– Больших, наверное, давно съели птеродактили! – предположил догадливый Тимка. – Судя по всему, ты перенесла меня в дрр-другое вр-рремя!
– Ну пус-сс-ть дрр-другое врр-время, – яростно заспорила стрекоза, – но где жж-же все больш-шшие, нас-сстоящщ-щие сстрр-стрр-рр-рекоз-ззы? Наверное, они тепер-ррь жж-живут только у сс-скал. Полетим к сс-скалам! Поссмотр-трр-им!

– Подожж-жди! – крикнул Тимка стрекозе. – Придется вооружиться чем-нибудь! – пробормотал он себе под нос и после недолгого колебания взобрался на ближайшее дерево.
Дерево было настоящее, с сучьями. Он с трудом отломал большую сухую ветку, которая могла служить отличным копьем. В лесу приятно пахло хвоей и разогретой смолой. У многих больших деревьев внизу стволов виднелись светлые потеки желтой прозрачной, смолы. Ручейки смолы сливались внизу друг с другом, образуя огромные смоляные наплывы. Тимка подошел к одному из таких наплывов и вдруг увидел на его поверхности прилипшего большого комара.
– А вот еще насекомое, а внутри – в смоле – еще и еще! Да тут целое кладбище! Это же настоящая смоляная ловушка! И эта смола потом станет янтарем! – догадался Тимка и посмотрел на янтарный камень браслета.
В споре со стрекозой Тимка оказался прав. Сколько ни летали они над скалами, над лесом, над озерами, ни одной большой стрекозы так и не встретили. Зато раза три подвергались нападению со стороны птеродактилей, и только копье Тимки помогло им избежать больших неприятностей.
Стрекоза выглядела сначала совершенно обескураженной: как же это так – она, властительница воздуха, должна от кого-то спасаться!
– Пор-рра лететь дальш-шше! Полетим скорр-ее отс-ссюда! Мо-жж-жет быть, в дрр-других мес-сс-тах. мы встр-трр-етим настоящих стрекоз-зз! Трр-прр!
– Подож-ж-ди минуточку! – задержал ее Тимка. – Давай расспросим кого-нибудь! Вот сидит маленькая стр-рр-екоз-за! – И Тимка наклонился к стрекозе величиной с его ладонь, которая спокойно сидела у воды на торчащем сучке.
– Скаж-ж-жи, пож-ж-жж-алуйста, ж-ж-ивут ли здесь большие стрекоз-зз-ы? Такие, как эта? – И Тимка показал на сидевшую за его спиной гигантскую стрекозу.
– Нет! Трр! Что ты! Что ты! Зрр! – еле слышно прошелестела маленькая стрекоза. – Они ж-жили давно-давно, когда еще Не было летающих ящер-рров.
– Куда же они делис-ссь потом? – не унимался Тимка.
– Говорр-рят, сначала ящер-рры подкарауливали их в пещ-щще-рах во время ночевок и дождей – тогда было гораздо больше дождей и стрекозы могли жить надо всей землей, а не только около озер… Потом появились такие же летающие ящеры, какие жж-живут сс-сейчас-сс. Они-то и съели всех оставшихся больших сс-стрекоз-зз. Выж-жжили только сс-самые быс-сстрые и юр-рр-кие: кто ус-сспе-вал улиз-ззнуть от ящер-рров. Самые быс-сстрые и юр-рркие и были с-ссамыми маленькими. Они откладывали маленькие яички, из них выводилис-ссь маленькие личинки, из маленьких личинок вылуплялись маленькие сс-стр-тррекозз-ззы. Я полетела, пррощщ-щайте! Тьрр-прьрр! Бер-ррегитес-ссь ящ-щеров! – И маленькая стрекоза исчезла вдали.
– Сслыш-шшала? – обратился Тимка к своей стрекозе. – Вот тебе и «сс-самые сссильные»! Нашлас-ссь и на вас-сс сс-сила! Не грр-грус-ссти! – Тимке стало жалко громадную стрекозу, понуро слушавшую рассказ маленькой. – Я думаю, скор-рро и ящ-щерам придетс-сся туго: должны появиться птицы. Ах да, ты еще не зз-знаешь, что это такое! Ну да ладно, увидишь еще. – И после недолгого молчания Тимка докончил: – Если долетим…

– Дер-ррж-жисс-сь, дер-ррж-жис-ссь! Полетели сс-скорр-рее! Трр-прр-рр! – сердито прошелестела стрекоза, больно хватая Тимку лапами. – Мне прр-прр-иказз-вано тебя тащщ-щить! Пр-пр-прриказ-зза-но! Трр-прр!
Тимка еле успел схватить свое копье.
Снова понеслись под ними леса, поляны, озера, скалы… Наступал вечер, и надо было где-то останавливаться на ночлег.
– Перр-рреночуем в этой пещер-ррке! – протрещала стрекоза, опускаясь у входа в небольшое углубление сбоку утеса, возвышающегося у самого берега большого озера. – Зз-здес-ссь, каж-жж-ется, никого нет.
Тимка на всякий случай сначала ткнул в темную глубину пещерки копьем. Здесь действительно никого не было, хотя резкий неприятный запах и куча помета на полу заставляли предполагать, что в ней кто-то бывал раньше. Но было уже поздно и искать другого пристанища просто не было времени. Тимка улегся у одного края пещеры, стрекоза прицепилась всеми шестью лапами за каменистую, с выступами противоположную стенку…
…Проснулся Тимка от сильного треска крыльев и еще какого-то шума. Сначала он не мог ничего понять в темноте; ясно было только, что стрекоза отчаянно бьет крыльями, а кто-то внизу пещеры громко сопит. Не раздумывая, Тимка схватил копье – к счастью, оно оказалось под боком – и затрещал стрекозе:
– Поднимайся к потолку сс-скорр-рее! – и что есть силы стал наносить удары копьем туда, откуда слышалось сопение.
Раз! Два! Копье то попадало во что-то мягкое, то впустую ударялось о стену пещеры. Наконец Тимка почувствовал, что прижал это «что-то мягкое» к противоположной стенке.
«Что же делать дальше? – стал лихорадочно соображать он. Кругом стояла кромешная тьма. – Если я отпущу копье, враг либо бросится снова в атаку, либо убежит. И я никогда не узнаю, кто это… Ждать до утра в таком положении не хватит сил… Стрекоза не помощница: вон как дрожит, бедняга! Хорошо еще, что сидит уцепившись, наверное, за потолок».
– Осторр-рожж-жно! Держж-жись крепче! – предупредил Тимка стрекозу. – Отпускаю! – и осторожно ослабил нажим на копье.
Существо, прижатое копьем к стене, тотчас же дернулось. Тимка почувствовал, как оно повернулось и выскользнуло из-под копья. Раздался шорох мелких камней у входа, и наступила полная тишина, прерываемая лишь слабым треском стрекозиных крыльев.
До утра просидел Тимка с копьем наготове, ожидая нового нападения. Стрекоза тоже не решалась спуститься вниз и висела, уцепившись за потолок, слабо потрескивая крыльями.
Едва рассвело, Тимка принялся за осмотр места битвы. На полу кое-где виднелись следы крови, у стрекозы были сломаны две ноги, разорвано правое заднее крыло и сильно покусано длинное членистое брюшко. По следам зубов можно было думать, что нападавшее животное было размером с небольшую кошку. Никаких следов от лап на каменистой почве разглядеть не удалось.

– Я не могу лететь с-сс тобой, – жалобно затрещала стрекоза, – я не подниму тебя тр-рр-емя ногами и на тр-трр-ех уц-цц-елевших кр-крр-ыльях…
– Ну и не надо! – обрадовался Тимка. – Я сс-сам как-нибудь добер-ррусь из этого времени к сс-себе. Лети сс-скорее обратно.
– Пр-рр-рощай! Трр-ррр! – только и расслышал Тимка. Еще долго черной точкой виделся вдали его живой вертолет, но вот и она исчезла.
– Пожалуй, надо пробираться к берегу водоема и искать других стрекоз, – решил Тимка, – сейчас я смогу говор-ррить только с ними…
Спуститься с крутого склона было трудным делом. Под ногами осыпались камни, несколько метров пришлось проехать на животе. Из одной расщелины, откуда доносился уже знакомый неприятный запах, он спугнул небольшого темно-серого зверька с коротким хвостом и длинной зубастой мордочкой. Тимка хотел схватить копье, но вспомнил, что оставил его в пещере. Зверь тем временем исчез в другой расщелине, подальше.
«Наверное, вот такой и напал на нас ночью, – подумал он. – Странно, что я никогда раньше не слышал про такого зверя. Крыса – не крыса, кошка – не кошка…»
Наконец и подножие холма. Тимка определил, что от него до края озера не больше нескольких десятков метров. Он решительно направился к воде и… остановился как вкопанный! Долина, которая расстилалась перед ним ярким зеленым ковром, была настоящим лугом с настоящей травой и цветами.
– Так вот еще чем отличался лес и поляны в прошлом – там не было настоящей травы и разных цветов! – воскликнул Тимка с неожиданным удивлением. – И как это я раньше не заметил!
Тимка еще не знал, что все многообразие форм и окраски цветов в природе связано с тем, что цветы стараются привлечь побольше насекомых, чтобы те переносили их пыльцу.
Раньше, в прошлые исторические эпохи, действительно не было цветов, то есть цветковых растений, они возникли и распространились лишь потом, вместе с развитием огромного количества видов насекомых.
Над лужайкой недалеко от Тимки стремительно взлетела маленькая птица. Она гналась за стрекозой или бабочкой. Последний бросок был успешен – и вот она уже несет в клюве слабо трепыхающуюся добычу, садится на высокий прочный стебель конского щавеля и расклевывает ее, придерживая когтистой лапкой.
«Да, – подумал Тимка, – это тебе не ящер! От такой не спасешься быстротой да маневренностью. Тут уж приходится смотреть в оба… Интересно, как устроены глаза у стрекозы? У той большой, что тащила меня из доисторического времени, глаза вроде были очень большие и могли смотреть и вперед и в стороны. Эх, жалко, не посмотрел, как устроены глаза у той, средней стрекозы, что рассказала про гибель больших стрекоз. Ну да ладно, сейчас посмотрю на глаза этой мелюзги, вот только поймать бы хоть одну!»
Но поймать стрекозу, да еще без сачка, оказалось делом невозможным.
Откуда бы ни подкрадывался Тимка к сидящей стрекозе – сверху, сбоку, даже сзади, – она успевала вовремя взлететь и избегнуть опасности. Наконец он обратил внимание, что стрекозы часто присаживаются на травинки, стоящие совсем рядом с водой, а то и торчащие из воды. Некоторые из них спускались к самой воде и даже опускали кончик длинного брюшка в воду, задерживаясь в таком положении на несколько минут.
«Тут-то я вас и поймаю, голубчики!» – сообразил Тимка и занял наблюдательный пост около редких травинок, торчащих из мелкой воды у самого берега. Именно здесь, как он успел заметить, садилось много стрекоз. Прошло несколько минут, и – трр-пррр-пррр! – знакомое дребезжание крыльев раздалось над ним, и большая коричневая с синими полосами, идущими поперек груди и брюшка, стрекоза уселась на травинку. Травинка закачалась под ее тяжестью, стрекоза перелетела на соседнюю, более толстую, повернулась раза два-три, как будто проверяя ее прочность, и, тихонько перебирая лапками, спустилась к самой воде.
Подвинувшись совсем близко к ней, внимательно наблюдал Тимка, что же будет дальше.
– Опустила брюшко в воду! Вот здорово! Еще глубже! Водит кончиком брюшка по стеблю… Еще раз… Какое смешное яичко: длинное и тонкое! Ну вот теперь все ясно! Откладывает яйца на подводные растения. Тут-то я тебя и поймал!
Тимка быстрым движением схватил стрекозу, которая просто не обратила внимания на Тимку, поскольку была очень занята своим важным делом.
Тимка осторожно перехватил стрекозу поудобнее за сложенные крылышки и принялся рассматривать ее.
– Ну точно такая же, как и моя большая стрекоза! Такие же лапы с коготками и шипами, так же первые лапки поменьше, а последние самые большие… И брюшко такое же длинное, и крылья такие же сетчатые, и челюсти такие же зубчатые и страшные… – И он мгновенно вспомнил, какие огромные челюсти были у «его» стрекозы. – А вот глаза чем отличаются? Глаза не похожие, не похожие… Эге, да они гораздо больше! Стоп, где же кончается один глаз и начинается другой? Глаза у нее занимают всю голову! Вот это да! – С восторгом открывал для себя Тимка все новые и новые подробности в строении стрекозы. – Такого у древних стрекоз не было – я бы обязательно заметил. Да и глазков в этих глазах стало гораздо больше! Так вот почему они такие глазастые! И как это я все раньше не видел, ведь сколько раз ловил стрекоз!
Стрекоза, которую Тимка держал в руке, тем временем всячески пыталась освободиться из плена. Она потрескивала сжатыми крылышками, сгибала и разгибала длинное брюшко, раскрывала рот и двигала челюстями.
– А теперь посмотрим, что делается с яйцами в воде. Я-то знаю, что большинство погибнет. Интересно было бы посмотреть, как из такого маленького яйца получается такая большая и красивая стрекоза? – И с этими словами он улегся на берегу реки, и его курносый нос почти опустился в воду.
Здесь, в воде, происходило нечто интересное. Маленькие и длинные яички, отложенные стрекозой, уже заметно увеличились в размерах, и скоро из них стали вылупляться крошечные личинки.
– Пока еще совсем не похожи на стрекозу, – отметил Тимка, – и какие они все разные! Есть зеленые, есть серые, а большинство совсем-совсем прозрачные. А, да тут, наверное, много личинок из яиц разных стрекоз? Хорошо бы посмотреть на них поближе.
Сказано – сделано! Раз – и Тимка выхватил в пригоршне воды сразу несколько мелких личиночек. Рассмотреть подробно, как они устроены, было трудно: очень уж мелкие. Видны были только шесть лапок, большая голова и широкое толстое брюшко. Сверху каждая была покрыта тонким, но плотным слоем хитина.
«Как рыцарь в латах!» – подумал Тимка.
Пока он рассматривал своих пленников в ладошке, хитиновый покров на спине одной треснул, и из него показалось тело личинки. Оно было мягкое. Личинка, сильно ворочаясь, протиснулась сквозь узкую щель старой шкурки.

– Да она теперь большая! – вскрикнул с восторгом Тимка. – Ну конечно, гораздо больше!
И в самом деле: личинка с мягким еще панцирем оказалась заметно больше покинутой пустой шкурки. Внешность ее совершенно не изменилась: с такими же лапками, головой, брюшком… Но она стала чуть-чуть потолще и подлиннее. Пустая шкурка всплыла вверх и закачалась на поверхности воды.
– Так вот откуда берутся такие пустые чехольчики-шкурки! А я думал, кто-то высасывает личинок и выплевывает остатки! Вот бы посмотреть, как вылупляется сама стрекоза! У личинки-то нет крыльев, а у стрекозы они должны откуда-то появиться… – лежа на животе перед рекой, мечтал Тимка. Его глаза по привычке внимательно следили за всем происходящим в воде. – Надо, оказывается, смотреть и над водой! – с торжеством заключил Тимка, обнаружив большую серую личинку, карабкающуюся вверх по стебельку, торчащему из воды. Вот вылезшая личинка замерла…
– Лопнула, лопнула шкурка на спине! Стрекоза появляется! – зашептал Тимка, боясь помешать этому необыкновенному событию.

Но до стрекозы было еще, видно, далеко. Медленно-медленно появилась из трещинки грудь, потом стала видна голова с огромными полушариями глаз, одна за другой стали появляться лапки. Эти слабые пока, мягкие и светлые лапки кое-как уцепились за стебелек, и стрекоза замерла, отдыхая. Наконец вытащила она и длинное брюшко.
– Какая же это стрекоза? Где же у нее крылья? – с недоумением рассматривал Тимка появившееся бледное существо.
На спине, где должны быть крылья, прилепились беловатые мятые комочки. Прошло немного времени. Комочки вдруг распрямились и засверкали на солнце всеми цветами радуги! Это были четыре прекрасных новеньких крылышка. Стрекоза медленно, как будто училась ходить, переползла со стебелька на поверхность листа. Большая и красивая, замерла она, нежась в теплых лучах солнца.
И Тимка вместе со стрекозой, забыв обо всем, наслаждался покоем и тишиной. Но покой в природе всегда обманчив. Перелетевшая вдали с камышинки на камышинку небольшая коричневатая птица с желтыми продольными полосками на груди издалека углядела греющуюся стрекозу и почувствовала, видно, лакомый кусочек.
«Ти-тит-тиии-чжиии!» – прокричала она свою боевую песню и бросилась на стрекозу.
– На этот раз оставайся голодной! – сердито закричал Тимка, быстро вскакивая на ноги.
Испуганная птица шарахнулась обратно в камыш. Тимка взглянул на лист, где только что сидела новенькая стрекоза. Но там уже никого не было.
«Ну и хорошо, – с грустью подумал он. – Надо отпустить поскорее и этих малявочек», – и осторожно опустил в воду ладошку, сложенную лодочкой. В ней осталось совсем мало воды: то ли расплескалась, то ли испарилась, пока он наблюдал, как стрекоза разворачивает и сушит крылья.
Тимка осторожно опустил личинок в воду. А в воде шла обычная жизнь: маленькие личинки грызли растения, побольше – ловили циклопов и дафний, еще побольше – ловили маленьких личинок, совсем большие – охотились на плавунцов, мальков рыб, головастиков.
Интересно было наблюдать, как большие стрекозиные личинки схватывают добычу. Затаится такая хищница под листочком и ждет. Вот мимо проскочил маленький подводный клоп. Быстрый рывок всего тела вперед – и в этот же момент из-под головы выбрасывается длинная складная зацепка с двумя подвижными зубчиками на конце. Заарканенная жертва ловко подтягивается к голове, под самые челюсти.
– Откуда во рту берется эта длинная, широкая лапа? Надо посмотреть!
Тимка, исхитрившись, подхватил одну из таких крупных затаившихся личинок. Она отчаянно кусалась, и он чуть было не бросил ее обратно в воду, но удержался и осторожно перехватил ее пинцетом поперек тела у головы.
– Ясно, что это такое! – вслух размышлял Тимка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16