Хирота ответил, что он пока располагает еще меньшей информацией на этот счет, чем советская сторона.
Только после напоминания, сделанного 22 сентября наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым, 25 сентября Хирота сообщил ему, что якобы большая часть 15-тысячного контингента японских войск, приписанных к зоне принадлежащей Японии Южно-Маньчжурской железной дороги, в соответствии с японо-китайским соглашением, уже вернулась в эту зону, за исключением небольшого отряда в Гирине, отражающего атаки китайцев; он вскоре также возвратился в зону ЮМЖД после нормализации обстановки.
На следующий день Хирота подтвердил, что в результате вооруженного столкновения с китайцами японские войска захватили железнодорожную станцию и часть города Куанчэнцзы, но затем покинули их, оставив лишь небольшой отряд для предотвращения контратак китайцев.
2 октября Литвинов вновь выразил в беседе с Хиротой обеспокоенность захватом японцами не только Мукдена и Гирина, но и других населенных пунктов Маньчжурии, а также поощрением деятельности в этих районах белогвардейских лидеров, прежде всего атамана Семенова, готовящего восстание против властей МНР и угрожающего нормальному функционированию западной части КВЖД около г. Барга.
Хирота признал дальнейшее продвижение японских войск, предпринятое в связи с угрозой японским гражданам в этом районе со стороны китайских солдат, не подчиняющихся своим властям, и заверил собеседника, что японское правительство стремится к скорейшей нормализации обстановки в этих районах. Об активизации деятельности белогвардейцев он не сообщил никаких сведений. И только 13 октября он известил, что Токио не поддерживает их действия.
Лишь 28 октября 1931 г., через 40 дней после начала агрессии Японии в Северо-Восточном Китае, Карахан, пригласив к себе Хироту, заявил ему не о протесте против применения Японией вооруженных сил в Китае, что представляло собой явное нарушение ее обязательств не только по Портсмутскому договору 1905 г., но и по Парижскому пакту 1928 г. (Пакту Бриана – Келлога) о недопущении агрессии, а о том, что СССР придерживается в этом вооруженном конфликте политики строгого нейтралитета (по аналогии с позицией Японии в советско-китайском вооруженном конфликте 1929 г.. когда СССР считал, что она, как и любое другое государство, не имеет права брать на себя функцию «блюстителя этого пакта»).
Через несколько дней в своей речи, посвященной 14-й годовщине Октябрьской революции, председатель СНК СССР В.М. Молотов подтвердил, что позиция Советского Союза заключается в невмешательстве в события в Маньчжурии. Правда, при этом Молотов заявил, что действия Японии в Маньчжурии не могут быть оправданы, как об этом писали японские газеты и видные сторонники политики большевизации Северо-Восточного Китая.
Такая позиция СССР определялась мнением Сталина, не без основания считавшего, что в результате осуществления «нового курса» в экономике Очерки новейшей истории Японии. М., 1957. С. 118–119.

Советский Союз не накопил еще достаточно сил для отпора усиливавшейся в военном отношении Японии.
Так, 14 сентября 1931 г. в письме Л.М. Кагановичу, замещавшему Сталина в его отсутствие в Политбюро, Сталин писал: «С Японией нужно поосторожнее. На своих позициях стоять нужно твердо и непоколебимо, но тактика должна быть погибче, поосмотрительнее… Не пришло время для наступления». И далее: «Наше военное вмешательство, конечно, исключено, дипломатическое же вмешательство сейчас нецелесообразно, так как оно может лишь объединить империалистов, тогда как нам выгодно, чтобы они рассорились… В печати надо вести себя так, чтобы не было никаких сомнений в том, что мы всей душой против интервенции. Пусть „Правда“ ругает вовсю японских оккупантов, Лигу Наций как орудие войны, а не мира. Пакт Келлога как орудие оправдания оккупации, Америку как сторонницу деления Китая… „Известия“ должны вести туже линию, но в умеренном, осторожном тоне… Следовало бы особо навострить коминтерновскую печать и вообще Коминтерн. Этого будет пока достаточно» РГАСПИ. Ф.81. Оп.З. Д.99. Л.32-33; Ф.558. Оп.П. Д.76. Л.76–76 об. Цит. по: Сталин и Каганович. Переписка. 1931 – 1936. М., 2001. С. 103, 116-117.

.
Осторожная линия советских официальных властей в отношениях с Токио, в соответствии с указаниями Сталина, проводилась и в дальнейшем. Когда японские войска 19 ноября 1931 г. завершили оккупацию г. Цицикар, второго после г. Харбин центра Северной Маньчжурии, СССР высказался против использования КВЖД Квантунской армией. Однако после того, как власти Маньчжоу-го, совместно с которыми Советский Союз осуществлял управление этой дорогой, согласились на перевозку по ней японских военных грузов и японских войск, Советский Союз в течение некоторого времени воздерживался от возражений против этого, сохраняя в целом неизменной свою политику невмешательства в отношении японской агрессии на новом этапе ее эскалации Японо-китайский конфликт; беседы М.М. Литвинова с послом Японии в СССР К. Хирота и поверенным в делах Японии в СССР Амо о советско-японских отношениях, о японо-китайском конфликте, о перевозках японских войск. Беседы Л.М. Карахана с Хирота и Амо о японо-китайском конфликте. – АВП РФ. Ф.0146.Оп.15. П.149. Д.З. Л.1-152; Оккупация Японией Маньчжурии и японо-советский инцидент; записи бесед Л .М. Карахана с К. Хирота; проекты заявлений НКИД СССР в связи с событиями в Маньчжурии. – АВП РФ. Ф.05. Оп.110. П.80. Д.122. Л.1-43.

. Согласившись на такие перевозки на КВЖД, советские власти тем не менее, симпатизируя китайцам, особенно тем, которые были связаны с Компартией Китая, стали постепенно чинить все большие препятствия в тех случаях, когда японцы перевозили по этой железной дороге не гражданские, а военные грузы.
Оказываемая одновременно помощь с советской стороны китайским вооруженным формированиям (например, в конце октября 1931 г. сопротивлявшемуся японцам китайскому генералу Ма Чжаншаню была передана большая партия оружия и боеприпасов Чжунго диар лиши даньаньюань. Вайцзяо гуаньси (Второй государственный исторический архив Китая. Внешняя политика). П.860. Д.П(2). Л.15-32.

), вызывала протест со стороны Токио. Японцы насильственно реквизировали железнодорожные составы для своих военных перевозок. Усиление напряженности в советско-японских отношениях вынудило СССР привести войска на границе с Китаем в конечных пунктах КВЖД в состояние боевой готовности.
Разумеется, эти действия осуществлялись по указаниям высшего советского партийного и военного руководства, прежде всего Сталина. Как писал после начала событий в Маньчжурии редактор газеты «Известия» И.М. Гронский члену Политбюро ЦК ВКП(б) В. В. Куйбышеву, «все, что касается Японии и дальневосточных дел, проходит через него» РГАСПИ. Ф.79. Оп.1. Д.554. Л.39. Источник выявлен К.Тэраяма. См. его ст. «Маньчжурский инцидент и СССР» // Acta Slavica Japonica. T.XIV. Sapporo, 1996, P. 180.

и наркома по военным и морским делам Ворошилова. О повышенном внимании к событиям в Маньчжурии свидетельствует и письмо Сталина Ворошилову, находившемуся в командировке в восточных районах СССР, от 27 ноября 1931 г.
В этом письме Сталин писал, что СССР подходит к японскому вторжению в Маньчжурию как к серьезному и важному событию, так как Япония рассчитывает захватить силой также Пекин и прилежащие к нему районы с помощью группы китайских феодалов, с тем чтобы сформировать правительство Китая, конкурирующее с правительством Чан Кайши в Нанкине, и в следующем году возместить им их территориальные потери в Маньчжурии за счет советского Дальнего Востока и, возможно, Монголии.
Сталин писал далее, что, претворяя в жизнь этот план, Япония будет стремиться защитить себя и Северный Китай от «дурного влияния большевиков», сделать невозможным сближение между СССР и Китаем и создать свою мощную экономическую и политическую базу на Азиатском континенте, с тем чтобы подготовиться к войне с США, причем если Япония не реализует этот план в 1932 г., она окажется в ловушке между милитаризирующейся Америкой, революционным Китаем и быстро развивающимся и стремящимся выйти на просторы Тихого океана Советским Союзом. (Позднее это было бы уже поздно, так как СССР успел бы предпринять необходимые оборонительные меры.)
По мнению Сталина, осуществление этого плана зависело от ряда благоприятных для Токио факторов, а именно: 1. попустительство ведущих империалистических держав, прежде всего США; 2. задержка с развертыванием активного антияпонского движения сопротивления в Китае; 3. отсутствие мощного революционного подъема в Японии, признаков которого в это время не наблюдалось и 4. пренебрежение со стороны СССР серьезными военными и невоенными превентивными мерами против такого плана.
В заключение, отмечая, что нейтралитет в отношении Японии, несмотря на ее вторжение в Маньчжурию, способствует успеху на переговорах с Польшей о пакте о ненападении, Сталин подчеркивает, что главное в условиях, сложившихся в результате японской агрессии в Китае, состоит в том, чтобы после возвращения Ворошилова в Москву приступить к разработке плана укрепления обороны СССР на Дальнем Востоке РГАСПИ. Ф.74. Оп.2. Д.38и 1. Л.52–53 (Документ выявлен К. Тэраяма.)

.

3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ СССР ЯПОНИИ ЗАКЛЮЧИТЬ ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ (1931–1932)

Москва продолжала стремиться к мирному урегулированию в Маньчжурии. В конце декабря 1931 г. нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов предложил японскому послу во Франции Ю. Ёсидзаве, возвращавшемуся из Парижа через Москву в Токио, где он должен был предположительно занять пост министра иностранных дел, заключить советско-японский договор о ненападении, который мог бы стать важным инструментом в деле улучшения советско-японских отношений. В январе 1932 г. для выяснения реакции Токио на данное предложение советский полпред в Токио А.А. Трояновский посетил с этой целью премьер-министра Японии Ц. Инукаи. Полпред СССР заявил, что в случае заключения договора о ненападении Советский Союз готов будет даже признать марионеточное государство Маньчжоу-го, то есть фактически согласиться с результатами японской агрессии против Китая.
По мнению японской стороны, такой договор содействовал бы обеспечению безопасности СССР и Японии, но вместе с тем усилил бы напряженность в японо-американских отношениях Хаяси С. Указ. соч. С.51.

, так как противоречия между Токио и Вашингтоном в их соперничестве за рынки сбыта и источники сырья в бассейне Тихого океана в этот период все более обострялись. Именно в связи с нежеланием вызвать еще большее недовольство США этим договором и тем самым ускорить процесс усиления противоречий министр иностранных дел Японии К. Утида в декабре 1932 г. сообщил советской стороне, что время для заключения такого договора с СССР еще не созрело, и предложил провести переговоры о разрешении стоящих перед Москвой и Токио вопросов на двусторонней основе, не поднимая темы, которые затрагивают интересы третьих государств.
В 1932 г. вопрос о заключении этого пакта затрагивался Советским Союзом неоднократно, но Токио занимал уклончивую позицию, используя советское предложение об этом пакте для давления на позиции ведущих капиталистических государств в Лиге Наций.
В конце концов, готовясь к выходу из этой международной организации, в декабре 1932 г. МИД Японии направил в НКИД СССР недвусмысленно отрицательный ответ.
В период с конца зимы до лета 1932 г. советско-японские отношения переживали период значительного улучшения. Это объяснялось отнюдь не тем, что Токио сделал в этот период какие-либо существенные шаги с целью улучшить двусторонние отношения, а тем, что, когда Япония попыталась в противоборстве с Китаем и ведущими государствами Запада захватить вооруженным путем район Шанхая, СССР заявил о своем строгом нейтралитете. При этом Советский Союз не только воздержался от критики агрессивных действий Японии в этом районе Китая, но и не пропустил через свою территорию комиссию Лиги Наций во главе с В. Литтоном для выяснения причин вторжения японских войск в Маньчжурию.
В докладе Лиги от 4 сентября 1932 г. содержался вывод, что Япония имела план «нападения», т. е. нападения в Маньчжурии. В отличие от китайцев, японцев обвиняли в незаконных действиях в зоне ЮМЖД как предпосылке вооруженного конфликта и поэтому рекомендовали не признавать Маньчжоу-го, что подтвердила 23 февраля 1933 г. сессия Лиги Наций, а затем и США, создав консультативный комитет по контрмерам, в состав которого СССР войти отказался. В результате этих действий Япония 27 марта 1933 г. вышла из организации.
В феврале 1932 г. СССР не только фактически, но и официально в нарушение советско-китайского соглашения 1924 г. предоставил Японии разрешение на транспортировку ее войск и военных грузов по КВЖД, в марте и сентябре советские представители заключили с Токио соглашение на поставку соответственно в Маньчжоу-го и Японию бензина из СССР, а в августе продлили рыболовную конвенцию.
Несмотря на эти шаги советской стороны, Япония не ослабляла своих усилий по укреплению позиций в Северной Маньчжурии, значение которой как военного плацдарма на Азиатском континенте для развязывания большой войны после поражения японских войск в районе Шанхая значительно возросло Чубаров В.В. Военные конфликты в Китае и позиция СССР/ /Советская внешняя политика. 1917–1945. Поиски новых подходов. М., 1992. С. 120-122.

.
В этих условиях Советский Союз во втором полугодии 1932 г. Там же. С. 123.

также ужесточил свою позицию по вопросу о влиянии в этом районе Маньчжурии. Пользуясь недовольством местных китайских милитаристов (генералов Ма Чжанша, Су Бинвэнь, Ли Ду, Тин Чао и др.) по поводу усиления контроля со стороны Японии, советские власти стали нелегально оказывать им поддержку в организации антияпонских восстаний, наиболее крупные из которых были легко подавлены японскими военными.
Квантунская армия провела около 1850 успешных карательных экспедиций против повстанцев Федоров Н. Героическая борьба маньчжурских партизан. М., 1937. С. 130-133.

, часть которых в результате подавления их выступлений оказывались на советской территории (зимой 1932–33 гг. их численность достигла более 20 тыс.) При этом требования японской стороны об их выдаче под разными предлогами советские власти неизменно отклоняли Документы внешней политики СССР. Т. 14. С. 497–498.

, продолжая оказывать помощь в приграничных районах мелким партизанским отрядам китайцев, общая численность которых в Маньчжурии в этот период достигала 100 тыс. Сунь Цзэ. Партизанская борьба в Маньчжурии. М., 1939. С. 12-13.



4. МЕРОПРИЯТИЯ СССР ПО УКРЕПЛЕНИЮ БЕЗОПАСНОСТИ (1931–1936)

Не полагаясь на серьезный успех в обеспечении своей безопасности на Дальнем Востоке за счет Японии, Советский Союз сразу же после вторжения ее войск в Маньчжурию сделал главный упор в данном вопросе на военном строительстве в этом регионе.
Сведения об усилении Особой Дальневосточной армии стали известны японской стороне уже в ноябре 1931 г., когда свежие советские воинские контингенты появились на конечных пунктах КВЖД в Забайкалье и Приморье. Одновременно с этим было продлено на один год пребывание в составе Особой Дальневосточной армии солдат красноармейцев и командиров и офицеров сверхсрочной службы. Была создана также Приморская группа советских войск, и в городах Владивосток, Уссурийск и некоторых других многие жилые дома стали перестраиваться в казармы. Вместе с тем «для обеспечения безопасности» в городах советского Дальнего Востока стали проводиться превентивные аресты нежелательных, с точки зрения советской власти, элементов. Так, по данным японской стороны, только за две недели января 1932 г. во Владивостоке было арестовано около 400 человек Хаяси С. Указ. соч. С. 53.

.
Как заявил 8 февраля 1932 г. советский представитель на Международной конференции по разоружению в Женеве, в полосе границы СССР с Маньчжурией для отражения «агрессии со стороны белогвардейских войск» были сосредоточены советские воинские части Приморья и Забайкалья.
4 марта 1932 г. газета «Известия» впервые обвинила Японию в «провокации войны», применив в отношении нее слова Сталина о том, что советские люди не хотят чужой земли, но и своей земли они ни пяди никому не отдадут; газета призвала к усилению обороны советского Дальнего Востока. И если упомянутое заявление советского представителя в Женеве являлось, по мнению японской стороны, реакцией на оккупацию Квантунской армией г. Харбин, то названная выше статья в газете «Известия» была расценена как ответ на форсирование подготовки к созданию японскими властями марионеточного государства Маньчжоу-го, независимость которого была объявлена 18 февраля 1932 г.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Военные тайны XX века -. Серп и молот против самурайского меча'


1 2 3 4 5 6 7