И ровно миг или полмгновенья назад ловко избавил Уилла от кошелька.– То, как это сделано, – зачарованно пробормотал Тим, не сводя глаз с дирижабля. – С ума сойти. Граф Отто Блэк сам спроектировал свой летающий цирк?– Так говорится в афише, которая висит в пабе.– Я только не понимаю одного: столько трудов, такие расходы – к чему все это? Как только пробьет полночь, будет запущена «Программа Судного Дня» и вся эта лавочка накроется медным тазом. То есть попросту прекратит свое существование.Уилл пожал плечами. Брат Уинстона Уиклиф только что ловко избавил его от карманных часов.– Это дьявольский заговор, – ответил Уилл. – А смысл дьявольских заговоров ясен только самому Дьяволу, который суть главный заговорщик. Так я думаю.– Бессмыслица, – проворчал Тим.– Что само по себе весьма любопытно, – Уилл улыбнулся. – До сих пор, если не ошибаюсь, все было ясно как божий день.– Ирония судьбы, верно?Уилл машинально кивнул. Еще один брат Уинстона, Элвис, избавил Уилла от билетов в цирк.– Э нет, – возмутился Уилл, хватая Элвиса запястье и поднимая в воздух. – Без часов и кошелька я как-нибудь проживу, но эти билеты мне нужны.– Конечно, сэр, – пролепетал Элвис, болтаясь в воздухе. Билеты снова перекочевали из руки Элвиса, обтянутой грязной перчаткой, в карман Уилла.– Хороший мальчик, – сказал Уилл и поставил Элвиса на мостовую.Еще один брат Уинстона, Кайли, ловко избавил Элвиса от дисковых наручных часов, которые тот недавно стащил у франта по имени Берлингтон Берти. Герой неизменно популярной песенки «Берлингтон Берти из Боу» – молодой лондонский щеголь, который неукоснительно следит за модой, хотя не имеет ни гроша за душой. Песенку исполняет актриса, переодетая мужчиной. Правда, в нашей версии истории «Берлингтон Берти» появился на свет лишь в 1915 году. (Прим. ред.)
Тим протянул руку и ловко избавил Кайли от пачки «Спанглс». Уилл в свою очередь ловко избавил Тима от соломенной шляпки.– На мне не было соломенной шляпки, – заметил Тим.– Это моя шляпка! – вскричала дама, которая была в соломенной шляпке, выхватывая свою шляпку из рук Уилла.– Простите, – сказал Уилл, – случайно получилось.Дама, которая снова стала дамой в соломенной шляпке, чувствительно пнула Уилла по щиколотке. Тем временем Уинстон избавил ее от стопки «Боевого Клича».– Хватит, – сказал Уилл, – мы что-то разошлись.– Кто избавил меня от ботинок? – возопил Уиклиф.– Идем, Тим, – обронил Уилл.– Ты уверен? – Спросил Тим. – Я разжился пачкой «Спанглс»…. О нет. Кто спер мои сигареты?!– Нам пора, – повторил Уилл. – Это не смешно. И не остроумно.– Какой недоносок спер мою деревяшку? – вскричал пират, падая на кучу несобранного собачьего помета.Тим и Уилл застегнули все пуговицы на своих пальто, сунули руки в карманы и продолжили свой путь сквозь толпу. Уличные торговцы неистовствовали, предлагая британские флаги, жареные каштаны, сувениры, связанные с памятными датами уходящего столетия, и портреты Литтл Тича.– Дерьмо на палочке, ваша милость? – спросил юный бродяжка.– Дерьмо на палочке? – переспросил Тим.– Издали выглядит как медовое яблочко, ваша милость.– Две штуки, пожалуйста, – откликнулся Тим.– А ну прекрати, – потребовал Уилл.– Футы-нуты на палочке! – закричал другой бродяжка. – Издали выглядит как…– Вперед, – бросил Уилл. Тиму ничего не оставалось, как двигаться за ним с удвоенной энергией.– Слушай, Уилл, – проговорил он, изо всех сил работая локтями, – каковы наши планы на текущий момент?– На текущий момент планы таковы. У нас два бесплатных билета, которые дал мне мастер Скриббенс. Сам он сейчас наверху и наверняка вовсю готовится к выступлению.– А с чем он собирается выступать?Уилл пожал плечами:– Честно говоря, я не совсем понял. Он упоминал какие-то элементы скольжения…– Надеюсь, мы попадем туда вовремя и не пропустим его выход – если ты понял, о чем я. А как насчет мистера Уэллса?– Сегодня утром он поднялся на борт летающего цирка вместе с мастером Скриббенсом. У него был день на поиски компьютерной программы. Будем надеяться, что это ему удалось. Аэрокэб ждет нас на углу Хобс-лейн, я недавно его заказал. На нем мы поднимемся к цирку. Как только мы окажемся там, мистер Уэллс проведет тебя в компьютерный зал и ты выведешь из строя систему…– Все верно, – ответил Тим, но особой уверенности в его голосе не прозвучало.– … А я позабочусь о графе Отто.– Ты хочешь передать его в руки правосудия? Каким образом?– Я его убью.– Что?!– Это он виновен в смерти мистера Рюна. Я знаю, что у меня нет настоящих доказательств. Но я в этом уверен на сто процентов. И еще он король всех ведьм. Все, через что прошли мы с моим другим «я», случилось по его вине. Он непременно должен умереть.– Дикость какая, – произнес Тим. – Ты станешь убийцей. Как ты сможешь с этим жить?– Мне не придется с этим жить.– Как так?– А так. Если я расстрою планы графа Отто, нашего будущего больше не будет, Тим. И нас тоже.– Это не самый блестящий план. А как-нибудь по-другому нельзя?– Сколько раз он пытался меня убить? И тебя, кстати, тоже. Между прочим, один раз он тебя убил. Один из его терминаторов застрелил тебя из Минипушки Дженерал Электрик.Тима передернуло.– Давай делай то, что считаешь нужным, – сказал он. – Мое дело – «Программа Судного Дня».Тем временем они оказались на углу Хобс-лейн, где их уже ждал аэрокэб. Уилл обернулся и взял Тима за руку.– Этой ночью все закончится, – сказал он. – Через несколько часов. И как бы это ни закончилось, я хочу тебе сказать: ты самый лучший друг, какой у меня был. И самый лучший брат.– Прекрати, – огрызнулся Тим. – Из-за тебя у меня губы дергаются.– Прости, что втянул тебя в эту историю.– Да хватит тебе, – усмехнулся Тим. – Я бы столько удовольствия в жизни не получил.– Ну так что, идем?Возница распахнул дверь для пассажиров.– Присаживайтесь, джентльмены, – произнес он.
Вялая рука Брентфордского Мальчика-улитки скользнула через столик в уборной «Исполнителей Низшего Класса». Вялая рука подцепила пуховку, и мастер Скриббенс принялся пудрить лицо толченым мелом. Из ярко освещенного зеркала на него смотрело собственное отражение. Пожалуй, он выглядел на уровне требований – хотя нельзя сказать, что на должном уровне. Не хватало изюминки.Уборная была битком набита «Исполнителями» низшего класса – сиамскими близнецами, женщинами со свиными головами, карликами и лилипутами, мальчиками-собаками и девочками-аллигаторами.Мастер Скриббенс вздохнул. Это его народ. Он – такой же уродец, чудовище, изгой, который существует для того, чтобы смешить так называемых «нормальных» людей.– Настоящий денди, – прошептал сзади чей-то голос. – Любимец дам.Мастер Мэйкпис Скриббенс прервал созерцание своего отражения и посмотрел чуть в сторону – на отражение человека, который стоял у него за спиной.Впрочем, это был не совсем человек.Это был мистер Джозеф Меррик.Сегодня он появился без маски, в огромном цилиндре, белом галстуке и фраке. На правую руку, которая не пострадала чуть больше двух недель назад, он натянул белую лайковую перчатку (для дубления которых в качестве активного компонента, как известно, используется собачий помет), а левую прятал в муфту тюленьего меха. Он опирался на трость черного дерева и криво усмехался, отчего выглядел еще нелепей.– Джой? – сказал мастер Скриббенс. – Я и не знал, что ты сегодня в программе.– Меня там и нет, – Человек-слон присел рядом с Мальчиком-улиткой. – Я гость Ее Величества, благослови ее Бог – в том числе и за все, что она для меня сделала. Я сижу в королевской ложе. Рядом с принцессой Александрой.– Счастливчик, – вздохнул мастер Скриббенс.– Она меня просто умоляла, – похвастался мистер Меррик. – И все трогает мое здоровое колено. Я вхожу в моду, точно тебе говорю.– Я пока не достиг зрелости, – мастер Скриббенс вздохнул. – Но когда стану постарше, надеюсь, буду пользоваться не меньшим успехом у дам, чем ты.Джозеф Меррик протрубил по слоновьи.– Извини. Не восприми это как насмешку… но погляди на себя. Все, что у тебя есть, – это обильная естественная смазка. Дамы, которых я ублажаю, увлажняются от одного моего вида.– Какой ты грубый, – заметил мастер Скриббенс.– Еще раз извини. Честное слово, я не хотел тебя оскорбить. Мы ведь почти родственники. Мы оба не такие, как все вокруг. Мы вообще непонятно кто. А ты знаешь, кто мы на самом деле?– Мы – одинокие существа, – ответил мастер Скриббенс. И добавил еще более скорбно: – Мы обречены на одиночество, в каком бы обществе ни оказались. Даже среди себе подобных.– Вот именно. Но все изменится. Поверь мне, все изменится.– Не могу себе представить, каким образом, – признался мастер Скриббенс.– О, – Человек-слон похлопал себя по хоботу. – Нынче ночью. Раз и навсегда. Будь уверен. Я-то знаю. Поверь мне, я тоже уродец.
Уродец. Каприз природы, существо, не похожее на остальных. Существо, для которого эта несхожесть – настоящее проклятье. Позвольте не слишком заострять на этом внимание. Впрочем… именно сейчас – не позволяйте.Несомненно, мистер Герберт Уэллс в его нынешнем состоянии тоже был непохож на остальных. Ибо невозможно придумать более разительного несходства, чем несходство между видимым и невидимым.Мистер Герберт Уэллс незримо двигался по коридору. Он провел целый день на борту летающего цирка, тщательно исследуя дюйм за дюймом. И до сих пор ровным счетом ничего не нашел. Он побывал на огромной главной арене, потом осмотрел и весь амфитеатр, который полностью занимал пространство гондолы, висящей в центре пятиконечной громады. Великолепие и продуманность проекта поражали: места для двух тысяч человек, королевские ложи, эстрада, стеклянный купол, за которым темнело звездное небо… и бесчисленное множество позолоченных украшений повсюду, точно во дворце раджи.Он покинул арену и бродил по бесчисленным кабинетам, спальням и служебным помещениям, общественным буфетам, отхожим местам, детским уголкам, кладовым… Ничего. Ровным счетом ничего.Мистер Уэллс добрался до кокпита и машинного зала.Он ходил по пятам за графом Отто, ступая в следы, которые оставляли его каблуки из полированной слоновой кости. А граф Отто расхаживал повсюду, уделяя внимание каждой мелочи, которая должна была сделать его Совершенное Представление поистине совершенным.Он прислушивался к каждому слову графа – даже к тем, которые тот произносил шепотом.Но абсолютно ничего не узнал. Он даже не смог обнаружить ни одного подтверждения тому, что это нечто большее, чем просто цирк. Потрясающий, блистательный – но всего лишь цирк.– Я огорошен, – сказал себе Герберт Уэллс и покачал невидимой головой.
Кэбмен покачал головой.– Все подъезжают, подъезжают… – он вздохнул. – Хроническое явление. Простите, джентльмены, придется немного подождать.Аэрокэбы останавливались, выстраивались друг за другом у входа в цирк, прямо под главным куполом, и по очереди освобождались от своего блистательного груза – лордов, леди и лондонских знаменитостей.– Да, придется подождать, – вздохнул возница.– Полагаю, вам захочется выключить счетчик… – как бы между прочим заметил Уилл.– Полагаю, не захочу, – возразил кэбмен. – А если серьезно, то и не подумаю.– Может, здесь есть не только главный вход? – предположил Тим. – Например, еще бывает служебный. Или, на худой конец, черный… Мы сможем проскользнуть незамеченными.– У вас нет билетов, сэр? – удивленно спросил возница.– Граф Отто – наш друг, – объяснил Уилл. – Мы хотели устроить ему небольшой сюрприз. Вы не могли бы облететь вокруг цирка? Возможно, мы найдем, где еще можно высадиться.– Как пожелаете, сэр.Кэбмен пожал плечами, покинул свое место в очереди и заставил его, описав великолепную дугу, пролететь над дирижаблем. Он вывел свой кэб из очереди, затем поднял его по великолепной дуге и пролетел над вершиной дирижабля.– Ты только посмотри, – восхищенно пробормотал Тим. – Вблизи он выглядит еще больше.Уилл закатил глаза.– Летите очень медленно, – попросил он. – Мне надо все как следует разглядеть.– Как вам угодно, – повторил кэбмен.– Ты посмотри, какой класс! – Тим покачал головой. – Вы отличный пилот.– Благодарю вас, сэр, – кэбмен улыбнулся. – Этот кэб достался мне от брата. Ну, вы понимаете: раньше это был его кэб, но брат больше не может летать. С ним произошел несчастный случай.– Прямо в этом кэбе? – уточнил Тим.– Именно так все и было, сэр. Брат вез полковника Уильяма Старлинга на запуск лунного корабля. Полковник выбросил его из кэба в пруд у Хрустального дворца, и брат сломал обе ноги. Затем полковник повредил кэб. Вы бы только знали, во сколько мне ремонт обошелся! Он настоящий негодяй, этот полковник Старлинг, – что скажете, сэр? Надеюсь, его изловят и отправят на виселицу.– Согласен, – сказал Тим.Уилл немного замялся, но тоже произнес:– Справедливо.Ибо больше сказать было нечего.– Смотрите туда, – сказал кэбмен. – Вон там, видите? Вдоль всего южного луча звезды тянется что-то вроде сигнального мостика – джентльмены, наверно, видели такие на железных дорогах. Я могу вас на него высадить, если не возражаете. А дальше действуйте сами.– Идет, – согласился Уилл.Кэбмен припарковал свой экипаж у самого помоста.– Прошу вас, джентльмены. На счетчике один фунт три пенса.– Заплати ему, Тим, – сказал Уилл. Тим похлопал по карманам.– У меня пусто, – ответил он. – Думаю, кто-то ловко избавил меня от всех денег.– Меня тоже, – сказал Уилл. – Юный мистер Уинстон, не иначе. Разжился моим кошельком.– Это крайне досадно, – произнес кэбмен. – Обычно в таких случаях я запираю все дверцы и отправляюсь к мистеру Джиму Корбетту по прозвищу Джентльмен Джим, чемпиону Британии по кулачному бою. Этому джентльмену принадлежит честь продемонстрировать миру преимущество отточенной техники перед грубой силой. После его победы в 1892 году над Дж. Салливаном за английским боксом закрепилась репутация «спорта джентльменов». Джим Корбет считается первым в истории профессиональным боксером. (Прим. ред.)
Он тоже мой брат. И он делает из неплательщиков отбивную с кровью.– У нас нет времени встречаться с вашим братом, – сказал Уилл. – Но послушайте, раз мы все равно проникнем внутрь… вы не согласитесь взять в качестве оплаты наши билеты? Нумерованные места в первом ряду. Вам такое устроит?– А вы где будете?– Не волнуйтесь, мы найдем куда присесть. Так что скажете?– Скажу «от всей души благодарю, сэр». «Приятно повеселиться, сэр». Давайте билеты.Уилл вытащил из кармана билеты и протянул их за невысокую стеклянную переборку.– Еще раз благодарю, сэр, – произнес кэбмен, разглядывая билеты. – Места 12 и 13, ряд А… Желаю удачи.– Прощайте, – сказал Уилл.И они с Тимом покинули аэрокэб и ступили на хрупкий мостик.
Здесь гулял… как бы это выразиться… легкий ветерок.– Прохладно, – поежился Тим. – Словно мы на высокой-высокой крыше.– На крыше, – повторил Уилл и улыбнулся.– Ты чего улыбаешься?– Помнишь, как мы сидели в камере и я тебе рассказывал про детектива Ласло Вудбайна? Я про него читал?Тим кивнул, но кивок почти потерялся в облаке волос, растрепанных ветром.– И помнишь, я тебе сказал, что все истории про Ласло Вудбайна заканчиваются одинаково: Лас встречается с главным преступником и отправляет того в бездну небытия.– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь. Все выяснится, преступники будут наказаны… Ты об этом?– Угу, – ответил Уилл. – Знаешь, у меня что-то между ног мерзнет. Идем внутрь.
Внутри, под куполом огромного амфитеатра, блестящая публика занимала места. И любой, чье имя что-то значило, находился здесь.Здесь был Оскар Уайльд – он восседал на подушке из лебяжьего пуха по причине ожога, который получил при взрыве лунного корабля. Здесь был Бердслей – он рассказывал Ричарду Дэдду о том, как успешно его брат Питер играет в Брентфордском футбольном клубе и как недавно его заприметил охотник за талантами из Ливерпуля. Здесь был герцог Веллингтон, Вы уже успели убедиться, что под Новый год, возможно все. Например, Уэлсли Уильям (1788 – 1857), племянник герцога Веллингтона, национального героя Великобритании, победителя битвы при Ватерлоо, мог не разориться в 1822 г., несмотря на бурную светскую жизнь. Хотя не исключено, что Уилл имел честь видеть одного из его потомков. (Прим. ред.)
который болтал с лордом Колостоми, а тот пытался сбыть ему мешок овечьей шерсти. Именно торговля овечьей шерстью сделала Англию тем, чем она стала, – империей, охватившей полмира. В память об этом лорд-канцлер во время заседаний парламента по сию пору восседает на мешке овечьей шерсти. (Прим. ред.)
Здесь была мадам Нелли Мелба, которая восхищенно разглядывала Большие Сапоги Литтл Тича.Лорд Бэббидж и мистер Тесла сидели рядом с Ее Величеством королевой (благослови ее Бог), а по другую руку от Ее Величества сидела принцесса Александра, чья ручка снова покоилась на здоровом колене Джозефа Меррика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Тим протянул руку и ловко избавил Кайли от пачки «Спанглс». Уилл в свою очередь ловко избавил Тима от соломенной шляпки.– На мне не было соломенной шляпки, – заметил Тим.– Это моя шляпка! – вскричала дама, которая была в соломенной шляпке, выхватывая свою шляпку из рук Уилла.– Простите, – сказал Уилл, – случайно получилось.Дама, которая снова стала дамой в соломенной шляпке, чувствительно пнула Уилла по щиколотке. Тем временем Уинстон избавил ее от стопки «Боевого Клича».– Хватит, – сказал Уилл, – мы что-то разошлись.– Кто избавил меня от ботинок? – возопил Уиклиф.– Идем, Тим, – обронил Уилл.– Ты уверен? – Спросил Тим. – Я разжился пачкой «Спанглс»…. О нет. Кто спер мои сигареты?!– Нам пора, – повторил Уилл. – Это не смешно. И не остроумно.– Какой недоносок спер мою деревяшку? – вскричал пират, падая на кучу несобранного собачьего помета.Тим и Уилл застегнули все пуговицы на своих пальто, сунули руки в карманы и продолжили свой путь сквозь толпу. Уличные торговцы неистовствовали, предлагая британские флаги, жареные каштаны, сувениры, связанные с памятными датами уходящего столетия, и портреты Литтл Тича.– Дерьмо на палочке, ваша милость? – спросил юный бродяжка.– Дерьмо на палочке? – переспросил Тим.– Издали выглядит как медовое яблочко, ваша милость.– Две штуки, пожалуйста, – откликнулся Тим.– А ну прекрати, – потребовал Уилл.– Футы-нуты на палочке! – закричал другой бродяжка. – Издали выглядит как…– Вперед, – бросил Уилл. Тиму ничего не оставалось, как двигаться за ним с удвоенной энергией.– Слушай, Уилл, – проговорил он, изо всех сил работая локтями, – каковы наши планы на текущий момент?– На текущий момент планы таковы. У нас два бесплатных билета, которые дал мне мастер Скриббенс. Сам он сейчас наверху и наверняка вовсю готовится к выступлению.– А с чем он собирается выступать?Уилл пожал плечами:– Честно говоря, я не совсем понял. Он упоминал какие-то элементы скольжения…– Надеюсь, мы попадем туда вовремя и не пропустим его выход – если ты понял, о чем я. А как насчет мистера Уэллса?– Сегодня утром он поднялся на борт летающего цирка вместе с мастером Скриббенсом. У него был день на поиски компьютерной программы. Будем надеяться, что это ему удалось. Аэрокэб ждет нас на углу Хобс-лейн, я недавно его заказал. На нем мы поднимемся к цирку. Как только мы окажемся там, мистер Уэллс проведет тебя в компьютерный зал и ты выведешь из строя систему…– Все верно, – ответил Тим, но особой уверенности в его голосе не прозвучало.– … А я позабочусь о графе Отто.– Ты хочешь передать его в руки правосудия? Каким образом?– Я его убью.– Что?!– Это он виновен в смерти мистера Рюна. Я знаю, что у меня нет настоящих доказательств. Но я в этом уверен на сто процентов. И еще он король всех ведьм. Все, через что прошли мы с моим другим «я», случилось по его вине. Он непременно должен умереть.– Дикость какая, – произнес Тим. – Ты станешь убийцей. Как ты сможешь с этим жить?– Мне не придется с этим жить.– Как так?– А так. Если я расстрою планы графа Отто, нашего будущего больше не будет, Тим. И нас тоже.– Это не самый блестящий план. А как-нибудь по-другому нельзя?– Сколько раз он пытался меня убить? И тебя, кстати, тоже. Между прочим, один раз он тебя убил. Один из его терминаторов застрелил тебя из Минипушки Дженерал Электрик.Тима передернуло.– Давай делай то, что считаешь нужным, – сказал он. – Мое дело – «Программа Судного Дня».Тем временем они оказались на углу Хобс-лейн, где их уже ждал аэрокэб. Уилл обернулся и взял Тима за руку.– Этой ночью все закончится, – сказал он. – Через несколько часов. И как бы это ни закончилось, я хочу тебе сказать: ты самый лучший друг, какой у меня был. И самый лучший брат.– Прекрати, – огрызнулся Тим. – Из-за тебя у меня губы дергаются.– Прости, что втянул тебя в эту историю.– Да хватит тебе, – усмехнулся Тим. – Я бы столько удовольствия в жизни не получил.– Ну так что, идем?Возница распахнул дверь для пассажиров.– Присаживайтесь, джентльмены, – произнес он.
Вялая рука Брентфордского Мальчика-улитки скользнула через столик в уборной «Исполнителей Низшего Класса». Вялая рука подцепила пуховку, и мастер Скриббенс принялся пудрить лицо толченым мелом. Из ярко освещенного зеркала на него смотрело собственное отражение. Пожалуй, он выглядел на уровне требований – хотя нельзя сказать, что на должном уровне. Не хватало изюминки.Уборная была битком набита «Исполнителями» низшего класса – сиамскими близнецами, женщинами со свиными головами, карликами и лилипутами, мальчиками-собаками и девочками-аллигаторами.Мастер Скриббенс вздохнул. Это его народ. Он – такой же уродец, чудовище, изгой, который существует для того, чтобы смешить так называемых «нормальных» людей.– Настоящий денди, – прошептал сзади чей-то голос. – Любимец дам.Мастер Мэйкпис Скриббенс прервал созерцание своего отражения и посмотрел чуть в сторону – на отражение человека, который стоял у него за спиной.Впрочем, это был не совсем человек.Это был мистер Джозеф Меррик.Сегодня он появился без маски, в огромном цилиндре, белом галстуке и фраке. На правую руку, которая не пострадала чуть больше двух недель назад, он натянул белую лайковую перчатку (для дубления которых в качестве активного компонента, как известно, используется собачий помет), а левую прятал в муфту тюленьего меха. Он опирался на трость черного дерева и криво усмехался, отчего выглядел еще нелепей.– Джой? – сказал мастер Скриббенс. – Я и не знал, что ты сегодня в программе.– Меня там и нет, – Человек-слон присел рядом с Мальчиком-улиткой. – Я гость Ее Величества, благослови ее Бог – в том числе и за все, что она для меня сделала. Я сижу в королевской ложе. Рядом с принцессой Александрой.– Счастливчик, – вздохнул мастер Скриббенс.– Она меня просто умоляла, – похвастался мистер Меррик. – И все трогает мое здоровое колено. Я вхожу в моду, точно тебе говорю.– Я пока не достиг зрелости, – мастер Скриббенс вздохнул. – Но когда стану постарше, надеюсь, буду пользоваться не меньшим успехом у дам, чем ты.Джозеф Меррик протрубил по слоновьи.– Извини. Не восприми это как насмешку… но погляди на себя. Все, что у тебя есть, – это обильная естественная смазка. Дамы, которых я ублажаю, увлажняются от одного моего вида.– Какой ты грубый, – заметил мастер Скриббенс.– Еще раз извини. Честное слово, я не хотел тебя оскорбить. Мы ведь почти родственники. Мы оба не такие, как все вокруг. Мы вообще непонятно кто. А ты знаешь, кто мы на самом деле?– Мы – одинокие существа, – ответил мастер Скриббенс. И добавил еще более скорбно: – Мы обречены на одиночество, в каком бы обществе ни оказались. Даже среди себе подобных.– Вот именно. Но все изменится. Поверь мне, все изменится.– Не могу себе представить, каким образом, – признался мастер Скриббенс.– О, – Человек-слон похлопал себя по хоботу. – Нынче ночью. Раз и навсегда. Будь уверен. Я-то знаю. Поверь мне, я тоже уродец.
Уродец. Каприз природы, существо, не похожее на остальных. Существо, для которого эта несхожесть – настоящее проклятье. Позвольте не слишком заострять на этом внимание. Впрочем… именно сейчас – не позволяйте.Несомненно, мистер Герберт Уэллс в его нынешнем состоянии тоже был непохож на остальных. Ибо невозможно придумать более разительного несходства, чем несходство между видимым и невидимым.Мистер Герберт Уэллс незримо двигался по коридору. Он провел целый день на борту летающего цирка, тщательно исследуя дюйм за дюймом. И до сих пор ровным счетом ничего не нашел. Он побывал на огромной главной арене, потом осмотрел и весь амфитеатр, который полностью занимал пространство гондолы, висящей в центре пятиконечной громады. Великолепие и продуманность проекта поражали: места для двух тысяч человек, королевские ложи, эстрада, стеклянный купол, за которым темнело звездное небо… и бесчисленное множество позолоченных украшений повсюду, точно во дворце раджи.Он покинул арену и бродил по бесчисленным кабинетам, спальням и служебным помещениям, общественным буфетам, отхожим местам, детским уголкам, кладовым… Ничего. Ровным счетом ничего.Мистер Уэллс добрался до кокпита и машинного зала.Он ходил по пятам за графом Отто, ступая в следы, которые оставляли его каблуки из полированной слоновой кости. А граф Отто расхаживал повсюду, уделяя внимание каждой мелочи, которая должна была сделать его Совершенное Представление поистине совершенным.Он прислушивался к каждому слову графа – даже к тем, которые тот произносил шепотом.Но абсолютно ничего не узнал. Он даже не смог обнаружить ни одного подтверждения тому, что это нечто большее, чем просто цирк. Потрясающий, блистательный – но всего лишь цирк.– Я огорошен, – сказал себе Герберт Уэллс и покачал невидимой головой.
Кэбмен покачал головой.– Все подъезжают, подъезжают… – он вздохнул. – Хроническое явление. Простите, джентльмены, придется немного подождать.Аэрокэбы останавливались, выстраивались друг за другом у входа в цирк, прямо под главным куполом, и по очереди освобождались от своего блистательного груза – лордов, леди и лондонских знаменитостей.– Да, придется подождать, – вздохнул возница.– Полагаю, вам захочется выключить счетчик… – как бы между прочим заметил Уилл.– Полагаю, не захочу, – возразил кэбмен. – А если серьезно, то и не подумаю.– Может, здесь есть не только главный вход? – предположил Тим. – Например, еще бывает служебный. Или, на худой конец, черный… Мы сможем проскользнуть незамеченными.– У вас нет билетов, сэр? – удивленно спросил возница.– Граф Отто – наш друг, – объяснил Уилл. – Мы хотели устроить ему небольшой сюрприз. Вы не могли бы облететь вокруг цирка? Возможно, мы найдем, где еще можно высадиться.– Как пожелаете, сэр.Кэбмен пожал плечами, покинул свое место в очереди и заставил его, описав великолепную дугу, пролететь над дирижаблем. Он вывел свой кэб из очереди, затем поднял его по великолепной дуге и пролетел над вершиной дирижабля.– Ты только посмотри, – восхищенно пробормотал Тим. – Вблизи он выглядит еще больше.Уилл закатил глаза.– Летите очень медленно, – попросил он. – Мне надо все как следует разглядеть.– Как вам угодно, – повторил кэбмен.– Ты посмотри, какой класс! – Тим покачал головой. – Вы отличный пилот.– Благодарю вас, сэр, – кэбмен улыбнулся. – Этот кэб достался мне от брата. Ну, вы понимаете: раньше это был его кэб, но брат больше не может летать. С ним произошел несчастный случай.– Прямо в этом кэбе? – уточнил Тим.– Именно так все и было, сэр. Брат вез полковника Уильяма Старлинга на запуск лунного корабля. Полковник выбросил его из кэба в пруд у Хрустального дворца, и брат сломал обе ноги. Затем полковник повредил кэб. Вы бы только знали, во сколько мне ремонт обошелся! Он настоящий негодяй, этот полковник Старлинг, – что скажете, сэр? Надеюсь, его изловят и отправят на виселицу.– Согласен, – сказал Тим.Уилл немного замялся, но тоже произнес:– Справедливо.Ибо больше сказать было нечего.– Смотрите туда, – сказал кэбмен. – Вон там, видите? Вдоль всего южного луча звезды тянется что-то вроде сигнального мостика – джентльмены, наверно, видели такие на железных дорогах. Я могу вас на него высадить, если не возражаете. А дальше действуйте сами.– Идет, – согласился Уилл.Кэбмен припарковал свой экипаж у самого помоста.– Прошу вас, джентльмены. На счетчике один фунт три пенса.– Заплати ему, Тим, – сказал Уилл. Тим похлопал по карманам.– У меня пусто, – ответил он. – Думаю, кто-то ловко избавил меня от всех денег.– Меня тоже, – сказал Уилл. – Юный мистер Уинстон, не иначе. Разжился моим кошельком.– Это крайне досадно, – произнес кэбмен. – Обычно в таких случаях я запираю все дверцы и отправляюсь к мистеру Джиму Корбетту по прозвищу Джентльмен Джим, чемпиону Британии по кулачному бою. Этому джентльмену принадлежит честь продемонстрировать миру преимущество отточенной техники перед грубой силой. После его победы в 1892 году над Дж. Салливаном за английским боксом закрепилась репутация «спорта джентльменов». Джим Корбет считается первым в истории профессиональным боксером. (Прим. ред.)
Он тоже мой брат. И он делает из неплательщиков отбивную с кровью.– У нас нет времени встречаться с вашим братом, – сказал Уилл. – Но послушайте, раз мы все равно проникнем внутрь… вы не согласитесь взять в качестве оплаты наши билеты? Нумерованные места в первом ряду. Вам такое устроит?– А вы где будете?– Не волнуйтесь, мы найдем куда присесть. Так что скажете?– Скажу «от всей души благодарю, сэр». «Приятно повеселиться, сэр». Давайте билеты.Уилл вытащил из кармана билеты и протянул их за невысокую стеклянную переборку.– Еще раз благодарю, сэр, – произнес кэбмен, разглядывая билеты. – Места 12 и 13, ряд А… Желаю удачи.– Прощайте, – сказал Уилл.И они с Тимом покинули аэрокэб и ступили на хрупкий мостик.
Здесь гулял… как бы это выразиться… легкий ветерок.– Прохладно, – поежился Тим. – Словно мы на высокой-высокой крыше.– На крыше, – повторил Уилл и улыбнулся.– Ты чего улыбаешься?– Помнишь, как мы сидели в камере и я тебе рассказывал про детектива Ласло Вудбайна? Я про него читал?Тим кивнул, но кивок почти потерялся в облаке волос, растрепанных ветром.– И помнишь, я тебе сказал, что все истории про Ласло Вудбайна заканчиваются одинаково: Лас встречается с главным преступником и отправляет того в бездну небытия.– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь. Все выяснится, преступники будут наказаны… Ты об этом?– Угу, – ответил Уилл. – Знаешь, у меня что-то между ног мерзнет. Идем внутрь.
Внутри, под куполом огромного амфитеатра, блестящая публика занимала места. И любой, чье имя что-то значило, находился здесь.Здесь был Оскар Уайльд – он восседал на подушке из лебяжьего пуха по причине ожога, который получил при взрыве лунного корабля. Здесь был Бердслей – он рассказывал Ричарду Дэдду о том, как успешно его брат Питер играет в Брентфордском футбольном клубе и как недавно его заприметил охотник за талантами из Ливерпуля. Здесь был герцог Веллингтон, Вы уже успели убедиться, что под Новый год, возможно все. Например, Уэлсли Уильям (1788 – 1857), племянник герцога Веллингтона, национального героя Великобритании, победителя битвы при Ватерлоо, мог не разориться в 1822 г., несмотря на бурную светскую жизнь. Хотя не исключено, что Уилл имел честь видеть одного из его потомков. (Прим. ред.)
который болтал с лордом Колостоми, а тот пытался сбыть ему мешок овечьей шерсти. Именно торговля овечьей шерстью сделала Англию тем, чем она стала, – империей, охватившей полмира. В память об этом лорд-канцлер во время заседаний парламента по сию пору восседает на мешке овечьей шерсти. (Прим. ред.)
Здесь была мадам Нелли Мелба, которая восхищенно разглядывала Большие Сапоги Литтл Тича.Лорд Бэббидж и мистер Тесла сидели рядом с Ее Величеством королевой (благослови ее Бог), а по другую руку от Ее Величества сидела принцесса Александра, чья ручка снова покоилась на здоровом колене Джозефа Меррика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46