Он позвонил в квартиру 47, где когда-то жил некоторое время.
Ему открыла незнакомая женщина, наставив на него газовый пистолет.
– Чего надоть?
– Исаев Максим Максимович здесь живет? – вежливо спросил Штирлиц.
– Нет здесь таких, и, сколько себя помню, не было!
– А соседи ничего не знают? Может, им документы какие передавали?
– Так я тебе и сказала! Ага! Умник! Я тебе про соседей расскажу, а ты их потом топором! Нет уж! Иди отседова, а то милицию позову!
Дверь захлопнулась перед носом разведчика. «И зачем я сюда приехал?» – подумал Штирлиц.
Спускаясь по лестнице, Штирлиц обнаружил своего бывшего соседа. Филимоныч лежал на ступеньках, в его тощей спине торчал большой топор, все вокруг было измазано и забрызгано кровью. Не пошли впрок старику подаренные деньги. Штирлиц брезгливо поморщился.
«Да, здесь пошаливают», – задумался он и решил взять это на заметку.
Подойдя к «БМВ» он почувствовал, что за ним следят. Разведчик прищурился – в одном окне показалась чья-то подозрительная голова в черных зеркальных очках. Штирлиц погрозил ей кулаком, а потом запустил в окно камнем. Всколоченная голова скрылась за подоконником.
– То-то, – буркнул Штирлиц, сел в свою машину и выкатил со двора уже совсем не милых его сердцу руин.

Глава 11
Контракт на супер-агента

За Штирлицем действительно следили, но не та голова в очках, которую он вспугнул, и которая, кстати, принадлежала местному дворнику. Из своего «Мерседеса» за Штирлицем следил бандит Гмертошвили. Именно ему было поручено сесть руководителю ШРУ на хвост, следить за его передвижениями по городу, выявить всех связных в стране и за границей, а потом, по возможности, уничтожить.
Другой на месте Гмертошвили, побоялся бы брать заказ на Штирлица, но Гмертошвили не отпугнул даже труп его партнера Шкафчика, найденный в подземной лаборатории ГКЧБ. Официально Гмертошвили работал на мясокомбинате, но на самом деле был самым перспективным агентом секретной организации, именуемой Главным Комитетом Чрезвычайной Безопасности.
Сейчас Комитету было дано специальное задание – отыскать партийные деньги, которые в годы застоя были переправлены с курьерами за границу. Проблема заключалась в том, что эти деньги потеряли сами коммунисты. Бюрократическое устройство партии не позволяло однозначно сказать, кто именно открывал счета, и куда теперь делись эти деньги.
Когда пенсионера Исаева привезли в лабораторию «Вторая молодость» и опознали в нем русского разведчика Штирлица, бывший агент ГКЧБ Борман, еще до того, как он бесследно исчез в неизвестном направлении, высказал предположение, что Штирлиц вполне мог быть замешан в этом деле, а Борман ошибался редко, а где ошибался, там, скорее всего, просто хотел соврать.
Штирлиц сбежал, но после нескольких громких дел, раскрытых ШРУ, руководство ГКЧБ узнало, где он скрывается и поручило Гмертошвили вести слежку. Увидев, как Штирлиц дает старику деньги, хладнокровный Гмертошвили убрал Филимоныча, который мог запросто оказаться агентом Штирлица. Затем хитрый кавказец решил на всякий случай отвинтить у «БМВ» русского разведчика одно колесо, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Справившись со своей задумкой, бандит подождал, пока Штирлиц отъедет на некоторое расстояние, потом завел «Мерседес» и устремился в погоню.
Пока все шло прекрасно – хваленный супер-агент даже не заметил, что на его хвосте повисла чужая машина, а одно колесо у него готово вот-вот отвалиться. От сознания своего величия Гмертошвили счастливо улыбался и напевал «Сулико».

Сотрудники ГАИ Портупеев и Фуражкин стояли на краю шоссе возле своего заляпанного грязью мотоцикла. Как говорили в народе, эти двое были неприхотливы и кормились прямо на асфальте. Портупеев останавливал машины, а Фуражкин штрафовал водителей, изобретательно находя, к чему придраться. Все автомобили тащились на предельно низкой скорости, наученные горьким опытом. Очевидно, в прошедшие дни эти гаишники их уже штрафовали. Тем более, что встречные машины предусмотрительно сигналили фарами: «Там засада!»
Портупеев мрачно курил, а Фуражкин листал газеты.
– А я думал, ты не читаешь газеты, – подколол напарника Портупеев.
– А откуда, по твоему, я узнаю, какие преступления совершаются в нашем городе? – возразил Фуражкин.
Все было спокойно, но вдруг бдительный Портупеев еще издалека заметил машину, на большой скорости проехавшую на красный свет светофора.
– Нарушители! – закричал он в ухо напарнику, и оба быстро спрятались за мотоцикл.
Побитый «БМВ» беспардонно забрызгал мотоцикл грязью и промчался мимо. Фуражкин встал и отряхнулся. И тут следом за «БМВ» промчалась еще одна машина, забрызгав Фуражкина.
– Что у них тут, авторалли? – задумчиво произнес Портупеев, отслеживая, нет ли третьей машины.
– Догнать! – заорал Фуражкин.
Сотрудники ГАИ вскочили на своего железного трехколесного друга и помчались вслед за подозрительными машинами.

Штирлиц выехал на Кольцевую дорогу и на всех парах помчался в свой офис на Никольскую. Обгоняя по дороге встречные машины, он думал о том, что дань уважения прошлому успешно отдана, и теперь можно начать новую жизнь. Например, с Наташей. Вспомнив очаровательные черты лица девушки и ее шокирующе длинные ноги, Штирлиц не сразу заметил, что одно колесо его «БМВ» отвалилось и теперь катится впереди машины.
– Колесо! – вскричал Штирлиц, судорожно хватаясь за руль. Взяв себя в руки, русский разведчик ловко притормозил, врезавшись в стоявший на обочине автобус. От удара на капот посыпались осколки разбитых стекол, но «БМВ», разворотив автобусу весь бок, несся дальше. «Капиталисты проклятые! – в сердцах подумал Штирлиц. – Советская машина давно бы остановилась от такого удара». После аварии автобус развернуло, и в него со всего маху врезался «Мерседес» Гмертошвили.
– Кавказцы русских убивают! – завопил из автобуса истошный женский голос. – Бей черножопых, спасай Россию!
Налетели люди, Гмертошвили вытащили из машины и начали радостно бить.
Автомобиль русского разведчика летел дальше. Штирлиц приоткрыл дверцу и попытался притормозить ногой. Снова не подкачали удивительные ботинки, пошитые на секретной фабрике «Красный центрист». Машина Штирлица перевернулась несколько раз и остановилась, повалив несколько телеграфных столбов. Штирлиц с трудом вылез в разбитое окно и попал в руки подбежавших сотрудников ГАИ.
– Документы! – строго потребовал Штирлиц.
Оторопевшие Портупеев и Фуражкин безропотно протянули свои удостоверения.
– Свои, – отметил Штирлиц, проверив документы. – Закурить не найдется?
Штирлицу дали закурить, а потом повели в ближайшее отделение отпаивать горячим чаем с тульскими пряниками. Два часа Штирлиц озлобленно матерился на заграничные машины, собравшиеся вокруг него милиционеры уважительно кивали и приводили подходящие примеры из сводок происшествий. Выпив весь чай и сожрав все пряники, русский разведчик поехал домой – отлежаться.

Глава 12
Агент-двойник в Москве

Американский агент Джек Клигенс курил возле метро «Баррикадная».
– Товарищ! Вы не подскажете, как пройти к «Белому дому»? – поинтересовался у него мужчина подозрительного вида с тяжелым чемоданом в руках.
Мозг Джека Клигенса заработал с быстротой вычислительной машины.
«Провокация! – сообразил Джек. – Намекает на то, что я из Америки! Сейчас сбегутся чекисты, у толстяка в чемодане найдется взрывчатка, скажут что я встречался со своим связным! Надо давать деру, а то завинтят!»
Агент профессионально навесил мужчине в челюсть и быстро ушел в сторону, игнорируя пронзительный свисток милиционера.

У правительства нефтяного государства Зизипод были свои проблемы.
Принц Абдулла Али Манай, наследник президента Зизипода, прибыл на очень важную конференцию по дружбе между развивающимися народами Третьего мира, которая состоялась в Москве. Как и пастор Шлаг, принц обожал бегемотов. Он всегда думал, что бегемоты в России не водятся, но когда в перерывах между заседаниями пошел в зоопарк и обнаружил бегемота, очень удивился.
Бегемот очень понравился Абдулле, такого раскормленного и ухоженного бегемота он еще никогда не видел. Надо заметить, что у принца в его родном Зизиподе этих бегемотов было просто завались, и непонятно, почему ему понравился именно этот. Но так уж случилось. Изнывая от любви к обнаруженному в зоопарке бегемоту, принц все время проводил возле его бассейна, и не ходил уже ни на какие конференции. Вскоре он понял, что если не получит этого бегемота в свою собственность, то умрет от тоски и печали.
Представители принца неделю ходили за пастором Шлагом с требованием продать принцу бегемота, предлагали до 10 миллионов долларов, но Шлаг ни за какие деньги не желал расставаться со своим любимцем и наотрез отказался. Тогда принц Абдулла Али Манай сделался совсем безутешным и обратился к своей контрразведке, чтобы они разобрались с этим делом.
В Москве в это время было много агентов Зизипода, как всегда в тех странах, куда приезжал Абдулла Али. Самым умным был бывший агент ЦРУ по имени Джек Клигенс. Он сам еще не знал, что работает уже не на ЦРУ, а на разведку нефтяной страны Зизипод. Подкупленное начальство в Лэнгли уступило услуги Клигенса арабам. Поэтому Джек очень удивился, получив шифровку, в которой ему предлагали выкрасть бегемота из Московского зоопарка для принца Абдуллы Али Маная, воспользовавшись услугами еще двух агентов Зизипода.
– Идет какая-то суровая игра, – задумался проницательный агент. – Ясно, что нефтяной принц со своими сексуальными пристрастиями потребовал выдать ему бегемота именно у ЦРУ, а иначе он перестанет качать нам нефть, прикажет взорвать все нефтяные вышки и откажется строить у себя капитализм… Потому-то меня и приписали к разведке Зизипода. Интересно, что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?
Оправдав таким образом действия начальства, Клигенс встретился с пастором Шлагом и снова предложил деньги, но директор зоопарка оставался неумолим.
Покопавшись в архивах посольства, Джек выяснил, что только русский агент Штирлиц может запросто выбить из пастора Шлага этого долбанного бегемота, но как заставить Штирлица это сделать, оставалось для американца загадкой.
Заваленный разными досье и сообщениями агентов, которых Джек направил следить за Штирлицем в поисках компромата, разведчик ЦРУ-Зизипода сидел в номере гостиницы «Россия» в удобном кресле и, отдыхая, смотрел порнофильм, который приобрел у какого-то небритого мужика в подворотне, чтобы скрасить долгие, тоскливые московские вечера. На экране развлекались две молоденькие девушки – блондинка и брюнетка. Девчонки были в розовом нижнем белье и целовались друг с другом до одурения.
– А говорили, у русских нет секса, – пробурчал Джек Клигенс, расстегивая ширинку.
Неожиданно к девушкам подошел Штирлиц, снимая на ходу портупею с маузером. Девушки взвизгнули от восторга и бросились ему на шею. Американский агент открыл от изумления рот и застыл с расстегнутой ширинкой. Это был тот самый Штирлиц!
– Вот он, компромат! – Агент бросился к видеомагнитофону и вынул кассету, но остановился в задумчивости. – Интересно, считается это у них компроматом или нет? А вдруг это дезинформация, специально подброшенная для меня Штирлицем? Эти русские – такой коварный народ.
Джек Клигенс задумался. Жены у Штирлица нет, не пошантажируешь. На работе тоже ничем навредить нельзя, Штирлиц сам себе босс.
Но зато в голове американского агента созрел почти гениальный план. Следя за Штирлицем, Джек обнаружил Бормана, тот скрывался в подвале ШРУ, изредка выбираясь на прогулку по Красной площади и в ГУМ за продуктами питания и свежими носками. Насколько было известно Клигенсу, Борман что-то украл у секретной организации ГКЧБ, и теперь те разыскивали его по всему миру, чтобы пристрелить, как последнего музыканта. В отличие от Штирлица Бормана можно было пошантажировать!
– Надо украсть его досье! – решил Клигенс. – Борман будет работать на меня!
Агент хлопнул себя ладонью по лбу, сделал один короткий звонок по телефону и снова поставил видеокассету. После Штирлица на экране, как и обещал мужик из подворотни, были ослики, негры, гомосеки в военной форме на танках и портрет бывшего Генерального секретаря.

Глава 13
Мюллер возится с сейфом

Штирлиц поднялся в свой офис, прошел в приемную к Мюллеру и внимательно осмотрелся. Вся мебель была на месте, дорогой электрический чайник кипел на столе, новые занавески, купленные недавно Светланой, пестрели розочками. Но что-то Штирлица все же насторожило…
И действительно! Секретарша Мюллера Светлана взасос целовалась с Айсманом. При этом они так увлеклись, что совсем не замечали своего босса. «А если бы вошел Мюллер?» – подумал Штирлиц.
– Эй, Айсман! – крикнул разведчик на ухо своему сотруднику. – Ты «Ниссан» починил?
– Починил, – ответил Айсман, отстраняясь от девушки. Девушка начала смущенно застегивать блузку.
– Секретаршу Мюллера вижу, а где же он сам? – поинтересовался Штирлиц.
– С Мюллером вышло приключение, – печально молвил Айсман. – Он отравился «Роялем».
– На хрена было клавиши грызть? Рояль покрыт лаком, лак – ядовитый, это даже ребенок знает!
– Да нет, Штирлиц, спиртом он отравился, – поправил его Айсман. – Помнишь, мы за одну услугу получили в водочном магазине! Такие иностранные литровые бутылки.
– Самогонку надо пить! – буркнул Штирлиц. – Аристократ хренов!
– Я ему то же самое сказал, но он ничего не ответил, – сказал Айсман. – Он как-то болезненно переживал свое отравление. Каждые десять минут бегал в сортир, сметая все, что оказывалось на его пути. Кстати, ты знаешь, что у нас в подвале прячется Борман.
– Знаю. А Саида ты не видел?
– Нет, он наверно за Мюллером ухаживает. Да, повезло человеку с этим негром… Штирлиц, почему ему всегда везет с сотрудниками? Все на него готовы работать. Почему на меня никто не работает?
Штирлиц развалился в одном из кресел.
– Айсман, я давно хотел тебя спросить, а смог бы ты за пятьсот тысяч пристрелить бродячего музыканта?
– Какого еще музыканта?
– Ну, такого грязного, нечесаного, панка какого-нибудь…
– Почему бы и нет? – удивился Айсман. – Я таких и бесплатно могу пристрелить. И даже зарезать, чтобы патроны не тратить. И даже руками задушить, чтобы нож не пачкать.
– А за двести тысяч – калеку, смог бы?
– Ну, ясно. Ему, калеке, одно облегчение.
– А за десять тысяч – адвоката?
– Нет вопросов! – ответил Айсман. – Адвоката – святое дело! Вот помню еще до войны в Мадриде… А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Это тест такой. Я тут недавно Мюллера тестировал, так он сказал, что ни по кому стрелять не станет.
– К врачу ему надо, – отмахнулся Айсман беззаботно.
– Может быть. А может, именно поэтому никто на тебя не работает, ты же всю грязную работу готов сам сделать.
– Я не люблю стирать свои грязные носки, – виновато сознался Айсман.
В приемную Мюллера зашли Наташа и сам Мюллер с посеревшим лицом.
– Добрый день, партнеры! – поздоровался бывший шеф гестапо. – Негритоса моего не видели?
– Нет. Как твое пищевое отравление?
– Ерунда! Двадцать раз в туалет сбегал, и все прошло. Саид вот куда-то пропал…
– Замерз, наверно, – предположил Штирлиц. – Уехал на родину греться.
– Эх, – вздохнул Мюллер. – Ни на кого нельзя положиться.
– Зато на всех можно положить! – всхрапнул Айсман.
– Айсман, вы – пошляк! – бросил Мюллер. – Сердце что-то пошаливает. Возьму почитать что-нибудь из сейфа.
Мюллер пошел открывать свой сейф.
– Что новенького? – поинтересовался Штирлиц у Наташи.
– Говорят, что надо будет «закрепить тенденцию к стабилизации понижения инфляции», – процитировала Наташа.
– Это хорошо?
– Наверно. Доллар будет расти, а рубль падать.
– Это тоже хорошо?
– Конечно! Мы же храним доллары! – объяснила девушка.
– Нет, пусть лучше наоборот: рубль растет, а доллар падает. Я – патриот, – пояснил Штирлиц.
– Ладно, – хохотнула секретарша, – я им передам по факсу.
Штирлиц насупился.
– Наташа, от тебя я такого не ожидал…

Еще во время войны, работая в гестапо, Мюллер придумал для себя две заповеди, от которых никогда не отступался: «Не лезь со своим уставом в чужой монастырь через колючую проволоку» и «Не изобретай велосипед, если не сможешь его продать». Этого было вполне достаточно для всех случаев жизни. Мюллер никогда не жалел о том, что не придумал что-нибудь еще.
На рабочем столе Мюллера ждал неожиданный для него документ. Пастор Шлаг доводил до сведения ШРУ, что группа неизвестных лиц готовится похитить из вверенного ему зоопарка бегемота редкой породы. Пастор был в ужасе! Этот бегемот был единственным бегемотом в зоопарке, он был самым красивым животным в зоопарке, добрым, ласковым, прожорливым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10