Не в последнюю очередь из-за того, что Фиал Дарг…
Горен испуганно замолчал, потому что в комнате вдруг потемнело, хотя на улице ярко светило солнце. Но его лучи не проникали в башню, вмиг погрузившуюся в сотканный из тумана мрак. Даже воздух стал тяжелым и густым. Горен услышал голоса, шепчущие какие-то слова на незнакомом языке, и спина его тут же взмокла от пота.
Магистр Альтар подскочил.
– Замолчи, глупый мальчишка! – Он описал в воздухе несколько кругов и пробормотал заклятие. Горен заметил, что вокруг них образовался странный туман, который непонятным образом отделял их от всего остального мира.
– Что за дурь! Тех, о ком не говорят, нельзя называть по имени! – испуганно пробубнил Альтар. – Ты снова рылся в старых бумагах? Не помню, чтобы я тебя этому учил!
– Просто я прочитал о них в старых Хрониках. Прошу прощения, мастер, но кто они, Те, о ком не говорят? – Горен, отошедший от испуга и не заморачивающий себе голову суевериями, превратился в слух, надеясь, что на этот раз получит ответ на свой вопрос. Похоже, речь идет об очень увлекательной истории.
В виде исключения магистру захотелось поговорить.
– Вижу, – вздохнул он, – придется тебе рассказать, иначе ты не оставишь меня в покое, к тому же тогда ты, возможно, станешь более осмотрительным и не будешь произносить их имен, не защитив себя предварительно магической формулой!
– Да, господин, обещаю.
– Ладно. Слушай. Фиал Дарг – это принцы Тьмы, самые совершенные из созданий ренегата Цараха. Ты ведь знаешь, что раньше его называли Ульмом Заботливым. Он создал орков и троллей, а для Нора Серебряного Ткача, собрата по оружию, – темных эльфов. Оба они – Стражи-изгои, интриганы и хозяева Хаоса – требуют полной власти над Эо. Когда Царах увидел, что народам Тьмы не одолеть народы Света, он собрал все свои силы и создал истинное произведение искусства. Фиал Дарг могут принимать любое обличье и обладают самыми большими магическими силами. Они чуть было не сделали ренегатов владыками Эо. Но впервые проиграли в войне против гибернийцев. Зато потом набрались сил и в войне Шести Народов завоевывали победу за победой. Пока не вмешались Стражи, осознавшие, что на этот раз Эо действительно близка к закату. Они наложили на Фиал Дарг заклятие и заточили их в пещерах, расположенных глубоко под скалами, которые мы называем Клинок Аонира. С тех пор они пребывают там в магическом сне, связанные оковами мощного волшебства. И храни нас Свет Аонира, если они вдруг проснутся… Ладно, хватит, о таких вещах долго говорить не следует! Итак, продолжай, мой мальчик, война Шести Народов закончилась… – Магистр сделал рукой жест, снимающий чары. Комнату снова наполнило солнце, казалось, все вернулось на свои места.
Горен почувствовал, что больше вопросов задавать не следует, и послушно продолжил:
– Были созданы Лар и Грак, магические школы переживали период расцвета, а потом, когда магия попала под запрет, были разрушены. Примерно пятьсот лет назад был основан Альянс, развязавший пять лет назад Конвокационные войны, которые идут и сейчас. До Конвокации осталось меньше полувека.
– Гм-м-м-гм, – протянул Альтар. – Я более или менее удовлетворен. Ты заработал сладкое.
Магистр Альтар любил засахаренные фрукты; у него в башне их был целый склад. Фрукты валялись повсюду, приклеивались к ценным рукописям и коврам, но реже всего они оказывались в предназначенных для них тарелке или миске.
– Благодарю вас, мастер, но я… – Горен терпеть их не мог, но делать было нечего. Альтар сунул в его полуоткрытый рот желтый липкий фрукт. А потом угостился и сам. Жевал он с явным наслаждением.
– До чего вкусно, не так ли?
Но Горен жевал с таким видом, словно во рту у него оказался кусок тухлого мяса.
– Великолепно, – с трудом выдавил он. Когда Альтар на мгновение отвернулся, он быстро выплюнул угощение в руку и приклеил к стулу снизу. Куском больше, куском меньше, ничего страшного. – Спасибо, мастер.
– Не за что, мальчик мой, ты заслужил. – Альтар улыбнулся и потрепал помощника по щеке. – Прежде чем ты уйдешь, отнеси, пожалуйста, этот перечень гербов на третий этаж, положи в крайний слева шкаф с заклятиями. – Альтар сунул в руки Горену толстую стопку бумаг.
Горен поднимался по лестнице и одновременно складывал бумаги. Неожиданно он поскользнулся. Собирая листы, мельком увидел знакомый рисунок. Вытащил из пачки и стал разглядывать.
Там была золотая голова дракона на красном поле. Внизу надпись: «Шейкан».
Одно-единственное слово, но внутри у Горена все затрепетало, хотя сам он не смог бы объяснить почему. Ему показалось, что в голове снова раздался шепот, который, как он полагал, давно исчез. Шепот был быстрый и неразборчивый, но он сумел уловить слова «кровь Дракона».
– Что ты там застрял? – нетерпеливо завопил снизу магистр Альтар. – Спускайся и убирайся прочь, сегодня с тобой все равно каши не сваришь!
Горен вздрогнул и вернулся в реальность. Зажав листок в руке, он быстро побежал вниз по лестнице. Спустившись, сунул листок Альтару под нос:
– Мастер, что это?
– Там же написано, – недовольно ответил учитель. – Это герб шейканов!
– Но… кто такие шейканы?
Альтар недоверчиво посмотрел на Горена:
– Странный вопрос, особенно от тебя, мальчик. Ты и твоя мать, вы же шейканы. Понятно?
– Я? –Горену показалось, что пол уходит из-под ног. Он закачался и схватился за стол.
– Твоя мать никогда тебе не рассказывала?
– Нет…
– Ну, тогда и я вмешиваться не буду. – В ответ на протесты Горена Альтар поднял руку: – Мне жаль, сынок, но это не мое дело. Говорить про вас никто не любит, а если мать скрыла от тебя твое происхождение, значит, на это у нее есть свои причины. Мешать ей я не буду. Лучше забудь про это и, главное, отдай мне бумаги. – Он вырвал у Горена листок и быстро сунул его в какую-то пачку. – Чтобы успокоиться, вот тебе лакомство.
Горен не успел отвернуться, как во рту у него оказался еще один засахаренный фрукт. Голова закружилась, кровь в жилах стала горячей-горячей. Он побледнел.
– Мне нужно идти.
Не дождавшись разрешения магистра, Горен бросился прочь.
Мать Горен увидел у входа в крепость: она собиралась объезжать город. Но его дело не терпело отлагательств.
– Мне нужно с тобой поговорить, прямо сейчас.
Он запыхался и тяжело дышал. Она нахмурилась, но согласилась.
– У тебя в комнате, пожалуйста. Это очень важно.
Горен бежал впереди, ему очень хотелось схватить Дерату за руку, чтобы она шла быстрее, но он не осмелился.
Дерата молча шла за ним, молча смотрела, как он открывает старый сундук, выкидывает на пол вещи и достает рубаху с гербом.
– Я нашел ее много лет назад, но не решился спросить, что это такое. – Горен раскраснелся не только от волнения, но и от гнева. – А сегодня в башне у магистра я нашел лист с рисунком герба и надписью под ним «Шейкан».Случайно Альтар проговорился, что мы с тобой тоже шейканы. Это меня не удивляет, ведь ты так бережно хранишь эту рубаху. Но сейчас я хочу все узнать!
Дерата, как всегда, казалась спокойной и хладнокровной. Взяла упорно протягиваемую ей рубаху и некоторое время задумчиво ее разглядывала.
– Я уже почти забыла это слово. Хотела воспитать тебя нормальным человеком, Горен. Воином, конечно, потому что ты рожден быть воином. Но мне не хотелось, чтобы на тебе лежало позорное пятно.
– Позорное пятно, – повторил он, и голос его дрогнул.
– Да. Шейканы, сынок, – это народ, возникший после того, как наш первый предок заключил союз с драконом. С тех пор шейканы не принадлежат ни Свету, ни Тьме, они сами себе хозяева. Живут обособленно и почти не общаются с другими народами, не такими, как они. Шейканы – наемники, еще их презрительно называют продажными воинами. Высоко ценят мечи и руки, которые их держат, но не дух, который ими управляет. Я покинула свой народ, потому что не хотела жить такой жизнью. И хотела лучшей доли для тебя.
– Но ведь об этом все равно все знали, – прошептал Горен. Теперь ему стали наконец понятны неприятие, вечные издевки и насмешки своего детства. – По нас сразу видно.
– Не везде, – возразила Дерата. – Я собиралась, когда ты станешь совсем взрослым, послать тебя в Нортандер, там ты сможешь вести обычную жизнь.
– А когда ты собиралась мне рассказать?
– Когда придет время. – Дерата поднялась, аккуратно сложила рубаху и вернула ее на дно сундука. – А сейчас иди, Горен.
– Но у меня есть еще вопросы, – упорствовал он.
– Сегодня ты уже получил достаточно ответов, мне бы не хотелось продолжать этот разговор. Я знаю, что делаю. И чем меньше сведений ты получишь, тем меньший груз окажется на твоих плечах. – Дерата отвернулась от сына. Уже сейчас они были одного роста. А совсем скоро он ее перерастет.
– Иди, – повторила она. – Тебя ждет работа.
Он подчинился. А что ему еще оставалось?
Листья падали на землю, пришла осень, а вместе с осенью пришел конец счастью Горена. С Хелим они провели чудесное лето, наполненное любовью и страстью, но однажды вечером, когда ночи стали совсем холодными, она сказала:
– Знаешь, Горен, сегодня я не приду.
– Почему? – удивленно спросил он. – Я чем-то тебя обидел? Что-то не то сказал?
– Да нет, конечно нет. Просто стало слишком холодно. А встречаться у меня или у тебя в комнате не стоит.
Из опасения потерять Хелим Горен ни разу не спросил ее, почему днем она держится с ним столь отчужденно, хотя вечером дарит свою любовь. Никто не догадывался об их связи, она сразу поставила такое условие. Горен считал, что она передумает, когда сильнее полюбит его. Но он ошибся.
– Вот как… – прошептал он, опустив плечи.
– Не притворяйся, Горен, ты ведь и сам знал, что на большее я не согласна, – чуть ли не со злостью сказала Хелим. – Неужели ты серьезно думал, что я выберу тебя? Меня давно обещали Захарию, скоро я выйду за него замуж, в следующем году или через год.
– Ты… ты… со мной… и с ним… одновременно? – Он начал заикаться. Ему казалось, что сердце выскочило из груди, упало на пол и разбилось на тысячу кусков.
Хелим приблизилась к нему, не догадываясь, что своими башмаками давит жалобно стонущие обломки. Она осторожно коснулась его щеки.
– Ты красивый, замечательный парень, с тобой я прекрасно провела время, – ласково произнесла она. – Но ведь у тебя ничего нет. И никогда ничего не будет. А Захарий в один прекрасный день станет правителем, так как у Дарвина Среброволосого нет собственных детей, и даже если старик от тебя без ума и считает тебя своим сыном, так высоко тебе никогда не подняться. – Она встала на цыпочки, коснулась его щеки легким поцелуем и ушла, улыбаясь.
Горен разглядывал обломки под ногами и прислушивался к воющему на улице ветру, который сулил ему холодные дни, наполненные дождем и туманом.
ГЛАВА 3
Последняя битва Дераты
Два года Горен учился использовать свои способности. После разрыва с Хелим он погрузился в себя и чаще всего молчал. Он почти никогда не заходил в «Свирепого орка» и не искал общества других людей. Юноша повзрослел за один день. Он вдруг понял свою мать. Как ни странно, их сблизил его разрыв с Хелим. Горен сосредоточился главным образом на совершенствовании своих военных навыков и много времени посвящал физическим упражнениям. Теперь Дерата часто поручала ему объезд Лирайна, что он и делал верхом на Златострелом. Это был знак особого доверия и прекрасная возможность изучить окрестности. Горен опускал поводья, позволяя жеребцу самостоятельно выбирать дорогу. Удовольствие от этого получали и конь, и всадник, но и обязанностями своими Горен не пренебрегал. Иначе бы просто не осмелился попасться матери на глаза.
Однажды его вызвал к себе Дарвин Среброволосый.
– Горен, мальчик мой, ты теперь почти взрослый. Время обучения как у матери, так и у магистра Альтара подошло к концу. Чем ты собираешься заняться?
Ответ дался Горену нелегко:
– Я уеду из Лирайна, господин. – Горен разволновался, но говорил вполне искренне. – Эти стены слишком тесны для меня, да и лес вокруг тоже. Я хочу побывать в дальних странах, хочу найти свое предназначение.
– Мама очень расстроится, – сказал Дарвин, хотя, судя по голосу, расстроился именно он.
– Извините, но решать не ей, – возразил Горен. – Она покинула свой народ, чтобы воспитать меня свободным человеком.
– А если я попрошу тебя остаться со мной? – тихо спросил правитель. – У тебя есть и магические, и военные способности, я бы хотел сделать тебя своим советником, чтобы Лирайн не превратился в захудалую дыру, а сохранил свой высокий статус. Война или не война, я все равно собираюсь построить школы, расширить торговлю, привлечь сюда ремесленников. Ты бы мог мне помочь, и мы бы вместе подготовили почву для Захария, который когда-нибудь займет мое место.
Горен печально сдвинул тонкие черные брови.
– Я никогда не смогу достойно расплатиться с вами за вашу доброту, господин, – произнес он хрипло. За это время его голос стал совсем мужским. – В Лирайне всем известно, с каким почтением я к вам отношусь. Я покидаю вас без охоты, поверьте мне, прошу вас. Но остаться здесь не могу, иначе никогда не добьюсь признания. И вы прекрасно это понимаете.
– Люди давно уже относятся к вам, к тебе и твоей матери, с большим уважением, потому что мы слишком многим вам обязаны, – возразил Дарвин Среброволосый.
– Да, они уважают нас, но стараются держаться как можно дальше, – ответил Горен, слегка улыбнувшись. Он смотрел в окно, где отважные вороны демонстрировали силу и ловкость своих крыльев, пытаясь отобрать друг у друга маленькую птаху, которая отчаянно боролась за свою жизнь. – Не могу объяснить, что со мной происходит, но меня тянет в даль, мое беспокойство растет день ото дня, особенно когда кончается зима. Ветер все время мне что-то шепчет и манит за собой…
Правитель постарался сдержать вздох:
– Понимаю. Все правильно. Знаешь, провожать тебя я буду с тяжелым сердцем, а как распереживаются из-за Златострелого наши кобылы! Ладно, ты свободен, Горен Говорящий с ветром, ты можешь идти, куда поведут тебя посланцы Гирина.
Поговорив с правителем, Горен пешком отправился в лес, ему нужно было подумать. Он хотел найти способ сообщить матери о своем решении уехать еще до середины лета.
На свете так много интересного, все это обязательно нужно увидеть собственными глазами; Горен знал, что отправляется в мир, которым правит война. Но ведь на его долю наверняка выпадут приключения, а еще его ждут веселье, свобода, а может, даже и дружба. Здешний мир был слишком тесен, не для него, он так много учился и читал.
К тому же он, естественно, хотел познакомиться и с шейканами. Он, правда, попытался отыскать в башне ученого какие-нибудь сведения об этом таинственном народе, но, как ни странно, не нашел ни книги, ни даже листочка. Не смог он найти и того самого рисунка с их гербом. Может быть, Дерата попросила магистра спрятать все, что имеет отношение к шейканам. Жажда знаний толкнула его, в конце концов, к Дарвину Среброволосому, но ученый муж почти ничего не знал о кровных родственниках драконов, потому что «об этом стараются не говорить».
Что там с этими шейканами, почему их избегают? Они даже не упоминались в Хрониках, к которым Горен имел свободный доступ. Как будто над ними тяготело мрачное проклятие, по крайней мере, с ними была связана темная тайна, которую Дерата после бегства постоянно носила в себе и которую не собиралась разделить с другими, даже с собственным сыном.
«Наступит время, когда ты все узнаешь», –шептал в нем знакомый, но доставлявший мало радости голос. Иногда Горену удавалось заставить его замолчать. Но явно не навсегда. Его магический талант однозначно не ограничивался одним только голосом ветра. Существовали и другие его грани, контролировать которые он не умел.
До сих пор Горен ни с кем не говорил о том, что слышит внутренний голос. Не хотел, чтобы его держали за сумасшедшего. И боялся.
«Если как следует подумать, – осознал вдруг Горен, – то я стал очень похож на маму».
Ему было страшно.
В лесу птицы усердно мастерили гнезда и устраивали собственные свадьбы; щебетали, прыгали с ветки на ветку, взволнованно перелетали с дерева на дерево.
Даже дикие животные то тут, то там мелькали среди кустов и деревьев, прежде чем бесшумно исчезнуть. Глядя на эту идиллию, Горен и представить себе не мог, что где-то бушует война и царит разруха.
Он забрался на свое ставшее уже привычным место высоко на Небесной Опоре, чтобы посоветоваться с ветром. Конечно, это не являлось обычной беседой: как и прежде, преобладали смутные, едва поддающиеся толкованию видения, зачастую вариации первого предсказания. И все равно ему было любопытно слушать все, что ему говорят, особенно сейчас, когда он должен принять решение.
Какое-то время Горен сидел совсем тихо, наслаждался теплом весеннего солнышка и свежестью приятного мягкого, пахнущего цветами и свежей травой воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Горен испуганно замолчал, потому что в комнате вдруг потемнело, хотя на улице ярко светило солнце. Но его лучи не проникали в башню, вмиг погрузившуюся в сотканный из тумана мрак. Даже воздух стал тяжелым и густым. Горен услышал голоса, шепчущие какие-то слова на незнакомом языке, и спина его тут же взмокла от пота.
Магистр Альтар подскочил.
– Замолчи, глупый мальчишка! – Он описал в воздухе несколько кругов и пробормотал заклятие. Горен заметил, что вокруг них образовался странный туман, который непонятным образом отделял их от всего остального мира.
– Что за дурь! Тех, о ком не говорят, нельзя называть по имени! – испуганно пробубнил Альтар. – Ты снова рылся в старых бумагах? Не помню, чтобы я тебя этому учил!
– Просто я прочитал о них в старых Хрониках. Прошу прощения, мастер, но кто они, Те, о ком не говорят? – Горен, отошедший от испуга и не заморачивающий себе голову суевериями, превратился в слух, надеясь, что на этот раз получит ответ на свой вопрос. Похоже, речь идет об очень увлекательной истории.
В виде исключения магистру захотелось поговорить.
– Вижу, – вздохнул он, – придется тебе рассказать, иначе ты не оставишь меня в покое, к тому же тогда ты, возможно, станешь более осмотрительным и не будешь произносить их имен, не защитив себя предварительно магической формулой!
– Да, господин, обещаю.
– Ладно. Слушай. Фиал Дарг – это принцы Тьмы, самые совершенные из созданий ренегата Цараха. Ты ведь знаешь, что раньше его называли Ульмом Заботливым. Он создал орков и троллей, а для Нора Серебряного Ткача, собрата по оружию, – темных эльфов. Оба они – Стражи-изгои, интриганы и хозяева Хаоса – требуют полной власти над Эо. Когда Царах увидел, что народам Тьмы не одолеть народы Света, он собрал все свои силы и создал истинное произведение искусства. Фиал Дарг могут принимать любое обличье и обладают самыми большими магическими силами. Они чуть было не сделали ренегатов владыками Эо. Но впервые проиграли в войне против гибернийцев. Зато потом набрались сил и в войне Шести Народов завоевывали победу за победой. Пока не вмешались Стражи, осознавшие, что на этот раз Эо действительно близка к закату. Они наложили на Фиал Дарг заклятие и заточили их в пещерах, расположенных глубоко под скалами, которые мы называем Клинок Аонира. С тех пор они пребывают там в магическом сне, связанные оковами мощного волшебства. И храни нас Свет Аонира, если они вдруг проснутся… Ладно, хватит, о таких вещах долго говорить не следует! Итак, продолжай, мой мальчик, война Шести Народов закончилась… – Магистр сделал рукой жест, снимающий чары. Комнату снова наполнило солнце, казалось, все вернулось на свои места.
Горен почувствовал, что больше вопросов задавать не следует, и послушно продолжил:
– Были созданы Лар и Грак, магические школы переживали период расцвета, а потом, когда магия попала под запрет, были разрушены. Примерно пятьсот лет назад был основан Альянс, развязавший пять лет назад Конвокационные войны, которые идут и сейчас. До Конвокации осталось меньше полувека.
– Гм-м-м-гм, – протянул Альтар. – Я более или менее удовлетворен. Ты заработал сладкое.
Магистр Альтар любил засахаренные фрукты; у него в башне их был целый склад. Фрукты валялись повсюду, приклеивались к ценным рукописям и коврам, но реже всего они оказывались в предназначенных для них тарелке или миске.
– Благодарю вас, мастер, но я… – Горен терпеть их не мог, но делать было нечего. Альтар сунул в его полуоткрытый рот желтый липкий фрукт. А потом угостился и сам. Жевал он с явным наслаждением.
– До чего вкусно, не так ли?
Но Горен жевал с таким видом, словно во рту у него оказался кусок тухлого мяса.
– Великолепно, – с трудом выдавил он. Когда Альтар на мгновение отвернулся, он быстро выплюнул угощение в руку и приклеил к стулу снизу. Куском больше, куском меньше, ничего страшного. – Спасибо, мастер.
– Не за что, мальчик мой, ты заслужил. – Альтар улыбнулся и потрепал помощника по щеке. – Прежде чем ты уйдешь, отнеси, пожалуйста, этот перечень гербов на третий этаж, положи в крайний слева шкаф с заклятиями. – Альтар сунул в руки Горену толстую стопку бумаг.
Горен поднимался по лестнице и одновременно складывал бумаги. Неожиданно он поскользнулся. Собирая листы, мельком увидел знакомый рисунок. Вытащил из пачки и стал разглядывать.
Там была золотая голова дракона на красном поле. Внизу надпись: «Шейкан».
Одно-единственное слово, но внутри у Горена все затрепетало, хотя сам он не смог бы объяснить почему. Ему показалось, что в голове снова раздался шепот, который, как он полагал, давно исчез. Шепот был быстрый и неразборчивый, но он сумел уловить слова «кровь Дракона».
– Что ты там застрял? – нетерпеливо завопил снизу магистр Альтар. – Спускайся и убирайся прочь, сегодня с тобой все равно каши не сваришь!
Горен вздрогнул и вернулся в реальность. Зажав листок в руке, он быстро побежал вниз по лестнице. Спустившись, сунул листок Альтару под нос:
– Мастер, что это?
– Там же написано, – недовольно ответил учитель. – Это герб шейканов!
– Но… кто такие шейканы?
Альтар недоверчиво посмотрел на Горена:
– Странный вопрос, особенно от тебя, мальчик. Ты и твоя мать, вы же шейканы. Понятно?
– Я? –Горену показалось, что пол уходит из-под ног. Он закачался и схватился за стол.
– Твоя мать никогда тебе не рассказывала?
– Нет…
– Ну, тогда и я вмешиваться не буду. – В ответ на протесты Горена Альтар поднял руку: – Мне жаль, сынок, но это не мое дело. Говорить про вас никто не любит, а если мать скрыла от тебя твое происхождение, значит, на это у нее есть свои причины. Мешать ей я не буду. Лучше забудь про это и, главное, отдай мне бумаги. – Он вырвал у Горена листок и быстро сунул его в какую-то пачку. – Чтобы успокоиться, вот тебе лакомство.
Горен не успел отвернуться, как во рту у него оказался еще один засахаренный фрукт. Голова закружилась, кровь в жилах стала горячей-горячей. Он побледнел.
– Мне нужно идти.
Не дождавшись разрешения магистра, Горен бросился прочь.
Мать Горен увидел у входа в крепость: она собиралась объезжать город. Но его дело не терпело отлагательств.
– Мне нужно с тобой поговорить, прямо сейчас.
Он запыхался и тяжело дышал. Она нахмурилась, но согласилась.
– У тебя в комнате, пожалуйста. Это очень важно.
Горен бежал впереди, ему очень хотелось схватить Дерату за руку, чтобы она шла быстрее, но он не осмелился.
Дерата молча шла за ним, молча смотрела, как он открывает старый сундук, выкидывает на пол вещи и достает рубаху с гербом.
– Я нашел ее много лет назад, но не решился спросить, что это такое. – Горен раскраснелся не только от волнения, но и от гнева. – А сегодня в башне у магистра я нашел лист с рисунком герба и надписью под ним «Шейкан».Случайно Альтар проговорился, что мы с тобой тоже шейканы. Это меня не удивляет, ведь ты так бережно хранишь эту рубаху. Но сейчас я хочу все узнать!
Дерата, как всегда, казалась спокойной и хладнокровной. Взяла упорно протягиваемую ей рубаху и некоторое время задумчиво ее разглядывала.
– Я уже почти забыла это слово. Хотела воспитать тебя нормальным человеком, Горен. Воином, конечно, потому что ты рожден быть воином. Но мне не хотелось, чтобы на тебе лежало позорное пятно.
– Позорное пятно, – повторил он, и голос его дрогнул.
– Да. Шейканы, сынок, – это народ, возникший после того, как наш первый предок заключил союз с драконом. С тех пор шейканы не принадлежат ни Свету, ни Тьме, они сами себе хозяева. Живут обособленно и почти не общаются с другими народами, не такими, как они. Шейканы – наемники, еще их презрительно называют продажными воинами. Высоко ценят мечи и руки, которые их держат, но не дух, который ими управляет. Я покинула свой народ, потому что не хотела жить такой жизнью. И хотела лучшей доли для тебя.
– Но ведь об этом все равно все знали, – прошептал Горен. Теперь ему стали наконец понятны неприятие, вечные издевки и насмешки своего детства. – По нас сразу видно.
– Не везде, – возразила Дерата. – Я собиралась, когда ты станешь совсем взрослым, послать тебя в Нортандер, там ты сможешь вести обычную жизнь.
– А когда ты собиралась мне рассказать?
– Когда придет время. – Дерата поднялась, аккуратно сложила рубаху и вернула ее на дно сундука. – А сейчас иди, Горен.
– Но у меня есть еще вопросы, – упорствовал он.
– Сегодня ты уже получил достаточно ответов, мне бы не хотелось продолжать этот разговор. Я знаю, что делаю. И чем меньше сведений ты получишь, тем меньший груз окажется на твоих плечах. – Дерата отвернулась от сына. Уже сейчас они были одного роста. А совсем скоро он ее перерастет.
– Иди, – повторила она. – Тебя ждет работа.
Он подчинился. А что ему еще оставалось?
Листья падали на землю, пришла осень, а вместе с осенью пришел конец счастью Горена. С Хелим они провели чудесное лето, наполненное любовью и страстью, но однажды вечером, когда ночи стали совсем холодными, она сказала:
– Знаешь, Горен, сегодня я не приду.
– Почему? – удивленно спросил он. – Я чем-то тебя обидел? Что-то не то сказал?
– Да нет, конечно нет. Просто стало слишком холодно. А встречаться у меня или у тебя в комнате не стоит.
Из опасения потерять Хелим Горен ни разу не спросил ее, почему днем она держится с ним столь отчужденно, хотя вечером дарит свою любовь. Никто не догадывался об их связи, она сразу поставила такое условие. Горен считал, что она передумает, когда сильнее полюбит его. Но он ошибся.
– Вот как… – прошептал он, опустив плечи.
– Не притворяйся, Горен, ты ведь и сам знал, что на большее я не согласна, – чуть ли не со злостью сказала Хелим. – Неужели ты серьезно думал, что я выберу тебя? Меня давно обещали Захарию, скоро я выйду за него замуж, в следующем году или через год.
– Ты… ты… со мной… и с ним… одновременно? – Он начал заикаться. Ему казалось, что сердце выскочило из груди, упало на пол и разбилось на тысячу кусков.
Хелим приблизилась к нему, не догадываясь, что своими башмаками давит жалобно стонущие обломки. Она осторожно коснулась его щеки.
– Ты красивый, замечательный парень, с тобой я прекрасно провела время, – ласково произнесла она. – Но ведь у тебя ничего нет. И никогда ничего не будет. А Захарий в один прекрасный день станет правителем, так как у Дарвина Среброволосого нет собственных детей, и даже если старик от тебя без ума и считает тебя своим сыном, так высоко тебе никогда не подняться. – Она встала на цыпочки, коснулась его щеки легким поцелуем и ушла, улыбаясь.
Горен разглядывал обломки под ногами и прислушивался к воющему на улице ветру, который сулил ему холодные дни, наполненные дождем и туманом.
ГЛАВА 3
Последняя битва Дераты
Два года Горен учился использовать свои способности. После разрыва с Хелим он погрузился в себя и чаще всего молчал. Он почти никогда не заходил в «Свирепого орка» и не искал общества других людей. Юноша повзрослел за один день. Он вдруг понял свою мать. Как ни странно, их сблизил его разрыв с Хелим. Горен сосредоточился главным образом на совершенствовании своих военных навыков и много времени посвящал физическим упражнениям. Теперь Дерата часто поручала ему объезд Лирайна, что он и делал верхом на Златострелом. Это был знак особого доверия и прекрасная возможность изучить окрестности. Горен опускал поводья, позволяя жеребцу самостоятельно выбирать дорогу. Удовольствие от этого получали и конь, и всадник, но и обязанностями своими Горен не пренебрегал. Иначе бы просто не осмелился попасться матери на глаза.
Однажды его вызвал к себе Дарвин Среброволосый.
– Горен, мальчик мой, ты теперь почти взрослый. Время обучения как у матери, так и у магистра Альтара подошло к концу. Чем ты собираешься заняться?
Ответ дался Горену нелегко:
– Я уеду из Лирайна, господин. – Горен разволновался, но говорил вполне искренне. – Эти стены слишком тесны для меня, да и лес вокруг тоже. Я хочу побывать в дальних странах, хочу найти свое предназначение.
– Мама очень расстроится, – сказал Дарвин, хотя, судя по голосу, расстроился именно он.
– Извините, но решать не ей, – возразил Горен. – Она покинула свой народ, чтобы воспитать меня свободным человеком.
– А если я попрошу тебя остаться со мной? – тихо спросил правитель. – У тебя есть и магические, и военные способности, я бы хотел сделать тебя своим советником, чтобы Лирайн не превратился в захудалую дыру, а сохранил свой высокий статус. Война или не война, я все равно собираюсь построить школы, расширить торговлю, привлечь сюда ремесленников. Ты бы мог мне помочь, и мы бы вместе подготовили почву для Захария, который когда-нибудь займет мое место.
Горен печально сдвинул тонкие черные брови.
– Я никогда не смогу достойно расплатиться с вами за вашу доброту, господин, – произнес он хрипло. За это время его голос стал совсем мужским. – В Лирайне всем известно, с каким почтением я к вам отношусь. Я покидаю вас без охоты, поверьте мне, прошу вас. Но остаться здесь не могу, иначе никогда не добьюсь признания. И вы прекрасно это понимаете.
– Люди давно уже относятся к вам, к тебе и твоей матери, с большим уважением, потому что мы слишком многим вам обязаны, – возразил Дарвин Среброволосый.
– Да, они уважают нас, но стараются держаться как можно дальше, – ответил Горен, слегка улыбнувшись. Он смотрел в окно, где отважные вороны демонстрировали силу и ловкость своих крыльев, пытаясь отобрать друг у друга маленькую птаху, которая отчаянно боролась за свою жизнь. – Не могу объяснить, что со мной происходит, но меня тянет в даль, мое беспокойство растет день ото дня, особенно когда кончается зима. Ветер все время мне что-то шепчет и манит за собой…
Правитель постарался сдержать вздох:
– Понимаю. Все правильно. Знаешь, провожать тебя я буду с тяжелым сердцем, а как распереживаются из-за Златострелого наши кобылы! Ладно, ты свободен, Горен Говорящий с ветром, ты можешь идти, куда поведут тебя посланцы Гирина.
Поговорив с правителем, Горен пешком отправился в лес, ему нужно было подумать. Он хотел найти способ сообщить матери о своем решении уехать еще до середины лета.
На свете так много интересного, все это обязательно нужно увидеть собственными глазами; Горен знал, что отправляется в мир, которым правит война. Но ведь на его долю наверняка выпадут приключения, а еще его ждут веселье, свобода, а может, даже и дружба. Здешний мир был слишком тесен, не для него, он так много учился и читал.
К тому же он, естественно, хотел познакомиться и с шейканами. Он, правда, попытался отыскать в башне ученого какие-нибудь сведения об этом таинственном народе, но, как ни странно, не нашел ни книги, ни даже листочка. Не смог он найти и того самого рисунка с их гербом. Может быть, Дерата попросила магистра спрятать все, что имеет отношение к шейканам. Жажда знаний толкнула его, в конце концов, к Дарвину Среброволосому, но ученый муж почти ничего не знал о кровных родственниках драконов, потому что «об этом стараются не говорить».
Что там с этими шейканами, почему их избегают? Они даже не упоминались в Хрониках, к которым Горен имел свободный доступ. Как будто над ними тяготело мрачное проклятие, по крайней мере, с ними была связана темная тайна, которую Дерата после бегства постоянно носила в себе и которую не собиралась разделить с другими, даже с собственным сыном.
«Наступит время, когда ты все узнаешь», –шептал в нем знакомый, но доставлявший мало радости голос. Иногда Горену удавалось заставить его замолчать. Но явно не навсегда. Его магический талант однозначно не ограничивался одним только голосом ветра. Существовали и другие его грани, контролировать которые он не умел.
До сих пор Горен ни с кем не говорил о том, что слышит внутренний голос. Не хотел, чтобы его держали за сумасшедшего. И боялся.
«Если как следует подумать, – осознал вдруг Горен, – то я стал очень похож на маму».
Ему было страшно.
В лесу птицы усердно мастерили гнезда и устраивали собственные свадьбы; щебетали, прыгали с ветки на ветку, взволнованно перелетали с дерева на дерево.
Даже дикие животные то тут, то там мелькали среди кустов и деревьев, прежде чем бесшумно исчезнуть. Глядя на эту идиллию, Горен и представить себе не мог, что где-то бушует война и царит разруха.
Он забрался на свое ставшее уже привычным место высоко на Небесной Опоре, чтобы посоветоваться с ветром. Конечно, это не являлось обычной беседой: как и прежде, преобладали смутные, едва поддающиеся толкованию видения, зачастую вариации первого предсказания. И все равно ему было любопытно слушать все, что ему говорят, особенно сейчас, когда он должен принять решение.
Какое-то время Горен сидел совсем тихо, наслаждался теплом весеннего солнышка и свежестью приятного мягкого, пахнущего цветами и свежей травой воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27