Но все громче и громче раздавался в Европе топот фашистских сапог, приближалось грозовое время второй мировой войны, и футбольные международные встречи были отложены до лучших дней.
Интересна судьба баскских футболистов, побывавших в нашей стране. Они вернулись домой, вновь вступили в бой с фашистами, а когда в Испании воцарилась диктатура Франко, многие из них покинули родину и переехали в Мексику, где еще долго радовали местных болельщиков высококлассной игрой. В 1964 году во время приезда в Мексику сборной СССР ветераны баскского футбола, среди которых были и Луис Регейро и Исидро Лангара, пришли в гости к советской команде. И сколько было у них радости, когда в одном из руководителей нашей сборной они узнали персонального «сторожа» Лангары – Андрея Старостина.
Отставка за отставкой
Сезон 1937 года стал «лебединой песней» для того состава московского «Динамо», который на протяжении нескольких лет задавал тон в советском футболе. Победили мы и в чемпионате, который впервые разыгрывался по наиболее справедливой двухкруговой системе с участием девяти клубов, и в Кубке страны.
После Квашнина нашу команду возглавил Виктор Иванович Дубинин, в прошлом игрок динамовского клуба и сборной СССР. Человек он был обстоятельный, интеллигентный, начитанный. В футболе разбирался глубоко, однако к тренерской работе, хотя ему впоследствии не раз еще вручали бразды правления в московском «Динамо», относился, мне кажется, без особого энтузиазма. Занятия организовывал четко, но в суть их особо не вникал, считая, что опытные и искусные футболисты сами знают, что им делать. В тот год, правда, удача сопутствовала ему – все высшие призы достались нам.
Незаметно пролетели праздники, и для нашей команды наступили невеселые будни. Из-за травм выбыли из строя и так в него окончательно не вернулись – возраст брал свое – два отличных нападающих: Василий Павлов и Василий Смирнов. Заканчивали играть и два основных защитника: Лев Корчебоков и Виктор Тетерин. И тут выяснилось, что полноценного резерва в клубе нет.
Тем временем у нас опять произошла замена тренера – в московское «Динамо» был приглашен Михаил Давыдович Товаровский, впоследствии известный теоретик, автор многочисленных трудов по технике и тактике игры, заведующий кафедрой футбола и хоккея ГЦОЛИФКа. Как и Михаил Степанович Козлов, он представлял новое поколение советской спортивной интеллигенции.
Товаровский сам немного играл в футбол, а получив высшее физкультурное образование, на протяжении многих лет тренировал киевское «Динамо».
В Москве он одновременно стал работать преподавателем в институте физкультуры, где сразу же в порядке эксперимента организовал Высшую школу тренеров. Слушателями школы стали практически все футболисты московского «Динамо» тех лет: Е. Елисеев, Е. Фокин, В. Смирнов, В. Павлов, А. Чернышев, Г. Качалин, А. Лапшин, я… Обучение наше продолжалось четыре года (в основном в зимние месяцы), и поскольку носило оно экспериментальный характер, то происходило как бы взаимное обогащение: преподаватели набирались от нас практических знаний, а мы от них – теоретических. Польза была обоюдная, и не случайно, видимо, многие выпускники школы стали впоследствии известными тренерами.
Товаровский начал работу в команде с того, что провел с каждым из нас индивидуальную беседу о том, как надо правильно готовиться к тренировкам и играм, интересовался вопросами быта, гигиены, питания, соблюдения спортивного режима. Были у нас в ту пору среди игроков курящие. Когда начинался сезон, они на время бросали курить или резко ограничивали дпевную норму папирос. Толку от временного воздержания никакого, конечно, не могло быть, и Товаровский научно обосновывал это.
О правилах соблюдения спортивного режима мы, разумеется, и раньше знали. Может быть, не в таких деталях, как Товаровский, но его беседы служили лишним подтверждением, что к этой стороне футбольной жизни надо относиться со всей серьезностью.
Новому нашему тренеру не повезло: оп пришел в команду в тот момент, когда она стала потихоньку разваливаться. И хотя тренировки велись грамотно, организованно, результата, которого ждали от клуба (а ждали от него только первого места), не было. Новые нападающие были не настолько хороши по классу, чтобы заменить Смирнова и Павлова. Из-за этих трудностей меня даже перевели на время в центрфорварды. Я по-прежнему вел игру команды из второй линии, но время тактической перестройки требовало, чтобы средний нападающий, по примеру торпедовца Синякова, действовал глубоко в тылу соперника. У нас такого типа игрока не было. На моем месте правого полусреднего, правда, неплохо заиграл 19-летний Алексей Гринин, которого мы пригласили из своей клубной команды. Игрок он был не столько комбинационный, чего прежде всего требовала от инсайда система «дубль-ве», сколько завершающий, но, несомненно, способный. Впрочем, Гринин это доказал своими последующими выступлениями в ЦДКА. К сожалению, руководители динамовского клуба не совсем верно оценили ситуацию, проявили к нему безразличие, и Гринин на следующий год ушел от нас.
В 1938 году чемпионат носил пробный характер. В нем участвовало сразу 26 команд, игравших в один круг. Шел, как было объявлено, отбор 14 клубов для первенства будущего года, с которого и хотели начать розыгрыш, подобный тому, какой проводится в европейских странах, – в два круга с большим числом участников.
В итоговой таблице московское «Динамо» заняло пятое место, что было для нас, конечно, ударом. Своему постоянному сопернику– московскому «Спартаку», который в этом сезоне повторил наше прошлогоднее достижение, выиграв и первенство и Кубок, мы уступили – 1:4. Единственный раз в жизни мне и моим товарищам пришлось тогда после матча покинуть раздевалку на стадионе «Динамо» не очень удобным путем. Через крохотное окошко мы вылезли наружу и потихоньку разошлись по домам – настолько стыдно нам было показаться на глаза своим болельщикам.
По окончании сезона руководство клуба устроило обсуждение его итогов, пригласив на собрание поклонников клуба, которых возглавлял директор специализированного магазина «Динамо» Иван Андреевич Ершов. Злой был болельщик. Дали нам там жару!.Особенно досталось Товаровскому. Кончилось тем, что снова у нас сменили тренера. Вернулся Дубинин, в (июне его сменил Корчебоков, а того в сентябре – Тетерин. Тренеры, каждый раз приходили новые, а в игре команды ничего нового не появлялось. Корабль шел ко дну, заплаты ставили, а толку никакого. 24 футболиста, из которых многие были просто случайными людьми, выступали у нас в том сезоне в основном составе. Количество игроков было большим, а качество игры – низким, Никак не могли боевой состав создать. Вот мы и оказались в первенстве аж на седьмом месте, а «Спартак» повторил свой успех, вновь став и чемпионом и обладателем Кубка СССР.
Стало ясно, что команда без каких-то коренных перемен не сможет выправиться. Три человека, приглашенные в конце 1939 года в московское «Динамо», сыграли большую роль в том, что коллектив наш в следующем сезоне преобразился до неузнаваемости: тренер Борис Андреевич Аркадьев, нападающие Сергей Соловьев и Николай Дементьев.
Организованный беспорядок
В своей книге «Тактика футбольной игры» Аркадьев впоследствии очень емко и точно, мне кажется, выразил суть всяких тактических перемен, происходящих в футболе: «Система игры– продукт коллективного творчества игроков и тренеров. В этом процессе игроки начинают, а тренеры завершают».
В давнишнем споре о том, игроков ли нужно подбирать под определенную тактику или строить тактику, основываясь на достоинствах игроков, я твердо стою на второй позиции.
Это не Рипус Михелс, известный голландский тренер, заставил Иоханна Круиффа играть практически на всех участках поля, в результате чего в «Аяксе» родилась так называемая система «тотального футбола». Прежде сам Круифф, который обладал редкими природными данными, почувствовал, что ему, как птице в клетке, становится тесно в рамках игры обычного нападающего, назойливо преследуемого бесцеремонными опекунами, и вырвался на свободу, которую обрел на всем большом пространстве футбольного поля. Заслуга же Михелса была в том, что он, не осадил своего талантливого ученика, а, разглядев все. выгоды необычайно широкоманевренной и универсальной игры Круиффа, обернул ее на пользу команде. Тренер стал поощрять и других футболистов следовать примеру лидера, наладил взаимозаменяемость и взаимодействие… Так было сказано новое слово в тактике.
Братьев-близнецов Аркадьевых, Бориса и Виталия, в тридцатые годы знала вся спортивная Москва. Начинали они играть в футбол в Петрограде, где еще до революции получили классическое, как в то время говорили, образование в гимназии. В Москве же учились в институте физкультуры, закончили его и некоторое время работали в нем преподавателями. Оба они были неординарными людьми, слыли большими оригиналами. Рассказывали, что братья, получив в институте комнату на двоих, решили никакой мебелью не обзаводиться, вести спартанский образ жизни. Собирая осенью опавшую листву, устилали ею пол в своей комнате – и постель была готова. Какое-то время увлекались вегетарианством – ели только фрукты и овощи. С весны они не упускали ни одного луча солнца и удивляли всех ранним и ровным загаром.
Братья увлекались и фехтованием. Борис на протяжении многих лет преподавал фехтовальную науку слушателям Военной академии имени М. В. Фрунзе, а Виталий со временем достиг в этом деле больших высот, стал заслуженным тренером СССР, воспитал немало знаменитых чемпионов мира и олимпийских игр.
В футбол оба играли за клуб «Сахарники», который затем, после реорганизации, отошел к заводу «Серп и Молот» и стал называться «Металлургом».
Борис выступал на месте защитника, Виталий – на правом краю нападения. Игроки они были живые, динамичные, подвижные, звезд, правда, с неба не хватали, но пользу команде приносили несомненную. В «Металлурге» играли в основном ребята простецкие, в обращении они не особенно церемонились, и во время игр не раз можно было слышать, как партнеры Бориса Аркадьева покрикивали ему: «Ну ты, художник, играй!». Не по злобе, конечно, а просто так, блеснуть словечком, в душе даже гордясь, что с ними рядом играет такой человек. Борис Андреевич не обижался – он был выше этого.
Живопись была еще одним страстным увлечением Бориса Андреевича Аркадьева. Он и знатоком ее был большим, и сам рисовал. Я не специалист и не берусь судить о его способностях в этой области. Когда мы с ним жили в одном доме, он как-то заглянул к нам на огонек и, обращаясь к моей жене, сказал: «Аня, хотите я вам на стене нарисую вазу с флоксами?». Жена согласилась, и Борис Андреевич на одной из стен, покрытой меловой краской, цветными мелками профессионально выполнил рисунок. И этот рисунок сразу оживил нашу квартиру. Во время многочисленных поездок по разным городам Борис Андреевич обязательно посещал картинные галереи, приглашал с собой и нас и при этом давал интересные и поучительные комментарии…
Оба брата Аркадьева стали в конце концов футбольными тренерами. Виталий возглавлял московский «Буревестник» в чемпионате 1938 года, когда в экспериментальном порядке в турнир включили сразу 26 клубов. Команда ему досталась слабенькая, формировалась она в пожарном порядке, а игроков собирали, что называется, с бору по сосенке. Амбиции, однако, у руководителей «Буревестника» были немалые. Перед матчем с нами, рассказывали мне потом, вызвали они Виталия Андреевича и спрашивают: как, мол, команда думает сыграть с московским «Динамо»? Аркадьев с присущей ему прямотой отвечает: «А чего тут думать? Проиграем – сомневаться не приходится. Соперник ведь на голову выше нас по классу…». Руководители обиделись: «Что вы за тренер, если у вас перед матчем такое настроение?». Не знаю уж, что они хотели от него услышать, но тренер сказал сущую правду. И я в своей практике всегда смотрел на вещи реально и в заблуждение начальство не вводил, а говорил так, как есть на самом деле. И за это меня ценили. Хорош был бы тот же Виталий Андреевич, если бы он пообещал сыграть успешно с московским «Динамо», а в итоге, как это и произошло, «Буревестник» проиграл 1: 7. Что бы про него сказали те же руководители?
Перед олимпийским турниром в Хельсинки в 1952 году, когда мы впервые приняли участие в этих крупнейших спортивных соревнованиях, начальником отдела футбола Всесоюзного спорткомитета и одновременно вице-президентом ФИФА был Сергей Александрович Савин, впоследствии кандидат педагогических наук, заведующий лабораторией футбола ВНИИФКа. Он непосредственно отвечал за подготовку сборной СССР. В ту пору у нас существовало все-таки, видимо, несколько преувеличенное представление о возможностях нашей команды, основанное на ряде успешных выступлений советских футболистов в международных товарищеских матчах. Поэтому от Савина требовали гарантий, что сборная СССР выиграет турнир. Савин, однако, незадолго до этого побывавший за рубежом и посмотревший там в деле наших возможных соперников, убедился в том, что они играют намного сильней, чем мы это себе представляем. Он отказался давать какие-либо гарантии. Его увещевали, стыдили, называли маловером, но Савин стоял на своем. Тогда его просто отстранили от работы. Сборная же СССР на Олимпиаде 1952 года проиграла в 1/8 финала югославам и выбыла из дальнейшей борьбы.
Если для Виталия Аркадьева футбольная тренерская деятельность оказалась лишь эпизодом в биографии, то для Бориса Аркадьева она стала смыслом всей жизни, она-то прославила его в спортивном мире (как Виталия Аркадьева – деятельность на фехтовальном поприще).
В те времена, когда Борис Андреевич Аркадьев пришел в московское «Динамо», профессия тренера только-только обретала права гражданства. Ни про кого из специалистов нельзя еще было определенно сказать, что он хороший, стоящий тренер и может «сделать» команду. Слышали мы, конечно, о работе Аркадьева в «Металлурге», где он трудился почти три сезона, знали его еще раньше как игрока, но все это были сведения общего характера, за исключением одного – уже тогда у Аркадьева была репутация тренера, умеющего наладить игру в обороне.
Переход на систему «дубль-ве» не только коренным образом поменял функции футболистов. Новая расстановка полевых игроков привела, по существу, к тому, что всякий из них имел теперь персонального соперника. Пошла игра, именуемая «каждый против каждого». Крайний защитник действовал против крайнего нападающего соперников, центральный защитник – против центрального, полузащитник – против полусреднего нападающего и наоборот. Так вот, «Металлург», где работал Аркадьев, решительно отказался от чисто позиционной обороны, характерной для системы «пять в линию», и перешел на подвижную защиту, то есть на плотное держание нападающих противника, – прием, в какой-то степени заимствованный из баскетбола. Тренерский замысел тут ясен: легче не дать сопернику принять мяч и начать игру, чем расстроить уже начатую им игру.
И в московском «Динамо» Аркадьев прежде всего занялся тем, что организовал по-новому игру в обороне. Центральным защитником у нас постоянно стал играть Аркадий Чернышев, который получил потом известность как старший тренер сборной СССР по хоккею. Он был довольно техничен, а высокий рост позволял ему достаточно уверенно чувствовать себя в борьбе за верховые мячи. Обходительный в обращении («Мишенька», «Сереженька»…), Чернышев и на поле был мягок в единоборствах, что в общем-то мешает защитнику, но позиционное чутье в какой-то мере компенсировало этот его недостаток. Вполне отвечали современным требованиям и два наших крайних защитника Всеволод Радикорский и Иван Станкевич.
В полузащите сразу четверо (опытные Алексей Лапшин и Евгений Елисеев, а также новички команды – Всеволод Блинков и Николай Палыска) готовы были занять два вакантных места в середине поля.
Палыска пришел в «Динамо» вместе с Аркадьевым из «Металлурга». В ту пору в нашем футболе как раз появилась новая форма игры в защите, известная под названием «персональная опека», мастером которой он и считался.
Десятилетиями с тех пор велись у нас дискуссии о персональной опеке. Известный тренер Виктор Маслов в полемическом задоре категорически утверждал, что она губит футбол, и стеной стоял за зонную защиту. Другие авторитеты так же страстно возражали ему. Мне всегда казалось, что в этих спорах подменялся предмет обсуждения. Главный довод противников персональной опеки был таков: что это за игра, когда грубят, держат за майку, за трусы? Я в ответ говорил: «То, что вы описываете, это не персональная опека, это суррогат, игра не по правилам, и ей вообще не место на футбольном поле».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36