А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



Аннотация
В историографии Великой Отечественной войны существует огромный пробел. Это кампания 1942 года. Причина умолчания заключается в том, что Красная Армия проиграла тогда практически все сражения с Вермахтом. Пытаясь переломить ход войны своими контрнаступлениями, РККА пережила несколько «Сталинградов наоборот», потеряла свыше 5 миллионов бойцов и огромное количество боевой техники, отступила до Волги и Кавказских гор. Впервые в отечественной литературе автор достаточно подробно и достоверно описывает ход боевых действий того периода. Необходимую информацию он извлек в основном из мемуаров непосредственных участников событий, происходивших 60 лет назад. Оттуда же происходит название данного исследования: битые советские генералы объясняли свои поражения тем, что они еще только «учились» воевать!
Владимир Бешанов
Год 1942 — «учебный»
Вступление
…История Великой Отечественной войны абсолютно неправдивая… Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать…
Маршал Г. К. Жуков
«Действительно, многие военные писатели, генералы и маршалы так искажают историю Отечественной войны, что от действительной истории иногда остается лишь общий фон, схема, скелет, а содержание так „состряпано“, что зачастую не поймешь, когда и где это было», — заявил как-то Жуков в интервью «Литературной газете».
Перефразируя старый софизм, можно подытожить: если самый главный маршал той войны сказал, что маршалы врут (искажают историю), говорил ли он правду?
На самом деле этот вопрос никого не интересовал. Главным при написании истории Отечественной войны 1941-1945 годов было доказать великие преимущества социалистического строя, непогрешимость политического руководства, прозорливость и искусность полководцев, мощь Советской Армии, практически в одиночку спасшей мир от «коричневой чумы», монолитное единство коммунистической партии и народа и готовность последнего защищать «завоевания Октября».
И вот мы имеем историю, «которая написана», но «абсолютно неправдивая». [4] В популярном изложении для массового потребления — это лубок, скомпонованный из жуковских мемуаров, киноэпопей Озерова и романов Стаднюка. В сознании соотечественников прочно укоренились мифы о том, как принципиальный Жуков предостерегал Сталина и спас Ленинград, о «28 панфиловцах» и «моряках-черноморцах», о рельсовой войне и грандиозной победе под Прохоровкой, знаменитой «прожекторной» атаке и бездеятельности союзников. Кого надо (в основном самих себя) — прославили, о ком надо — умолчали. После смерти в 1982 году последнего «выдающегося полководца» Л.И. Брежнева, труд был закончен — добавить больше было нечего. В этой истории, созданной под эгидой отдела военной истории при Институте марксизма-ленинизма, переплелись и личные амбиции ее участников, и идеологические требования. Причем последние, конечно, стояли на первом месте, а наша «история» являлась орудием борьбы с «буржуазными фальсификаторами».
Еще 15 лет назад офицеров Советской Армии и Флота заставляли писать сочинение на тему «За что я ненавижу американский империализм» (моего знакомого, по наивности поверившего в лозунги «перестройки» и написавшего, что к американскому империализму у него претензий нет, выгнали со службы).
С тех пор мир сильно изменился. Лишенная возможности распространять «бациллы большевизма» на другие народы под собственной тяжестью рухнула «мировая система социализма», окончательно обанкротилось «самое передовое» учение Маркса — Ленина, а «звериное лицо империализма» обернулось «другом Биллом» и «другом Колем».
Ничего не изменилось только в истории Отечественной войны. Мы по-прежнему штурмуем рейхстаг и рассказываем своим детям, как спасли мир. Хотя для наших детей — это события прошлого века, такие же древние, какими для моего поколения были Цусима и падение Порт-Артура. [5]
Учебники, книги, статьи полны идеологических штампов из лексикона «Красной Звезды» военных лет: «фашистские орды», «бесноватыйфюрер», «гитлеровские стервятники», «белофинны», «вероломствосоюзников», «японские милитаристы» и т. п. Вот, например, вышла статья, подписанная кандидатом исторических наук, с подзаголовком: «22 июня исполняется 60 лет (70, 80,100?—Авт.) со дня варварского нападения фашистской Германии на СССР». Нет уже ни фашистской Германии (которая никогда не была «фашистской», о чем кандидату наук следовало бы знать), ни СССР, однако статья — прямо сводка Совинформбюро. Дело доходит до абсурда: 9 мая 2001 года немецкой делегации не позволили возложить цветы на братскую могилу советских воинов в мемориальном комплексе Брестская крепость, чтобы не затронуть чувств наших ветеранов, что, однако, не помешало последним по окончании митинга с благодарностью принимать от «фашистов» денежную помощь.
Наверное, пора уже понять, что эта война закончилась. А также вспомнить, что за Победу вместе с нами сражалось 70% населения земного шара. Пора сосчитать своих павших и заодно подумать, отчего это не было сделано раньше и почему так невероятно велики оказались потери, несмотря на «преимущества социалистического строя» и наличие плеяды «выдающихся полководцев». То ли это были не преимущества, то ли — не полководцы?
В официальной версии начальный период войны излагается следующим образом:
«Война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск. На первом этапе войны гитлеровская армия, ввиду внезапного и вероломного нападения на СССР, имела некоторые временные преимущества перед Красной Армией. Эти преимущества заключались в том, что фашистская Германия, исподволь готовясь к войне против нашей страны, заранее перевела все хозяйство для обслуживания фронта, создала количественное превосходство в танках и авиации. [6] Немецкая армия была полностью отмобилизована к началу войны. К тому же она имела известный опыт современного ведения войны с использованием больших масс танков, авиации, автоматического оружия, полученных ею в войне с Польшей, Бельгией, Францией, Грецией и Югославией. Понятно поэтому, что в первые месяцы войны Красная Армия была вынуждена отступать и оставить часть советской территории».
Одним словом, мы к войне не готовились, вероломного нападения не ожидали, не отмобилизовались, не имели ни количественного превосходства, ни боевого опыта (но при этом, «укрепляя обороноспособность», за полтора года успели осуществить агрессию против шести государств).
Последний тезис старательно подкреплялся «научно» высосанными из пальца цифрами, долженствующими свидетельствовать о подавляющем превосходстве немецкой армии в людях и технике, вкупе с жуткими подробностями о том, как советские бойцы героически бросались под танки, имея одну винтовку на троих (даже винтовок не хватало!). Сего дня ни для кого не секрет, что количественного превосходства над Красной Армией вермахт не имел никогда. Германские сухопутные силы на Восточном фронте не превышали 3,4 млн человек (общее количество всех военнослужащих в самые лучшие времена достигало 4,3 млн). Между тем в Советском Союзе только в 1941 году в вооруженные силы было мобилизовано около 10 млн, что, кстати, более чем вдвое превышало штаты военного времени и возможности наркомата обороны по их обучению и вооружению. Поэтому призывников и ополченцев так и бросали в бой — необученными и безоружными, именно отсюда — одна винтовка на троих.
Эти миллионы, в основном безымянные, остановили немцев под Москвой, Ленинградом и Ростовом. [7] А что произошло потом? Что мы знаем о событиях 1942 года? Даже школьник скажет, что был Сталинград. А как там оказалась германская армия? Главное — почему? Ведь Сталин планировал в 1942 году победоносно закончить войну и жестоко спорил с англо-американскими союзниками о признании западных границ СССР. Вместо этого врагу вновь были отданы огромные территории, вдребезги разбиты полтора десятка советских армий (одна только 51-я армия — трижды), потери РККА оказались наивысшими за всю войну.
Традиционные объяснения неудач 1942 года были предложены еще Сталиным. Главная из них, кроме само собой разумеющегося «превосходства противника», заключалась в том, что:
«Предательская политика реакционных правящих кругов США и Англии, срывавших открытие второго фронта в Европе, позволила гитлеровцам сосредоточить к лету 1942 года крупные силы для наступления на советско-германском фронте… Фактически Советская Армия продолжала вести борьбу одна против всей фашистской коалиции».
Этому есть что возразить.
Во— первых, силы были не такие уж крупные. Во всяком случае меньше, чем их имелось в июне 1941 года, когда к тому же действовал «привходящий» фактор внезапности.
Во— вторых, сегодня эти обвинения звучат, по меньшей мере, неприлично. Значит, когда мы помогали Гитлеру воевать с Англией, которая именно одна и сражалась в ту пору против всей фашистской коалиции, то заботились о своей безопасности. Когда же Англия сама первой протянула нам руку помощи, без которой войну было не выиграть, мы обвинили её в «предательской политике». Мы не хотим знать, что война была не только Отечественной, но и мировой, ведь нам так хочется верить в наш «решающий вклад».
В— третьих, это объяснение ничего не объясняет. [8] Гитлер тоже мог бы пожаловаться, что Япония не открыла второй фронт на Дальнем Востоке, поэтому
Красная Армия имела такие же возможности сосредоточить силы где ей было угодно. Но не сосредоточила, или сосредоточила не там, где нужно, либо использовала их не так, как следовало.
Отсюда возникает еще один вопрос: как же воевала наша «непобедимая и легендарная», о чем думали ее полководцы, вооруженные самой передовой в мире военной наукой? Генералы повсеместно, особенно битые, часто сетуют на начальство, ошибки подчиненных, недостаток сил или неблагоприятные погодные условия. Советские маршалы тоже широко используют все эти аргументы. Но, кроме того, они придумали своим провалам совершенно уникальное оправдание: оказывается, в 1942 году они еще не умели воевать. Все они — руководители фронтов, командующие армиями, начальники штабов с детской непосредственностью сообщают, что они пока только учились, присматривались к противнику, накапливали опыт! А то, что это обошлось в 48 млн гражданского населения, пережившего оккупацию, и 6-7 млн (цифра уточняется до сих пор) погибших солдат — издержки обучения. Кстати, и «успехи в учебе» не впечатляют.
Валентин Пикуль в своем последнем романе много размышлял над этим феноменом и только развел руками: «Когда задумываешься о любимцах Сталина, которым вверялась власть над миллионами наших солдат, то невольно возникает вопрос: как мы вообще эту войну с Германией выиграли?»
Хороший вопрос. Но, слава Богу, мы были не одни. [9]
Новый год — новые надежды
В принципе же тот факт, что мы отступили далеко от границы и дали противнику возможность занять и разорить Украину, Белоруссию, часть Российской Федерации, явился результатом просчетов и неумелого руководства. Вероятно, многие люди, которым доверили дело, были достаточно примитивны.
Н. С. Хрущев
В конце 1941 года, после ряда катастрофических поражений, Красная Армия сумела провести крупные наступательные операции под Ростовом и Тихвином, а также «развеять миф о непобедимости германской армии» на полях Подмосковья. Советские войска достигли существенных результатов, отбросив противника на 150-300 км на запад и нанеся ему значительные потери в живой силе, и особенно в технике.
К Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину вновь начала возвращаться былая уверенность. Преодолев кризис под Москвой, он счел, что война теперь пошла по той же колее, что и в 1812 году: враг разбит, настало время его преследования и окончательного разгрома.
Сталину очень нравилась такая аналогия, и уже тогда историками в погонах стала разрабатываться верноподданническая теория о том, как «величайший полководец современности Иосиф Виссарионович Сталин», подобно «гениальному Кутузову» (но применив еще и безошибочную марксистскую методу), заманил Гитлера под Москву, где и «загубил» его лучшие войска.
«Советская военная наука, созданная товарищем Сталиным, заново разработала и успешно применила… контрнаступление… Сталинское учение о контрнаступлении явилось величайшим приобретением советской военной науки», — писал полковник П.А. Жилин в своей работе, посвященной… фельдмаршалу М.И. Кутузову. [10] Все правильно понимал товарищ, как не сделать такого академиком?
В общем, Верховный Главнокомандующий «непобедимой и легендарной» пришел в себя после нокдауна. Изменение показаний сталинского «барометра» четко прослеживается в развитии его взаимоотношений со вновь приобретенными западными союзниками, в частности по вопросу второго фронта.
Впервые правительство СССР поставило этот вопрос менее чем через месяц после германского нападения. Было от чего: к этому времени потерпели сокрушительное поражение армии Кузнецова и Павлова, пал Смоленск, танки вермахта рвались к Ленинграду, Москве и Киеву. Пришлось советскому генсеку, еще недавно готовившему «великий освободительный поход с целью освобождения международных пролетариев от гнета помещиков, капиталистов, полицейских и всякой другой сволочи», просить помощи у заклятых классовых врагов — английских буржуев. В послании на имя британского премьер-министра, датированном 18 июля 1941 года, говорилось:
«…Военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на западе (Северная Франция) и на севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию… Легче всего создать такой фронт именно теперь, когда силы Гитлера отвлечены на восток и когда Гитлер еще не успел закрепить за собой занятые на востоке позиции».
Черчилль даже не стал советоваться со своими военными, а сразу ответил, что создание фронта во Франции является в настоящий момент нереальным предприятием. [11]
3 сентября, в момент нового обострения ситуации на советско-германском фронте, когда бои уже шли у стен Киева, а танковая группа Гудериана выходила в тыл войскам генерала Кирпоноса, Сталин вновь повторил свое предложение «…создать уже в этом году второй фронт…», который бы оттянул с советского фронта 30-40 немецких дивизий, — и вновь получил отказ.
Ясно, Черчилль — сволочь, старый враг Советской власти и желает «нашего ослабления». 6 ноября 1941 года в торжественной речи, которую пришлось произносить в подземном зале Московского метро, Сталин недвусмысленно возложил вину за свои военные поражения на Англию и США.
Он заявил:
«Одна из причин неудач Красной Армии состоит в отсутствии второго фронта в Европе против немецко-фашистских войск. Дело в том, что в настоящее время на Европейском континенте не существует каких-либо армий Великобритании и Соединенных Штатов Америки, которые бы вели войну с немецко-фашистскими войсками… Обстановка теперь такова, что наша страна ведет освободительную войну одна, без чьей-либо военной помощи…»
Вождь, мягко говоря, лукавил.
Во-первых, уже 22 июня 1941 года Черчилль предложил «оказать России и русскому народу всю ту помощь, какую мы только сможем». С начала сентября Великобритания начала поставки военной техники Советскому Союзу на условиях ленд-лиза, т. е. в долг, а 1 октября 1941 года в Москве был подписан протокол, согласно которому западные державы обязались поставлять в СССР ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, большое количество грузовых автомобилей и многое другое. Так что военную помощь Красная Армия получала и объемы ее росли!
Во-вторых, с чего бы вдруг объявились на континенте «армии» Соединеных Штатов государства, которое ни с кем не воюет? [12]
И в-третьих, именно Англия бескомпромиссно сражалась с Гитлером и его союзниками в течение двух лет (1939-1941), причем последний год-в одиночку. Англия теряла корабли, самолеты, солдат, вела битву за Британию и битву за Атлантику, сражалась в Египте, Франции, Греции и Норвегии, охотилась на «Бисмарка» и терпела поражения под Дюнкерком и на Крите. Ее города подвергались разрушительным бомбардировкам, в которых погибли десятки тысяч мирных жителей и огромные материальные ценности. Все это время Советский Союз, оговорив пактом 1939 года свою «зону влияния», снабжал дружественную Германию стратегическим сырьем, укрывал германские корабли в своих базах, выводил «корсаров фюрера» на британские коммуникации Северным морским путем, а наш нарком иностранных дел товарищ В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11