Прежде чем она произнесла хоть одно слово, маленькая группа ощутила странное чувство дискомфорта, настолько живым казалось это ужасное воплощение боли, пережив столько веков.
Мистер Рикардо увидел фигуру мальчика. Его рот был широко открыт, словно он хватал им воздух, колено прижато к груди, а голова наклонена вперед как будто в попытке поднять плечами крышку гроба.
– Врачи пришли к выводу, – с гордостью продолжала женщина, – что мальчик либо страдал каталепсией, либо пал жертвой чьей-то чудовищной жестокости. Слава богу, мы живем в более милосердные времена! Он был похоронен живым и проснулся в могиле, кричал и ловил ртом воздух. Поднятое колено в попытке пробить толщу земли так напряглось, что уже не смогло распрямиться. Бедняжка!
Еще пару минут она распространялась о преимуществах существования в нынешний милосердный век, а красноватое пламя ее свечи мерцало на искаженной фигуре, пока грубый мужской голос не рявкнул:
– Довольно, мамаша!
Очевидно, это была дань успеху шоу, которой дожидалась женщина. Она задула свечу, и некоторое время во мраке пещеры царила такая тишина, что, если бы по спиральной лестнице спустился новый посетитель, ему бы показалось, что здесь никого нет. Затем молчание нарушил вздох рядом с мистером Рикардо, от которого кровь похолодела у него в жилах. В этом вздохе не ощущалось ужаса, а только сожаление, что подобного наказания ныне не существует, и страстное желание осуществить его собственноручно.
Мистер Рикардо пытался определить, кто стоит рядом с ним. У него создалось впечатление, что это женщина, но он не мог быть в этом уверен. Покуда он ломал себе голову, голос гида послышался вновь:
– Дамы и господа, это все. Если вы повернетесь, то увидите слабый свет на лестнице. Мосье, пришедший последним, плата пятьдесят сантимов. Я выдам вам билет в кассе.
Группа с облегчением начала подниматься. Мистер Рикардо задержался у кассы, выплачивая полфранка и получая билет. Но его взгляд не отрывался от расходившихся экскурсантов, среди которых он заметил девушку, державшуюся поодаль. Она была одета неброско, но изысканно, что удивляло в посетительнице этой мрачной выставки. Мистер Рикардо испытывал жгучее желание спросить ее, не она ли издала этот вздох. Спустя девять дней он был не менее обескуражен, когда его представили ей в гостиной Шато-Сювлак.
Эвелин Девениш? Контраст между мрачной пещерой и светлой просторной комнатой с окнами, выходящими на Жиронду, несомненно, повлиял на суждение мистера Рикардо. Казалось невероятным, чтобы женщина, вздыхавшая в пещере, могла быть этой нарядной девушкой в гостиной. Он выбросил из головы свои подозрения – до определенного момента после обеда, когда она открыто заявила, что они стояли в одной группе экскурсантов в пещере мумий. Ее глаза сразу же устремились к креслу, где сидела Джойс Уиппл. Сверкающий злобой взгляд двигался от серебряной парчовой туфельки девушки вверх к ее колену. Несомненно, Эвелин Девениш думала в этот момент о скованной судорогой фигуре мальчика в пещере мумий! Мысленно она ставила на его место Джойс Уиппл, представляя, как ее колено прижимается к крышке гроба. Да, в пещере вздыхала Эвелин Девениш! Следовательно, так как обе девушки исчезли из Шато-Сювлак и одна из них убита, это, безусловно, Джойс.
Вот какую историю поведал мистер Рикардо, покуда вел машину по залитой солнцем сельской местности в Вильбланш. Ано внимательно его выслушал, но покачал головой:
– Ни одна женщина, какая бы ненависть ее ни сжигала, не могла отрубить жертве правую руку.
– Но у нее, несомненно, был помощник, – снисходительным тоном отозвался мистер Рикардо. – Вы об этом не подумали.
Ано с преувеличенным отчаянием хлопнул себя по лбу.
– Это истинная правда! – воскликнул он. – Ано стареет! Одному мне уже не разгадать эту тайну! К счастью, здесь вы – начальник штаба, который подсказывает генералу, что делать. Я полагаюсь на вас. Поэтому ответьте на мой вопрос. Вам как раз хватит времени.
Машина ехала по длинной улице Вильбланша между двумя рядами маленьких пыльных домишек.
– Когда мадам Девениш бросила злобный взгляд на Джойс Уиппл, кто стоял рядом с Джойс? С кем она разговаривала?
Мистер Рикардо восстановил в памяти гостиную с ее мебелью и находящимися в ней людьми. Расставив их по местам, он воскликнул:
– Робин Уэбстер стоял чуть позади! Он наклонился вперед над спинкой ее кресла.
– Ага! Красивый молодой человек со светлыми волосами и слегка педантичной речью. Аполлон и школьный учитель в одном лице. Значит, это был он. Тот самый молодой человек, который воскликнул «Джойс! Джойс!», когда выяснилось, что она исчезла. Любопытно! Ну, через минуту мы узнаем, были ли вы правы.
Автомобиль остановился у морга, и мистер Рикардо вскоре узнал, что был не прав целиком и полностью. Ибо под простыней с закрытыми глазами и с выражением покоя на лице лежала Эвелин Девениш.
Удивление мистера Рикардо было колоссальным, но облегчение еще более сильным. Он привязался к Джойс Уиппл сильнее, чем думал, и сейчас забыл обо всех ее тайнах и о предположении Ано в Эксе, будто она могла изобрести странную историю о письмах Дайаны Тэсборо с какой-то известной только ей целью, радуясь, что на каменной плите морга лежит не Джойс.
– Выходит, это мадам Девениш? – спросил Ано, читая мысли друга по его лицу.
– Да.
Ано повернулся к комиссару Эрбсталя, который присоединился к ним.
– Как вы и думали. Но посмотрим то, что можно посмотреть, ибо мистеру Рикардо пора на ленч.
Провожаемые служителем морга, они двинулись по коридору с голыми побеленными стенами к задней комнате. Там было несколько шкафов, а все еще мокрая корзина стояла на полу.
– Я хочу взглянуть на кусок материи, в которую была завернута эта бедная женщина, – сказал Ано.
Служитель отпер один из шкафов, достал материю и протянул ее Ано. Мистер Рикардо увидел, что один ее край был разорван и испачкан кровью. Ано поднес ткань к окну, повертел ее в разные стороны, встряхнул и снова связал в узел. Когда он вернулся, выражение его лица изменилось, став серьезным и недовольным. Ему явно не нравилась задача, которую предстояло выполнить.
– Думаю, это окажется очень важным, – промолвил Ано, аккуратно положив материю на стул.
Он подошел к корзине и открыл ее. Мистер Рикардо со своего места не мог видеть, что находится внутри. Он приподнялся на цыпочки. Белая подкладка корзины была перепачкана кровью. Наклонившись, Ано ощупал промокшую обивку.
– Подкладка здесь порвана, – сказал он, сунув пальцы в прореху. Внезапно его лицо напряглось. Выпрямившись, детектив перевернул корзину набок. – Смотрите, – обратился он к Эрбсталя, указывая на клинышек желтого металла, торчащий между сплетенными прутьями. Снова поставив корзину на дно, Ано засунул внутрь обе руки и вскоре извлек золотой браслет. Узкий клинышек должен был входить в паз застежки с большим огненным опалом. Мистер Рикардо недоверчиво уставился на браслет.
– Можно посмотреть? – спросил он.
Алю, держа оба кончика между пальцами, протянул ему драгоценность.
– Вам знаком этот браслет?
– Я видел его раньше, – ответил мистер Рикардо, недоуменно наморщив лоб.
– Где?
– В Лондоне.
Теперь недоумение отразилось на лице Ано.
– Но, насколько я понял, вы до вчерашнего дня ни разу не встречали Эвелин Девениш.
– Я видел браслет на запястье Джойс Уиппл. Он принадлежит ей.
– Вот как?
Ано посмотрел на Рикардо, потом на браслет.
– Это странно, – медленно произнес он, глядя на внутреннюю сторону золотой безделушки. Но там не оказалось никаких меток. Попросив лист бумаги, детектив аккуратно завернул в него браслет и положил его на обрывок ткани. – На нем могут быть отпечатки пальцев, которые в состоянии нам помочь, – сказал он, отойдя и снова уставясь на браслет, словно тот, даже завернутый в бумагу, мог объяснить свое присутствие в корзине. После этого Ано опять запустил руки в корзину, проверяя каждую щелочку, но больше ничего не обнаружил. – Будьте любезны, мосье комиссар, позаботиться о том, чтобы ткань и браслет обследовали должным образом. – Он повернулся к Рикардо: – А пока что мы с вами вернемся в Шато-Сювлак. Я попрошу вас заехать в префектуру, так как мне нужно повидать магистрата, мосье Тидона, но это займет всего несколько минут. Мне нечего ему сообщить, кроме того, что мы находимся в самом начале расследования таинственного и ужасного преступления.
Ано вышел из морга медленной походкой, из которой напрочь исчезла былая легкость. В третий раз мистер Рикардо ощутил в своем спутнике крайнюю неохоту заниматься этим делом.
– Вы правы, – ответил Ано на невысказанный вопрос Рикардо, когда они сели в машину. – Я смотрю на вещи, которые мне не нравятся, и буду вынужден неоднократно смотреть на них снова, прежде чем доберусь до конца. Если бы я мог, то сказал бы мосье Тидону: «Простите, но это не мое дело». Однако это не так. Я прибыл в Бордо по поводу нескольких исчезновений – внешне довольно грязная и малоинтересная история, разобраться в которой не составит труда. Но ваша мисс Уиппл тоже исчезла. Связано ли это исчезновение с другими, возвышая их до уровня крупномасштабного злодейского заговора? Не знаю! – Он ударил кулаком по подушке сиденья. – Но должен узнать – вот в чем моя задача!
С этого момента и до окончания длинного и трудного расследования мистер Рикардо больше не ощущал никаких колебаний со стороны Ано.
– Я бы хотел задать вам один вопрос, – робко сказал он.
– Задавайте его, друг мой, ибо у меня к вам куда больше вопросов, – отозвался детектив.
– Была ли отрубленная рука найдена в корзине?
Ано покачал головой.
– Нет – к большому сожалению! В противном случае мы могли бы выяснить, почему ее отрубили, а из всех вопросов, на которые нам предстоит ответить, этот, по-моему, самый важный.
Автомобиль остановился у префектуры.
Глава 8
Магистрат
Судьба, весьма невнимательная к людским удобствам, решила, что мистер Рикардо, особенно к ним чувствительный, в этот необычный день обойдется без ленча. Когда Ано вошел в вестибюль префектуры, проходящий мимо мужчина внезапно остановился и повернулся.
– Вы мосье Ано? – спросил он.
– Да, – ответил детектив, также повернувшись.
– Какая удача! Я Артюр Тибон, магистрат, и как раз собирался ехать в Шато-Сювлак в поисках вас.
Несколько минут двое мужчин беседовали вполголоса, покуда мистер Рикардо сидел в машине, воображая, будто начинает ощущать слабость из-за задержки приема пищи. Потом они вышли на солнечный свет и направились к нему.
– Мой друг мистер Рикардо – мосье Тидон, магистрат, – представил их Ано и шагнул в сторону.
Артюр Тидон был высоким худощавым человеком лет тридцати пяти с заостренными чертами лица. Он был чисто выбрит, не считая коротких бакенбардов, а его одежда отличалась чисто городской элегантностью.
– Разумеется, имя мистера Рикардо мне известно в связи со знаменитым Ано и преступлением в Эксе несколько лет тому назад, – любезно начал Тидон. – Я счастлив, что судьба свела вас вновь в столь критический момент. Прошу вас уделить мне немного вашего времени в моем кабинете.
Мистер Рикардо разрывался между сознанием собственной важности и чувством голода. С одной стороны, ему не терпелось поведать интригующую историю в интересах правосудия, с другой же, эта история произвела бы куда большее впечатление, если ее рассказывать после хорошего ленча, с длинной сигарой во рту, выпуская в паузах аккуратные кольца дыма и задумчиво наблюдая, как он поднимается вверх и рассеивается, а в конце фразы стряхивая мизинцем пепел. Отказаться от этих аксессуаров увлекательного повествования было еще труднее, чем забыть о пустом желудке, но магистрат уже открыл дверцу лимузина, и мистеру Рикардо пришлось выйти.
Тидон направился в просторную, комфортабельно меблированную комнату справа от входной двери. Два высоких окна выходили на улицу, между ними стоял письменный стол с тумбами, а у стены находился стол поменьше, за которым видел клерк и что-то писал.
– Я позвоню вам, Соссак, когда закончу дела с этими господами, – сказал ему Тидон.
Клерк поднялся с разочарованной гримасой и вышел из комнаты, не сводя глаз с Ано и в результате ударившись носом о дверную панель.
– Бедный Соссак! – засмеялся Тидон. – Его сердце разбито. Здесь так мало событий – кража облачения кюре до сих пор было едва ли не самым значительным, – а тут происходит это ужасное преступление, Соссак видит из окна, как к префектуре подъезжают великий мосье Ано и его знаменитый друг мистер Рикардо, но беднягу отсылают из комнаты!
Магистрат положил шляпу и коричневую трость на боковой столик, придвинул к своему столу стулья для Рикардо и Ано, потом остановился позади стола, глядя на них.
– Как видите, – продолжал он, снова усмехаясь, но на сей раз виновато, – мы здесь пользуемся дискредитировавшими себя методами – свет направлен мне в спину, а вам в лицо. Каждый допрашиваемый тотчас же разгадывает этот трюк и старается следить за выражением лица. Но я сохраняю все по-прежнему, так как, когда я пишу, свет падает прямо на бумагу.
Мистера Рикардо интересовало, является ли причиной легкомысленной болтовни магистрата стремление создать непринужденную обстановку или же нервозность, вызванная серьезной проблемой, с которой ему пришлось иметь дело. Тидон опустился в кресло за столом, переводя взгляд с одного визитера на другого, а затем склонился вперед, положив на стол руки в ярко-желтых замшевых перчатках.
– Обезоружу себя признанием, – с улыбкой сказал он. – Я родом из Парижа, где у меня имеются влиятельные друзья, и со временем, несомненно, смогу быть полезен тем, кто сейчас полезен мне. – Тидон посмотрел на Ано. – Мне хочется, чтобы это время наступило поскорее. Выбрав профессию судьи, я хорошо знал, что мне придется пройти испытательный срок в провинции, но такая глушь мне не по душе, и сейчас представился случай ее покинуть – с вашей помощью. Это дело прогремит на всю Францию благодаря славе, которой пользуется вино «Шато-Сювлак», социальному положению жертвы, таинственному и зловещему характеру преступления. Я должен заполучить убийцу и такие доказательства, которые обеспечат его осуждение. Помогите мне в этом, и я смогу перебраться в Бордо – все-таки это город, где можно нормально питаться. Л от Бордо до Парижа один шаг! Я уже вижу себя там, – весело добавил он, повернувшись к Рикардо. – Ибо Париж… в вашем языке имеется на этот счет подходящая идиома.
– Разумеется! – воскликнул Ано, встревая в разговор, прежде чем мистер Рикардо успел ответить. Кто, как не Ано, мог вспомнить нужную идиому? – Париж – ваш спиртной дом!
– Вот именно! – отозвался магистрат, и двое мужчин с удовлетворением поклонились друг другу. – Английские идиомы необычайно выразительны. – И мосье Тидон отвесил вежливый поклон мистеру Рикардо. – Итак, задача ясна. Мы втроем ищем преступника и доказательства. А теперь, мистер Рикардо, видели ли вы тело нашей молодой жертвы?
– Да, мосье.
– И опознали его?
– Да. Это тело миссис Эвелин Девениш, гостьи в Шато-Сювлак.
– Отлично! Это уже что-то. Что вам о ней известно?
– Ничего, – ответил мистер Рикардо. – Я познакомился с ней только вчера вечером. До тех пор я никогда не слышал ее имени. Но я обратил внимание, что, хотя ее представили мне как «миссис», она не носила обручальное кольцо.
Лицо магистрата приобрело хитрое выражение.
– Наш первый маленький след. Итак, вы предполагаете, что эта Эвелин Девениш вела… э-э… беспорядочную жизнь?
Мистер Рикардо в ужасе отпрянул, но потом задал себе вопрос: может ли он честно сказать, что не предполагал этого? Однако ему не хотелось подтверждать столь безответственные догадки.
– У меня нет ни малейших оснований предполагать что-либо подобное, – осторожно ответил он. – Женщина может оставить кольцо на умывальнике.
– Обручальное кольцо?
– Она могла снять его много лет назад и развестись с мужем.
– Но при этом сохранить его фамилию?
– Возможно, Девениш – ее девичья фамилия. Я этого не знаю, но мисс Тэсборо знает несомненно.
Вопросы тревожили мистера Рикардо, о чем свидетельствовала краткость его ответов.
– Мне бы хотелось избавить эту молодую леди от огорчений, – заметил магистрат, и мистер Рикардо покраснел, почувствовав упрек. – Вы ее друг и можете рассказать мне все.
Мистер Рикардо задумался. «Все» означало определенное количество мелких деталей, выглядевших, используя его любимое слово, странно. Например, беспокойство, которые письма Дайаны пробудили в Джойс Уиппл. Конечно, между автором и читателем могла существовать подсознательная телепатическая связь, а слова писем – играть роль телеграфной строки. Но было бы несправедливо предполагать на столь шатких основаниях, будто Дайану во время написания этих посланий тревожила какая-то угроза, о которой она старалась не сообщать ни единым намеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Мистер Рикардо увидел фигуру мальчика. Его рот был широко открыт, словно он хватал им воздух, колено прижато к груди, а голова наклонена вперед как будто в попытке поднять плечами крышку гроба.
– Врачи пришли к выводу, – с гордостью продолжала женщина, – что мальчик либо страдал каталепсией, либо пал жертвой чьей-то чудовищной жестокости. Слава богу, мы живем в более милосердные времена! Он был похоронен живым и проснулся в могиле, кричал и ловил ртом воздух. Поднятое колено в попытке пробить толщу земли так напряглось, что уже не смогло распрямиться. Бедняжка!
Еще пару минут она распространялась о преимуществах существования в нынешний милосердный век, а красноватое пламя ее свечи мерцало на искаженной фигуре, пока грубый мужской голос не рявкнул:
– Довольно, мамаша!
Очевидно, это была дань успеху шоу, которой дожидалась женщина. Она задула свечу, и некоторое время во мраке пещеры царила такая тишина, что, если бы по спиральной лестнице спустился новый посетитель, ему бы показалось, что здесь никого нет. Затем молчание нарушил вздох рядом с мистером Рикардо, от которого кровь похолодела у него в жилах. В этом вздохе не ощущалось ужаса, а только сожаление, что подобного наказания ныне не существует, и страстное желание осуществить его собственноручно.
Мистер Рикардо пытался определить, кто стоит рядом с ним. У него создалось впечатление, что это женщина, но он не мог быть в этом уверен. Покуда он ломал себе голову, голос гида послышался вновь:
– Дамы и господа, это все. Если вы повернетесь, то увидите слабый свет на лестнице. Мосье, пришедший последним, плата пятьдесят сантимов. Я выдам вам билет в кассе.
Группа с облегчением начала подниматься. Мистер Рикардо задержался у кассы, выплачивая полфранка и получая билет. Но его взгляд не отрывался от расходившихся экскурсантов, среди которых он заметил девушку, державшуюся поодаль. Она была одета неброско, но изысканно, что удивляло в посетительнице этой мрачной выставки. Мистер Рикардо испытывал жгучее желание спросить ее, не она ли издала этот вздох. Спустя девять дней он был не менее обескуражен, когда его представили ей в гостиной Шато-Сювлак.
Эвелин Девениш? Контраст между мрачной пещерой и светлой просторной комнатой с окнами, выходящими на Жиронду, несомненно, повлиял на суждение мистера Рикардо. Казалось невероятным, чтобы женщина, вздыхавшая в пещере, могла быть этой нарядной девушкой в гостиной. Он выбросил из головы свои подозрения – до определенного момента после обеда, когда она открыто заявила, что они стояли в одной группе экскурсантов в пещере мумий. Ее глаза сразу же устремились к креслу, где сидела Джойс Уиппл. Сверкающий злобой взгляд двигался от серебряной парчовой туфельки девушки вверх к ее колену. Несомненно, Эвелин Девениш думала в этот момент о скованной судорогой фигуре мальчика в пещере мумий! Мысленно она ставила на его место Джойс Уиппл, представляя, как ее колено прижимается к крышке гроба. Да, в пещере вздыхала Эвелин Девениш! Следовательно, так как обе девушки исчезли из Шато-Сювлак и одна из них убита, это, безусловно, Джойс.
Вот какую историю поведал мистер Рикардо, покуда вел машину по залитой солнцем сельской местности в Вильбланш. Ано внимательно его выслушал, но покачал головой:
– Ни одна женщина, какая бы ненависть ее ни сжигала, не могла отрубить жертве правую руку.
– Но у нее, несомненно, был помощник, – снисходительным тоном отозвался мистер Рикардо. – Вы об этом не подумали.
Ано с преувеличенным отчаянием хлопнул себя по лбу.
– Это истинная правда! – воскликнул он. – Ано стареет! Одному мне уже не разгадать эту тайну! К счастью, здесь вы – начальник штаба, который подсказывает генералу, что делать. Я полагаюсь на вас. Поэтому ответьте на мой вопрос. Вам как раз хватит времени.
Машина ехала по длинной улице Вильбланша между двумя рядами маленьких пыльных домишек.
– Когда мадам Девениш бросила злобный взгляд на Джойс Уиппл, кто стоял рядом с Джойс? С кем она разговаривала?
Мистер Рикардо восстановил в памяти гостиную с ее мебелью и находящимися в ней людьми. Расставив их по местам, он воскликнул:
– Робин Уэбстер стоял чуть позади! Он наклонился вперед над спинкой ее кресла.
– Ага! Красивый молодой человек со светлыми волосами и слегка педантичной речью. Аполлон и школьный учитель в одном лице. Значит, это был он. Тот самый молодой человек, который воскликнул «Джойс! Джойс!», когда выяснилось, что она исчезла. Любопытно! Ну, через минуту мы узнаем, были ли вы правы.
Автомобиль остановился у морга, и мистер Рикардо вскоре узнал, что был не прав целиком и полностью. Ибо под простыней с закрытыми глазами и с выражением покоя на лице лежала Эвелин Девениш.
Удивление мистера Рикардо было колоссальным, но облегчение еще более сильным. Он привязался к Джойс Уиппл сильнее, чем думал, и сейчас забыл обо всех ее тайнах и о предположении Ано в Эксе, будто она могла изобрести странную историю о письмах Дайаны Тэсборо с какой-то известной только ей целью, радуясь, что на каменной плите морга лежит не Джойс.
– Выходит, это мадам Девениш? – спросил Ано, читая мысли друга по его лицу.
– Да.
Ано повернулся к комиссару Эрбсталя, который присоединился к ним.
– Как вы и думали. Но посмотрим то, что можно посмотреть, ибо мистеру Рикардо пора на ленч.
Провожаемые служителем морга, они двинулись по коридору с голыми побеленными стенами к задней комнате. Там было несколько шкафов, а все еще мокрая корзина стояла на полу.
– Я хочу взглянуть на кусок материи, в которую была завернута эта бедная женщина, – сказал Ано.
Служитель отпер один из шкафов, достал материю и протянул ее Ано. Мистер Рикардо увидел, что один ее край был разорван и испачкан кровью. Ано поднес ткань к окну, повертел ее в разные стороны, встряхнул и снова связал в узел. Когда он вернулся, выражение его лица изменилось, став серьезным и недовольным. Ему явно не нравилась задача, которую предстояло выполнить.
– Думаю, это окажется очень важным, – промолвил Ано, аккуратно положив материю на стул.
Он подошел к корзине и открыл ее. Мистер Рикардо со своего места не мог видеть, что находится внутри. Он приподнялся на цыпочки. Белая подкладка корзины была перепачкана кровью. Наклонившись, Ано ощупал промокшую обивку.
– Подкладка здесь порвана, – сказал он, сунув пальцы в прореху. Внезапно его лицо напряглось. Выпрямившись, детектив перевернул корзину набок. – Смотрите, – обратился он к Эрбсталя, указывая на клинышек желтого металла, торчащий между сплетенными прутьями. Снова поставив корзину на дно, Ано засунул внутрь обе руки и вскоре извлек золотой браслет. Узкий клинышек должен был входить в паз застежки с большим огненным опалом. Мистер Рикардо недоверчиво уставился на браслет.
– Можно посмотреть? – спросил он.
Алю, держа оба кончика между пальцами, протянул ему драгоценность.
– Вам знаком этот браслет?
– Я видел его раньше, – ответил мистер Рикардо, недоуменно наморщив лоб.
– Где?
– В Лондоне.
Теперь недоумение отразилось на лице Ано.
– Но, насколько я понял, вы до вчерашнего дня ни разу не встречали Эвелин Девениш.
– Я видел браслет на запястье Джойс Уиппл. Он принадлежит ей.
– Вот как?
Ано посмотрел на Рикардо, потом на браслет.
– Это странно, – медленно произнес он, глядя на внутреннюю сторону золотой безделушки. Но там не оказалось никаких меток. Попросив лист бумаги, детектив аккуратно завернул в него браслет и положил его на обрывок ткани. – На нем могут быть отпечатки пальцев, которые в состоянии нам помочь, – сказал он, отойдя и снова уставясь на браслет, словно тот, даже завернутый в бумагу, мог объяснить свое присутствие в корзине. После этого Ано опять запустил руки в корзину, проверяя каждую щелочку, но больше ничего не обнаружил. – Будьте любезны, мосье комиссар, позаботиться о том, чтобы ткань и браслет обследовали должным образом. – Он повернулся к Рикардо: – А пока что мы с вами вернемся в Шато-Сювлак. Я попрошу вас заехать в префектуру, так как мне нужно повидать магистрата, мосье Тидона, но это займет всего несколько минут. Мне нечего ему сообщить, кроме того, что мы находимся в самом начале расследования таинственного и ужасного преступления.
Ано вышел из морга медленной походкой, из которой напрочь исчезла былая легкость. В третий раз мистер Рикардо ощутил в своем спутнике крайнюю неохоту заниматься этим делом.
– Вы правы, – ответил Ано на невысказанный вопрос Рикардо, когда они сели в машину. – Я смотрю на вещи, которые мне не нравятся, и буду вынужден неоднократно смотреть на них снова, прежде чем доберусь до конца. Если бы я мог, то сказал бы мосье Тидону: «Простите, но это не мое дело». Однако это не так. Я прибыл в Бордо по поводу нескольких исчезновений – внешне довольно грязная и малоинтересная история, разобраться в которой не составит труда. Но ваша мисс Уиппл тоже исчезла. Связано ли это исчезновение с другими, возвышая их до уровня крупномасштабного злодейского заговора? Не знаю! – Он ударил кулаком по подушке сиденья. – Но должен узнать – вот в чем моя задача!
С этого момента и до окончания длинного и трудного расследования мистер Рикардо больше не ощущал никаких колебаний со стороны Ано.
– Я бы хотел задать вам один вопрос, – робко сказал он.
– Задавайте его, друг мой, ибо у меня к вам куда больше вопросов, – отозвался детектив.
– Была ли отрубленная рука найдена в корзине?
Ано покачал головой.
– Нет – к большому сожалению! В противном случае мы могли бы выяснить, почему ее отрубили, а из всех вопросов, на которые нам предстоит ответить, этот, по-моему, самый важный.
Автомобиль остановился у префектуры.
Глава 8
Магистрат
Судьба, весьма невнимательная к людским удобствам, решила, что мистер Рикардо, особенно к ним чувствительный, в этот необычный день обойдется без ленча. Когда Ано вошел в вестибюль префектуры, проходящий мимо мужчина внезапно остановился и повернулся.
– Вы мосье Ано? – спросил он.
– Да, – ответил детектив, также повернувшись.
– Какая удача! Я Артюр Тибон, магистрат, и как раз собирался ехать в Шато-Сювлак в поисках вас.
Несколько минут двое мужчин беседовали вполголоса, покуда мистер Рикардо сидел в машине, воображая, будто начинает ощущать слабость из-за задержки приема пищи. Потом они вышли на солнечный свет и направились к нему.
– Мой друг мистер Рикардо – мосье Тидон, магистрат, – представил их Ано и шагнул в сторону.
Артюр Тидон был высоким худощавым человеком лет тридцати пяти с заостренными чертами лица. Он был чисто выбрит, не считая коротких бакенбардов, а его одежда отличалась чисто городской элегантностью.
– Разумеется, имя мистера Рикардо мне известно в связи со знаменитым Ано и преступлением в Эксе несколько лет тому назад, – любезно начал Тидон. – Я счастлив, что судьба свела вас вновь в столь критический момент. Прошу вас уделить мне немного вашего времени в моем кабинете.
Мистер Рикардо разрывался между сознанием собственной важности и чувством голода. С одной стороны, ему не терпелось поведать интригующую историю в интересах правосудия, с другой же, эта история произвела бы куда большее впечатление, если ее рассказывать после хорошего ленча, с длинной сигарой во рту, выпуская в паузах аккуратные кольца дыма и задумчиво наблюдая, как он поднимается вверх и рассеивается, а в конце фразы стряхивая мизинцем пепел. Отказаться от этих аксессуаров увлекательного повествования было еще труднее, чем забыть о пустом желудке, но магистрат уже открыл дверцу лимузина, и мистеру Рикардо пришлось выйти.
Тидон направился в просторную, комфортабельно меблированную комнату справа от входной двери. Два высоких окна выходили на улицу, между ними стоял письменный стол с тумбами, а у стены находился стол поменьше, за которым видел клерк и что-то писал.
– Я позвоню вам, Соссак, когда закончу дела с этими господами, – сказал ему Тидон.
Клерк поднялся с разочарованной гримасой и вышел из комнаты, не сводя глаз с Ано и в результате ударившись носом о дверную панель.
– Бедный Соссак! – засмеялся Тидон. – Его сердце разбито. Здесь так мало событий – кража облачения кюре до сих пор было едва ли не самым значительным, – а тут происходит это ужасное преступление, Соссак видит из окна, как к префектуре подъезжают великий мосье Ано и его знаменитый друг мистер Рикардо, но беднягу отсылают из комнаты!
Магистрат положил шляпу и коричневую трость на боковой столик, придвинул к своему столу стулья для Рикардо и Ано, потом остановился позади стола, глядя на них.
– Как видите, – продолжал он, снова усмехаясь, но на сей раз виновато, – мы здесь пользуемся дискредитировавшими себя методами – свет направлен мне в спину, а вам в лицо. Каждый допрашиваемый тотчас же разгадывает этот трюк и старается следить за выражением лица. Но я сохраняю все по-прежнему, так как, когда я пишу, свет падает прямо на бумагу.
Мистера Рикардо интересовало, является ли причиной легкомысленной болтовни магистрата стремление создать непринужденную обстановку или же нервозность, вызванная серьезной проблемой, с которой ему пришлось иметь дело. Тидон опустился в кресло за столом, переводя взгляд с одного визитера на другого, а затем склонился вперед, положив на стол руки в ярко-желтых замшевых перчатках.
– Обезоружу себя признанием, – с улыбкой сказал он. – Я родом из Парижа, где у меня имеются влиятельные друзья, и со временем, несомненно, смогу быть полезен тем, кто сейчас полезен мне. – Тидон посмотрел на Ано. – Мне хочется, чтобы это время наступило поскорее. Выбрав профессию судьи, я хорошо знал, что мне придется пройти испытательный срок в провинции, но такая глушь мне не по душе, и сейчас представился случай ее покинуть – с вашей помощью. Это дело прогремит на всю Францию благодаря славе, которой пользуется вино «Шато-Сювлак», социальному положению жертвы, таинственному и зловещему характеру преступления. Я должен заполучить убийцу и такие доказательства, которые обеспечат его осуждение. Помогите мне в этом, и я смогу перебраться в Бордо – все-таки это город, где можно нормально питаться. Л от Бордо до Парижа один шаг! Я уже вижу себя там, – весело добавил он, повернувшись к Рикардо. – Ибо Париж… в вашем языке имеется на этот счет подходящая идиома.
– Разумеется! – воскликнул Ано, встревая в разговор, прежде чем мистер Рикардо успел ответить. Кто, как не Ано, мог вспомнить нужную идиому? – Париж – ваш спиртной дом!
– Вот именно! – отозвался магистрат, и двое мужчин с удовлетворением поклонились друг другу. – Английские идиомы необычайно выразительны. – И мосье Тидон отвесил вежливый поклон мистеру Рикардо. – Итак, задача ясна. Мы втроем ищем преступника и доказательства. А теперь, мистер Рикардо, видели ли вы тело нашей молодой жертвы?
– Да, мосье.
– И опознали его?
– Да. Это тело миссис Эвелин Девениш, гостьи в Шато-Сювлак.
– Отлично! Это уже что-то. Что вам о ней известно?
– Ничего, – ответил мистер Рикардо. – Я познакомился с ней только вчера вечером. До тех пор я никогда не слышал ее имени. Но я обратил внимание, что, хотя ее представили мне как «миссис», она не носила обручальное кольцо.
Лицо магистрата приобрело хитрое выражение.
– Наш первый маленький след. Итак, вы предполагаете, что эта Эвелин Девениш вела… э-э… беспорядочную жизнь?
Мистер Рикардо в ужасе отпрянул, но потом задал себе вопрос: может ли он честно сказать, что не предполагал этого? Однако ему не хотелось подтверждать столь безответственные догадки.
– У меня нет ни малейших оснований предполагать что-либо подобное, – осторожно ответил он. – Женщина может оставить кольцо на умывальнике.
– Обручальное кольцо?
– Она могла снять его много лет назад и развестись с мужем.
– Но при этом сохранить его фамилию?
– Возможно, Девениш – ее девичья фамилия. Я этого не знаю, но мисс Тэсборо знает несомненно.
Вопросы тревожили мистера Рикардо, о чем свидетельствовала краткость его ответов.
– Мне бы хотелось избавить эту молодую леди от огорчений, – заметил магистрат, и мистер Рикардо покраснел, почувствовав упрек. – Вы ее друг и можете рассказать мне все.
Мистер Рикардо задумался. «Все» означало определенное количество мелких деталей, выглядевших, используя его любимое слово, странно. Например, беспокойство, которые письма Дайаны пробудили в Джойс Уиппл. Конечно, между автором и читателем могла существовать подсознательная телепатическая связь, а слова писем – играть роль телеграфной строки. Но было бы несправедливо предполагать на столь шатких основаниях, будто Дайану во время написания этих посланий тревожила какая-то угроза, о которой она старалась не сообщать ни единым намеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29