Хрен вам – для начала в охрану глухонемых надо набирать! Но вообще-то он молодец, славненько выступил – запарил Скитальца вчистую. Если тот что-нибудь понял, я готов съесть собственный хвост…Но вообще это не так уж важно. С запутыванием всего, что только можно запутать, – главным заветом нашего бывшего вождя – мы и сами прекрасно справляемся. В этом он прав, хитрец-то наш, ничего не скажешь… Дальше-то что? Поедет Скиталец в Сонную Хмарь? А как же – его всегда в самую гущу тянет, и сейчас он там окажется, хоть против воли. А в Хмари герой, между прочим. Должен быть. И Черный тоже там… Сволочь, даже мне не сказал, в кого будет перевоплощаться! Ох, как бы сейчас это пригодилось…Нет, надо в Хмари что-то делать. Не будем повторять ошибок предшественника и отнесемся к… хм… герою более серьезно, невзирая на явную смехотворность исходящей от них ото всех угрозы… Что у нас там обычно пытаются сделать с героями?" Глава вторая Сонная Хмарь была богатой, если не сказать, процветающей деревней. Конечно, по меркам большого мира это все-таки была дыра, но не такая уж замшелая. Почти полсотни дворов, церковь, постоялый двор, целых две мельницы – для не слишком процветающего Даланда и вовсе заметный населенный пункт с развитой инфраструктурой. К тому же к северу от деревни на крутом берегу реки возвышался замок местного барона, фактически считавшийся приграничной крепостью, призванной защищать страну от набегов с северных гор (в обозримом прошлом не случавшихся).Замок носил красивое и гордое название Гнездо Ястреба, и если не обращать внимания на парочку полуразвалившихся угловых башен и общую обшарпанность, замок вполне названию соответствовал. Чего про саму деревню никак не скажешь. Чистая, ладненькая, залитая летним солнцем, с румяными черепичными крышами, она совсем не походила на Хмарь, и уж тем более – на Сонную. Пахари пахали, косцы косили, мельники мололи, пекари пекли (черт, чуть не ляпнул – пасечники жужжали) – в общем, градус активности был необычайно высок. Отчасти коллективный трудовой порыв, да и удивительная опрятность объяснялись кануном праздника Летнего Солнцестояния, совпадавшего в этих краях с открытием ежегодной ярмарки, однако именно такой С. Хмарь – родина очередных вершителей мировых судеб – предстает перед нашими глазами… Возможно, кстати, что деревню нарекли в осеннюю пору, когда гонимые ветром с гор туманы заполняли собой приречную низину, но поручиться за это не могу. С именами собственными вообще частенько случаются парадоксы – знавал я, например, деревеньку под названием Щербатый Мост, так от ближайшей реки с вышеозначенной конструкцией ее отделяла добрая неделя пути.И глядя на С. Хмарь с царящей в ней предпраздничной приподнятостью, трудно было заподозрить, что судьбоносные вопросы решаются в ней уже прямо сейчас. И тем не менее… Как правильно предполагал дракон Рандорф, главные герои действительно находились здесь и были заняты привычным делом – скажем вежливо, разговаривали.Происходило это на пустынном деревенском пирсе. Один герой – невысокий и коренастый русоволосый юноша с глуповатым выражением на веснушчатом лице – сидел, свесив ноги, на краю причала и лениво жевал травинку, в то время как другой – высокий и стройный брюнет тоже лет восемнадцати от роду, одетый не по-деревенски хорошо – нервно прохаживался по скрипучим доскам и сбивчиво чертыхался:– Вот гады! Ты только представь себе, Джерри! «Мы подготовили тебе такой сюрприз ко дню рождения…» Да шли бы вы со своим сюрпризом! – Далее последовал поток ненормативной лексики, экспрессивный, но весьма однообразный, и Джерри, куда лучше осведомленному в подобного рода выражениях, надоело слушать все это по десятому разу.– Остынь, Эрик. Объясни толком, с начала. Без этих… как их… сюрплясов…– Сюрпризов, дубина! Сюрприз – это неожиданность, вроде как приятная. Вроде как идешь себе по лесу и кошелек полный золота находишь. Усек?– Еще бы. А только ты к нему – к кошельку-то – руку протягиваешь, как из кустов выскакивают вроде как разбойники. Чего ж тут не усечь?– Да пошел ты тоже!.. Я серьезно говорю. А сюрпляс – это… что-то совсем другое. Не помню что.– Блин, какие мы ученые! – Джерри метко сплюнул в лист кувшинки и переместил травинку из левого угла рта в правый. – А двух слов-то связать не можем.Несмотря на взвинченное состояние, Эрик признал справедливость упрека, остановился наконец и погрозил кулаком виднеющемуся на горизонте замку:– Короче, дело было так. Сижу я, значит, завтракаю, и тут в столовую вкатываются папан и маман. Вместе, что само по себе странно. (Как вы уже могли сообразить, отец Эрика был местным бароном, хозяином Гнезда Ястреба.) Смотрят на меня, лыбятся, а потом папан выходит вперед и держит речь. Вот ту самую: «Сынок, мы подготовили тебе та-акой сюрприз ко дню рождения, но до завтра тянуть не можем, потому что ты не успеешь подготовиться к отъезду. Мы добились для тебя прекрасного назначения, для начала военной карьеры о лучшем и мечтать не можно. Тебя берет в оруженосцы сам принц Эрхарт, отправляющийся во главе своего войска на войну в Оренгу! Ты рад, конечно?.. Ну вот и отлично! Завтра отпразднуем, а послезавтра с утра поедешь в столицу. Придется поспешить, чтобы не опоздать к сбору…» Ты слушаешь, Джерри?– М-м, – невнятно буркнул тот. – Ну, и чего дальше?– Эй! Какое дальше?! Меня отсылают!– А ты сам-то чего ждал?Хороший вопрос. В Даланде, где местные феодалы были помешаны на военной карьере, все способные передвигаться совершеннолетние юноши отправлялись на службу в армию, и разница заключалась только в том, какая кому доставалась вакансия. Эрик, конечно, это знал. Так же, как не мог не признавать – с назначением ему действительно повезло… Плечи будущего оруженосца поникли, он опустился на корточки рядом с товарищем и с тоскою в голосе прошептал:– Но это ужасно!Отозвавшись на неподдельную трагичность тона, Джерри обернулся, дружески хлопнул Эрика по плечу и рассудительно заметил:– Да ладно тебе! Ты увидишь столицу, другие страны, на войне побываешь опять же. Всяк побольше развлечений будет, чем ярмарка раз в год.– Ага, – кисло подхватил Эрик, – например, башку проломят в первом же сражении.– Ну, брательнику-то твоему пока ничего не проломили.– А жаль! – с обезоруживающей прямотой заявил молодой барон, и хотя Джерри промолчал, было видно, что в принципе он согласен.После небольшой паузы Эрик еще тише прошептал:– Брось! Ты же не можешь не понимать…– Ясен пень, – неохотно ответил Джерри. – Элли.О романтической привязанности баронского сына к дочке мельника знала, в общем-то, вся деревня. И никто в том ничего хорошего не видел, кроме, может быть, их самих. Даже Джерри в его возрасте было совершенно очевидно, что родители Эрика смотрят на это сквозь пальцы лишь по той причине, что вскорости их чаду неизбежно предстояло отчалить из С. Хмари. Очень надолго… Однако Джерри дипломатично не стал высказывать свои истинные мысли – Эрик был парень горячий и запросто мог двинуть в морду – и ограничился нейтральным:– Ты ей сказал?– Да когда? Я сразу к тебе примчался. За советом.Джерри был польщен таким доверием, но при этом прикидывал, как бы ему выйти из складывающейся ситуации с минимальными для себя потерями. Впрочем, некоторое подобие плана в его голове уже сформировалось.– Слушай, жениться на Элли тебе все равно не позволят. Так?– Ну.– И не ехать в войско ты тоже не можешь. Так?– Да уж.– Тогда поезжай – что тут сделаешь?Эрик нервно вскочил, пробежался по причалу и взмахнул руками.– Придумай что-нибудь! Ты же хитрый.Самолюбие Джерри еще раз умаслилось, и он решил больше не тянуть:– Да, в общем, есть один способ… Ты мог бы ее похитить.– Как это? – опешил Эрик, и товарищ заговорщицки подмигнул:– Просто. Посадил позади себя на коня и увез. Менестрели, вон, все время про такую балду трезвонят.Джерри, как сын хозяина постоялого двора, считался несомненным авторитетом в области менестрелей, и такой аргумент Эрику понравился. Глаза у него зажглись, и, чуть подумав, он спросил:– А как устроить?– Лучше всего – завтра во время гулянья. Под вечер, когда все уже нажрутся… – С точки зрения начинающего трактирщика, Эрик соображал туговато, и пришлось растолковывать: – Смотри, лошадь тебе наверняка с вечера приготовят. И денег в дорогу дадут. Так что тебе надо будет только дождаться, когда в замке все угомонятся, вывести с конюшни лошадь, привязать ее где-нибудь у околицы, забрать Элли с гулянья и – фью-ить! – только вас и видели!Идея явно захватила Эрика, и только он, осторожничая, собрался возразить, как вновь заговорил Джерри:– Конечно, одна загвоздка тут есть. Тебе стоит подумать – спрашивать Элли или нет.– В смысле?– Ну… – Джерри чуть помялся. – Если она согласится, будет проще. Но не спрашивать – надежнее.Реакция Эрика оказалась вполне предсказуемой – густо покраснев и задохнувшись от возмущения, он просипел:– Да как ты мог подумать?! Чтобы я…– Понятно. Тогда первым делом поговори с ней. Вечером сможешь?– Смогу, – буркнул молодой барон, еще не отошедший от приступа гнева, и Джерри улыбнулся – впервые за время разговора (улыбка, как и все остальное на его лице, выглядела вполне добродушно, но искренней не казалась даже издали).– Вот и отлично. Поговори с Элли, а завтра с утра приезжай, и все решим.Вновь получилось, как предполагал Джерри, – мысли его товарища сразу же устремились к предстоящему свиданию, он перестал дергаться и заткнулся наконец… А минут через пять Эрик глянул на солнце и махнул рукой в сторону своего коня, привязанного к одной из приречных ив:– Надо возвращаться в замок. Мне и так вставят за то, что слинял без спросу.Джерри ловко взобрался на причал, еще раз улыбнулся и кивнул, а Эрик, уже уходя, обернулся:– Кстати, где Бугай? Он может завтра пригодиться.– Они с отцом на рассвете отправились рыбу удить. Скоро должны вернуться.– Ага. Ну, ты введи его в курс дела.Джерри снова кивнул, но, когда Эрик отвернулся, криво ухмыльнулся и довольно красноречиво выплюнул изжеванную травинку. Наблюдая за отъездом товарища, он подумал, не стоит ли действительно дождаться Бугая, решил, что незачем, и, едва лошадь Эрика скрылась за ближайшей излучиной реки, зашагал по направлению к дому.Пожалуй, вам может показаться странным, как это сын трактирщика, казавшийся весьма здравомыслящим юношей, мог предложить своему господину такую безумную авантюру, чреватую самыми скверными последствиями. В том числе и для него самого. Однако объяснение тут простое. Джерри нисколько не собирался ни организовывать похищение, ни каким-либо образом помогать Эрику. Для начала он надеялся, что Элли без одобрения отнесется к перспективе быть увезенной в неизвестном направлении. Но даже если у нее от любви мозги зашли за разум, Джерри не сомневался в своей способности провалить мероприятие так, чтобы никому не было особенно обидно. Фактически, он с полным осознанием содеянного подарил своему товарищу несбыточную надежду. Жестокий или, напротив, довольно милосердный поступок – в зависимости от того, как вы смотрите на подобные вещи…Сам Джерри исходил исключительно из соображений целесообразности. Он хорошо относился к Эрику, с которым крепко дружил в детские годы, не хотел его обижать, и уж тем более ссориться – неизвестно ведь, как жизнь сложится, а тот все-таки был бароном, пусть и потенциальным. Но в то же время в планах Джерри относительно собственной жизни (а построение оных было его излюбленным занятием) Элли отводилось определенное место. Нельзя сказать, чтобы совсем уж однозначное, – сама по себе она не вызывала у Джерри сильных эмоций (вообще-то, если б он знал такое слово, то назвал ее непрактичной). Но вот мельник, безусловно, входил в узкий круг деревенской элиты, мужик был богатый, и дочь являлась его единственной наследницей… Так что тут было над чем поразмыслить. * * * Но жизнь вовсе не имеет тенденции вести себя так, как мы ожидаем, и вскоре Джерри получил прекрасную возможность на деле ознакомиться с этим постулатом. По возвращении домой его тоже поджидал сюрприз, причем из серии «вроде как разбойников».По какой-то не вполне понятной причине Джерри не прошел задами ко входу на кухню, а вырулил на центральную деревенскую площадь, к фасаду трактира. День стоял жаркий, широкие двустворчатые двери были распахнуты настежь, и из полутемного чрева заведения доносились голоса. В одном – громком, хриплом и нелюбезном – Джерри без труда узнал своего папахена, другой – тоже низкий, вкрадчивый и чуть свистящий – казался совершенно незнакомым, но как-то сразу увязывался с малоприятной компанией четверых странников, появившихся в Хмари вчера поздно ночью. Все это молодой трактирщик отметил машинально, на подсознательном уровне, но когда он уже готовился сбоку заскочить на невысокое крыльцо, неясные звуки, издаваемые незнакомцем, сложились в слова:– А где ваш малец, мастер Симпкинс? – услышал Джерри и резко замер, оглядываясь, – площадь, как и положено в такое время, была пустынна.– Шляется где-то, раздолбай. – От употребленного папахеном определения Джерри поморщился, но куда больше его удивил тон – очень неуверенный, совсем не похожий на обычную манеру мастера Симпкинса.– Где же?– Да откуда мне знать? Работы-то сейчас нет никакой, вот и болтается по деревне… А в чем дело-то?– Мне надо с ним поговорить.– О чем это? – Пауза. – Не о чем вам с ним разговаривать! – Джерри согласно закивал, потихоньку начиная пятиться, – голоса зазвучали громче, как если бы незнакомец в сопровождении хозяина приближался к выходу на площадь.– С кем и о чем разговаривать – это мое дело, мастер Симпкинс. Так когда, вы говорите, он вернется?– Вообще-то обед уже скоро…– Прекрасно. Тогда попросите его никуда не отлучаться, пока я не приду.Джерри очень хотелось узнать ответ, но подслушивать дальше становилось слишком опасно, и, промчавшись на цыпочках вдоль стены трактира, он спрятался за угол и осторожно высунул голову.Незнакомец не заставил себя ждать и действительно выкатился на площадь, уже в одиночестве. «М-да, ну и образина!» – мрачно подумал Джерри, рассматривая высокую, слегка сутулую фигуру, закутанную в черный плащ, с надвинутым на брови капюшоном, – не самый популярный наряд в середине лета.Повел себя «черный», как мысленно окрестил его Джерри, довольно странно. Он не зашагал деловито в каком-нибудь направлении, не стал осматриваться, как приезжий, размышляющий, куда бы ему податься, – нет, едва сойдя с крыльца, он застыл в напряженной позе, как будто прислушиваясь к чему-то. Или принюхиваясь… Джерри вдруг остро почувствовал ненадежность своего укрытия и с трудом подавил позыв – бежать отсюда к чертовой матери!Тем временем черный чуть потряс головой, словно прочищая уши после купания, и стал медленно оборачиваться в сторону, где прятался молодой трактирщик. Тот по-прежнему не хотел показаться трусом самому себе, но благоразумно втянул башку за угол и решил: «Услышу хоть шаг, и – наутек!»Однако, спустя несколько секунд тишины, Джерри аккуратно выдохнул сквозь стиснутые зубы и отважился вновь выглянуть на площадь одним глазком – теперь черный почему-то смотрел в противоположном направлении, вдоль тракта, разрезавшего деревню надвое. Насколько мог видеть Джерри (а зрение у него было отменное), на дороге совершенно ничего не происходило, но черный пялился на нее очень упорно. Поднабравшись смелости, юноша высунулся подальше, пустил взгляд в интересующем направлении и на самом горизонте, уже за околицей деревни, засек крохотное облачко пыли. Оно не выглядело ни значительным, ни угрожающим, но хороший трактирщик обязан разбираться в вопросе, когда и сколько к нему пожалует гостей, поэтому Джерри сразу определил – это целый конный отряд, и не маленький. На площадь прибудет примерно через полчаса…Увлекшись вычислениями, Джерри зазевался и едва успел отпрянуть, когда черный неприятным скользящим движением обернулся к дверям трактира и прокричал внутрь несколько слов на незнакомом языке, щелкающем и ухающем, совсем непохожем на нормальный человеческий. В дальнейшем юноше пришлось полагаться только на собственный слух, но его уши доносили достаточно информации. Шаги нескольких пар ног, шелест тяжелой материи, трижды скрипнула доска в крыльце, несколько отрывистых слов на том же непонятном языке – Джерри живо представил, как теперь у крыльца трактира стоят четыре неподвижные и грозные черные фигуры, и мысленно чертыхнулся. Он чувствовал, что эта компания куда лучше осведомлена о приближающемся отряде и едва ли готовится к встрече с друзьями. Но тех намного больше, и если они враги этих, то почему черные не сматываются? Вообще смыться самому вновь показалось юноше очень соблазнительным, но его успокаивало, что он был уже не единственным наблюдателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37