Слуги потянулись обратно, как только ушел князь. Белл вынула из духовки «печенье объятий» и «печенье поцелуев» и поставила в печь меренги.
– Я несу специальную депешу для Белл, – крикнула Блейз, размахивая в воздухе запечатанным пергаментом. – Какой восхитительный аромат! Что это?
– «Печенье ангела», – ответила Белл, вскрывая послание. Третий человек нуждался в садовой богине. – Передай курьеру, что я скоро приду.
– Передам, если угостишь печеньем, – сказала Блейз.
– Возьми.
Блейз откусила печенье с орехом и корицей.
– Мм-м… Как вкусно! Ты знаешь, что ее светлость уехала с Рейвен за покупками, а его светлость отбыл на целый день? Это значит, что у нас нет свободных кучеров. Но я могу отвезти тебя в фаэтоне.
– А ты умеешь им управлять?
– Лошадь – мой друг. – Блейз подмигнула сестре. – Я назову ей пункт назначения и попрошу доставить нас туда.
Белл засмеялась.
Два часа спустя, взяв свою корзинку, Белл вышла из дома и стала ждать, пока Блейз подгонит фаэтон. Перед отъездом она умылась, промокнула шрам тампоном с театральной косметикой, однако переодеваться не стала. Какой смысл менять платье, если она будет копаться в земле?
Блейз остановила фаэтон перед Инверари-Хаусом. Белл вышла и вскарабкалась на сиденье.
– Ты уверена, что справишься?
– У нас с Пампкин полное взаимопонимание, – сказала Блейз. – Правда, Пампкин?
Лошадь заржала.
Белл почувствовала себя увереннее и расслабилась. «Пампкин» звучало очень ласково.
Блейз взмахнула поводьями. Фаэтон тронулся с места и выскочил на Парк-лейн, пугая проезжающих кучеров и лошадей. Белл вцепилась в края сиденья, чтобы не свалиться.
– Я думала, ты действительно умеешь править, – крикнула она.
– Успокойся, – сказала Блейз. – Как говорится, лиха беда начало.
– Мы едем не по той дороге, – сказала Белл.
– Я собираюсь развернуться на Камберленд-Гейт, – объяснила Блейз. – А потом поедем в нужном направлении.
– Можешь сделать мне одолжение?
– Какое?
– Будешь поворачивать – делай это на четырех колесах, а не на двух.
Блейз расхохоталась:
– Со мной тебе нечего бояться.
Через десять минут фаэтон резко остановился перед большим особняком. Белл вышла, молча проклиная себя за то, что имела глупость довериться сестре. Блейз создавала реальную угрозу для уличного движения, однако сейчас Белл была не в том настроении, чтобы отчитывать сестру.
Белл постучала в парадную дверь. Дворецкий не заставил себя ждать.
– Что вам угодно? – Он смерил Белл презрительным взглядом.
– Вашему садовнику потребовалась моя помощь. – Белл помахала посланием.
– Проходите в дом, – сказал дворецкий и добавил: – Подождите здесь.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать.
Белл взялась за дверную ручку, но тут услышала:
– А, это вы?
Белл повернулась и увидела княжну Анну, племянницу русского посла. Блондинка внимательно осмотрела Белл и рассмеялась.
Белл бросило в жар от гнева.
– Михаил никогда не женится на вас, – заявила княжна Анна. – Но если вас отмыть, может сделать своей любовницей. Боже мой, вы похожи на оборванную крестьянку! – Княжна еще ближе подошла к Белл, остановив неподвижный взгляд на ее щеке. Театральная косметика могла скрыть многое, но не до конца. – Да еще этот шрам! – продолжала насмехаться княжна. – Да ни один мужчина не захочет на вас жениться, тем более князь!
– Насколько я понимаю, вашему садовнику не требуются мои услуги? – бросила Белл. – Просто вам не терпелось выплеснуть на меня свою ненависть.
Княжна Анна ехидно улыбнулась:
– А вы догадливы.
– Будь я цветком, – сказала Белл, открывая дверь, – предпочла бы смерть вашей компании.
Она села в фаэтон, глядя прямо перед собой. Жестокость княжны ранила, она снова почувствовала приступ тошноты.
– Следующий пункт назначения – Ганновер-сквер.
Фаэтон не двинулся с места.
– У тебя нездоровый вид, – сказала Блейз. – Что с тобой?
– Проклятая тошнота, будь она неладна.
Фаэтон тронулся и дерзко вклинился в общий поток, создавая трудности для карет, двигавшихся сзади.
– Тебе не кажется, что я стала лучше вести фаэтон? – спросила Блейз.
Белл не выдержала и расплакалась.
Ее сестра остановила фаэтон на пересечении Найтс-бридж-роуд и Гайд-парк-корнер, заблокировав движение других карет. Те, кто ехал в них, кричали, ругались и размахивали кулаками.
– Мы задерживаем людей, – сказала Белл, совладав наконец с собой.
– Подождут. Ты для меня важнее, чем эти болваны.
– Спасибо, сестра. – На дрожащих губах Белл появилась улыбка. – Отвези меня на Ганновер-сквер, прошу тебя.
Через пятнадцать минут Блейз остановилась перед вторым особняком. Белл вышла из фаэтона и постучала в дверь.
– Меня ожидает ваш садовник, – сказала Белл, показав послание. – Я мисс Фламбо.
Дворецкий посторонился, пропустив ее в дом.
– Подождите, пожалуйста, здесь.
Прошло несколько минут. Белл подозревала, что ее ждет повторение той же сцены, которая была разыграна в доме русского посла.
– Вы не очень-то торопились откликнуться на мой вызов.
Белл оглянулась и увидела Синтию Кларк, еще одну блондинку из той «троицы».
– Почему вы одеты, как оборванка? – спросила она с нескрываемым презрением. – Каспер рассказывал мне о том безобразном шраме. Но почему вы так одеты?
– Вашему садовнику нужны мои услуги? – спросила Белл.
– Князь не женится на вас, – продолжала леди Синтия, будто не слыша вопроса. – Ваша единственная надежда – Каспер.
– Каспер Уингейт?
– Только не надо понимать превратно, – сказала Синтия. – Не обольщайтесь. Каспер не хочет жениться на вас. Просто ему нужны деньги, которые вы получите от отца.
На этот раз укол был не таким острым. «Белокурая троица» убедится, что они ошибаются, когда «Таймс» опубликует объявление о помолвке. Белл порадовалась, что ее мачеха устраивает ленч для леди. Там эти мегеры узнают о своем поражении.
– Я пойду, с вашего разрешения. – Белл повернулась к двери, но блондинка преградила ей путь.
– Я еще не закончила.
– Позвольте сказать вам одну вещь, Синди, – сказала Белл, наградив ее ледяной улыбкой. – Лучше уступите дорогу – или моя мачеха испортит репутацию не только вам, но и вашей матери тоже.
– Синтия Кларк тоже хотела меня оскорбить, – сообщила Белл, садясь в фаэтон. – Как бы я хотела иметь колдовской дар вместо целительского.
– Ты молодчина, Белл, – сказала Блейз. – Надо что-то придумать, чтобы отплатить блондинкам на ленче той же монетой.
– Не считая того, что их любимый мужчина женится на мне?
Блейз улыбнулась:
– Твое бракосочетание с князем будет только частью дела – чем-то вроде средства для возбуждения аппетита.
– Хорошо. Последний пункт назначения – Беркли-сквер. – Белл вцепилась в края сиденья, фаэтон тронулся.
Когда десять минут спустя они остановились перед особняком, Белл вылезла из фаэтона и постучала в дверь.
– Ваш садовник ожидает мисс Фламбо, – сказала она, размахивая посланием.
– Да, мисс. Прошу вас, проходите в дом. – Белл вышла в холл. Судя по поведению мужчины, на этот раз ее вызвали по делу. – Следуйте за мной, мисс. – Дворецкий провел ее через лабиринт коридоров, которые заканчивались у садовой калитки.
– Спасибо, сэр. – Белл вошла в сад и, еще издали заметив садовника, направилась по дорожке к нему.
Подойдя ближе, она увидела жухлый розовый куст с коричневыми листьями и не раскрывшимися бутонами.
– О Боже. Этот куст нуждается в чуде.
– Да, мисс, – сказал садовник. – Вы можете его спасти?
Белл ободряюще улыбнулась:
– Сделаю все, что в моих силах. Скажите, вы собираете навоз?
– Да, мисс.
– Принесите мне ведро.
Присев на корточки, Белл открыла свою корзинку, достала свои магические принадлежности, а также белый носовой платок.
– Вот навоз, мисс, – сказал садовник. Белл прижала к носу платок.
– Поставьте, пожалуйста, ведро здесь.
Перекрестившись, Белл достала золоченый ящичек с наждачной бумагой и спичками. Поставила в бронзовый подсвечник белую свечу, зажгла ее и позвонила колокольчиком перед розовым кустом. Затем, опустившись на колени, прикоснулась к нему обеими руками.
– Чахлый мой розовый куст, – повторяла она, – мое прикосновение накладывает печать на твою болезнь, и болезнь отступает. Выздоравливай, выздоравливай, выздоравливай. – Белл помахала над растением «Книгой общей молитвы». – Так написано. И так будет.
Она снова перекрестилась и сложила в корзинку все свои принадлежности, за исключением носового платка. Затем подтащила ведро ближе и, взяв обеими руками горсть навоза, обложила им основание куста. Затем набрала еще горсть, потом еще и еще.
– Повесьте, пожалуйста, корзинку мне на руку, – попросила Белл садовника и поднялась, держа в руке носовой платок.
– Я принес ведро с водой, чтобы вам было удобнее, – сказал садовник.
– В этом нет необходимости.
Белл обернулась и оказалась лицом к лицу с Лавинией Смит. Что это? Заговор трех блондинок? «Троица» объявила ей войну?
– Так-так-так, – с сарказмом произнесла Лавиния. – Если не ошибаюсь, это маленькая оборванка. – Она брезгливо поморщилась.
– Советую вам быть осторожнее, – предупредила ее Белл, – иначе так и застынете в этой гримасе.
– Уж лучше гримаса, чем омерзительный шрам. Неужели вы думаете, что Михаил на вас женится? О Боже, да от вас разит навозом!
– Очень жаль, что вам не нравится запах навоза. – Белл направилась к выходу, прошла мимо блондинки и, как бы извиняясь, дотронулась до ее руки, оставив на ней запах навоза. Выйдя за калитку, Белл услышала пронзительный крик Лавинии.
Глава 13
– Добро пожаловать на вечер чая! – приглашала гостей Бесс.
Белл, стоявшая у французских дверей холла, улыбнулась Михаилу. Четырехлетняя девочка вместе с Бумером встречала у парадного входа своих четырех кузин.
– Это твоя новая мама? – прошептала самая младшая. Бесс взяла ее за руку и повела в дом, остальные последовали за ними.
– Это моя мама Белл.
– Представляю моих племянниц – княжну Роксанну, Наташу, Лилю и Салли, – сказал Михаил и пояснил: – На следующей неделе мама Белл станет княгиней Белл, как и ее сестра, княгиня Фэнси.
– Очень рада познакомиться с вами, – обратилась Белл к детям. – Бесс, проводи гостей в сад, Бумер подаст вам чай с угощением.
– Пойдемте, кузины. Будем пить чай в саду.
Михаил повернулся к Белл и поднес к губам ее руку:
– Спасибо тебе за Бесс. Ты даришь моей дочери счастье.
– Дарить людям счастье – это то, что у меня лучше всего получается.
– Очень на это надеюсь.
Как только князь ушел, Белл последовала за своими подопечными по коридору, ведущему в сад.
Она медленно шла по извилистой дорожке к бельведеру. Впереди шагала самая старшая девочка, за ней остальные четыре княжны, парами, взявшись за руки. О Боже, сейчас они напоминали сестер Фламбо десятком лет раньше.
День выдался чудесный. В небе ни облачка. Цветы ярких и пастельных тонов, обрамленные сочной зеленью, нежась под ласковыми солнечными лучами, радовали глаз. Слух ласкало тихое пение птиц.
– Девочки, видите те сиреневые цветы? Понюхайте их!
Княжны по очереди понюхали лаванду.
– Они пахнут чистотой и свежестью, не правда ли? – спросила Белл.
Девочки закивали.
– Это было много-много лет назад. Однажды Богородица постирала одежду новорожденного Иисуса и положила ее сушиться на эти цветы. Одежда высохла, и от нее пахло чистотой и свежестью. Вот какие это замечательные цветы.
Девочки захлопали в ладоши. Лиля, самая младшая, хотела сорвать цветок.
– Но к тому, кто унесет с собой веточку лаванды, – сказала Белл, – ночью явятся привидения.
Девочка тотчас убрала руку.
Бумер установил в бельведере круглый стол и семь кресел. Бесс попросила его принести еще одно кресло для дяди Степана, обычно посещавшего все детские праздники.
– Девочки, – сказала Белл, – вы должны снова назвать мне свои имена и свой возраст.
– Я Роксанна, – сказала самая старшая княжна. – Мне шесть лет. – Она представила всех остальных. – Это моя сестра Наташа и кузина Салли. Им по пять лет, а моей сестре Лиле четыре года, как Бесс. У Салли появилась новая мама, она сказала, что у нас в этом году будет еще одна кузина. Или кузен.
– Надеюсь, это будет девочка, – сказала Наташа.
– Я тоже, – сказала Лиля.
Салли кивнула:
– И я.
– Она подрастет и будет приходить к нам на вечера чая, – добавила Бесс и посмотрела на Белл: – У нас тоже появится новая кузина? Ты можешь нам это пообещать?
– Спросишь у папы, когда я выйду за него замуж и буду жить здесь, – уклонилась Белл от прямого ответа.
– Но, дорогая, дяде Михаилу потребуется ваша помощь, – сказала княжна Роксанна, подражая интонациям герцогини Инверари. – Вы разве не знаете, откуда берутся дети?
Белл с трудом сдержала смех.
– Думаю, что знаю.
– Папа с мамой уходят в спальню и запирают дверь, – произнесла Салли.
– Потом аист роняет через камин младенца в мамин живот, – добавила Наташа.
– Все правильно, сестренка, – подтвердила Роксанна.
Лиля потянула Белл за рукав и спросила:
– А как ребенок выходит из живота?
– Ну…
– Вы что, не знаете? – удивилась Роксанна.
– Когда аист уронит младенца в мой живот, я сообщу вам, – ответила Белл.
Княжна Роксанна улыбнулась:
– Вы тоже ничего не знаете.
– А вот и освежающие напитки с закусками, – сказала Белл.
В саду появились Бумер и двое лакеев с подносами. Дворецкий нес графин с напитком и пять стаканов, один слуга – чайник и приборы, другой – блюдо с печеньем.
Бумер налил всем чаю и передал по кругу стаканы под ячменный напиток с лимоном. Поставив перед каждой девочкой розетку с печеньем, дворецкий поместил блюдо в центр стола и сказал:
– Приятного вечера, леди. Позже я вернусь к вам освежить напитки.
– Что он собирается делать с нашими напитками? – спросила Салли.
– Бумер принесет еще напитки, когда эти вы выпьете, – объяснила Белл. – Пробуйте печенье. Вон то, с корицей и орехами, называется «печеньем ангела». Крестики и нолики – это «печенье объятий» и «печенье поцелуев», а это – меренги с начинкой из взбитых сливок.
На несколько минут воцарилось молчание, пока княжны дегустировали каждый сорт печенья. Белл чувствовала душевный покой и умиротворение.
– Это печенье приготовила мама Белл, – объясняла Бесс, – а один нехороший человек поранил ей щеку.
Наступило неловкое молчание.
Княжны избегали каких-либо замечаний по поводу нехорошего человека, повредившего щеку княгини. Видимо, родители наказали девочкам делать вид, будто они не замечают ее шрам.
– Одна из моих сестер, Фэнси, поет в опере, – сообщила Белл. – Она дала мне баночку с театральной косметикой, и я замазала шрам. – Белл посмотрела на восхищенные лица девочек и, взяв салфетку, прошла к фонтану. – Сейчас я смою косметику, – произнесла она, смочив салфетку в воде, – и вы увидите мой шрам. А потом продолжим наш чайный вечер.
– Но наша мама сказала, чтобы… – начала Роксанна.
– Ваша мама боялась, что вы можете меня обидеть, – прервала ее Белл. – Но мы можем поговорить о моем шраме, если хотите. – Белл поднесла к лицу влажную салфетку и едва не рассмеялась, видя, как девочки разинули рты. Это нужно было сделать, иначе они не смогут вести себя непринужденно в ее присутствии. – Подойдите ближе, – сказала она, сняв со шрама косметику. – Можете потрогать, если хотите.
Маленькие княжны впятером окружили ее, рассматривая длинную красную отметину. Княжна Роксанна, их королева, наклонилась ближе и поцеловала Белл в щеку. Остальные девочки последовали ее примеру.
– После ваших поцелуев мое лицо чувствует себя лучше, – сказала Белл, когда все вернулись в свои кресла.
Рядом с ней осталась только Бесс. Она обвила ее шею руками.
– Я люблю тебя, мама, – промолвила девочка.
– Я тоже тебя люблю.
– И я вас люблю, – сказала Лиля.
– И я.
– И я.
Роксанна улыбнулась:
– И я.
– А меня кто любит? – раздался мужской голос.
– Дядя Степан, вы пришли на мой вечер чая! – Бесс выбежала на дорожку встречать князя.
– Как же я мог пропустить твой первый вечер чая, Бесс! – Князь поднял девочку на руки и чмокнул в щеку.
Войдя в бельведер, он усадил племянницу в ее кресло. Затем повернулся к Белл и поцеловал ей руку.
Степан сел в приготовленное для него кресло и, когда дворецкий подал ему чай, взял печенье с корицей и орехами.
– Это печенье испекла моя новая мама, – похвасталась Бесс.
– Оно называется «печеньем ангела», – сказала Лиля и посмотрела на Белл: – Его едят ангелы?
Белл улыбнулась. Степан ухмыльнулся. Лилины сестры и кузины захихикали.
– Когда умирают маленькие дети, – объясняла Белл, – они попадают на небо, где во вратах рая их встречает Святой Петр. Он угощает детей печеньем, чтобы они не так сильно тосковали по своим родным.
– От печенья каждый будет чувствовать себя лучше, – сказал князь Степан и взял еще одно. – Княжна Роксанна, вы слышали какие-нибудь свежие сплетни?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28