Курандеро можно перевести как шаман-целитель, поскольку его действия подобны как действиям врача, так и священника, которых редко можно встретить в этих отдалённых краях. На языке племени масатек знахарь называется «котакине», что означает «тот, кто знает». Он ест грибы во время церемонии, которая всегда происходит ночью. Другие присутствующие на церемонии также могут получить грибы, но большая доза всегда принадлежит курандеро. Ритуал выполняется под аккомпанимет молитв и взываний, в то время как грибы быстро окуриваются над чашей, где варится копал (благовонная смола). В полной темноте, иногда при свечах, в то время как все присутствующие тихо лежат на циновках, курандеро, сидя или на коленях, молится и поёт перед своего рода алтарём с распятием, образом святого, или другим предметом поклонения. Под воздействием священного гриба курандеро даёт советы, находясь в состоянии провидения, в котором, в той или иной степени, могут находиться и пассивные наблюдатели. В монотонной песне курандеро, гриб теонанакатль даёт ответы на поставленные вопросы. Он рассказывает, будет ли больной жить или умрёт, какие травы следует употреблять при лечении; он раскрывает, кто убил какого-либо человека, или кто украл лошадь; или позволяет узнать, что происходит у далеко живущих родственников и так далее.
Грибная церемония не только является консультацией, подобной только что описанной, для индейцев она имеет значение, подобной Святому Причастию для верующих христиан. Из многих высказываний индейцев можно заключить, что они верят в то, что Бог дал им священный гриб, поскольку они бедны и не имеют врачей и лекарств; и, поскольку они не умеют читать, в данном случае Библию, Бог может напрямую разговаривать с ними через гриб. Миссионерка Юнис В. Пайк упоминает о сложностях, которые возникают при объяснении христианского учения, написанного в книгах, людям, которые верят, что обладают средством – конечно же, священным грибом – узнавать волю Бога непосредственно: да, гриб позволяет им видеть небеса и общаться с самим Богом.
О почтении индейцев к священному грибу свидетельствует также их вера в то, что грибы может есть только «чистый» человек. «Чистый» – означает здесь готовый для церемонии, и это подразумевает, среди прочего, сексуальное воздержание по крайней мере в течение двух дней до и после употребления грибов. Определённые правила следует также соблюдать при сборе грибов. При несоблюдении этих заповедей, гриб может свести с ума человека, который его ест, или даже убить его.
Супруги Уоссон предприняли свою первую экспедицию к масатекам в 1953 году, но до 1955 им не удавалось преодолеть осторожность и скрытность масатеков, с которыми они сдружились, до такой степени, чтобы им позволили быть активными участниками грибной церемонии. В конце июня 1955 Р. Г. Уоссон и его компаньон, фотограф Аллан Ричардсон приняли грибы во время ночной грибной церемонии. Таким образом, они стали первыми посторонними, первыми белыми людьми, которым довелось принимать теонанакатль.
Во второй части книги «Грибы, Россия и История» Уоссон с восторгом описывает, как гриб полностью овладел им, несмотря на то, что он пытался сопротивляться его действию, пытаясь оставаться объективным наблюдателем. Сначала он видел геометрические цветные узоры, которые затем приняли архитектурные очертания. Затем последовали видения великолепных колоннад, дворцов сверхъестественной красоты и величия, украшенных драгоценными камнями; триумфальных колесниц, запряжённых сказочными существами, известными только из мифов; фантастических пейзажей. Отделённый от тела, его дух парил в безвременных фантазиях среди образов высшей реальности, наделённой более глубоким смыслом, чем обычный повседневный мир. Необъяснимый смысл жизни, казалось, был на грани раскрытия, но последнюю дверь так и не удалось открыть.
Этот опыт стал для Уоссона окончательным доказательством того, что волшебные свойства, приписываемые грибам, действительно существовали и не были пустыми предрассудками.
Чтобы предоставить грибы для научных исследований, Уоссон до этого установил контакт с микологом из Парижа профессором Роже Хаймом. Сопровождая Уоссона в следующих экспедициях к масатекам, Хайму удалось определить ботаническую принадлежность священных грибов. Он показал, что это были пластинчатые грибы из семейства Strophariaceae, и среди двенадцати видов, до этого не известных науке, большинство принадлежало к роду Psilocybe. Профессору Хайму также удалось вырастить эти виды в лаборатории. Гриб Psilocybe mexicana оказался наиболее пригодным для искусственного разведения.
Химические исследования волшебных грибов шли параллельно с ботаническими, их целью было выделение активных галлюциногенных веществ из тканей грибов и приготовления их в химически чистой форме. Эти исследования проводились по просьбе профессора Хайма в химической лаборатории при Национальном Музее Естественной Истории в Париже, а также этой проблемой занимались в США команды исследователей в лабораториях двух крупных фармацевтических компаниях: «Мерк» и «Смит, Кляйн энд Френч». Часть грибов американские лаборатории получили от Р. Г. Уоссона, другую часть собрали сами в горах Сьерра Масатека.
Поскольку химические исследования в Париже и Соединённых Штатах оказались безуспешными, профессор Хайм отправил этот материал в нашу фирму, как упоминалось в начале этой главы, потому что он чувствовал, что наш опыт относительно ЛСД, родственного грибами по своему действию, может оказаться полезным при попытках изоляции. Таким образом, именно ЛСД показал теонанакатлю дорогу в нашу лабораторию.
Будучи в то время директором отдела естественных продуктов химико-фармацевтических лабораторий Сандоз, я хотел поручить исследование волшебных грибов одному из своих сотрудников. Однако никто не изъявил большого желания взяться за эту проблему, поскольку было известно, что ЛСД и все с ним связанное, едва ли были популярной темой для высшего руководства. Поскольку энтузиазм, необходимый для успешных опытов, нельзя вызвать по приказу, и поскольку энтузиазм, относящийся к этой проблеме, у меня присутствовал, я решил провести эти исследования самостоятельно.
Для начала химического анализа я располагал около 100 г сушёных грибов вида Psilocybe mexicana, выращенных в лаборатории профессора Хайма. Мой лабораторный ассистент, Ханс Чертер, который на протяжении десятилетнего сотрудничества стал очень умелым помощником, в совершенстве знакомый с моей манерой работать, помог мне в опытах по экстракции и изоляции. Поскольку не существовало никаких сведений относительно действующего вещества, которое мы искали, опыты по изоляции следовало проводить, основываясь на свойствах фракций экстракта. Но не один из различных экстрактов не проявил чётких эффектов, которые могли бы указать на присутствие галлюциногенных веществ, ни у мышей, ни у собак. Поэтому возникло сомнение, что грибы, выращенные и высушенные в Париже, все ещё действовали. Это можно было установить только путём испытания грибов на человеке. Как и в случае с ЛСД, я самостоятельно осуществил главный эксперимент, так как для исследователя неприемлемо просить кого-то другого провести эксперимент на себе, необходимый для его собственных исследований, особенно, если он влечёт за собой, как в данном случае, определённый риск.
В этом эксперименте я съел 32 сушёных гриба Psilocybe mexicana, что составило 2.4 г. Это количество считалось средней дозой, используемой курандеро, согласно сообщениям Уоссона и Хайма. Как показывает следующий отрывок из отчёта об эксперименте, грибы проявили сильное психотропное действие:
Спустя 30 минут после того, как я принял грибы, внешний мир претерпел странную трансформацию. Все приняло мексиканские черты. Поскольку я совершенно чётко осознавал, что именно моё знание о мексиканском происхождении гриба привело меня к мексиканским сюжетам в моем воображении, я умышленно пытался увидеть окружавшее меня таким, каким я знал его в нормальном состоянии. Но все сознательные усилия увидеть вещи в их привычных формах и цветах оказались напрасными. С закрытыми или открытыми глазами я видел только мексиканские мотивы и цвета. Когда врач, наблюдавший за экспериментом, наклонился надо мной, чтобы измерить давление, он превратился в ацтекского жреца, и я не удивился, если бы он вытащил обсидиановый нож. Несмотря на серьёзность ситуации, мне было смешно видеть, как германское лицо моего коллеги приобрело чисто индейское выражение. На самом пике интоксикации, примерно спустя 1.5 часа после приёма грибов, натиск внутренних картин, состоявших в основном из абстрактных узоров, быстро менявших форму и цвет, достиг такой угрожающей степени, что я боялся, что меня засосёт в этот водоворот цветов и форм, и я растворюсь в нем. После примерно шести часов этот сон закончился. Субъективно, я не имел понятия, сколько длилось это состояние. Я чувствовал, что моё возвращение к повседневной реальности было возвращением домой из странного фантастического, но в то же время реального, мира, в старый и знакомый мир. Этот эксперимент показал, что человек реагирует более чувствительно на психоактивные вещества, чем животные. Мы уже пришли к такому выводу после экспериментов с ЛСД над животными, как описывается в одной из предыдущих глав этой книги. То, что наши экстракты не действовали на мышей и собак, объяснялось не неактивностью грибов, а недостаточной реакцией лабораторных животных на этот вид активных соединений.
Поскольку испытание на людях было единственным методом, которым мы располагали, чтобы определить активные фракции экстракта, у нас не осталось другого выбора, как провести эти испытания на самих себе, чтобы продолжить нашу работу и довести её до успешного завершения. В только что описанном эксперименте сильная реакция, длящаяся несколько часов, вызывалась 2.4 г сухих грибов. Поэтому, впоследствии мы использовали образцы, соответствующие только одной трети этого количества, а именно 0.8 г сушёных грибов. Если эти образцы содержали активное вещество, они производили только слабый эффект, который прерывал работу на небольшое время, но этот эффект был достаточно определённым, чтобы недвусмысленно отличать друг от друга фракции, содержащие активные вещества и неактивные фракции. Несколько сотрудников и коллег добровольно стали подопытными кроликами для этой серии тестов.
Псилоцибин и псилоцин Благодаря этим достоверным испытаниям на людях мы смогли изолировать активные вещества, сконцентрировать их и превратить в химически чистую форму при помощи новейших методов сепарации. Два новых вещества, которые я назвал псилоцибин и псилоцин, были получены в форме бесцветных кристаллов.
Эти результаты были опубликованы в марте 1958 в журнале Experientia, в сотрудничестве с профессором Хаймом и моими коллегами доктором А. Браком и доктором Х. Кобелём, которые предоставили большое количество грибов для этих исследований после того, как они существенно улучшили методику выращивания грибов в лаборатории.
Некоторые из моих сотрудников – А. Й. Фрей, Х. Отт, Т. Петржилка и Ф. Трокслер – в дальнейшем участвовали в следующем этапе этих исследований, определении химического строения псилоцибина и псилоцина и последующем синтезе этих соединений, результаты которого были опубликованы в 1958 году в ноябрьском выпуске журнала Experientia. Химическое строение этих соединений заслуживает особого внимания в нескольких отношениях. Псилоцибин и псилоцин, как и ЛСД, принадлежат к индольным соединениям, биологически важному классу веществ, встречающихся в растительном и животном мире. Отдельные химические свойства, общие как для веществ, содержащихся в грибах, так и для ЛСД, указывают на то, что псилоцибин и псилоцин находятся в близком родстве с ЛСД, не только по своему психическому действию, но и по своей химической структуре. Псилоцибин является сложным эфиром фосфорной кислоты от псилоцибина; таким образом, это первое и до сих пор единственное найденное в природе индольное соединение, содержащее фосфорную кислоту. Остаток фосфорной кислоты никак не влияет на его активность, поскольку не содержащий фосфорной кислоты псилоцин проявляет такую же активность, как и псилоцибин, но этот остаток делает молекулу более стабильной. В то время как псилоцин легко разрушается кислородом воздуха, псилоцибин достаточно устойчив.
Псилоцибин и псилоцин обладают химическим строением, очень сходным с нейромедиатором серотонином. Как уже упоминалось в главе об опытах над животными и биологических исследованиях, серотонин играет важную роль в химическом регулировании функций мозга. Оба вещества, содержащиеся в грибах, так же как и ЛСД, в фармакологических экспериментах с различными органами блокируют эффекты серотонина. Другие фармакологические свойства псилоцибина и псилоцина тоже сходны с ЛСД. Основное различие состоит в количественной активности в экспериментах с человеком и животными. Средняя действующая доза псилоцибина или псилоцина для человека составляет 10 мг (0.01 г); соответственно эти вещества в 100 с лишним раз менее активны, чем ЛСД, для которого 0.1 мг считается высокой дозой. Более того, эффекты этих веществ длятся лишь от четырех до шести часов, что намного короче, чем эффекты ЛСД (восемь-двенадцать часов).
Полный синтез псилоцибина и псилоцина, без использования грибов, мог бы стать методом, позволяющим производить эти вещества в больших количествах. Синтетическое производство дешевле и целесообразнее, чем экстракция из грибов.
Поэтому и были осуществлены изоляция и синтез этих веществ, а с ними и разоблачение волшебных грибов. Было выяснено химическое строение и стало возможным синтетическое производство в пробирке тех соединений, чьи удивительные эффекты заставляли индейцев на протяжении тысячелетий верить, что в этих грибах пребывал бог.
Какой же прогресс в научных знаниях был достигнут этими исследованиями? По существу, когда все, что можно, уже сказано и сделано, мы лишь можем утверждать, что тайна удивительных эффектов теонанакатля была сведена к тайне эффектов двух кристаллических веществ – поскольку эти эффекты наука не в силах объяснить, она может только их описывать.
Псилоцибиновые путешествия во вселенную души
Взаимосвязь между психическими эффектами псилоцибина и ЛСД, их способность вызывать визуальные галлюцинации, становиться очевидной в следующем отчёте об эксперименте с псилоцибином из книги «Антайос» доктора Рудольфа Гелпке. Он называл пережитое под ЛСД и псилоцибином, как уже упомянуто в предыдущей главе, «путешествиями во вселенной души».
Там, где время остановилось (10 мг псилоцибина, 6 апреля 1961, 10:20)
Эффекты начались после примерно 20 минут: безмятежность, безмолвие, лёгкое приятное головокружение, и «приятно глубокое дыхание».
10:50 Сильное головокружение, не могу сконцентрироваться.
10:55 Возбуждение, интенсивные цвета: все розовое и красное.
11:05 Мир сконцентрировался посередине стола. Очень яркие цвета.
11:10 Беспрецедентное разделение существа, – как я могу описать ощущения от подобного состояния? Меня контролируют волны других «Я».
Сразу же после этой записи я вышел из-за стола, где я, доктор Х. и наши жены завтракали, на улицу, и прилёг на газоне. Опьянение быстро достигло высшей точки. Хотя я твёрдо решил постоянно записывать, теперь бесконечно медленные движения записывания казались мне пустой тратой времени, а возможность словесного выражения ничтожно жалкой по сравнению с наплывом внутренних восприятий, которыми я был переполнен, и которые угрожали взорвать меня. Мне казалось, что полноту восприятия одной минуты следует приравнять к 100 годам. Вначале преобладали визуальные образы: я с восторгом наблюдал бесконечные последовательные ряды деревьев в соседнем лесу. Затем рваные облака быстро заполонили солнечное небо, безмолвно, с захватывающи дух величием, наложились друг на друга тысячами слоёв – небо на небе – и я замер, ожидая, что вот-вот, в следующий миг нечто великое, неслыханное, доселе не существующее должно появиться или произойти – может я увижу бога? Но осталось лишь ожидание, нависшее предчувствие, «на пороге предельного ощущения»… Потом я ушёл подальше (близость других тревожила меня) и лёг в укромном уголке сада на нагретую солнцем колоду дров – мои пальцы поглаживали дерево с переполнившей меня животной чувственной привязанностью. В то же время это был апогей: меня охватило чувство блаженства, полного счастья – с закрытыми глазами я оказался в неком углублении с узором из красного кирпича, и, в то же время, в «центре вселенной, полной тишины». Я знал, что все было добро – причиной и началом всего было добро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Грибная церемония не только является консультацией, подобной только что описанной, для индейцев она имеет значение, подобной Святому Причастию для верующих христиан. Из многих высказываний индейцев можно заключить, что они верят в то, что Бог дал им священный гриб, поскольку они бедны и не имеют врачей и лекарств; и, поскольку они не умеют читать, в данном случае Библию, Бог может напрямую разговаривать с ними через гриб. Миссионерка Юнис В. Пайк упоминает о сложностях, которые возникают при объяснении христианского учения, написанного в книгах, людям, которые верят, что обладают средством – конечно же, священным грибом – узнавать волю Бога непосредственно: да, гриб позволяет им видеть небеса и общаться с самим Богом.
О почтении индейцев к священному грибу свидетельствует также их вера в то, что грибы может есть только «чистый» человек. «Чистый» – означает здесь готовый для церемонии, и это подразумевает, среди прочего, сексуальное воздержание по крайней мере в течение двух дней до и после употребления грибов. Определённые правила следует также соблюдать при сборе грибов. При несоблюдении этих заповедей, гриб может свести с ума человека, который его ест, или даже убить его.
Супруги Уоссон предприняли свою первую экспедицию к масатекам в 1953 году, но до 1955 им не удавалось преодолеть осторожность и скрытность масатеков, с которыми они сдружились, до такой степени, чтобы им позволили быть активными участниками грибной церемонии. В конце июня 1955 Р. Г. Уоссон и его компаньон, фотограф Аллан Ричардсон приняли грибы во время ночной грибной церемонии. Таким образом, они стали первыми посторонними, первыми белыми людьми, которым довелось принимать теонанакатль.
Во второй части книги «Грибы, Россия и История» Уоссон с восторгом описывает, как гриб полностью овладел им, несмотря на то, что он пытался сопротивляться его действию, пытаясь оставаться объективным наблюдателем. Сначала он видел геометрические цветные узоры, которые затем приняли архитектурные очертания. Затем последовали видения великолепных колоннад, дворцов сверхъестественной красоты и величия, украшенных драгоценными камнями; триумфальных колесниц, запряжённых сказочными существами, известными только из мифов; фантастических пейзажей. Отделённый от тела, его дух парил в безвременных фантазиях среди образов высшей реальности, наделённой более глубоким смыслом, чем обычный повседневный мир. Необъяснимый смысл жизни, казалось, был на грани раскрытия, но последнюю дверь так и не удалось открыть.
Этот опыт стал для Уоссона окончательным доказательством того, что волшебные свойства, приписываемые грибам, действительно существовали и не были пустыми предрассудками.
Чтобы предоставить грибы для научных исследований, Уоссон до этого установил контакт с микологом из Парижа профессором Роже Хаймом. Сопровождая Уоссона в следующих экспедициях к масатекам, Хайму удалось определить ботаническую принадлежность священных грибов. Он показал, что это были пластинчатые грибы из семейства Strophariaceae, и среди двенадцати видов, до этого не известных науке, большинство принадлежало к роду Psilocybe. Профессору Хайму также удалось вырастить эти виды в лаборатории. Гриб Psilocybe mexicana оказался наиболее пригодным для искусственного разведения.
Химические исследования волшебных грибов шли параллельно с ботаническими, их целью было выделение активных галлюциногенных веществ из тканей грибов и приготовления их в химически чистой форме. Эти исследования проводились по просьбе профессора Хайма в химической лаборатории при Национальном Музее Естественной Истории в Париже, а также этой проблемой занимались в США команды исследователей в лабораториях двух крупных фармацевтических компаниях: «Мерк» и «Смит, Кляйн энд Френч». Часть грибов американские лаборатории получили от Р. Г. Уоссона, другую часть собрали сами в горах Сьерра Масатека.
Поскольку химические исследования в Париже и Соединённых Штатах оказались безуспешными, профессор Хайм отправил этот материал в нашу фирму, как упоминалось в начале этой главы, потому что он чувствовал, что наш опыт относительно ЛСД, родственного грибами по своему действию, может оказаться полезным при попытках изоляции. Таким образом, именно ЛСД показал теонанакатлю дорогу в нашу лабораторию.
Будучи в то время директором отдела естественных продуктов химико-фармацевтических лабораторий Сандоз, я хотел поручить исследование волшебных грибов одному из своих сотрудников. Однако никто не изъявил большого желания взяться за эту проблему, поскольку было известно, что ЛСД и все с ним связанное, едва ли были популярной темой для высшего руководства. Поскольку энтузиазм, необходимый для успешных опытов, нельзя вызвать по приказу, и поскольку энтузиазм, относящийся к этой проблеме, у меня присутствовал, я решил провести эти исследования самостоятельно.
Для начала химического анализа я располагал около 100 г сушёных грибов вида Psilocybe mexicana, выращенных в лаборатории профессора Хайма. Мой лабораторный ассистент, Ханс Чертер, который на протяжении десятилетнего сотрудничества стал очень умелым помощником, в совершенстве знакомый с моей манерой работать, помог мне в опытах по экстракции и изоляции. Поскольку не существовало никаких сведений относительно действующего вещества, которое мы искали, опыты по изоляции следовало проводить, основываясь на свойствах фракций экстракта. Но не один из различных экстрактов не проявил чётких эффектов, которые могли бы указать на присутствие галлюциногенных веществ, ни у мышей, ни у собак. Поэтому возникло сомнение, что грибы, выращенные и высушенные в Париже, все ещё действовали. Это можно было установить только путём испытания грибов на человеке. Как и в случае с ЛСД, я самостоятельно осуществил главный эксперимент, так как для исследователя неприемлемо просить кого-то другого провести эксперимент на себе, необходимый для его собственных исследований, особенно, если он влечёт за собой, как в данном случае, определённый риск.
В этом эксперименте я съел 32 сушёных гриба Psilocybe mexicana, что составило 2.4 г. Это количество считалось средней дозой, используемой курандеро, согласно сообщениям Уоссона и Хайма. Как показывает следующий отрывок из отчёта об эксперименте, грибы проявили сильное психотропное действие:
Спустя 30 минут после того, как я принял грибы, внешний мир претерпел странную трансформацию. Все приняло мексиканские черты. Поскольку я совершенно чётко осознавал, что именно моё знание о мексиканском происхождении гриба привело меня к мексиканским сюжетам в моем воображении, я умышленно пытался увидеть окружавшее меня таким, каким я знал его в нормальном состоянии. Но все сознательные усилия увидеть вещи в их привычных формах и цветах оказались напрасными. С закрытыми или открытыми глазами я видел только мексиканские мотивы и цвета. Когда врач, наблюдавший за экспериментом, наклонился надо мной, чтобы измерить давление, он превратился в ацтекского жреца, и я не удивился, если бы он вытащил обсидиановый нож. Несмотря на серьёзность ситуации, мне было смешно видеть, как германское лицо моего коллеги приобрело чисто индейское выражение. На самом пике интоксикации, примерно спустя 1.5 часа после приёма грибов, натиск внутренних картин, состоявших в основном из абстрактных узоров, быстро менявших форму и цвет, достиг такой угрожающей степени, что я боялся, что меня засосёт в этот водоворот цветов и форм, и я растворюсь в нем. После примерно шести часов этот сон закончился. Субъективно, я не имел понятия, сколько длилось это состояние. Я чувствовал, что моё возвращение к повседневной реальности было возвращением домой из странного фантастического, но в то же время реального, мира, в старый и знакомый мир. Этот эксперимент показал, что человек реагирует более чувствительно на психоактивные вещества, чем животные. Мы уже пришли к такому выводу после экспериментов с ЛСД над животными, как описывается в одной из предыдущих глав этой книги. То, что наши экстракты не действовали на мышей и собак, объяснялось не неактивностью грибов, а недостаточной реакцией лабораторных животных на этот вид активных соединений.
Поскольку испытание на людях было единственным методом, которым мы располагали, чтобы определить активные фракции экстракта, у нас не осталось другого выбора, как провести эти испытания на самих себе, чтобы продолжить нашу работу и довести её до успешного завершения. В только что описанном эксперименте сильная реакция, длящаяся несколько часов, вызывалась 2.4 г сухих грибов. Поэтому, впоследствии мы использовали образцы, соответствующие только одной трети этого количества, а именно 0.8 г сушёных грибов. Если эти образцы содержали активное вещество, они производили только слабый эффект, который прерывал работу на небольшое время, но этот эффект был достаточно определённым, чтобы недвусмысленно отличать друг от друга фракции, содержащие активные вещества и неактивные фракции. Несколько сотрудников и коллег добровольно стали подопытными кроликами для этой серии тестов.
Псилоцибин и псилоцин Благодаря этим достоверным испытаниям на людях мы смогли изолировать активные вещества, сконцентрировать их и превратить в химически чистую форму при помощи новейших методов сепарации. Два новых вещества, которые я назвал псилоцибин и псилоцин, были получены в форме бесцветных кристаллов.
Эти результаты были опубликованы в марте 1958 в журнале Experientia, в сотрудничестве с профессором Хаймом и моими коллегами доктором А. Браком и доктором Х. Кобелём, которые предоставили большое количество грибов для этих исследований после того, как они существенно улучшили методику выращивания грибов в лаборатории.
Некоторые из моих сотрудников – А. Й. Фрей, Х. Отт, Т. Петржилка и Ф. Трокслер – в дальнейшем участвовали в следующем этапе этих исследований, определении химического строения псилоцибина и псилоцина и последующем синтезе этих соединений, результаты которого были опубликованы в 1958 году в ноябрьском выпуске журнала Experientia. Химическое строение этих соединений заслуживает особого внимания в нескольких отношениях. Псилоцибин и псилоцин, как и ЛСД, принадлежат к индольным соединениям, биологически важному классу веществ, встречающихся в растительном и животном мире. Отдельные химические свойства, общие как для веществ, содержащихся в грибах, так и для ЛСД, указывают на то, что псилоцибин и псилоцин находятся в близком родстве с ЛСД, не только по своему психическому действию, но и по своей химической структуре. Псилоцибин является сложным эфиром фосфорной кислоты от псилоцибина; таким образом, это первое и до сих пор единственное найденное в природе индольное соединение, содержащее фосфорную кислоту. Остаток фосфорной кислоты никак не влияет на его активность, поскольку не содержащий фосфорной кислоты псилоцин проявляет такую же активность, как и псилоцибин, но этот остаток делает молекулу более стабильной. В то время как псилоцин легко разрушается кислородом воздуха, псилоцибин достаточно устойчив.
Псилоцибин и псилоцин обладают химическим строением, очень сходным с нейромедиатором серотонином. Как уже упоминалось в главе об опытах над животными и биологических исследованиях, серотонин играет важную роль в химическом регулировании функций мозга. Оба вещества, содержащиеся в грибах, так же как и ЛСД, в фармакологических экспериментах с различными органами блокируют эффекты серотонина. Другие фармакологические свойства псилоцибина и псилоцина тоже сходны с ЛСД. Основное различие состоит в количественной активности в экспериментах с человеком и животными. Средняя действующая доза псилоцибина или псилоцина для человека составляет 10 мг (0.01 г); соответственно эти вещества в 100 с лишним раз менее активны, чем ЛСД, для которого 0.1 мг считается высокой дозой. Более того, эффекты этих веществ длятся лишь от четырех до шести часов, что намного короче, чем эффекты ЛСД (восемь-двенадцать часов).
Полный синтез псилоцибина и псилоцина, без использования грибов, мог бы стать методом, позволяющим производить эти вещества в больших количествах. Синтетическое производство дешевле и целесообразнее, чем экстракция из грибов.
Поэтому и были осуществлены изоляция и синтез этих веществ, а с ними и разоблачение волшебных грибов. Было выяснено химическое строение и стало возможным синтетическое производство в пробирке тех соединений, чьи удивительные эффекты заставляли индейцев на протяжении тысячелетий верить, что в этих грибах пребывал бог.
Какой же прогресс в научных знаниях был достигнут этими исследованиями? По существу, когда все, что можно, уже сказано и сделано, мы лишь можем утверждать, что тайна удивительных эффектов теонанакатля была сведена к тайне эффектов двух кристаллических веществ – поскольку эти эффекты наука не в силах объяснить, она может только их описывать.
Псилоцибиновые путешествия во вселенную души
Взаимосвязь между психическими эффектами псилоцибина и ЛСД, их способность вызывать визуальные галлюцинации, становиться очевидной в следующем отчёте об эксперименте с псилоцибином из книги «Антайос» доктора Рудольфа Гелпке. Он называл пережитое под ЛСД и псилоцибином, как уже упомянуто в предыдущей главе, «путешествиями во вселенной души».
Там, где время остановилось (10 мг псилоцибина, 6 апреля 1961, 10:20)
Эффекты начались после примерно 20 минут: безмятежность, безмолвие, лёгкое приятное головокружение, и «приятно глубокое дыхание».
10:50 Сильное головокружение, не могу сконцентрироваться.
10:55 Возбуждение, интенсивные цвета: все розовое и красное.
11:05 Мир сконцентрировался посередине стола. Очень яркие цвета.
11:10 Беспрецедентное разделение существа, – как я могу описать ощущения от подобного состояния? Меня контролируют волны других «Я».
Сразу же после этой записи я вышел из-за стола, где я, доктор Х. и наши жены завтракали, на улицу, и прилёг на газоне. Опьянение быстро достигло высшей точки. Хотя я твёрдо решил постоянно записывать, теперь бесконечно медленные движения записывания казались мне пустой тратой времени, а возможность словесного выражения ничтожно жалкой по сравнению с наплывом внутренних восприятий, которыми я был переполнен, и которые угрожали взорвать меня. Мне казалось, что полноту восприятия одной минуты следует приравнять к 100 годам. Вначале преобладали визуальные образы: я с восторгом наблюдал бесконечные последовательные ряды деревьев в соседнем лесу. Затем рваные облака быстро заполонили солнечное небо, безмолвно, с захватывающи дух величием, наложились друг на друга тысячами слоёв – небо на небе – и я замер, ожидая, что вот-вот, в следующий миг нечто великое, неслыханное, доселе не существующее должно появиться или произойти – может я увижу бога? Но осталось лишь ожидание, нависшее предчувствие, «на пороге предельного ощущения»… Потом я ушёл подальше (близость других тревожила меня) и лёг в укромном уголке сада на нагретую солнцем колоду дров – мои пальцы поглаживали дерево с переполнившей меня животной чувственной привязанностью. В то же время это был апогей: меня охватило чувство блаженства, полного счастья – с закрытыми глазами я оказался в неком углублении с узором из красного кирпича, и, в то же время, в «центре вселенной, полной тишины». Я знал, что все было добро – причиной и началом всего было добро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19