных редакторов – служебные и домашние, терроризируют их в полном смысле слова.Еще год назад Яков Павлович Якубовский опасался печатать свой служебный телефон на последней странице «Свободных новостей плюс», но один из коллег, главный редактор другого «желтого» издания, надоумил его, что делает это Якубовский зря.– Не напечатаешь служебный телефон, раздобудут домашний. Уж лучше решать производственные проблемы в рабочее время, а дома отдыхать.Поэтому от каждого телефонного звонка, раздающегося в кабинете, Яков Павлович вздрагивал.– Алло! – немного испуганно бросил он в трубку, переждав положенные две трели большого, как первые калькуляторы, офисного телефонного аппарата.– Мне нужна Белкина, – безо всякого предисловия взволнованно выпалил абонент.– Белкина здесь не сидит, вы попали к главному редактору.– Мне нужна Белкина, – так, словно был глухим и не слышал обращенных к нему слов, нервно закричал абонент. В его голосе слышалась незамаскированная угроза.– Белкиной здесь нет.– Но это «Свободные новости плюс» и Белкина работает у вас?– Перезвоните ей по телефону… – начал главный редактор, но ему не дали договорить.– Мне по хрен твои телефоны, урод несчастный! – кричал звонивший. – Если сейчас же со мной не будет говорить Белкина, я вам устрою!Главный редактор в сердцах бросил трубку, но буквально через пять секунд телефон зазвонил вновь.– Если еще раз бросишь трубку, пожалеешь!– Твою мать, – зло буркнул главный редактор. Он отыскал Варвару в редакции.– Варя, с тобой какой-то сумасшедший говорить, по душам хочет.– Пусть сюда перезвонит, – беспечно предложила Белкина.Главный редактор грустно усмехнулся:– Он требует тебя к аппарату немедленно, и голос у него такой, будто мир взорвется, не перебросься он с тобой парой слов.Если бы к телефону позвал кто-нибудь другой, не главный, Варвара осталась бы сидеть на месте. Но из уважения к начальнику она отправилась в его кабинет.– Да, я вас слушаю.– Вы Белкина?– Да, если это вас успокоит.Звонивший тут же откашлялся и с идиотским пафосом принялся произносить заранее заготовленную речь:– Я один из бойцов тайной организации «Новый русский порядок». Нашей великой родиной правят жидомасоны…Варвара, чтобы повеселить главного, переключила аппарат на громкую связь.– Это про вас, – прошептала она, прикрывая микрофон рукой.– ..Нами подготовлена серия террористических актов… – главный щелкнул на аппарате клавишей, включив записывающее устройство автоответчика. – Часть из них уже проведена…– Извините, я не все расслышала, связь плохая, – проговорила Варвара. – Мы вас очень внимательно слушаем, повторите, пожалуйста, – ей хотелось записать весь разговор целиком. Скорее всего звонил какой-нибудь сумасшедший, но могло оказаться, что теракты были реальностью.Звонивший охотно повторил сказанное, а дальше понес ахинею про невыплаченные народу пенсии, про разваленную армию и флот. Якубовский только плечами пожимал и тыкал пальцами в дисплей телефонного аппарата. Номер, с которого звонил новоявленный террорист, не был ничем защищен, и чернел на зеленоватом фоне экранчика.– ..Нами уже взорваны памятники царям-кровопийцам, поставленные за украденные у народа деньги…– Что к чему? – прошептала Белкина и бросила в трубку. – Да, да, мы вас внимательно слушаем.Главный тем временем включил компьютер и без труда отыскал адрес, по которому был установлен телефон.– ..теперь я подготовил взрыв памятника Петру Первому на набережной. Памятник Петру Великому – работа карлика Церетели. Нельзя допускать, чтобы нерусские ставили памятники нашим царям. Это издевательство над великим русским народом!– Я с вами полностью согласна, – сказала Белкина, – памятник и в самом деле ужасен, но совсем по другой причине.– Сегодня в девять часов вечера памятник будет взорван. Вы должны приехать с телекамерами и заснять это великое событие.– Я в газете работаю, а не на телевидении, – напомнила Варвара.– Но вы Белкина?– Да.– Тогда снимайте, – и новоявленный террорист повесил трубку.– Полный идиотизм, – глядя в глаза главному, сказала Белкина. – Никто ничего взрывать не станет, это всего лишь истерика обиженного жизнью человека. Может, мне подъехать к нему, поговорить по душам, по головке погладить и он успокоится?– Варвара, а если.., в самом деле?– Яков Павлович, я подобных клиентов знаю, они только угрожать горазды. Не наше это с вами дело.– Если.., все же? – предположил Якубовский.– Тот, кто собрался взрывать, не станет звонить за шесть часов до взрыва. Но, чтобы снять ваши опасения, я позвоню знакомому полковнику в милицию, пусть они разбираются.И прямо из кабинета главного Варвара позвонила своему знакомому – полковнику Терехову. Полковник давненько не видел и не слышал Белкину, а был к журналистке явно неравнодушен. Она вкратце пересказала ему то, во что и сама не верила.– У нас есть телефон и адрес, по которому он звонил. Терехову не верилось в реальность угрозы, особенно после того, как он прослушал запись разговора.– Что будете делать? – поинтересовалась Белкина.– Вы запись не стирайте, отдадите ее нам. Я пошлю ребят, пусть проверят, кто и зачем звонил.– Я буду ждать вашего звонка. Только звоните, пожалуйста, не главному редактору, он от таких звонков нервничает, а прямо ко мне.Четверо милиционеров в бронежилетах, с автоматами приехали в микрорайон. Дверь однокомнатной квартиры, которую занимал бывший инженер-строитель, а ныне нигде не работающий сорокалетний Иван Петрович Черкизян, никто не открывал.У соседки, которая не могла сказать о Черкизяне ничего вразумительного, нашелся ключ, потому как сосед, с ее слов, часто по пьяни терял портфели, сумки и держал запасной комплект у нее.Квартира оказалась чрезвычайно запущенной. На видном месте лежали брошюры нацистско-коммунистического толка, аккуратно подшитые газеты. Две полки стеллажа занимала литература, посвященная сионистско-масонскому заговору против России.Соседи сказали, что видели, как Черкизян полчаса тому назад покинул дом, унося с собой увесистый полотняный пакет.– Варвара, может оказаться, что звонивший собрался привести угрозу в исполнение. Поедешь с нами?– Странная у него фамилия для русского фашиста – Черкизян. Судя по ней, он должен находиться по другую сторону баррикад.Без особого ажиотажа люди полковника Терехова отогнали праздно шатающихся от памятника Петру Первому. Милиционеры в штатском расположились на подступах к нему, а сам полковник Терехов и Варвара Белкина сидели в черной «Волге» с тонированными стеклами неподалеку от въезда на набережную.– Идиотизм какой-то! – говорила журналистка. – Памятник мне тоже не нравится, но это же не повод, чтобы взрывать его. Лучше уж демонтировать и отправить на переплавку.– Мы проверили, никакой бомбы возле памятника нет. И у меня такое чувство, что этот звонок – блеф.– Но памятник Николаю взорвали?– Да, – неохотно согласился Терехов. – Посмотрим, еще только семь часов. Если он и впрямь террорист, то полный идиот. И ежу должно быть понятно, что его повяжут.– Идиотов в России всегда хватало. Рация в машине ожила:– Объект обнаружен. Он направляется к набережной, в руках полотняный мешок, достаточно тяжелый.– Пропустите его, пусть уйдет с людной улицы, – распорядился Терехов.Варвара оживилась, даже приспустила стекло, чтобы лучше видеть.Черкизян выглядел уставшим, побитым жизнью человеком, но глаза его горели от возбуждения. Он, не таясь, озирался, словно пытался отыскать съемочную бригаду, приехавшую запечатлеть его героический поступок.– Мешок тяжелый, – сказала Белкина, – ; вон как ему руку оттягивает.– Натуральный идиот, – сказал Терехов, тем не менее пребывая в напряжении. – Третий, третий, когда он минует вас, берите его сзади, только осторожно. Не нравится мне его мешок.– Понял.Варвара видела, как Черкизян миновал двух молодых крепких парней, стоявших спиной к нему, увидел, как те, переглянувшись, двинулись вслед за террористом. Один из милиционеров на всякий случай сжимал в руке пистолет, второй приготовил наручники.Черкизян обернулся, заметил преследователей и нереально быстро побежал по набережной, но не в направлении памятника, как можно было предположить, а прямо к черной «Волге», в которой сидел полковник Терехов. Набережная, казавшаяся спокойной, мгновенно ожила. Со всех сторон к террористу бежали переодетые сотрудники милиции.Он остановился так же внезапно, как и бросился бежать, поставил на мостовую белый полотняный мешок и, прежде чем его успели схватить, чиркнул чем-то о коробок и сунул руку в мешок. Затем упал на асфальт и обхватил голову руками.Над мешком появился чуть заметный дымок.Терехов даже не успел скомандовать по рации, чтобы его сотрудники отходили, все и без этого поняли, что надо делать, прятались за фонарные столбы, за скамейки, падали просто на землю – ногами в сторону предполагаемого взрыва. Мешок дымился в каких-то пятнадцати метрах от «Волги».Терехов схватил Белкину, бросил на сиденье и навалился на нее сверху. Между спинками передних сидений Варвара видела то, что творится перед машиной.Она не испытывала страха, лишь любопытство: никогда прежде ее не пытались взорвать.Раздался глухой хлопок, похожий на выстрел, затем еще один. Полотняный мешок дымил, как паровозная труба, пачками из него вылетали сгоревшие и еще только взрывающиеся петарды, взвивались синие, зеленые, красные огоньки фейерверков.– Отпустите же меня, – возмутилась Белкина, пытаясь стряхнуть с себя полковника. Тот сел, продолжая сжимать Белкину в объятиях.– Вот урод! Он что, хотел петардами памятник взорвать?Уже понявшие, что ничего более страшного, чем петарды и ракеты для детских забав, в мешке нет, двое милиционеров бросились на Черкизяна и, не дав ему подняться с земли, защелкнули на руках наручники. Милиционеры были злы из-за того, что испугались.Еще дымил мешок, еще взрывались последние петарды, а Белкина уже выбежала из машины и пыталась заговорить с Черкизяном. Тот сиял от счастья, моргал раскрасневшимися от дыма глазами, ресницы ему обожгло, как и волосы на голове.– Вы пытались взорвать памятник?– Да! – радостно закричал Черкизян, пытаясь из-за спины показать два пальца, сложенные в форме первой латинской буквы слова «victoria». – Мы взорвем памятники всем царям, нас много, всех не перевешаете! – кричал он, извиваясь в руках милиционеров.Один из них дал ему ребром ладони по шее, и Черкизян жалобно заскулил:– Сатрапы! Цепные церберы!Террориста поволокли к машине. Варвара посмотрела на смущенного полковника Терехова:– По-моему, он не в себе.– Мне тоже так кажется.– Как вы думаете, он начитался ура-патриотической литературы и свихнулся или читал ее потому, что был немного не в себе?– Не знаю, еще не думал об этом, – немного заикаясь от волнения, сказал полковник, пряча глаза от журналистки. Он уже представлял себе, что может стать героем очередной статьи – героем комическим.– Это происшествие достойно лишь небольшой заметки, – Белкина закурила и принялась катать носком туфли обугленный цилиндрик петарды.– Придется теперь разбираться, – вздохнул полковник Терехов.– Вы держите меня в курсе, – попросила журналистка. Единственная мысль, которая ее грела в связи с происшедшим, это то, что позвонили именно ей, а значит, она знаменита, значит, ее фамилия всплывает в голове прежде фамилий других журналистов. А это дорогого стоит.– «Новый русский порядок» – солидно звучит. Если это и есть новый русский порядок, – глядя на грязный, дымящийся мешок и игрушечные петарды, сказала Белкина, – то такой порядок мне нравится. Чем взрывать по-настоящему, лучше устраивать хэппининг с фейерверком, дымами и народными гуляньями. Хотя, – задумалась она, глядя из-под ладони на огромный памятник, – лучше было бы, если бы его взорвали. Во-первых, хороший информационный повод, во-вторых, пейзаж стал бы пристойнее.– Я вас подвезу.– Мне хотелось бы поприсутствовать на допросе. Интересно, какие показания он будет давать?– Я вам все расскажу, Варвара. Вы узнаете об этом первой.– Хорошо, поверю на слово.– Извините, Варвара, что я на вас навалился… Неудобно получилось.– Что вы, мне было даже приятно, – улыбнулась Варвара. – Не каждый день на меня так рьяно набрасываются настоящие полковники.Терехов приободрился:– Я же не знал, что в мешке, хотел спасти вам жизнь.– Я буду иметь это в виду, – и Варвара помахала рукой полковнику, а затем игриво послала воздушный поцелуй. Терехов готов был растаять от счастья.– В управление, – бросил он шоферу резко: тот ухмылялся, глядя на разомлевшего от счастья полковника.– В управление так в управление, – абсолютно по-граждански ответил шофер.– Надо отвечать «Есть!» – хлопая дверцей, сказал Терехов. * * * Черкизяна уже сфотографировали в анфас и в профиль, сняли отпечатки пальцев. Он сидел на стуле перед столом следователя и тупо смотрел на испачканные чернилами кончики пальцев. Затем сунул их в рот, облизал и вытер руку о штаны.Следователь уже в который раз спрашивал его фамилию, имя, отчество, год рождения, но Черкизян глупо ухмылялся, а затем громко кричал:– Церберы цепные! Жидомасоны! Ищейки! Я Бакунин."Я" и «Бакунин» он произносил слитно, и следователь именно из-за этого терял терпение. Ему хотелось заехать кулаком в голову Ябакунину, чтобы наконец эти два слова разъединить.Сомнений в том, кого они взяли, не оставалось. При Черкизяне был потертый паспорт, где все было написано черным по белому. Следователь оставил Ябакунина-Черкизяна на попечение охраны и отправился к полковнику Терехову.– Он – того, – следователь покрутил указательным пальцем у виска.– А не имитирует, случаем? – заподозрил неладное полковник.– Какое там, полный идиот! Но мы уже связывались с московской областной «дуркой», он там на учете не состоит.– В домоуправление звонили?– Там о нем ни черта не знают, хотя он прожил на одном месте двадцать лет. Ни жены, ни детей у него нет, соседи замечали странности.– Нормальный человек не станет взрывать памятник, – подытожил Терехов. – Наша задача довести дело до конца, пусть суд разбирается, эксперты.– До суда мы его не доведем, а эксперты признают, что он идиот.– Не тебе решать.– Он даже имя и фамилию называть отказывается.– Что говорит?– Говорит, «я Бакунин».Терехову показалось, что его подчиненный в сердцах ругается матом.– Посадите его в камеру, только в одиночку. Разберемся. Закажи экспертизу.– Хорошо, – обрадовался следователь тому, что на сегодня больше головной боли не предвидится.Черкизян, возомнивший себя Бакуниным, хорошо играл свою роль. Обзывал милиционеров всякими обидными кличками, почерпнутыми из революционных фильмов, картинно закладывал руки за спину, а затем абсолютно искренне удивился, когда ему на ноги не надели кандалы. Он представлял свое пленение немного иначе.Оказавшись в одиночной камере, Черкизян принялся распевать «Марсельезу», правда, непонятно, на каком языке, скорее всего на каком-то только ему известном. Распевал громко, во весь голос. Поскольку задержанный находился на особом положении – не каждый день берут террористов, – пошли советоваться к полковнику Терехову, что делать с певцом.– Хрен с ним, пусть поет. Лишь бы на себя руки не наложил.– Такие руки не накладывают, он мечтает о каторге.Охранник в коридоре подошел к двери камеры и заглянул в окошечко. Черкизян сидел на корточках, распевая «Марсельезу», и занимался мастурбацией.– Твою мать, идиот! – выругался охранник и с грохотом захлопнул металлическую дверцу.Часа два Черкизян пел всякие революционные песни, которые только мог припомнить, сбивался посередине, начинал другую, но затем замолк. Прапорщик Бураков уже успокоился, подумав, что до утра покой ему обеспечен. Но, как истовый подпольщик, Черкизян принялся выбивать в стенку морзянку, почище любого телеграфиста.Вначале ему пытались отвечать из-за стены, но потом сообразили, что имеют дело с полным идиотом, который лишь имитирует морзянку, не понимая в ней ровным счетом ничего. Новый заключенный был настолько нетипичен, что прапорщик даже чувствовал интерес и бессилие одновременно. На нормального человека можно прикрикнуть, пригрозить, и он успокоится.А этот идиот, вообразивший себя террористом, только раздухарится.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Му-Му - 10. Победитель всегда прав'


1 2 3 4 5