— Разве не так, майор? — повторил Менджу.Майор не ответил. Он не произнес ни слова с тех пор, как он, Симкин и человек, именовавший себя Волшебником, появились в комнате. Ванье пристально наблюдал за ним, когда Волшебник переспросил его, и от него не ускользнула ненависть и непокорность, промелькнувшие в светлых глазах майора. Тяжелые бульдожьи челюсти его были стиснуты так крепко, что даже жилы на шее выступили!Ванье посмотрел на Волшебника, чтобы понять, как он на это отреагирует. Реакция была странной. Подняв руку, Менджу несколько раз сжал и разжал кисть руки, как бы случайно сгибая пальцы в подобие птичьих когтей. Майор побледнел. Ненависть в его глазах сменилась страхом, массивные плечи поникли, и человек на глазах съежился.— Разве не так, майор? — повторил Волшебник.— Да, — ответил майор Боурис быстро и тихо и снова стиснул челюсти.— Майор чувствует себя чрезвычайно неуютно в этом магическом мире, и, конечно, ему все вокруг кажется весьма странным, — извиняющимся тоном сказал Менджу. — Хотя он несколько месяцев изучал ваш язык и хорошо понимает, о чем мы говорим, он еще слишком неуверенно разговаривает. Надеюсь, вы простите его?— Конечно, конечно. — Епископ взмахнул пухлой рукой — той, что действовала. Вторая была скрыта под массивным столом, за которым восседал его святейшество.Ванье быстро оправился от первоначального потрясения, испытанного при виде гостей из мира, которого всего час назад для него просто не существовало. Несмотря на такой удар, епископ не утратил присущих ему наблюдательности и проницательности, благодаря чему и продержался у власти так долго. Небрежно болтая с Волшебником о различиях и сходстве языков двух миров, которые оба шли от единого древнего источника, на самом деле мысленно он оценивал своих посетителей, пытаясь разгадать мотивы, побудившие их нанести визит.Эти два человека с виду не отличались от природных тимхалланцев, насколько понимал Ванье, за исключением того, что майор был абсолютно Мертвым, а Волшебник — лишенный магии долгие годы — был весьма несовершенен в этом искусстве.Изучая майора, Ванье почти сразу же списал Боуриса со счетов. Этот тупой вояка явно был не в своей тарелке и плыл по воле волн. Этот мир подавлял его, он до смерти боялся Волшебника, был полностью под его контролем, что означало только одно: единственным настоящим игроком в этой игре являлся Волшебник.Менджу врал, когда заявлял, что они пришли с миром. В этом Ванье не сомневался. Менджу не помнил Ванье, но епископ-то знал, кто он такой. Ванье припомнил кое-что из его истории. Тайный приверженец Темного искусства Техники, Менджу пытался использовать свои умения, чтобы захватить власть над герцогством неподалеку от Зит-Эля. Схваченный колдунами Дуук-тсарит, он был осужден и приговорен их трибуналом к изгнанию за Грань. Казнь была совершена быстро и тихо, большинство населения Тимхаллана вряд ли вообще знало об этом. Это было... когда же это было? Четыре года назад? Тогда Менджу было двадцать, теперь он выглядел на шестьдесят и, как он сам сказал Ванье, провел сорок лет в мире за Гранью.Епископ ничего из этого не понял, хотя Менджу терпеливо пытался ему объяснить что-то о какой-то скорости света и измерениях. Неисповедимы пути Олмина, сказал себе епископ, отметя эту тему как несущественную. Важным было то, что этот могущественный человек вернулся и чего-то добивается. Чего? И что он даст взамен? Вот самые насущные вопросы.Поначалу епископу показалось, что он понимает, чего добивается Менджу. Ванье видел голодный блеск в его глазах. Менджу нуждался в магии, сорок лет без Жизненной силы истерзали его. И вот, вернувшись в родной мир, Волшебник снова вкусил Жизни. Это было для него роскошным пиршеством, и епископ чувствовал в Менджу твердую решимость никогда больше не голодать.«Он лжет о том, что пришел с миром, — повторял в душе Ванье, вслух рассуждая о существительных, герундиальных оборотах и глаголах. — Нападение на наши войска не было случайным — уж слишком оно оказалось быстрым и чересчур организованным, судя по первым донесениям Ксавьера. По словам Дуук-тсарит, армия чужаков сейчас в отчаянном положении. Наши маги нанесли им тяжкие потери, вынудили отступить. Тогда почему Волшебник здесь? Что он задумал? И как можно использовать этого человека?»— Кстати, о языке. Я просто восхищен тем, как быстро овладел им Симкин.— Вот уж что меня вовсе не удивляет, — проворчал епископ, испепеляя взглядом облаченную в красное фигуру. Развалившись на кушетке в кабинете епископа, молодой человек, похоже, проспал часть беседы о предложных формах и сейчас продолжал похрапывать.— У Джорама, знаете ли, есть насчет него теория, — как бы между прочим сказал Чародей, хотя епископу показалось, что он заметил блеск в его глазах — как у картежника, который прикидывает, какие козыри на руках у противника. — Он говорит, что Симкин есть персонификация этого мира — магия в чистом виде.— Дурацкая мысль, что неудивительно для Джорама, — отрезал Ванье, которому очень не нравился этот внезапный интерес к Симкину. Шут был самой непредсказуемой картой в любой колоде, и епископ уже битый час пытался придумать, как бы получше эту карту сбросить. — Я уверен, что наш народ может найти себе представителя получше, чем этот безалаберный, аморальный, бесчувственный...— Да-да? — Симкин сел, моргая и сонно озираясь. — Меня кто-то звал?Ванье фыркнул.— Если ты устал, почему бы тебе нас не оставить?— Еще чего! — зевнул Симкин, снова падая на кушетку. — Вы еще будете обсуждать словарный запас? Если так, то я сейчас перемещу свое причастие в гораздо более интересную обстановку...— Нет-нет! — сверкнул зубами в очаровательной улыбке Менджу. — Прошу прощения, Симкин, добрый мой друг, за то, что заставил тебя заснуть. Просто языки — мое хобби, — добавил он, оборачиваясь к епископу Ванье, — и эта дискуссия о наших языках с таким знающим человеком, как вы, для меня истинное наслаждение. Я надеюсь, что в будущем мы проведем много приятных часов в таких разговорах, ежели на то будет желание вашего святейшества. — Ванье холодно кивнул. — Но Симкин очень к месту напомнил нам, что времени у нас мало. Мы должны перейти от этой приятной темы к вещам куда более серьезным.Красивое лицо Менджу помрачнело.— Я знаю, ваше святейшество, что вы, как и мы, жаждете покончить с этой трагической и случайной войной прежде, чем тем отношениям, которые могли бы установиться между нашими мирами, будет нанесен непоправимый ущерб.— Аминь! — пылко отозвался кардинал.Ванье чуть не подскочил — он совсем забыл о присутствии здесь своего подчиненного — и молча пригвоздил его к месту ледяным взглядом за несвоевременное вмешательство. Кардинал съежился. Симкин, широко зевнув, закинул ноги на спинку кушетки и лежал, наслаждаясь видом загнутых носов своих туфель и напевая под нос что-то противное и немелодичное, отчего у присутствующих мурашки по коже побежали.— Я поддерживаю ваше стремление к миру, — осторожно заговорил епископ Ванье, прощупывая дорогу. Его пухлая рука, перебирая пальцами, ползла по столу. — Но вы сами сказали, что в результате этой трагедии многие погибли. И не последним среди них был наш дорогой император Ксавьер. Люди горько оплакивают эту потерю... Ты замолчишь или нет? — Эти слова были обращены к Симкину, который перешел на похоронный мотив.— Прошу прощения, — смиренно проговорил Симкин. — Просто отвлекся, задумавшись о покойном. — Уткнувшись лицом в подушку, он громко зарыдал.Ванье шумно вздохнул и заерзал в кресле, крепко закрыв рот, чтобы не сказать ненароком чего-нибудь такого, о чем потом мог пожалеть. Он заметил на губах Волшебника мимолетную всепонимающую усмешку. Очевидно, этот маг знал Симкина...«Что же тут удивительного? — уныло подумал Ванье, шумно выдохнув. — Все знают Симкина».— Я понимаю скорбь вашего народа, — говорил Менджу, — и я уверен, что, пусть мы и не можем вернуть к жизни их возлюбленного предводителя, мы можем хоть отчасти это исправить.— Возможно, возможно, — тяжело вздохнул Ванье. — Но хотя я согласен с вами во многом, сударь мой, я боюсь, что здесь я ничего сделать не смогу. Джорам, этот пресловутый преступник, обманул не только ваш народ, но и наш. Ходят даже слухи, — как бы между прочим добавил епископ, — что это он виноват в гибели Ксавьера...Менджу улыбнулся, тут же раскусив план Ванье.— Как бы то ни было, Джорам заставил провозгласить себя императором Мерилона. Он и этот самовлюбленный Гаральд, принц Шаракана, намерены продолжать нынешнюю жестокую войну.Волшебник и майор обменялись взглядами — холодными и неприязненными взглядами невольных союзников, но все же союзников.— Я знаю, что мы вроде бы враги, епископ Ванье, — помедлив, сказал Менджу, — но если бы вы ради мира могли открыть нам то, что вам известно об их планах, то мы, возможно, нашли бы способы помешать им, не дать погубить еще многие тысячи жизней...Ванье нахмурился, сжав руку в кулак.— Я не предатель, милорд...— Да они завтра ночью на вас нападут, — лениво вмешался Симкин. Убрав подушку от лица, он вытер нос оранжевым платком. — Джорам и Гаральд намерены вас уничтожить. Стереть вас с лица земли, так чтобы и следа не осталось, — весело продолжал он, подбрасывая шелковый лоскуток. — Это идея Джорама. Когда в ваш мир от вас не придет ни единого известия, там, как они надеются, решат, что случилось самое худшее: яйцо треснуло. Цыпленок погиб, так что курица теперь дважды подумает, прежде чем снова откладывать яйца в это гнездо. К этому времени мы, конечно, восстановим курятник, магическая граница снова будет непроницаемой, как и прежде.— Предатель! Зачем ты им сказал! — воскликнул епископ Ванье, делая вид, что охвачен страшным гневом, и колотя кулаком здоровой руки по столу.— Но это же честно, — ответил Симкин, изумленно глядя на епископа. — В конце концов, — продолжал он, поднимая ногу и заставляя носок туфли разогнуться, — я же рассказал Джораму о всех их планах, о подходе подкреплений... Как мне и приказали...— Подкрепления! Симкину приказали! Что все это значит? — рявкнул Ванье. — Вы сказали, что прибыли с миром! А теперь я вижу, что вы хотите усилить свою военную мощь? Вдобавок, — он указал пухлой рукой на Симкина, — вы использовали этого шута как шпиона! Может, именно потому вы сюда и пришли! Я вызову Дуук-тсарит!Выражение лица Волшебника изменилось совсем чуть-чуть. От епископа не ускользнул гнев, быстро промелькнувший в глазах Менджу, и тот взгляд, который он бросил на Симкина. Будь Волшебник из Дуук-тсарит, Симкин тут же и превратился бы в мокрое, жирное пятно. Значит, самодовольно подумал Ванье, Менджу не так хорошо знает этого шута.— Пожалуйста, не торопитесь, ваше святейшество, — смиренно сказал Менджу. — Вы сами понимаете, что нам приходится принимать меры, чтобы обезопасить себя! Подкрепление, которое мы вызвали, будет использовано только в том случае, если на нас снова нападут.Майор Боурис шаркал ногой по полу. Ванье, бросив на него быстрый взгляд, увидел, что тот нервно ерзает в кресле.— Что до шпионажа, то мы наткнулись на этого парня, когда он шпионил в нашем собственном лагере, и...Симкин с улыбкой снова заставил кончик туфли изогнуться.— Что мне на это сказать? — скромно ответил он. — Мне было скучно.— ... и обнаружили, что он трезво оценивает ситуацию, а потому отослали его к Джораму, признаюсь, в надежде напугать его и склонить к миру. — Менджу замолк, затем нагнулся к Ванье, опершись руками на стол. — Будем откровенны друг с другом, ваше святейшество. Именно Джорам — причина этой страшной войны. Его страстная натура в сочетании с острым умом непременно должны были превратить его в преступника, изгоя в любом обществе. — Красивое лицо Волшебника помрачнело. — Как я понимаю, в вашем мире он совершил убийство. В нашем тоже. Даже еще хуже.Епископ Ванье, судя по его виду, терзался сомнениями.— Джорам десять лет отсутствовал в Тимхаллане. Почему, вы думаете, он решил сюда вернуться? Из-за его великой любви к этому миру, что ли? — глумливо проговорил Волшебник. — Мы с вами оба понимаем, что это вовсе не так! Джорам часто похвалялся мне, рассказывая о том, как избежал столь заслуженного наказания. Точно так же он избежал наказания, к которому был приговорен в нашем мире. Он вернулся сюда потому, что его преследовали, и он хочет отомстить! Так он мне говорил.Майор Боурис вскочил. Сунув руки в карманы, он быстро зашагал в дальний угол комнаты. Епископ видел, как побагровел его затылок над воротником мундира.Подойдя к стене, майор протянул руку, чтобы отодвинуть занавесь.— На вашем месте я бы этого не делал, — холодно предупредил епископ Ванье. — Вокруг Собора стоят на страже Дуук-тсарит. Как только они вас увидят, за вашу жизнь я не поручусь.— Тут слишком жарко! — хрипло ответил майор, дергая воротник.— Майор не очень любит закрытые помещения, — начал было Волшебник.— Не стоит за него извиняться, — перебил епископ. — Я знаю этот тип людей.Менджу, откинувшись в своем кресле, пытливо рассматривал епископа. Стоя в дальнем углу комнаты, майор Боурис вытирал платком вспотевшую голову и пытался расстегнуть воротник. Кардинал, повинуясь быстрому жесту епископа, бесшумно поднялся с кресла и, подойдя к майору, начал о чем-то говорить, явно для видимости.Ванье глянул на Симкина и убедился, что молодой человек снова заснул.Тогда епископ, сделав вид, что поддается убеждению, с должной серьезностью посмотрел на Менджу.— Ради блага нашего мира я выслушаю ваши предложения. Не думаю, что надо вовлекать в переговоры военных. Они так мало понимают в искусстве дипломатии...Волшебник согласно шевельнул рукой.— Не могу не согласиться с вами, ваше святейшество.— Очень хорошо. Единственное мое желание — как можно скорее покончить с этой злополучной войной. И, как вы и сказали, я тоже считаю именно Джорама ее причиной. Так чего вы хотите от меня?— Джорама. И его жену. Живыми.— Невозможно.— Почему? — пожал плечами Волшебник. — Конечно же, вы...Ванье перебил его:— Джорама защищают Дуук-тсарит. Вас давно тут не было, но уж их-то вы точно должны помнить.Волшебник явно их помнил. Его лицо чуть побледнело, он раздраженно глянул на Ванье.— Насколько помню, среди вас, каталистов, был член этого ордена, который работал только на вас.— Да, Палач, — кивнул епископ.Волшебник еще больше побледнел, с трудом сдерживая учащенное дыхание.— Да не боитесь ли вы сами замкнутых пространств? — спросил епископ.— Нет, — с жутковатой улыбкой ответил Волшебник. — Просто... старые воспоминания нахлынули. — Он нервно поправил манжеты рубашки.— Палач может послужить нашим целям, — сказал Ванье, нахмурившись, хотя на беспокойство мага он взирал с огромным удовольствием. — Однако у Купели есть глаза, уши и рот. Джорам сейчас любимец толпы. Я не хочу, чтобы мое имя связывали с каким-нибудь происшествием...— Интересно, — послышался усталый голос, — что вы намерены сделать с Джорамом?Епископ бросил пронзительный взгляд на мага, который точно так же посмотрел на епископа. Затем оба настороженно уставились на Симкина. Он с рассеянным любопытством взирал на обоих, лежа на кушетке и облокотившись на руку.— Он вернется в мой мир для наказания, — ответил Менджу.— А его сумасшедшая жена?— Она получит необходимый уход! — сурово сказал Волшебник. — В моем мире есть люди, которые умеют лечить безумие. Джорам отказался подпускать их к ней...— И потому Джорам должен вернуться в ваш мир, — продолжал Симкин, рассеянно подчеркнув последние слова, — в то время как все в этом мире...— ...будут жить в мире и спокойствии, не опасаясь интриг этого врага человечества, о чем мы только что говорили, — ровно ответил Волшебник, не сводя взгляда с Симкина.— Ага, — сказал Симкин, перекатившись на спину.— На самом деле, — продолжал Менджу, обернувшись к епископу, после того как долгим взглядом смерил Симкина, — я могу сделать так, чтобы суд над Джорамом передавали по всей планете. Между нашими мирами будет установлена связь. Мне кажется, что вам это очень понравится, ваше святейшество. У нас есть такие большие металлические коробки, которые мы можем установить прямо в вашем кабинете. Соединив их проволоками и кабелями, можно смотреть в эту коробку и видеть изображение того, что происходит во многих миллионах миль отсюда...— Металлические коробки! Проволока и кабели! Орудие Темных искусств! — прогрохотал Ванье. — Забирайте Джорама и оставьте нас в покое!Менджу улыбнулся, пожав плечами.— Как скажете, ваше святейшество. Но тем не менее все это возвращает нас к проблеме Джорама...— Ой! — раздраженно сказал Симкин и снова сел. — А вы знаете, что время обеда уже прошло? А я весь день ничего не ел! А вы все про Дуук-тсарит да Палача. Это, между прочим, аппетиту не способствует. — Оранжевый шелк возник из воздуха и влетел в руку Симкина. — Хотите заполучить Джорама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36