– Там хорошая гостиная, – вступился я за соотечественницу и расплатился с рикшей.
Нэш поджидал нас у двери.
– Пошли.
Старуха с длинной трубкой все так же сидела на низкой скамье. Нас она словно и не заметила. Мы прошли в следующую комнату, с баром, новеньким кассовым аппаратом и Толстухой Анни, все триста фунтов которой затряслись от радости при виде Нэша.
– Привет, капитан!
– Он готов? – спросил Нэш.
– Ждет, – она посмотрела на меня. – Вы недавно были у нас. Может, успеете перепихнуться? По-быстрому?
– Не сегодня, – ответил я.
– А как ваш симпатичный приятель?
– Благодарю, нет времени, – и Триппет вежливо улыбнулся.
Нэш двинулся к двери в задней стене, мы – за ним.
– Мальчики, приходите еще, – крикнула вслед Толстуха Анни.
Мы оказались в тускло освещенном коридоре. Следующая дверь вывела нас в узенький проулок, по которому мог проехать лишь один велорикша. Китаец с заостренными чертами лица поджидал нас, жадно затягиваясь сигаретой.
– Кому-то придется ехать на чьих-то коленях, – заметил Нэш. – Я не знал, что нас будет трое.
– Я сяду на ваши, – сказал мне Триппет.
– Кто следил за нами, Нэш? – спросил я.
– Наверное, фараоны.
– Думаете, мы оставим их с носом?
– Анни их задержит.
Я сел рядом с Нэшем, а Триппет плюхнулся мне на колени, и я чуть не взвыл от боли, потому что «смит и вессон» надавил как раз на то место, куда пришелся один из ударов высокого китайца. Наш рикша что-то сказал Нэшу, тот рявкнул в ответ, и мы тронулись с места.
Выехав из проулка, мы повернули налево. Некоторые прохожие хихикали, видя, что рикша везет трех человек, и Нэш начал бубнить насчет того, что Триппету ехать не стоило. Десять минут спустя рикша свернул на улицу, как я помнил, ведущую к реке Сингапур. На набережной рикша перестал крутить педали, и Нэш спрыгнул на землю.
– Приехали, – сказал я Триппету.
– Извините, – улыбнулся он и слез с моих коленей.
После короткого спора Нэш расплатился с рикшей, спустился по лестнице, ведущей к воде, и дал пинка индусу с желтыми зубами. Тот улыбнулся, просыпаясь, начал развязывать веревку, тянущуюся от его большого пальца к катеру.
– На борт, – приказал Нэш.
Мы перелезли на катер, в том числе и сторож-индус, Нэш завел мотор, вывел катер на чистую воду и взял курс к истокам реки. Когда я оглянулся, двое мужчин стояли на той ступеньке, где совсем недавно спал индус, и смотрели на нас. В сумерках я не мог разглядеть их лиц.
Мы проплыли с милю, и Нэш направил катер к правому берегу. Индус спрыгнул на землю, привязал одну веревку к металлическому кольцу, вторую – к большому пальцу ноги, сверкнул в улыбке желтыми зубами, свернулся калачиком и заснул.
Мы поднялись на набережную, прошли мимо складов и свернули в какую-то узкую аллею. Нэш остановился то ли у сарая, то ли у гаража, достал ключ, нащупал в темноте замок, отомкнул его, убрал ключ обратно в карман и открыл ворота. Ни я, ни Триппет не вызвались ему помочь.
В гараже стоял относительно новый «ягуар-240».
– Ваш? – спросил я.
– Мой.
– Контрабанда, похоже, приносит неплохой доход.
– Я не жалуюсь, – Нэш протянул мне ключ от гаража. – Когда я выеду, закройте ворота и заприте на замок.
Заурчал двигатель, и «ягуар» медленно выкатился из гаража. Я закрыл ворота, повернул ключ в замке и влез на заднее сидение. Триппет устроился на переднем. Нэш включил фары, выехал на улицу с односторонним движением, через три квартала свернул направо. Чувствовалось, что водитель он никудышный.
Мы пересекли торговый район Сингапура, выехали на Апэ-Томпсон-Роуд. Поворачивая налево, Нэш едва не столкнулся с «фольксвагеном», а потом чересчур долго ехал на второй передаче.
– Нам далеко? – спросил я.
– Одиннадцать, может, двенадцать миль.
Последующие пятнадцать или двадцать минут мы молчали, Нэш же то и дело ругался, когда мотоциклисты обходили его справа. Оглянувшись в четвертый раз, я заметил, что фары идущей за нами машины не приблизились ни на ярд.
На Ю-Чу-Канг-Роуд черный «шевель» чуть подрезал нас, но на этот раз Нэш не выругался.
– Ваш приятель? – спросил я.
– Не мой.
– А как насчет того, что едет позади?
– Кто?
– Последние двадцать минут за нами едет какая-то машина. Миссис Сачетти просила не привозить хвоста.
Нэш глянул в зеркало заднего обзора, наверное, впервые за всю поездку, и «ягуар» бросило влево. Триппет схватился за руль и выровнял автомобиль.
– Я от него оторвусь.
– Сначала дайте мне выйти из машины, – попросил Триппет.
– Думаете, у вас получится лучше?
– Я в этом не сомневаюсь.
Нэш вдавил в пол педаль газа. Когда нас отделяло от «шевеля» тридцать или сорок ярдов, он трижды мигнул Фарами. В ответ дважды мигнули задние фонари «шевеля». Нэш полностью выключил освещение «ягуара», нажал на тормоза, и машину вынесло на левую обочину шоссе. Затем он заглушил мотор.
– От этого мы не станем невидимыми, – хмыкнул Триппет.
– Смотрите.
Впереди светились задние фонари двух машин, проехавших мимо. Огни первой машины сверкнули, водитель нажал на тормоза, метнулись вправо, пересекая разделительную полосу, затем сместились влево. Потом тормозные фонари погасли, и задние внезапно поднялись вверх, перевернулись три раза и исчезли. Вторая машина подалась вправо, притормозила, затем вновь набрала скорость. Четырехдверного черного «шевеля» давно уже не было видно.
Мы почти подъехали к машине, слетевшей с дороги. Она перевернулась три раза и лежала на крыше, привалившись к пальме. Около нее начала собираться толпа.
– Остановитесь, – сказал я Нэшу.
– Не могу. Мы уже опаздываем. Хотите вы видеть Сачетти или нет?
– Остановитесь, а не то я сломаю вам шею.
– Не командуйте мною, Которн.
Я наклонился вперед, вытянул правую руку и нажал ребром ладони на адамово яблоко Нэша.
– Остановитесь, – в третий раз повторил я.
Нэш нажал на педаль тормоза, сбросил скорость, свернул на обочину. Я выскочил из кабины и поспешил к месту аварии. Триппет следовал за мной. Пока мы преодолели пятьдесят ярдов, отделявшие нас от разбитого автомобиля, его пассажиров уже вытащили из-под обломков. Из бака сочился бензин, стекла разлетелись вдребезги, корпус покорежило. Луч фонаря упал на лица пассажиров. В одном я признал детектива-сержанта Хуанга, правда, он лишился одного глаза. В другом – детектива-сержанта Тана. Оба были мертвы.
– Знаете, кто они? – спросил Триппет.
– Сингапурская полиция. Те, что допрашивали меня.
– Представляете, как это произошло?
– Нет. А вы?
– Я не уверен, но, скорее всего, «шевель» заставил их резко взять вправо. Он внезапно возник на левой полосе. А потом, должно быть, лопнула шина.
– Или ее прострелили.
– Я ничего не слышал, да и выстрел чертовски сложный.
– Когда сегодня днем в нас стреляли, я тоже не слышал выстрелов.
– Похоже, Нэш дал сигнал «шевелю», когда мигнул фарами, – заметил Триппет.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Значит, они все подстроили заранее.
– Они не могли не принять меры предосторожности, чтобы отсечь хвост.
– Теперь Сачетти обвинят и в смерти двух полицейских.
– Едва ли. Мне кажется, тут ничего не удастся доказать.
Помочь Хуангу и Тану мы ничем не могли, поэтому вернулись к «ягуару» и залезли в кабину.
– Оба убиты, – информировал Нэша Триппет.
– Плохо. Можно ехать?
– Поехали, – разрешил я.
Еще через две мили Нэш свернул на проселок, который уперся в болото.
– Дальше пойдем пешком, – обрадовал нас Нэш. Тропа вывела к маленькой, сколоченной из досок пристани.
– Что теперь? – спросил я.
– Подождем. Кто-нибудь объявится.
Мы ждали пять минут, а потом послышался скрип уключин. Кто-то плыл к нам на весельной лодке. Нэш сказал что-то по-китайски, и ему ответили. Голос показался мне знакомым.
– Сюда, – показал Нэш и направился к дальнему краю пристани. Мы с Триппетом двинулись следом. Лодка уже стояла бортом к пристани. – Вы двое садитесь на корму.
Мужчина, сидевший на веслах, включил фонарь, и мы с Триппетом слезли на корму.
– Пусть они мне посветят, – попросил Нэш.
Мужчина передал фонарь Триппету, и тот осветил нос лодки. Когда Нэш перебрался на лодку, Триппет перевел луч на мужчину, и я понял, почему голос показался мне знакомым. Он принадлежал высокому китайцу, который сначала стрелял в меня на площади Раффлза, а затем избил рукояткой пистолета до потери сознания в каюте «Чикагской красавицы». Без пистолета он выглядел чуть ли не голым.
Китаец оттолкнулся от пристани и опустил весла на воду. Греб он пятнадцать минут. Наконец, мы оказались борт о борт с кораблем.
– Теперь вверх по трапу. Зажгите фонарь, – скомандовал Нэш.
Триплет включил фонарь и поводил лучом по борту, пока не нашел веревочную лестницу с деревянными перекладинами.
– Вы, парни, поднимаетесь первыми, – продолжил Нэш.
– Это ваш кампит? – спросил я.
– Так точно, – ответил Нэш.
Я поднялся первым, затем помог Триппету перелезть с лестницы на палубу «Вилфреды Марии». Нэш управился сам. Палубу освещали пять или шесть ламп. Длиной «Вилфреда Мария» была футов под семьдесят. Светились также окна каюты в палубной надстройке. Туда и направился Нэш. Мы пошли следом, а китаец, поднявшийся последним, замыкал шествие.
– Вы уверены, что Сачетти здесь? – голос у меня сломался, как у тринадцатилетнего подростка.
Нэш ухмыльнулся.
– Вам действительно не терпится его увидеть, Которн?
– Я ждал достаточно долго.
– Его величество в каюте. За этой дверью.
Я взялся за ручку, замер, на мгновение мне показалось, что сейчас начнется припадок, но все обошлось, и я открыл дверь. Внутри я увидел две койки, несколько стульев, карточный столик, на котором стояли бутылка джина и стакан. Мужчина в синей рубашке, сидевший за столом, долго и пристально смотрел на меня.
– Привет, Которн, – наконец, поздоровался он, но ни голос, ни лицо не имели никакого отношения к Анджело Сачетти.
За столом сидел Сэм Дэнджефилд.

Глава 24

Триппет, Нэш и высокий китаец вошли вслед за мной в каюту, провонявшую запахами пота, гниющей копры, грязного белья и заношенных носков.
– Привет, Сэм, – ответил я.
– Присаживайтесь, – предложил Дэнджефилд. – Хотите выпить? Кажется, я еще ни разу не угощал вас.
– Своей выпивкой нет.
– Так как?
– Спасибо, не хочу.
– Это ваш компаньон? – он кивнул в сторону Триппета.
– Совершенно верно.
– Триппет, не так ли?
– Да.
– Присаживайтесь, мистер Триппет.
Сели все, кроме высокого китайца, который привалился к переборке, сложив руки на груди.
– Вы слишком глубоко копнули, Которн, – синие глаза Дэнджефилда уставились на меня. – Вы туповаты, но копнули слишком глубоко.
– Мне и сейчас не все ясно, – ответил я.
– Вы – Дэнджефилд? – вставил Триппет.
Мужчина за столом кивнул большой лысой головой.
– Именно так, мистер Триппет. Сэм Дэнджефилд из ФБР. Двадцать семь лет безупречной службы.
– Это большие деньги, не правда ли, Сэм? Хватит с лихвой, чтобы заплатить по закладной за домик в Боувье.
– Вы даже не представляете, какие большие, – он посмотрел на Нэша. – Все в порядке?
Прежде чем ответить, Нэш закончил сворачивать сигарету.
– Да. Двое полицейский попали в аварию.
– Погибли?
– Погибли.
– Значит, покойников уже трое, – заметил я.
Дэнджефилд хищно улыбнулся.
– Вы догадались насчет дочери Лозупоне, так?
– Две минуты назад. Но вы правы, Сэм, я действительно туповат. Мне следовало раскусить вас в доме То, когда вы с подробностями рассказывали о письме в панамский банк. Я не знал того, что знали вы, а почерпнуть эти подробности вы могли, лишь прочитав это письмо. Следовательно, вы виделись с Карлой. Более того, вы, должно быть, были последним человеком, кто виделся с ней.
– Одним из последних, Которн, – поправил меня Дэнджефилд. – Одним из последних.
– Ладно, – кивнул я, – а теперь ближе к делу. Где Сачетти?
– Скажи ему, кузен Джек.
Я повернулся к Нэшу.
– Сачетти на Себу.
– И что он там делает?
– Лежит в могиле.
– Лежит в могиле почти двадцать месяцев, не так ли, кузен Джек? – вмешался Дэнджефилд.
Нэш поднял глаза к потолку, словно подсчитывая месяцы.
– Примерно.
Дэнджефилд налил себе джина.
– Я намерен рассказать вам обо всем, Которн. Рассказать вам, потому что вы впутались в это дело случайно, да и приглянулись мне. Действительно, приглянулись. Просто вы не так уж умны.
– Еще я не умею хранить секреты.
Дэнджефилд отхлебнул джина, посмотрел на меня, поставил стакан на стол, рыгнул и потянулся за сигаретами.
– Этот вы сохраните. Сколько у нас еще времени? – спросил он Нэша.
Нэш глянул на часы.
– Минут сорок.
– Больше нам и не нужно, – Дэнджефилд посмотрел на китайца. – Открой дверь, тут чертовски жарко.
Китаец открыл дверь и вновь застыл у переборки.
– Вы собирались рассказать мне, что случилось с Сачетти, – напомнил я Дэнджефилду. – Я сгораю от любопытства.
Дэнджефилд хмыкнул.
– Я знаю, Которн. Знаю, что сгораете. Так вот, прыгнув за борт, Сачетти проплыл под водой к поджидающему его сампану и отправился на Филиппины. Там он никого не знал, но полагал, что все устроится само по себе.
– Благодаря микрофильму Коула.
– Совершенно верно. С помощью микрофильма Чарли. Но так уж получилось, что у него кончились деньги. Наведя справки, он узнал, что кузен Джек ссужает жаждущих, правда, под большие проценты, и обратился к нему. Кузен Джек одолжил ему… сколько? Пять тысяч?
– Шесть, – поправил его Нэш.
– Шесть. Джек одолжил ему шесть тысяч в расчете получить назад семь, но Анджело просадил все деньги на скачках и не смог заплатить. Джек, естественно, потерял терпение, взял Анджело за руку и отвел его к двум своим бывшим клиентам, которые также не хотели отдавать долг. Они передвигались по Себу на инвалидных колясках, потому что уже не могли ходить на собственных ногах.
– Нэш рассказывал мне о бейсбольных битах. Только использовал их сам Анджело.
– Джек – большой выдумщик.
– Это точно, – согласился я.
– Заплатить Анджело не мог, поэтому решил взять Джека в долю. Анджело всегда хотелось быть боссом. Вы знаете, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе его и близко не подпускали к руководству, оставляя ему мелочевку. Деньги он собирался получить от крестного, а основную деятельность вести в Сингапуре. Он уже понял, что одному не справиться, и взял в долю Джека, который чувствовал себя на востоке, как рыба – в воде. Короче, Анджело рассказал Джеку, как он намерен шантажировать Чарли Коула, а Джек сказал ему, что нужно для того, чтобы открыть сингапурский филиал. Потом Джек получил возможность внимательно изучить микрофильм и понял, что в руках у него золотая жила. И вот тут Джека обуяла жадность.
– Не очень-то я и пожадничал, – подал голос Нэш. – Я же взял тебя в долю.
– Я – твой кузен, – возразил Дэнджефилд. – Так что вся прибыль осталась в семье.
– Что случилось с Сачетти? – спросил я.
– Попал под автомобиль, когда переходил улицу. Его задавило насмерть. Ужасно, конечно, но такое может случиться с каждым.
– Вы с Нэшем действительно двоюродные братья?
– Да, и росли вместе.
– В Балтиморе, – добавил Нэш.
– Сколько осталось времени? – спросил Дэнджефилд Нэша.
– Двадцать минут.
– Придется закругляться, Которн. Мы должны поймать прилив.
– Вы куда-то плывете?
– Все мы. Путешествие будет коротким.
– Я вас не задержу.
– Вы слишком часто шутите, Которн.
– Вы уверены, что Сачетти мертв?
– Абсолютно.
– Кто же тогда женился на дочери То?
– Мой двоюродный племянник, – ответил Дэнджефилд. – Сын Джека. Отрастил усы, длинные волосы, и кто мог сказать, что он – не Сачетти. Особенно в Сингапуре, где Сачетти никто и не знал.
– Где он сейчас?
– Сын Джека? В Панаме.
– Забирает из банка миллион Лозупоне?
– Вижу, вы все поняли, Которн.
– А я, к сожалению, нет, – подал голос Триппет.
Дэнджефилд одарил нас еще одной малоприятной улыбкой.
– Сейчас я вам все объясню. Мы с Джеком выросли вместе, как он и сказал, в Балтиморе. В тридцать девятом он не поладил с полицией, но сумел завербоваться в матросы и удрать в Манилу. Перебивался с хлеба на воду, пока не осел на Себу. Я же поступил на юридический факультет. Всегда считался паинькой. Вы в этом не сомневаетесь, Которн, не так ли?
– Разумеется, – ответил я.
– Мы постоянно переписывались, а после войны я ему кое в чем помог. В Бюро стекается всякая информация, и я этим воспользовался.
– А заработанное вы делили пополам?
– Прибыль была невелика. Но когда Джек заполучил микрофильм Коула, а Анджело угодил под автомобиль, Джек связался со мной. Он не мог обойтись без помощника в Штатах, который знал, как работают Коул, Лозупоне и им подобные, и сколько из них можно выжать. То есть без меня он бы не получил ни цента. Кроме того, только я мог сказать ему, как организовать сеть букмекеров и все остальное. А Джек взял на себя защиту наших интересов в Сингапуре и решил эту проблему, заплатив То триста тысяч долларов.
– То и его дочь знали, что это сын Нэша, а не Сачетти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21