в Бергене, рассчитала она.
Кирстен напомнила, что ему надо бы поесть, но Терье объяснил, что ленч у них был поздний и он сможет дотерпеть до дома.
Она ждала на набережной, пока он оплачивал счета за стоянку и за дозаправку топливом.
Солнце стояло еще высоко в небе, но уже не так пекло, и Кирстен порадовалась, что взяла свитер, который таскала с собой весь день. Еще больше она была рада тому, что они побывали в Тронхейме. А главное, Терье, похоже, был готов сделать встречный шаг к взаимопониманию. Конечно, всю следующую неделю он должен будет заниматься делами, но у них впереди еще целый уик-энд.
Правда, у нее несколько испортилось настроение, когда она вспомнила, что завтра ей придется провести день с Нильсом. Меньше всего ей хотелось так бездарно потерять день, но как она могла сейчас отказаться от принятого приглашения?
Она увидела, что Терье идет к ней, и ей показалось, что он был чем-то огорчен.
? Что-то случилось? — спросила она, когда он приблизился.
? Ничего катастрофического, — спокойно ответил он, — но боюсь, нам придется остаться здесь на ночь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Почему? — невозмутимо спросила Кирстен.
— Топливо вытекает, — ответил он. — Когда мы летели сюда, то использовали больше топлива, чем обычно, поэтому я попросил механика проверить мотор. И он до завтра не сможет получить нужную деталь.
— Понимаю. — Кирстен постаралась свыкнуться с новым поворотом событий. — По-моему, первое, что надо сделать, — это сообщить вашему отцу.
— Я уже сообщил, — успокоил ее Терье, добавив, как само собой разумеющееся: — И я попросил его позвонить Нильсу и сказать, что по этой причине вы не сможете с ним завтра встретиться.
Безумная мысль вдруг пронеслась у нее в голове: ей показалось, что он все устроил нарочно, чтобы помешать ей провести день с Нильсом. Но в голубых глазах она не заметила и намека на тайный умысел.
— Так что мы теперь будем делать?
— Единственное, что мы можем сделать, — это найти отель, — спокойно ответил он.
— Но у нас с собой ничего нет, — напомнила она.
— Не думаю, что отсутствие багажа помешает нам остановиться в отеле, — сухо возразил Терье. — И мы можем пойти и купить то, что вы сочтете необходимым. Отель вряд ли будет большим. Но даже в маленьких есть все удобства. Один из них, где я часто останавливаюсь, совсем радом с гаванью.
Другого выбора не было, и Кирстен легко смирилась с создавшимся положением. Если деталь не найдут и завтра, они могут проторчать здесь весь уикэнд. Перспектива вовсе не казалась ей столь уж неудачной, разве что у нее нет ночной рубашки и чистой смены одежды на завтра. Но это неважно, зато, как предполагала Кирстен, чем больше времени они проведут вдвоем, тем лучше.
Терье взял другое такси, которое отвезло их в отель. В этот час в вестибюле толпилось много гостей. Одни были одеты в вечерние туалеты, другие, как и они, — в ту же одежду, что и на прогулке. Терье говорил с клерком отеля по-норвежски, и Кирстен не поняла, как он объяснил отсутствие у них багажа. Но вроде бы это не вызвало у клерка подозрений.
Видимо, Тронхейм не пользовался у туристов такой популярностью, как Берген, и они без труда получили два номера. Когда они отошли от конторки, Терье сказал, что при отеле есть ресторан и маленький киоск, где можно купить необходимые вещи.
Киоск и вправду оказался очень маленьким, им удалось купить лишь зубные щетки и пасту. Мысль о том, что она не сможет почистить на ночь и утром зубы, вызывала у Кирстен ужас. Расческа и губная помада — в сумке, так что она вполне обойдется тем, что есть, хотя, конечно, завтра ей придется надеть сегодняшние рубашку и джинсы.
Их номера на третьем этаже оказались рядом. Как и во всех норвежских отелях, они были безукоризненно чистыми и удобными. Кирстен обратила внимание на дверь, ведущую из ее номера в соседний, но ее интересовала только ванная. Больше всего на свете в этот момент она мечтала о душе.
В семь часов, когда Терье постучал в дверь, она была готова. Конечно, в той лишь степени, насколько позволяли походные обстоятельства. К счастью, ее голубая рубашка из шамбре после целого дня носки выглядела свежей и непомятой. Кирстен никогда не злоупотребляла косметикой, а губной помадой пользовалась почти машинально, по привычке. Поэтому она удивилась, заметив поддразнивающие искорки в глазах Терье, когда тот окинул ее взглядом.
— Вы похожи на хорошо вымытую школьницу, — усмехнулся он.
Но Кирстен быстро сумела отметить, что он относится к ней вовсе не как к школьнице.
— Необходимость заставляет, — весело парировала она. — А вы можете не обращать внимания.
— Разве я сказал, что мне это не нравится? — Поддразнивающие нотки остались, но в голосе уже чувствовалось что-то похожее на нежность. — Вам нет нужды искусственно делать себя лучше.
Голубые глаза поймали ее взгляд и не отпускали, а ее сердце забилось с бешеной скоростью. От неожиданной радости ей хотелось громко смеяться.
— Никогда не думала, что услышу от себя такое заявление, — призналась она, — но я умираю — хочу есть. Нам разрешат поужинать в ресторане?
— Конечно, — успокоил ее он. — Здесь на одежду не обращают внимания.
Вероятно, Терье был прав, но никто из сидевших за столиками не выглядел одетым столь несоответствующим образом. Кирстен чувствовала, как все глаза с неодобрением провожали их, и поспешила сесть и спрятать наконец под стол затянутые в джинсы ноги.
Как обычно, ей не хотелось просить Терье перевести меню, и она заказала fiskeboller, которые, как она и догадывалась, оказались рыбными фрикадельками под соусом бешамель. Настоящий деликатес. Терье тоже выбрал рыбу — зажаренное в масле филе палтуса с картофелем по-французски и с сырным салатом, большую часть которого съела Кирстен.
Когда он спросил, что она выберет на десерт, Кирстен отрицательно покачала головой.
— Ничего, если вы хотите, чтобы самолет завтра взлетел, — улыбнулась девушка и затем уже серьезно спросила: — Могут возникнуть проблемы с этой деталью?
— Не думаю. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Это будет очень для вас затруднительно, если мы задержимся здесь еще на один день?
— Только в одном смысле: и представить себе не могу, как я проведу весь уик-энд в одной и той же одежде, — призналась она.
А он расхохотался.
— Женские приоритеты! В Тронхейме тоже есть магазины.
А у меня с собой кредитная карточка, напомнила себе Кирстен и поняла, что даже если бы она ничего не чувствовала к Терье, то такой новый и устраняющий многие проблемы вариант все равно нашла бы очень привлекательным.
Тронхейм расположен гораздо севернее Бергена, поэтому летом солнце здесь не заходит вплоть до полуночи, а ночное небо никогда почти полностью не темнеет. Они гуляли полночи по набережной, атмосфера установилась легкая, и обоих не оставляло предчувствие, что главные события еще впереди. Кирстен прекрасно осознавала, что должно случиться, но это совсем не заботило ее. Было бы свыше ее сил подавить чувства, которые возбуждал в ней Терье. Она мечтала о нем каждой клеточкой своего тела.
Когда они вернулись, в вестибюле отеля стояла тишина и за конторкой клерка никого не было. Они подошли к лифту, Кирстен слышала, как громко стучит ее сердце. Интересно, мелькнула мысль, слышит ли его биение Терье? Украдкой поглядывая на прекрасный профиль, словно высеченный из камня, она упрекала себя за то, что, наверно, неправильно истолковала его намерение. Но тут Терье повернулся к ней, и она интуитивно почувствовала, что не ошиблась. Кирстен словно нырнула в синеву его глаз, руки и ноги будто растаяли.
— Сегодня, — мягко произнес он, и она тотчас поняла, что он имел в виду. Сегодня ни он, ни она не смогут просто так разойтись в разные стороны.
Первой в коридоре была дверь ее номера. Пальцы дрожали, и Кирстен никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Терье взял у нее ключ, повернул его и легким движением открыл дверь, пропустив Кирстен вперед, хотя в дверном проеме места было достаточно, чтобы пройти обоим.
Несмотря на опущенные шторы, в комнате было почти светло. Терье и не подумал включить свет, он неслышно закрыл дверь и повернул внутренний замок, который громко щелкнул. Теперь им не грозит нежеланное вторжение чужих, мелькнула у нее мысль, когда, обняв за плечи, он привлек ее к себе. Они в безопасности до тех пор, пока сами не захотят нарушить свое уединение.
В этот раз рот возлюбленного стал совсем другим, почти нежным, он ждал ее ответа. Кирстен искренне ответила ему, ощущая во всем теле восхитительную слабость. И волна чувственности захлестнула ее. Было так, как она того желала, — губы ласкающие, нежно покусывающие, возбуждающие все ее чувства. Его подбородок мягко терся об ее. Она вдыхала его неотразимый мужской запах, от которого кружилась голова.
В этот раз его язык вошел к ней в рот не грубо, а с опаляющей чувственностью, вызывая ответную страсть. Теперь тепло, охватившее ее тело, превратилось в жар, который все глубже и глубже погружал ее в пучину страсти. Кровь буквально бурлила в венах, пела в ушах, стучала в сердце, тело пылало желанием.
Пуговицы на рубашке легко поддались Терье. Легкий и низко вырезанный лифчик не мог быть препятствием. У нее перехватило дыхание, когда его гибкие длинные пальцы скользнули под тонкую ткань лифчика, исследуя склоны ее груди, поддразнивая соски и превращая их в трепещущие бутоны. Он главенствовал, они оба знали это, и она не возражала. Ей хотелось, чтобы он овладел ею, она желала целиком и полностью принадлежать этому мужчине.
Как и раньше, он скользнул рукой вниз, поднял ее и понес к кровати, положил на покрывало и на какое-то мгновение застыл, наслаждаясь своей властью. Потом нагнулся, расстегнул оставшиеся пуговицы рубашки и стянул рукава. Ее лифчик застегивался спереди, и сбросить его не заняло и минуты. Кирстен словно током пронзил взгляд голубых глаз, когда он изучал ее наготу.
Высокие и крепкие груди покоились в его ладонях, он словно измерял их. Она вздрогнула, когда он наклонил голову и обежал языком сначала один сосок, потом другой, а когда его зубы сомкнулись вокруг трепещущего розового пика, у нее перехватило дыхание. Невыносимое наслаждение и мука овладели ею, внутри все трепетало, и по телу разливалась блаженная истома. Она запустила пальцы в его густые волосы, терзаемая желанием оттолкнуть его и крепче прижать к себе, не в силах выносить его ласку и страшась, что он прекратит ее.
—Терье! — умоляла она — и сама не верила, что это она его просит. — Терье!
—Jeg, her, — прошептал он.
От тембра его голоса, низкого и вибрирующего, словно искра пробежала от головы до пят. Все в нем заставляло ее трепетать, но не от страха, а от предчувствия, что главное наслаждение еще впереди. Он нагнулся и снял с нее туфли, сначала одну, потом вторую, и бросил их возле кровати. Потом расстегнул пояс ее джинсов и стянул их с бедер. Несмотря на ночную прохладу, в комнате было жарко, так что она не почувствовала холода, когда он полностью снял с нее джинсы и также бросил их на пол. Но Кирстен вся дрожала.
Под джинсами на ней были только тоненькие нейлоновые трусики, но Терье не стал сразу же снимать их. Вместо этого он легко провел пальцами по обнаженному животу, затем ниже, лаская и возбуждая. Нагнувшись, он прижался губами к месту чуть ниже уха, потом словно обрисовал ртом очертания ее лица и спустился к шее, разыскивая чувствительную ямочку с бьющимся в ней пульсом.
Кирстен закрыла глаза, ощущая медленное движение его руки и прислушиваясь к нарастающим ударам крови в ушах. При первом же нежном прикосновении пальцев к узкой полоске трусов сердце ее замерло и куда-то покатилось. Когда палец скользнул к шелковистому бугорку внизу живота, мышцы бедер непроизвольно свела судорога, что-то внутри её сомкнулось против угрозы вторжения.
Он поднял голову и снова нашел ее рот, лаская ее губы до тех пор, пока она не расслабилась и не ответила ему. На этот раз, когда его рука скользнула в поисках ее горячей и влажной женственности, сопротивления уже не было. Она только задержала дыхание. Стон сорвался с ее губ, когда он с медлительной чувственностью углубился в своей ласке и вызвал отклик в каждом нервном окончании ее тела. Он был в ней, владел ею, доводил ее до безумия своим изысканным мучительством и в то же время дарил жгучее наслаждение, в котором сливались тело и разум.
Она словно плыла в забытьи, смутно осознавая его движения. Но вот он снова склонился к ней, и она поняла, что он тоже разделся. Его кожа была чуть влажной, она ощутила тугой узел его мышц. Потом легко провела пальцами по широкому плечу, спустилась по руке, впитывая в себя его силу и упиваясь ею. Мужчина до мозга костей, умелый, возбуждающий.
Взяв ее руку, он повел ее вниз к своей плоти и в ответ на ее первую пробную ласку испустил низкий стон, идущий из самой глубины. Она стала смелее, осознав свою власть над ним, наблюдая за его лицом, чувствуя восторг оттого, что она тоже может подарить ему такое же жгучее наслаждение, как и он ей. Желание в ней росло. Ей хотелось слиться с ним, чтобы он был в ней, стал ее неотъемлемой частью, полностью овладел ею.
Когда он наконец коснулся своей плотью ее женственности, она уже ждала его. Он вошел в нее нежно и властно, и дальше она не могла себя контролировать. Она потеряла чувство времени и места и ощущала только силу движения его плоти, нарастающий шум ударов своего сердца и в конце пульсирующее извержение.
Когда она открыла глаза, в окно лился яркий дневной свет. В первый момент она не могла вспомнить, где находится. Повернувшись, она почувствовала глубоко внутри тупую боль, и память вернулась к ней.
Кирстен лежала в кровати одна, хотя шум воды, доносившийся из ванной, подсказал ей, что произошло. Она провела ночь в объятиях Терье — в частности, потому, что им пришлось спать на узкой постели. Она спала так крепко, что не слышала, когда он ушел.
Кирстен закрыла глаза, чтобы воскресить в памяти волну экстаза их любви. Она отдалась ему, забыв о себе, абсолютно ничего не утаивая. Теперь он знал ее более интимно, чем когда-нибудь это удавалось Нику. Трудно поверить, что всего несколько дней назад она даже не подозревала о существовании Терье. С того самого момента, когда ее взгляд остановился на нем, он неудержимо привлекал ее.
Но можно ли влюбиться всего за несколько дней? Эта мысль застала ее врасплох. Наверно, можно, решила Кирстен, ведь она влюбилась. В Терье было все, чего ей не хватало в Нике. Он был тем мужчиной, которому она могла верить и которого могла уважать. Если честно, то надо признать, что Ник больше тревожил ее гордость, чем сердце. Последняя ночь многому научила ее. Теперь она перестанет проклинать себя за свое поражение с Ником. Песню делает певец, а Терье — виртуоз.
Да, согласилась Кирстен, он опытный любовник, но каково его чувство к ней? Эта неожиданная и отрезвляющая мысль была не из приятных. Она оказалась доступной, и он воспользовался тем, что ему предложили. И ничего большего для него это не значит. Уже то, что он утром оставил ее, не попытавшись даже разбудить, говорит о том, что он потерял к ней интерес.
Шум воды в ванной прекратился, она поняла, что он там, хотя еще минуту назад не была уверена. Она села и увидела, что ее одежда лежит, аккуратно сложенная, на другой кровати и ей не достать ее, не встав. Дверь ванной могла в любую минуту открыться, и это заставило ее остаться в постели. Одно дело, когда Терье видел ее обнаженной в порыве любви, и другое — если он застанет ее в наготе при ярком дневном свете. Его одежда исчезла, значит, он взял ее с собой в душ.
Сердце ее замерло, когда дверь открылась. Он был полностью одет, волосы высушены и, очевидно, причесаны пальцами. Он остановился на пороге, когда увидел, что она проснулась, и медленная улыбка появилась на его губах.
— Я не мог пройти в свой номер, не выходя в коридор, поэтому воспользовался вашим душем, — объяснил он. — Там есть сухое полотенце.
— Нет проблем. — Кирстен удивилась, как натянуто звучит его голос. — Который час?
— Половина восьмого. Не спешите. Даже если они уже нашли деталь, не похоже, что самолет будет готов раньше второй половины дня.
— Нет, конечно, не буду. — Она помедлила, не зная, что еще сказать, и ей не хватило отваги просто открыть объятия, приглашая его. — Когда вы будете знать?
— После завтрака я позвоню.
С минуту он изучающе смотрел на нее, будто пытаясь что-то прочесть на ее лице, затем подошел к кровати и сел на край. Еще помедлив, он привлек Кирстен к себе и обнял, отчего пульс ее моментально удвоил скорость. Поцелуй был страстный, но контролируемый, оставивший Кирстен посередине между небом и землей. Когда он отпустил ее, она смотрела на него словно в тумане. Какое бы чувство он ни испытывал к ней, желание явно еще жило в нем.
Он коснулся ее подбородка там, где покраснела кожа, потом провел рукой по собственным щекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Кирстен напомнила, что ему надо бы поесть, но Терье объяснил, что ленч у них был поздний и он сможет дотерпеть до дома.
Она ждала на набережной, пока он оплачивал счета за стоянку и за дозаправку топливом.
Солнце стояло еще высоко в небе, но уже не так пекло, и Кирстен порадовалась, что взяла свитер, который таскала с собой весь день. Еще больше она была рада тому, что они побывали в Тронхейме. А главное, Терье, похоже, был готов сделать встречный шаг к взаимопониманию. Конечно, всю следующую неделю он должен будет заниматься делами, но у них впереди еще целый уик-энд.
Правда, у нее несколько испортилось настроение, когда она вспомнила, что завтра ей придется провести день с Нильсом. Меньше всего ей хотелось так бездарно потерять день, но как она могла сейчас отказаться от принятого приглашения?
Она увидела, что Терье идет к ней, и ей показалось, что он был чем-то огорчен.
? Что-то случилось? — спросила она, когда он приблизился.
? Ничего катастрофического, — спокойно ответил он, — но боюсь, нам придется остаться здесь на ночь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Почему? — невозмутимо спросила Кирстен.
— Топливо вытекает, — ответил он. — Когда мы летели сюда, то использовали больше топлива, чем обычно, поэтому я попросил механика проверить мотор. И он до завтра не сможет получить нужную деталь.
— Понимаю. — Кирстен постаралась свыкнуться с новым поворотом событий. — По-моему, первое, что надо сделать, — это сообщить вашему отцу.
— Я уже сообщил, — успокоил ее Терье, добавив, как само собой разумеющееся: — И я попросил его позвонить Нильсу и сказать, что по этой причине вы не сможете с ним завтра встретиться.
Безумная мысль вдруг пронеслась у нее в голове: ей показалось, что он все устроил нарочно, чтобы помешать ей провести день с Нильсом. Но в голубых глазах она не заметила и намека на тайный умысел.
— Так что мы теперь будем делать?
— Единственное, что мы можем сделать, — это найти отель, — спокойно ответил он.
— Но у нас с собой ничего нет, — напомнила она.
— Не думаю, что отсутствие багажа помешает нам остановиться в отеле, — сухо возразил Терье. — И мы можем пойти и купить то, что вы сочтете необходимым. Отель вряд ли будет большим. Но даже в маленьких есть все удобства. Один из них, где я часто останавливаюсь, совсем радом с гаванью.
Другого выбора не было, и Кирстен легко смирилась с создавшимся положением. Если деталь не найдут и завтра, они могут проторчать здесь весь уикэнд. Перспектива вовсе не казалась ей столь уж неудачной, разве что у нее нет ночной рубашки и чистой смены одежды на завтра. Но это неважно, зато, как предполагала Кирстен, чем больше времени они проведут вдвоем, тем лучше.
Терье взял другое такси, которое отвезло их в отель. В этот час в вестибюле толпилось много гостей. Одни были одеты в вечерние туалеты, другие, как и они, — в ту же одежду, что и на прогулке. Терье говорил с клерком отеля по-норвежски, и Кирстен не поняла, как он объяснил отсутствие у них багажа. Но вроде бы это не вызвало у клерка подозрений.
Видимо, Тронхейм не пользовался у туристов такой популярностью, как Берген, и они без труда получили два номера. Когда они отошли от конторки, Терье сказал, что при отеле есть ресторан и маленький киоск, где можно купить необходимые вещи.
Киоск и вправду оказался очень маленьким, им удалось купить лишь зубные щетки и пасту. Мысль о том, что она не сможет почистить на ночь и утром зубы, вызывала у Кирстен ужас. Расческа и губная помада — в сумке, так что она вполне обойдется тем, что есть, хотя, конечно, завтра ей придется надеть сегодняшние рубашку и джинсы.
Их номера на третьем этаже оказались рядом. Как и во всех норвежских отелях, они были безукоризненно чистыми и удобными. Кирстен обратила внимание на дверь, ведущую из ее номера в соседний, но ее интересовала только ванная. Больше всего на свете в этот момент она мечтала о душе.
В семь часов, когда Терье постучал в дверь, она была готова. Конечно, в той лишь степени, насколько позволяли походные обстоятельства. К счастью, ее голубая рубашка из шамбре после целого дня носки выглядела свежей и непомятой. Кирстен никогда не злоупотребляла косметикой, а губной помадой пользовалась почти машинально, по привычке. Поэтому она удивилась, заметив поддразнивающие искорки в глазах Терье, когда тот окинул ее взглядом.
— Вы похожи на хорошо вымытую школьницу, — усмехнулся он.
Но Кирстен быстро сумела отметить, что он относится к ней вовсе не как к школьнице.
— Необходимость заставляет, — весело парировала она. — А вы можете не обращать внимания.
— Разве я сказал, что мне это не нравится? — Поддразнивающие нотки остались, но в голосе уже чувствовалось что-то похожее на нежность. — Вам нет нужды искусственно делать себя лучше.
Голубые глаза поймали ее взгляд и не отпускали, а ее сердце забилось с бешеной скоростью. От неожиданной радости ей хотелось громко смеяться.
— Никогда не думала, что услышу от себя такое заявление, — призналась она, — но я умираю — хочу есть. Нам разрешат поужинать в ресторане?
— Конечно, — успокоил ее он. — Здесь на одежду не обращают внимания.
Вероятно, Терье был прав, но никто из сидевших за столиками не выглядел одетым столь несоответствующим образом. Кирстен чувствовала, как все глаза с неодобрением провожали их, и поспешила сесть и спрятать наконец под стол затянутые в джинсы ноги.
Как обычно, ей не хотелось просить Терье перевести меню, и она заказала fiskeboller, которые, как она и догадывалась, оказались рыбными фрикадельками под соусом бешамель. Настоящий деликатес. Терье тоже выбрал рыбу — зажаренное в масле филе палтуса с картофелем по-французски и с сырным салатом, большую часть которого съела Кирстен.
Когда он спросил, что она выберет на десерт, Кирстен отрицательно покачала головой.
— Ничего, если вы хотите, чтобы самолет завтра взлетел, — улыбнулась девушка и затем уже серьезно спросила: — Могут возникнуть проблемы с этой деталью?
— Не думаю. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Это будет очень для вас затруднительно, если мы задержимся здесь еще на один день?
— Только в одном смысле: и представить себе не могу, как я проведу весь уик-энд в одной и той же одежде, — призналась она.
А он расхохотался.
— Женские приоритеты! В Тронхейме тоже есть магазины.
А у меня с собой кредитная карточка, напомнила себе Кирстен и поняла, что даже если бы она ничего не чувствовала к Терье, то такой новый и устраняющий многие проблемы вариант все равно нашла бы очень привлекательным.
Тронхейм расположен гораздо севернее Бергена, поэтому летом солнце здесь не заходит вплоть до полуночи, а ночное небо никогда почти полностью не темнеет. Они гуляли полночи по набережной, атмосфера установилась легкая, и обоих не оставляло предчувствие, что главные события еще впереди. Кирстен прекрасно осознавала, что должно случиться, но это совсем не заботило ее. Было бы свыше ее сил подавить чувства, которые возбуждал в ней Терье. Она мечтала о нем каждой клеточкой своего тела.
Когда они вернулись, в вестибюле отеля стояла тишина и за конторкой клерка никого не было. Они подошли к лифту, Кирстен слышала, как громко стучит ее сердце. Интересно, мелькнула мысль, слышит ли его биение Терье? Украдкой поглядывая на прекрасный профиль, словно высеченный из камня, она упрекала себя за то, что, наверно, неправильно истолковала его намерение. Но тут Терье повернулся к ней, и она интуитивно почувствовала, что не ошиблась. Кирстен словно нырнула в синеву его глаз, руки и ноги будто растаяли.
— Сегодня, — мягко произнес он, и она тотчас поняла, что он имел в виду. Сегодня ни он, ни она не смогут просто так разойтись в разные стороны.
Первой в коридоре была дверь ее номера. Пальцы дрожали, и Кирстен никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Терье взял у нее ключ, повернул его и легким движением открыл дверь, пропустив Кирстен вперед, хотя в дверном проеме места было достаточно, чтобы пройти обоим.
Несмотря на опущенные шторы, в комнате было почти светло. Терье и не подумал включить свет, он неслышно закрыл дверь и повернул внутренний замок, который громко щелкнул. Теперь им не грозит нежеланное вторжение чужих, мелькнула у нее мысль, когда, обняв за плечи, он привлек ее к себе. Они в безопасности до тех пор, пока сами не захотят нарушить свое уединение.
В этот раз рот возлюбленного стал совсем другим, почти нежным, он ждал ее ответа. Кирстен искренне ответила ему, ощущая во всем теле восхитительную слабость. И волна чувственности захлестнула ее. Было так, как она того желала, — губы ласкающие, нежно покусывающие, возбуждающие все ее чувства. Его подбородок мягко терся об ее. Она вдыхала его неотразимый мужской запах, от которого кружилась голова.
В этот раз его язык вошел к ней в рот не грубо, а с опаляющей чувственностью, вызывая ответную страсть. Теперь тепло, охватившее ее тело, превратилось в жар, который все глубже и глубже погружал ее в пучину страсти. Кровь буквально бурлила в венах, пела в ушах, стучала в сердце, тело пылало желанием.
Пуговицы на рубашке легко поддались Терье. Легкий и низко вырезанный лифчик не мог быть препятствием. У нее перехватило дыхание, когда его гибкие длинные пальцы скользнули под тонкую ткань лифчика, исследуя склоны ее груди, поддразнивая соски и превращая их в трепещущие бутоны. Он главенствовал, они оба знали это, и она не возражала. Ей хотелось, чтобы он овладел ею, она желала целиком и полностью принадлежать этому мужчине.
Как и раньше, он скользнул рукой вниз, поднял ее и понес к кровати, положил на покрывало и на какое-то мгновение застыл, наслаждаясь своей властью. Потом нагнулся, расстегнул оставшиеся пуговицы рубашки и стянул рукава. Ее лифчик застегивался спереди, и сбросить его не заняло и минуты. Кирстен словно током пронзил взгляд голубых глаз, когда он изучал ее наготу.
Высокие и крепкие груди покоились в его ладонях, он словно измерял их. Она вздрогнула, когда он наклонил голову и обежал языком сначала один сосок, потом другой, а когда его зубы сомкнулись вокруг трепещущего розового пика, у нее перехватило дыхание. Невыносимое наслаждение и мука овладели ею, внутри все трепетало, и по телу разливалась блаженная истома. Она запустила пальцы в его густые волосы, терзаемая желанием оттолкнуть его и крепче прижать к себе, не в силах выносить его ласку и страшась, что он прекратит ее.
—Терье! — умоляла она — и сама не верила, что это она его просит. — Терье!
—Jeg, her, — прошептал он.
От тембра его голоса, низкого и вибрирующего, словно искра пробежала от головы до пят. Все в нем заставляло ее трепетать, но не от страха, а от предчувствия, что главное наслаждение еще впереди. Он нагнулся и снял с нее туфли, сначала одну, потом вторую, и бросил их возле кровати. Потом расстегнул пояс ее джинсов и стянул их с бедер. Несмотря на ночную прохладу, в комнате было жарко, так что она не почувствовала холода, когда он полностью снял с нее джинсы и также бросил их на пол. Но Кирстен вся дрожала.
Под джинсами на ней были только тоненькие нейлоновые трусики, но Терье не стал сразу же снимать их. Вместо этого он легко провел пальцами по обнаженному животу, затем ниже, лаская и возбуждая. Нагнувшись, он прижался губами к месту чуть ниже уха, потом словно обрисовал ртом очертания ее лица и спустился к шее, разыскивая чувствительную ямочку с бьющимся в ней пульсом.
Кирстен закрыла глаза, ощущая медленное движение его руки и прислушиваясь к нарастающим ударам крови в ушах. При первом же нежном прикосновении пальцев к узкой полоске трусов сердце ее замерло и куда-то покатилось. Когда палец скользнул к шелковистому бугорку внизу живота, мышцы бедер непроизвольно свела судорога, что-то внутри её сомкнулось против угрозы вторжения.
Он поднял голову и снова нашел ее рот, лаская ее губы до тех пор, пока она не расслабилась и не ответила ему. На этот раз, когда его рука скользнула в поисках ее горячей и влажной женственности, сопротивления уже не было. Она только задержала дыхание. Стон сорвался с ее губ, когда он с медлительной чувственностью углубился в своей ласке и вызвал отклик в каждом нервном окончании ее тела. Он был в ней, владел ею, доводил ее до безумия своим изысканным мучительством и в то же время дарил жгучее наслаждение, в котором сливались тело и разум.
Она словно плыла в забытьи, смутно осознавая его движения. Но вот он снова склонился к ней, и она поняла, что он тоже разделся. Его кожа была чуть влажной, она ощутила тугой узел его мышц. Потом легко провела пальцами по широкому плечу, спустилась по руке, впитывая в себя его силу и упиваясь ею. Мужчина до мозга костей, умелый, возбуждающий.
Взяв ее руку, он повел ее вниз к своей плоти и в ответ на ее первую пробную ласку испустил низкий стон, идущий из самой глубины. Она стала смелее, осознав свою власть над ним, наблюдая за его лицом, чувствуя восторг оттого, что она тоже может подарить ему такое же жгучее наслаждение, как и он ей. Желание в ней росло. Ей хотелось слиться с ним, чтобы он был в ней, стал ее неотъемлемой частью, полностью овладел ею.
Когда он наконец коснулся своей плотью ее женственности, она уже ждала его. Он вошел в нее нежно и властно, и дальше она не могла себя контролировать. Она потеряла чувство времени и места и ощущала только силу движения его плоти, нарастающий шум ударов своего сердца и в конце пульсирующее извержение.
Когда она открыла глаза, в окно лился яркий дневной свет. В первый момент она не могла вспомнить, где находится. Повернувшись, она почувствовала глубоко внутри тупую боль, и память вернулась к ней.
Кирстен лежала в кровати одна, хотя шум воды, доносившийся из ванной, подсказал ей, что произошло. Она провела ночь в объятиях Терье — в частности, потому, что им пришлось спать на узкой постели. Она спала так крепко, что не слышала, когда он ушел.
Кирстен закрыла глаза, чтобы воскресить в памяти волну экстаза их любви. Она отдалась ему, забыв о себе, абсолютно ничего не утаивая. Теперь он знал ее более интимно, чем когда-нибудь это удавалось Нику. Трудно поверить, что всего несколько дней назад она даже не подозревала о существовании Терье. С того самого момента, когда ее взгляд остановился на нем, он неудержимо привлекал ее.
Но можно ли влюбиться всего за несколько дней? Эта мысль застала ее врасплох. Наверно, можно, решила Кирстен, ведь она влюбилась. В Терье было все, чего ей не хватало в Нике. Он был тем мужчиной, которому она могла верить и которого могла уважать. Если честно, то надо признать, что Ник больше тревожил ее гордость, чем сердце. Последняя ночь многому научила ее. Теперь она перестанет проклинать себя за свое поражение с Ником. Песню делает певец, а Терье — виртуоз.
Да, согласилась Кирстен, он опытный любовник, но каково его чувство к ней? Эта неожиданная и отрезвляющая мысль была не из приятных. Она оказалась доступной, и он воспользовался тем, что ему предложили. И ничего большего для него это не значит. Уже то, что он утром оставил ее, не попытавшись даже разбудить, говорит о том, что он потерял к ней интерес.
Шум воды в ванной прекратился, она поняла, что он там, хотя еще минуту назад не была уверена. Она села и увидела, что ее одежда лежит, аккуратно сложенная, на другой кровати и ей не достать ее, не встав. Дверь ванной могла в любую минуту открыться, и это заставило ее остаться в постели. Одно дело, когда Терье видел ее обнаженной в порыве любви, и другое — если он застанет ее в наготе при ярком дневном свете. Его одежда исчезла, значит, он взял ее с собой в душ.
Сердце ее замерло, когда дверь открылась. Он был полностью одет, волосы высушены и, очевидно, причесаны пальцами. Он остановился на пороге, когда увидел, что она проснулась, и медленная улыбка появилась на его губах.
— Я не мог пройти в свой номер, не выходя в коридор, поэтому воспользовался вашим душем, — объяснил он. — Там есть сухое полотенце.
— Нет проблем. — Кирстен удивилась, как натянуто звучит его голос. — Который час?
— Половина восьмого. Не спешите. Даже если они уже нашли деталь, не похоже, что самолет будет готов раньше второй половины дня.
— Нет, конечно, не буду. — Она помедлила, не зная, что еще сказать, и ей не хватило отваги просто открыть объятия, приглашая его. — Когда вы будете знать?
— После завтрака я позвоню.
С минуту он изучающе смотрел на нее, будто пытаясь что-то прочесть на ее лице, затем подошел к кровати и сел на край. Еще помедлив, он привлек Кирстен к себе и обнял, отчего пульс ее моментально удвоил скорость. Поцелуй был страстный, но контролируемый, оставивший Кирстен посередине между небом и землей. Когда он отпустил ее, она смотрела на него словно в тумане. Какое бы чувство он ни испытывал к ней, желание явно еще жило в нем.
Он коснулся ее подбородка там, где покраснела кожа, потом провел рукой по собственным щекам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19