Впереди показался гребень водопада Уэтрил, и Гален разглядел Сторожевую скалу, возвышающуюся над водопадом. За ней блестел под луной залив Миррен. Вдоль скалы тянулась узкая тропка; он никогда еще не спускался по ней в темноте, и сейчас ему предстояло выяснить, способен ли он проделать такое.
Он был уже в десяти шагах от Сторожевой скалы, когда заметил у ее подножия темный силуэт.
Гален попытался свернуть, но поскользнулся на речных голышах и шлепнулся в мелкую воду.
— Подожди! — окликнул незнакомец.
Гален узнал голос и медленно встал; с его одежды стекала холодная вода.
— Кто ты? — задыхаясь, с трудом выговорил он.
— Думаю, мы уже встречались. — Человек в капюшоне и поднял руки ладонями вперед. — Я хочу только поговорить с тобой.
— У меня нет времени на разговоры.
— Тогда просто перекинемся парой слов, — сказал незнакомец.
Гален на мгновение задумался.
— Я что, сплю?
Человек, стоявший в тени, медленно опустил руки.
— Нет, если только я не сплю тоже.
— Или если мы оба не снимся кому-то еще, — вздохнул Гален.
Человек откинул капюшон и нервно рассмеялся. Гален уже видел это лицо и коротко стриженные светлые волосы в своих безумных снах. Еще недавно он гадал, не причудился ли ему этот человек в мастерской перед Избранием. А теперь, стоя у водопада, он наяву разговаривал с незнакомцем из своих кошмарных снов.
В ночи ревела пенная вода.
— У нас и вправду мало времени, — сказал инквизитор, глаза его сверкнули в лунном свете. — Так странно, что мы с тобой разговариваем сейчас...
Гален отошел от берега и замер. Его розовый дублет намок, превратившись в грязную тряпку, но он не обращал на это внимания.
— Да, странно. Ты снился мне прошлой ночью. Удивительно, что в том сне мы встретились именно здесь, у водопада.
— Может, не так уж и удивительно, — осторожно ответил инквизитор. — Мне снился тот же самый сон, только у того камня была женщина...
— Да! — воскликнул Гален, шагнув ближе к священнику. — Да, крылатая женщина...
Инквизитор улыбнулся.
— Она парила над землей...
— Да, и пела голосом, полным бесконечной боли...
— ...и радости, — закончили они в один голос.
Гален сделал еще один скованный шаг.
— Пожалуйста! Я ничего не понимаю. Что со мной творится... что творится с нами?
— Все очень просто — ты услышал зов Избранников, — грустно сказал инквизитор. — Ты безумен. Ты представляешь собой угрозу церкви Васски, ты опасен для веры, которая хранит мир по всему Хрунарду.
— Нет, пожалуйста! — воскликнул Гален. — Я не безумен... не больше, чем вы, отец! Я не опасен для веры! Я просто хочу жить так, как жил раньше. Я никому не причиню зла, не буду никому мешать... тем более церкви, отец!
— Прости, сын мой, — произнес инквизитор.
— Но вы же были там! — умоляюще произнес Гален. — Вы были во сне, и вы знаете, что он реален... так же реален, как то, что мы сейчас видим вокруг!
Гален наконец услышал, как бегут по ущелью монахи, пустившиеся за ним в погоню. Они были уже совсем рядом.
— Пойдем со мной, — тихо сказал инквизитор, беря Галена за плечи. — Мы о тебе позаботимся.
— Нет! — закричал Гален. Он оттолкнул монаха так, что тот упал. — Нет, мне не нужны ваши заботы! Мне нужна моя прежняя жизнь!
Сзади раздался жужжащий звук, и что-то ударило Галена по затылку так, что потемнело перед глазами.
Он упал лицом вперед и полетел в бездонную пропасть. Последнее, что встало перед его мысленным взором, была прекрасная крылатая женщина над водопадом: она со слезами на глазах смотрела, как он падает во тьму. Его голос прозвенел в кромешном мраке:
— Но ты же был там!
8
ДУИНУИН
Однажды в стародавние времена, в далекой стране легенд... Жила-была фаэри-Искательница по имени Дуинуин.
Искательница Дуинуин подлетела к вершине водопада Кружево Невесты. Она предпочитала одиночество дворцовой суете, ведь при дворе постоянно то одно, то другое напоминало о том, как она отличается от других придворных. Мало того что Дуинуин не относилась ни к одной из обычных каст, для фаэри она не отличалась привлекательностью. Ее нос был слишком коротким и слегка вздернутым, будто кто-то нажал на него пальцем. Кожа ее была темно-шоколадной — среди фаэри Кестардиса это считалось красивым, — но большинство придворных кавалеров считали, что ее огромные глаза слишком широко расставлены. Волосы ее были ярко-белыми, только по две голубых пряди на каждом виске отмечали ее ранг и положение при дворе.
Паря над водопадом, Дуинуин задумалась. Возможно, именно ее придворный сан отпугивал мужчин-фаэри. Искатели всегда держались особняком. Им полагалось исследовать Фамарин, их мир и искать новые комбинации уже знакомых вещей. Объединять мелкие истины в более крупные — вот в чем заключалось призвание Искателей. Такие фаэри были очень нужны при дворах и в то же время не являлись заманчивыми женихами или невестами.
Но несмотря на то что дар ее доставлял Дуинуин кое-какие неприятности, она ни разу не усомнилась в нем. Она верила: ее судьба продиктована Великой Истиной, управлявшей жизнями всех фаз. Она была тем, кем была, и все тут.
Дуинуин раскинула прозрачные крылья, украшенные великолепными темно-фиолетовыми и кобальтово-синими узорами, — и беззвучно пролетела над гребнем водопада. Рядом с водопадом поднимался к темнеющему небу высокий каменный пик. Она приземлилась на его вершине и закуталась в крылья, прячась от падавшей на берег ночи.
— Его больше здесь нет, — сказала она задумчиво, ее шепот пробудил напевное эхо среди деревьев.
— Кого здесь нет, госпожа? — нетерпеливо переспросил кто-то.
Дуинуин повернулась туда, откуда прозвучал этот голос. В своей глубокой задумчивости она совсем забыла, что на ее плече пристроился маленький эльф. Каван был хорошим, верным слугой, одним из самых способных представителей третьей касты прислужников, но имел слишком порывистый, беспокойный нрав. Нос Кавана был длинным и заостренным, узорчатые крылья эльфа, как и у всех его сородичей, напоминали крылья мотылька. Он уже начал светиться в сумерках.
— Ты прекрасно знаешь, о ком я, — ответила Дуинуин.
— Ах, о том странном человеке, — быстро отозвался Каван. Он, как и все остальные касты фаэ, считал работу Искателей загадочной и таинственной, поэтому все, выходящее за рамки обычного распорядка вещей, преисполняло его надеждой. — Он все еще является тебе в видениях?
— Да, Каван, он беспокоит мое внутреннее зрение, — ответила Дуинуин. — И не только зрение, но и слух, обоняние и вкус.
— Как это необычно! — взволнованно воскликнул эльф.
— Да, необычно, — спокойно согласилась Дуинуин, глядя, как на юго-востоке сверкает под лучами заходящего солнца залив Эстарин.
— Тогда, возможно, в нем и заключается ключ к новой истине, которую ты ищешь? — сказал Каван. — Он должен быть ответом! У нас осталось так мало времени...
— Я прекрасно это помню, Каван, — сказала Дуинуин, искоса взглянув на эльфа. — Искателей нельзя торопить. Новые истины невозможно открывать каждый час. Они приходят к нам, а не мы к ним.
— Но ты сама сказала, что наши судьбы зависят от новой истины, — почти проныл Каван. — Без нее Кестардис может пасть под гнетом рока!
Дуинуин сдержала раздражение, как обычно обуздывала большинство других эмоций. Невозмутимое спокойствие очень помогало в ее деле.
— Никто лучше меня не помнит об ответственности перед королевой, Каван, — холодно произнесла она. — Человек, являющийся мне во снах, может быть ключом к новой истине, которую я ищу, — а может не быть. Не от Искателя зависит, когда и где ему явится новая истина.
Каван промолчал, что случалось с ним очень нечасто. Дуинуин почувствовала, что обидела эльфа.
— Если ты так интересуешься этим, я видела человека не только во сне, — быстро сказала она.
— Ты видела его здесь?
Эльф спрыгнул с плеча хозяйки и тревожно запорхал туда-сюда перед ее лицом.
— Расскажи мне! Расскажи!
— Сегодня я гуляла по лесу, а почему мне этого захотелось, не могу тебе точно сказать, — ответила она.
Дуинуин не могла объяснить мотивы своих поступков, потому что сама не была в них уверена. С ней всегда так бывало: она никогда до конца не понимала, какие глубинные силы движут ею, направляя на поиски новых истин. Для тех немногих Искателей, с которыми она разговаривала, это тоже оставалось загадкой. Что привело ее сегодня в лес и почему именно на эту тропинку? Какие причины заставили ее появиться на этом месте в определенное время? Она не могла объяснить, но не могла и сказать, что ее прогулка была совершенно случайной. То была еще неоткрытая истина, значит, о ней не следовало говорить.
— Я не могу объяснить, что побудило меня сюда явиться, но все-таки я прилетела сюда и принесла свое кружевное плетение. Сидя в лощине у реки, я мысленно увидела человека из моих снов и вспомнила, что уже видела его раньше. Он стоял на коленях в воздухе над лощиной и плакал. Он пытался дотянуться до меня сквозь мое кружево, словно это самое кружево было непреодолимой преградой.
— Ты поняла его слова, госпожа? — спросил Каван, широко распахнув глаза. — Он поведал тебе новую истину?
— Нет. — Дуинуин опустила глаза. — Его слова звучали резко, как стук камней, что катятся вниз по склону. Почему-то мое кружево причиняло ему боль, хотя каким образом, я понятия не имела. Я даже распустила плетение, чтобы проделать в узоре брешь.
— И ему стало легче, госпожа?
Дуинуин слегка улыбнулась.
— Я в этом не уверена, Каван. Стоило мне проделать дыру в кружеве, как он упал.
— Ты сдернула его с неба? — удивился Каван.
— Я его не сдергивала, — повторила Дуинуин. — Он вдруг сам упал.
— Через дыру в твоем кружеве? — переспросил Каван, удивленно приподняв брови.
— Я не уверена, — ответила Дуинуин. — Но я точно видела, что он упал. В тот момент мне показалось, что он устремился вниз по реке Сандрит к водопадам, где я встречала его раньше.
Каван метнулся к вершине водопада, свет от его мерцающей фигурки отразился в бурлящей воде.
— Я его не вижу, госпожа!
— И я тоже, Каван. — Дуинуин скрестила руки на груди.
Тьма сгущалась. Ей пора было вернуться, пока ее не хватились.
— Теперь он больше стоит перед моим мысленным взором.
— Может, в том и заключается его дар — в способности исчезать?
Дуинуин покачала головой.
— Думаю, у него нет дара, Каван.
Эльф замер в воздухе.
— Нет дара? У всех существ Фамарина есть дары — дары богов! Может, у него есть крылья?
— Нет, у него нет крыльев, Каван. Он не умеет летать.
— Тогда жабры? Может, он из морского народа?
— Нет, он прикован к земле.
— Тогда он — змея?
— Нет... И нам пора возвращаться.
Эльф снова опустился на плечо Дуинуин.
— Этого не может быть. У всех созданий на Фамарине есть дары.
Дуинуин посмотрела на северо-восток. За скалой виднелась излучина, а вдали — хрустальные башни Кестардиса, величайшего города на землях Сине'шаи. Его широкие улицы лучами разбегались от берега залива, уходя в глубь суши. Великолепные изящные башни тянулись к небу, на котором уже загорелись звезды. Башни эти светились собственным неярким светом.
— Пожалуйста, Искательница, — в голосе эльфа снова зазвучала тревога, — скажи, в этом существе заключается та истина, что ты ищешь?
— Нет, Каван, — ответила Дуинуин, все еще любуясь на несравненную красоту столицы своего народа. — Хотела бы я, чтобы это было так! Если я не открою новую истину, некое невиданное прежде сочетание истин... Тогда, боюсь, все, что нам дорого, погибнет еще до конца лета.
С этими словами Дуинуин расправила изящные крылья и взмыла в ночное небо. Но и с высоты она продолжала, не отрываясь, смотреть на родной город.
Кестардис был старше самых старых фаэри — а это очень солидный возраст. Никто из ныне живущих не помнил точно, когда его основали — история города восходила к Семи Лордам... И такое происхождение порождало неизбежные проблемы.
Память фаэри, или фаз, как они еще себя называли, и впрямь была очень долгой. Их истории рассказывали о вечности и бессмертии фаэри. Древние тексты повествовали, что бессмертие — один из даров, которые боги преподнесли фаэ. Фаэри Фамарина проводили жизнь, познавая одну истину за другой, достигая разных уровней просветления — но не больше и не меньше, чем предписывали границы их каст. В поисках истины заключался смысл их существования. Все знали, что когда фаэри достигает понимания абсолютной истины, он переходит в Великую Истину, где дух отделяется от тела и объединяется с богами.
Но эта сторона просветления редко упоминалась в исторических записях фаэри, ибо лишь несколько легендарных представителей этой расы прожили достаточно долго, чтобы достигнуть такого блаженного состояния, а на памяти ныне живущих фаэри ничего подобного не случалось.
Смерть посещала хрупких фаэри часто и бывала самой разной. Птица рок охотилась на них и ради развлечения, и ради пищи. Варвары кракен — дикие скитальцы моря Куэтекок — постоянно нападали на корабли фаэри, пересекавшие их воды, так же поступали и бродяги океана Де'Фенит. Болезни и несчастные случаи забирали фаэри задолго до того, как те достигали просветления. Животные часто охотились на фаэ, а фаэ отвечали им тем же — с куда большим успехом.
Все эти опасности, однако, не шли ни в какое сравнение с двумя главными врагами фаэри: другими кланами фаэ и фамадорийцами.
Фаэ относили фамадорийцев, а также морской народ, селков, кентавров, сатиров и минотавров к одной группе народов — почти нецивилизованной, варварской, необразованной и неспособной чему-либо по-настоящему научиться. Каждая из этих рас считала себя самой древней и презирала фаэри за то, что те почитали самыми древними себя. Неколебимая вера фаэ в свое превосходство над фамадорийцами (к числу которых фаэри относили все расы, не являвшиеся фаэ) сделала взаимоотношения с фамадорийцами напряженными и очень опасными.
Но даже самые смертоносные войны и конфликты с фамадорийскими расами были не столь ужасны, как войны с другими кланами фаэ.
В старину фаэри правили Семь Лордов — они нанесли поражение фамадорийцам и установили превосходство фаэ над Силани'син (так назывались все земли фаэ). Но не прошло и сотни лет, как Семь Лордов повздорили из-за истинного пути фаэри и их предназначения. Они разорвали Круг Истины и приготовились к войне — каждый из них не сомневался, что именно он идет по истинному пути, что боги на его стороне и ему суждено достичь истины, если понадобится, то и с помощью силы.
А сила, конечно, понадобилась.
Война Семи скрежетала много столетий, как огромный жернов. Мукой для него становились кости многих поколений фаэри разных каст из разных королевств Семи Лордов. Но эта война породила хрупкое смертоносное равновесие, когда ни один из Семи не имел превосходства над другими.
В таком равновесии город Кестардис и все его касты продержались больше тысячи лет.
И вот теперь равновесие грозило рухнуть.
Искательница Дуинуин слегка улыбнулась, летя по вечернему небу к любимому городу.
На семи башнях окружавшей Кестардис стены горели яркие огни. Каждая башня вырастала из скалы внизу — все они обрели форму с помощью магии. Башни эти были возведены в честь Лордов, в надежде на их примирение, но сменявшие друг друга королевы уже давно перестали надеяться на такое чудо. Круговая внешняя стена служила напоминанием о тех временах, когда такие стены были и приманкой, и ловушкой для пересекавших их фамадорийцев. Теперь гладкий гранит защищал кестардисских фаэ, протянувшись от склонов Лесного бассейна до вод залива Эстарин.
А здесь, над длинными городскими пристанями, поднималась высочайшая из башен: на ее вершине горел путеводный огонь, свет, зовущий домой флот фаэ Кестардиса с наступлением ночи.
В прохладном воздухе порхали множество фаэри, их мягкий свет мерцал над великим городом, когда они скользили домой, возвращаясь из близлежащих лесов. Над центром города собралась сверкающая крылатая туча, освещая улицы и изящные здания внизу.
— Сегодня больше народу, чем обычно, — пробормотал Каван на плече Дуинуин.
Дуинуин кивнула, медленно и грациозно взмахивая крыльями.
— Фаэ Вечернего и Бэй Нарроуз получили приглашение переселиться в Кестардис. Королева боится за них.
— Тогда наш рок даже ближе, чем я думал. — Эльф вздохнул. — Неужели королева не выслала ополчение?
— Выслала, — ответила Дуинуин.
Она свернула, чтобы обогнуть торопившуюся мимо пикси, потом опять полетела к башне, которая становилась ближе с каждым взмахом крыльев.
— Один легион из Киен Магот отправился к Вечернему этим утром. Второй легион из Киен Веррен послужит подкреплением Часовым на юге.
Каван фыркнул.
— Всего два легиона! Неужели королева думает, что они остановят лорда Феона и его флоты?
— Нет, Каван. Королева думает, что они погибнут. Нам не остановить лорда Феона. Я это знаю. Королева это знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41