Журнал «Сазерн литерари мэссенджер» критиковал писателя за то, что он вывел в романе свои собственные злоключения и заставил героев держать заранее предрешенные речи.
Подавляющее большинство критиков резко осуждали нарисованную Купером картину американской жизни. В то время, когда вся нация была занята самовосхвалением, Купер создал бескомпромиссную сатиру на провинциализм американской жизни, ее пошлость, стремление к уравниловке, низкопоклонство перед Англией. И критики отрицали правдивость изображенной Купером действительности и особенно образа Стедфаста Доджа. Газета «Нью-Йорк миррор» охарактеризовала роман «Дома» как «наиболее несправедливую и клеветническую картину американских характеров и общества в целом».
«Нортх Америкен ревью» опубликовало в октябре 1838 года статью Фрэнсиза Боуэна, известного своей реакционной позицией. «Последние творения г-на Купера, – писал Боуэн, – ничего не добавили ни его личной репутации, ни американской литературе… Он ничего не добавил к тому ряду литературных характеров, которые забавляли нас и занимали наши часы досуга и к которым мы мысленно возвращались как к старым знакомым или даже друзьям. Он не поведал нам никакой новой истории о человеческих страстях, чтобы вразумить нас или предупредить…»
Боуэн утверждал, что подобную группу «глупых и абсурдных» пассажиров, как те, которых автор поместил на «Монтоке», трудно собрать в одном месте. «Редактор газеты г-н Стедфаст Додж, безусловно, создан как жестокая сатира на редакторский корпус Соединенных Штатов. Но этот характер изображен с таким преувеличением, что он является лишь подтверждением неумения и враждебности его создателя, а отнюдь не подлинных пороков и недостатков – многие из них действительно очень серьезны – тех лиц, против которых направлена эта сатира. Факт заключается в том, что г-н Купер просто не умеет создавать характеры. За двумя-тремя исключениями все его персонажи – просто деревянные манекены, не имеющие ничего общего с жизнью… Ничто не может спасти книгу от крайне плачевной скуки…»
Наибольшее возмущение доморощенных критиков вызвала вторая часть дилогии – роман «Дома». Журнал «Джентльменз мэгезин», например, поначалу расценивал роман «Домой» как «искупление за те предвзятые проповеди, которые последнее время навязывали публике». Но стоило критикам разобраться, какая роль отводится в дилогии Стедфасту Доджу, стоило разгадать общий замысел писателя, как тот же «Джентльменз мэгезин» уже оценивал завершающий роман дилогии совсем по-иному: «Рассматриваемый как роман, он – плоский, неинтересный и ужасно скучный. Как литературное творение он – пустой и заурядный. Как исследование национальных нравов он отмечен неоспоримыми знаками предубеждения и раздражения».
Журнал «Нью-Йорк ревью» назвал роман «произведением, пропитанным злобой», «всплеском переполненной желчи». Рецензент был возмущен тем, что роман «показывает состояние общества в этой стране и особенно в городе Нью-Йорке как провинциальное, рабски следующее за модами Лондона, вульгарное по своему характеру и преисполненное претензий…».
Рецензенты, неохотно признавая наличие в американском обществе пороков и недостатков, в то же время отказывали Куперу в праве на честное и безбоязненное разоблачение этих пороков и оценивали его действия не более и не менее как антиамериканские. В основе такой позиции лежал все тот же страх, что англичане поверят Куперу и составят себе далеко не лестное мнение об Америке. Журнал «Сатзерн литерари мэссенджер» прямо писал: «Подлинный патриот – и по душе, и по принципам – может видеть недостатки, но не только и не столько недостатки. Он естественно будет рад сосредоточить свое внимание на вещах, которые оказывают честь его стране, а не на тех, которые ее позорят. Он не станет раздувать ее слабые места и не будет бессмысленно орать о них, чтобы иностранцы смеялись над нами – иностранцы, которые злорадствуют по поводу любого критического описания американского характера».
Характерно, что в защиту дилогии выступила газета вигов «Нью-Йоркер», рецензент которой отмечал: «Уже сам факт, что наши граждане так разозлены романами, доказывает, что Купер преуспел в своем замысле. Они знают, что многое в романе – святая правда, и поэтому боятся, что за рубежом мир воспримет все описанное за чистые факты».
Купера особенно возмутила статья, напечатанная 22 ноября 1838 года в газете «Морнинг курьер энд Нью-Йорк энкуаерер». У писателя с этой газетой были старые счеты. Еще в своем «Письме к соотечественникам» он опроверг ряд утверждений, содержавшихся в редакционной статье «Морнинг курьер» за 15 июня 1833 года.
Совладельцем газеты был Джеймс Уотсон Уэбб (1802–1884) – сын генерала Сэмьюэла Б. Уэбба. Рано осиротев, он воспитывался у своего дяди Джорджа Морелла в Куперстауне. Рассорившись с дядей, в 1819 году бежал из дома и вступил в американскую армию. После участия в двух дуэлях Уэбб вынужден был в 1827 году выйти в отставку. Он приобрел газету «Морнинг курьер», которая объединилась в 1829 году с газетой известного политикана, журналиста и драматурга Мордэхая М. Ноя «Энкуаерер». Джеймс У. Уэбб стал редактором новой газеты. Его отличали предприимчивость, живость нрава, экстравагантность и беспринципность. В начале 1838 года нашумела дуэль между конгрессменами У. Грейвзом и Дж. Силлеем, во время которой Дж. Силлей был убит. У. Грейвз, друг Дж. Уэбба, вызвал Дж. Силлея на дуэль в связи с тем, что последний якобы представил в ложном свете конгрессу финансовые сделки Дж. Уэбба. Возмущенные дуэлью конгрессмены внесли в конгресс проект закона, запрещающего дуэли.
Дж. Уэбб в своей газете опубликовал под видом рецензии на роман «Дома» статью, отличающуюся злобными нападками на Купера, которого он иначе не называл, как «подлой душонкой, оклеветавшей свою страну ради презренного металла и из-за врожденного недоброжелательства; …этот клеветник является подлинным предателем национальной чести и национального характера». Писатель обвинялся в том, что он пишет на потребу европейцев, радующихся «всему, что может опорочить обычаи, нравы и привычки американцев». Дж. Уэбб утверждал, что «главными целями автора являлись, во-первых, стремление создать в Англии рынок для своих творений, как это делали и другие продажные писаки; во-вторых, дать выход своей злости на соотечественников за то, что они не устроили ему торжественный прием по возвращении из Европы, как это было сделано в отношении Вашингтона Ирвинга; и в-третьих, создать за рубежом впечатление, что он происходит из древней аристократической семьи и в этом отношении стоит не только значительно выше своих сограждан, но и равен наиболее аристократическим родам Европы».
С одной стороны, Дж. Уэбб обвинял Купера в аристократизме, что в те дни было тяжким политическим обвинением, а с другой – пытался поднять его на смех, выдумав для него фамильное дерево, которое бы оттолкнуло от него образованные круги и в США, и в Европе.
Статья Дж. Уэбба широко комментировалась и перепечатывалась в американской прессе. Известный виг Т. Уид расценил ее как «сдирание шкуры живьем». Редактор и издатель Парк Бенджамин, чей литературный журнал «Нью Уорлд» был знаменит тем, что никогда не платил гонораров английским писателям за перепечатываемые в журнале их произведения, шутливо спорил с Дж. Уэббом о мотивах действий Купера и заявлял, что писатель просто сошел с ума и «бродит по миру без кнута и надсмотрщика». А ведь П. Бенджамин, по утверждению Э. По, был наиболее влиятельным литературным редактором своего времени.
Купер сразу же ответил Дж. Уэббу двумя короткими письмами на имя своего доброго знакомого известного поэта, редактора газеты «Нью-Йорк ивнинг пост» Уильяма К. Брайанта. Письма писателя были напечатаны в газете 22 и 30 ноября 1838 года соответственно.
Но Купер прекрасно понимал, что простая публикация его опровержений на страницах одной из газет ничего не дает. «Я усвоил, – писал он несколько позднее по этому поводу, – что в этой стране опровержение лжи не имеет никакого значения. Чтобы добиться какого-то толку, ложь должна быть н а к а з а н а». И он возбуждает против Дж. Уэбба судебный иск, обвинив его в письменной клевете.
Конечно, тем самым Купер как бы признавался в своей собственной некомпетентности убедить общественное мнение в своей правоте. Ведь он, как писатель, был одним из активных творцов общественного мнения и в своей стране и за рубежом. И именно этим обстоятельством определялись действия его противников. Если в США через контролируемые ими газеты и журналы они могли опорочить и самого писателя, и его произведения, то в Европе они фактически были бессильны. А ведь они хорошо знали, что роман «Дома» был издан в Англии под названием «Ева Эффингхем». Под этим же названием он вышел в четырех выпусках во Франции, был он переведен и на ряд других европейских языков. Бессилие противников Купера повлиять на мнение европейских почитателей его таланта вызывало у них ярость и подталкивало на все новые и новые выпады против писателя и его книг.
Как мы уже знаем, Купер добился осуждения Эндрю Барбера, редактора куперстаунской газеты «Отсего рипабликен». Он был обязан уплатить штраф в сумме 400 долларов. Таких средств у него не было. Редактор нью-йоркской газеты «Коммершиэл адвертайзер» известный писатель и журналист, кстати, специалист по истории американских индейцев, Уильям Л. Стоун предложил создать специальный «Фонд обвинителей Эффингхема» для сбора средств в защиту тех редакторов, которые могут подвергнуться судебным обвинениям со стороны Купера. Конечно, это была не более чем шутка, так как в те времена редакторы еще не боялись судебных обвинений в диффамации. Но Купер за этим предложением увидел наличие заговора редакторов против него и его последних романов.
Эндрю Барбер гордо отказался от предложенной помощи, тем более что Купер не настаивал на немедленной выплате штрафа. Тем не менее кредиторы Барбера настояли на его уходе из газеты. Когда в 1840 году кандидат вигов Уильям Генри Гаррисон был избран президентом, Э. Барбер немедленно обратился к властям с просьбой назначить его на пост почтмейстера Куперстауна, так как он является, мол, жертвой гонений Купера. Тогда разозленный писатель потребовал приведения в исполнение судебного приговора. Местный шериф взломал сейф Барбера и конфисковал найденные в нем наличные 135 долларов. В ответ Барбер опубликовал в газете Дж. Уэбба открытое письмо Куперу, в котором повторил все обвинения Дж. Уэбба в адрес писателя и его романов и жаловался на то, что в результате действий шерифа он остался без средств к существованию и все его имущество теперь состоит «из карманной расчески, головной и сапожной щетки, коробочки черного сапожного крема, бритвы и ремня для ее правки, а также миниатюрной бревенчатой хижины». Упоминание бревенчатой хижины было далеко не случайным. На президентских выборах 1840 года кандидат вигов Уильям Г. Гаррисон ассоциировался с простым народом, обитающим в бревенчатых хижинах и пьющим яблочный сидр. В то время как его противник президент Мартин Ван-Бюрен рисовался аристократом, живущим в богатом доме и потягивающим шампанское из хрустального бокала.
Эндрю Барбер получил-таки назначение почтмейстером в Куперстауне, и вскоре редактор местного еженедельника демократов «Фрименз джорнэл» сетовал на то, что теперь его газета никогда не доставляется подписчикам вовремя.
Глава 12
БИТВЫ НА МОРЕ И НА СУШЕ
Пока судебные инстанции разбирались с иском Купера к Дж. Уэббу, сам писатель завершал работу над «Историей военно-морского флота США». Еще 29 мая 1826 года на торжественном банкете в его честь перед отъездом в Европу Купер в ответной речи заявил, что он попытается создать что-то более серьезное и долговечное, чем те романы, которые так хвалят его друзья. По его словам, «он должник Музы истории», и, чтобы искупить свою вину, он намеревается «отразить на бумаге дела и страдания группы людей, перед которыми наша нация находится в долгу и которые заслуживают нашей вечной признательности – людей, среди которых прошли не только многие дни моей ранней юности, но и самые счастливые дни. Мне доставит огромное удовольствие выполнить этот долг».
Присутствующие на торжественном банкете, а среди них было немало моряков, в том числе такие известные, как коммадор Исаак Чонси, прекрасно понимали, о чем шла речь – об истории военно-морского флота страны. И вот теперь, поздней осенью 1838 года, писатель намеревался завершить этот многолетний труд. Вместе с женой и четырьмя дочерьми он отправляется в Филадельфию, чтобы поработать там в библиотеке Американского философского общества, а также чтобы иметь возможность быстрее читать корректуры. Была и еще одна причина поездки – писатель хотел развлечь жену и дочерей после многолетнего монотонного пребывания в Куперстауне.
Утомительное путешествие в почтовой карете, на пароходе и на поезде наконец пришло к концу, и 3 декабря 1838 года Куперы прибыли в Филадельфию, где они намеревались пробыть до лета. «Отец должен упорно работать над своей военно-морской историей, – сообщала 19 декабря 1838 года дочь писателя Сюзанн своему брату Полю, оставшемуся в Куперстауне, чтобы не прерывать обучения в школе. – Он почти все время пишет, или читает, или собирает фактический материал».
Через два месяца Сюзанн писала брату: «…Наши поездки во многом зависят от того, как идет издание книги отца. Первый том военно-морской истории полностью закончен. Готова и часть второго. Книга очень интересная, но отец считает, что ему не удастся ограничить ее, как он того хотел, двумя томами. Он почти решил уже, что напишет и третий том. А это, конечно, потребует дополнительно несколько недель, чтобы напечатать его. И задержит нас здесь еще дольше. Так что вместо 1 апреля, вероятно, мы вернемся где-то ближе к 1 мая…»
В марте 1839 года Купер ездил собирать дополнительный материал в Вашингтон, но заметим в скобках, что третий том своей «Истории ВМФ США» он так и не закончил. На это были свои причины.
Филадельфия понравилась Куперам. «При лучшем ознакомлении Филадельфия нам очень нравится, – писала Сюзанн 16 января 1839 года. – Город выглядит весьма респектабельно, он значительно лучше построен, чем Нью-Йорк. В домах больше простого комфорта и меньше претенциозности по сравнению с Нью-Йорком. Улицы очень спокойны и тихи даже для нас, прибывших из деревни. Несомненно, город покажется скучным для бизнесменов, но мы, женщины, находим его еще более приемлемым из-за отсутствия тюков с хлопком и громадных бочек с черной патокой».
Поначалу Куперы опасались, что шум, поднятый в прессе вокруг последних романов писателя, настроил против них местное общество, и они под благовидными предлогами отказывались от приглашений на званые вечера и балы. Но их страхи оказались напрасными. «В Филадельфии мы встретили необычайную благожелательность, – сообщала сыну госпожа Купер. – Отец пользуется всеобщим вниманием… Никого не обманул весь этот шум вокруг романа».
«Отца принимают здесь с величайшей учтивостью, – вторит матери Сюзанн, – он находит местное общество весьма приятным. Его часто приглашают на обед, и он говорит, что за обедом идет интересный разговор, не то что в Нью-Йорке, где за столом говорят только о земельных участках, деньгах и вине».
В начале мая Куперы возвратились в Куперстаун, а 10 мая 1839 года в Филадельфии вышла в свет двухтомная «История военно-морского флота Соединенных Штатов Америки». Купер доказывал необходимость для США иметь большой, мощный и хорошо управляемый флот. Конечно, в своей истории ему пришлось иметь дело с некоторыми событиями, которые оценивались по-разному.
Но он потратил годы на сбор фактов и изучение документов, его беспристрастность не вызывала сомнений у тех морских офицеров, которые знали писателя. Купер был уверен, что своей работой он дал неоспоримый ответ всем тем критикам, которые ставили под сомнение его патриотизм, его любовь к своей стране. Да и отклики на новый труд писателя были вполне благожелательными.
Одним из первых прислал свой отзыв секретарь по военно-морским делам Джеймс Кирк Полдинг (1778–1860). «Только что закончил читать вашу историю ВМФ, – писал 20 мая 1839 года Полдинг, – и прошу вас принять мою благодарность за эту информацию и удовольствие, которое она мне доставила… Как брат писатель, позволю себе выразить мое одобрение стилю и компоновке вашего труда, беспристрастности, которая позволила вам отдать должное всем участникам событий, и подходящей к случаю выдержке, удержавшей вас от излишнего хвастовства, отсутствие которого так отличает ваш труд. Такому истинному поклоннику своей страны, каким являетесь вы, было нелегко сдерживать себя в этом случае».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36