А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Джеймс Ганн: «Слушающие»

Джеймс Ганн
Слушающие




«Мир — крепость»: Нижкнига; 1993

ISBN 5-87645-001-4Оригинал: James E. Gunn,
“The Listeners”
Джеймс ГаннСлушающие Уолтеру Салливану, Карлу Сагану и всем другим ученым, чьи книги, статьи, лекции и гипотезы вдохновили автора и явились источником этой книги. И пусть их вера в множественность населенных миров будет вознаграждена, в все послания получат ответ… Человечество стоит на пороге одного из величайших событий в своей истории — оно со дня на день узнает о существовании, деятельности и характере иных цивилизаций.Возможно, в эту самую минуту через этот самый документ проходят радиоволны, несущие сообщения от разумных существ; сообщения, которые мы могли бы записать, если бы только направили наши антенны в нужном направлении и настроили на нужную частоту.Более того, сейчас уже имеются знания и аппаратура для поисков внеземных цивилизаций… С каждым годом оценка вероятности жизни в космическом пространстве все возрастает, как возрастают и наши возможности для обнаружения этой жизни. Все большее число ученых считает, что встреча с иными цивилизациями уже не принадлежит к области фантазий, а является вполне естественным событием в истории человечества и может произойти на памяти многих из нас. Слишком велики сегодня шансы, чтобы отказываться от них или тянуть с вложением крупных сумм в поиски иных разумных существ. Пока же открытие такого рода может произойти только случайно, поскольку наблюдения естественных объектов мы проводим, используя методы, пригодные для обнаружения разумной жизни. Примерами могут служить исследования пульсаров и источников инфракрасного излучения. В сравнительно близком будущем мы предвидим строительство крупных сооружений типа огромного комплекса антенн, а также начало программы, целью которой будет обнаружение жизни вне нашей планеты. В конечном итоге это может оказаться одной из величайших услуг науки человечеству и цивилизации. Из отчета Комиссии по астрономическим исследованиям Академии наук Соединенных Штатов Америки. 1 июля 1972 года. I Роберт Макдональд — 2025 «Есть тут хоть кто-нибудь?» — путник спросилУ дверей, освещенных луной… Эпиграфы ко всем главам взяты из стихотворения английского поэта и романиста Уолтера де ла Мара «Слушатели» Текст дается в переводе Г. Симановича.


Голоса шептали что-то.Макдональд вслушивался в них, зная, что этот шепот наполнен значением, что ему пытаются что-то сказать, и что он мог бы понять их и ответить, если бы только сумел сосредоточиться на том, что они говорят. Он попытался еще рас.— За всем этим, как некая молчаливая тень, притаившаяся за дверью, скрывается вопрос «Есть ли там кто-то?», на который мы не можем ответить иначе, чем утвердительно.Говорил Боб Адамс, признанный advocatus diaboli; при этом он вызывающе поглядывал на собравшихся за столом. Его круглое лицо, несмотря на холод, царивший в комнате, облицованной деревянными панелями, усеивали бисеринки пота.Сандерс глубоко затянулся трубкой.— Это относится ко всей науке. Образ ученого, отбрасывающего все отрицательные возможности скоком, совершенно абсурден. Это просто невозможно, и потому мы выезжаем на вере и статистической вероятности.Макдональд разглядывал дымные полосы и клубы, поднимавшиеся над головой Сандерса; те закрутились в лопастях вентилятора, поредели и расплылись. Он уже не видел их, но запах по-прежнему ощущал. Это была ароматная табачная смесь, легко отличимая от запаха сигарет Адамса и других.«Разве не в этом наша задача? — думал Макдональд — Обнаружить разреженные дымы жизни, дрейфующие по Вселенной, а потом заставить их сойти с пути энтропии и обрести упорядоченную и осмысленную первичную форму». «Вся королевская конница, вся королевская рать…»«Жизнь сама по себе невозможна, — размышлял он, — но люди все-таки существуют благодаря обращению энтропии вспять».С другого конца длинного стола, заставленного переполненными пепельницами, чашками и блокнотами с чертиками, решетками, спиралями и паутинами, заговорил Ольсен:— Мы всегда знали, что искать придется долго. Не годы, а столетия. Компьютерам нужно собрать достаточно данных, а это означает число единиц информации, приближающееся к числу частиц во Вселенной. Так что нечего пасовать. «А семь служанок, — Морж спросил, —Ну, скажем, за семь летСмести метлой песок долойСмогли бы или нет?» Л. Кэрролл Зазеркалье (пер А Щербакова)

— Абсурд, — ответил кто-то.— Тебе легко говорить о столетиях, — вмешался Адамс, — ведь ты здесь всего три года. Подожди, посидишь тут десять лет, как я или наш Мак — он двадцать лет занят в Программе и пятнадцать из них руководит ею. -— Какой смысл спорить о тем, чего мы не знаем? — рассудительно заметил Зонненборн. — Мы должны опираться на теорию вероятности. Шкловский и Саган считают, что в одной нашей Галактике более миллиарда планет пригодны для жизни. По оценке фон Хорнера, одна из трех миллионов обладает развитой цивилизацией, по оценке Сагана — одна из ста тысяч. Так или иначе, это дает нам неплохие шансы найти соседей — триста или десять тысяч только на нашем участке пространства. Наша работа сводится к прослушиванию в нужном диапазоне и в нужном направлении и к пониманию того, что мы услышим.Адамс повернулся к Макдональду:— Что скажешь, Мак?— Скажу, что такие дискуссии о принципах нашей работы не помешают, — примирительно заметил Макдональд, — и что мы должны постоянно напоминать себе, чем занимаемся, иначе нас поглотят зыбучие пески частностей. Скажу еще, что теперь самое время перейти к текущим делам: какие наблюдения мы планируем на сегодняшнюю ночь и на остаток недели до нашего следующего совещания.— Думаю, — начал Сандерс, — мы должны провести методическую чистку всей сферы Галактики, слушая на всех волнах…— Мы делали это сотни раз, — сказал Зонненборн.— Но не с моим новым фильтром…— Что ни говори, а Тау Кита наиболее интересна, — сказал Ольсен. — Устроим ей настоящий допрос третьей степени…Адамс пробормотал, ни к кому в особенности не обращаясь:— Если там есть кто-нибудь и он пытается передавать, то какой-нибудь радиолюбитель на своей развалюхе вполне может поймать это и расшифровать по правилам мистера Бонда, а мы останемся в дерьме, сидя на оборудовании за сто миллионов долларов…— И не забывайте, — сказал Макдональд, — что завтра суббота и мы с Марией, как обычно, ждем вас всех у себя в восемь вечера на пиво и сплетни. Если кто чего не высказал, может приберечь для этого случая.Макдональд вовсе не был так весел, как пытался выглядеть. Он не знал, сможет ли выдержать очередной субботний вечер за бутылкой, дискуссией и спорами о Программе. У него начиналась полоса депрессии, когда кажется, что все рушится на тебя и нельзя ни выкарабкаться, ни рассказать кому-нибудь о своем самочувствии. Но традиционные субботние вечеринки хорошо действовали на других.«Не может лук постоянно быть натянут, а слабость человеческая сохраняться без малейшей передышки». М Сервантес. «Дон Кихот».

Моральный тонус людей всегда был проблемой Программы. Кроме того, эти субботы хорошо действовали и на Марию. Она слишком редко выходила из дома, и ей нужно было живое общение. Впрочем…Впрочем, Адамс, возможно, и прав. Может, там никого нет. Может, никто не посылает сигналов, потому что этим просто некому заниматься. Может, человек во Вселенной совершенно одинок. Один на один с Богом. Или один на один С собой… неизвестно еще, что хуже. Может, деньги, вложенные в Программу, пропадают зря… Может, все средства и труды вместе с идеями тонут в бездонном пустом колодце. Я богословьем овладелНад философией корпел,Юриспруденцию долбилИ медицину изучил.Однако я при этом всемБыл и остался дураком.В магистрах, в докторах хожуИ за нос десять лет вожуУчеников, как буквоед.Толкуя так и сяк предмет.Но знанья это дать не может… Гете. «Фауст». (пер Б. Пастернака).

«Несчастный глупец. Почему именно я? — думал Макдональд. — Неужели кто-нибудь другой не мог бы вести их лучше, и не за нос, а за светом своей собственной мудрости? Может, эти субботние приемы — единственное, на что я способен? Может, пора в отставку?»Он вздрогнул. Его измучило бесконечное и бесплодное ожидание, а ведь вновь приближались прения в Конгрессе. Что он мог сказать такого, чего не говорил прежде? Как оправдать Программу, которая тянется почти скоро пятьдесят лет и может тянуться еще столетия?— Господа, — энергично объявил он, — нас ждет работа. Едва он сел за свой захламленный стол, как появилась Лили.— Здесь компьютерный анализ наблюдений за последнюю ночь, — сказала она, кладя перед ним тонкий скоросшиватель. — Рейнольдс утверждает, что там ничего нет, но вы ведь всегда просматриваете его. Здесь стенограмма прошлогоднего слушания в Конгрессе, — на скоросшиватель легла толстая папка. — Почта и последние финансовые отчеты, если вдруг понадобятся, в другой папке.Макдональд кивнул.— Здесь официальное письмо из НАСА, определяющее принципы бюджета текущего года, и личное письмо от Тэда Вартаняна. Он извещает, что ситуация крайне сложная и определенные ограничения неизбежны. А еще он пишет, что Программу могут закрыть.Лили мельком взглянула на него.— Не может быть и речи, — уверенно заявил Макдональд.— Есть несколько просьб о работе, но не так много, как мы привыкли получать. На письма детей я ответила сама. И, как обычно, безумные письма от людей, которые принимают сообщения из космоса, а также от одного типа, который летал на НЛО. Именно так он и пишет, не тарелка или как-то там еще. Некий журналист хочет взять интервью о Программе у вас и еще у нескольких ученых. Думаю, он на нашей стороне. И есть еще один, тот, похоже, собирается нас разоблачить.Макдональд терпеливо слушал. Лили была великолепной секретаршей. Она могла бы справиться со всей кабинетной работой не хуже него самого. Откровенно говоря, все шло бы куда лучше, если бы он не путался под ногами и не отнимал у нее время.— Оба прислали вопросники. И еще: Джо просил принять его.— Джо?— Один из дворников.— Чего он хочет?Дело было серьезное. Найти хорошего дворника гораздо труднее, чем астронома, труднее даже, чем электронщика.— Он уверяет, что должен с вами поговорить, но от работников столовой я слышала, будто он принимает сообщения своей… своей…— Своей искусственной челюстью.Макдональд застонал.— Уговори его как-нибудь, ладно, Лили? Если с ним буду говорить я, мы можем потерять дворника.— Сделаю все, что в моих силах. Еще звонила миссис Макдональд. Сказала, что ничего важного нет и вам не обязательно перезванивать ей.— Соедини меня с ней, — сказал Макдональд. — И еще, Лили… ты ведь будешь завтра вечером на вечеринке?— А что мне делать среди умных?— Нам очень нужно, чтобы ты пришла. Мария особенно просила об этом. Ты же знаешь, мы там говорим не только о работе. И вечно не хватает женщин. Может, ты вскружишь голову кому-нибудь из молодых холостяков…— В моем-то возрасте, мистер Макдональд? Вы просто решили от меня избавиться.— Никогда и ни за что.— Я позвоню миссис Макдональд. — Лили задержалась у двери. — И подумаю о вечеринке.Макдональд просмотрел бумаги. В самом низу лежал единственный листок, который его интересовал, — компьютерный анализ прослушивания прошлой ночи. Однако он так и оставил его внизу, на загладку. Та-ак… Тэд всерьез обеспокоен. Свободен, Тэд. Теперь эти писаки. Видимо, придется их принять. В конце концов это был побочный результат размещения Программы в Пуэрто-Рико. Никто не ездил сюда просто так. Кроме того, два вопроса привлекли его внимание. «Как вы стали директором Программы?» Это спрашивал дружелюбный. «Какая у вас квалификация для должности директора?» Это второй. Как же им ответить? Возможно ли это вообще? Наконец Макдональд добрался до компьютерного анализа, такого же, как и все остальные за эту неделю, за все недели, месяцы и годы, что прошли с начала Программы. Отсутствие значимой корреляции. Шум. Несколько пиков на волне двадцать один сантиметр, но это тоже шумы. Излучение водородных облаков, поскольку Малое Ухо действует как обычный радиотелескоп. По крайней мере у Программы имелись кое-какие достижения: она поставляла ленты с записями в международный банк данных. Это были отходы процесса, не дающего никаких результатов, за исключением негативных. Может, инструменты недостаточно чувствительны? Возможно… Неплохо бы еще немного подкрутить их. Вполне можно использовать это как дымовую завесу для комиссии, продемонстрировать хоть какой-то прогресс, пусть даже в оборудовании. Нельзя стоять на месте, нужно расходовать деньги, или финансирование сократят, а то и совсем закроют.NB: Сандерс — предложение о повышении чувствительности.А может, аппаратура недостаточно избирательна? Но ведь целое поколение изобретений вложено в подавление фоновых шумов, а периодическое эталонирование с использованием Большого Уха показывает, что они хорошо справляются, с земным шумом по крайней мере.NB: Адамс — новый конденсатор селективности.А может, это компьютер не распознает сигнал, который в него попадает? Или он недостаточно сложен, чтобы уловить неуловимое?.. А ведь шифры, даже самые сложные, он разгадывал в несколько секунд. Программа требовала от него определить, принимают они случайный шум или в нем есть какой-то нестохастический элемент. На данном этапе о констатации сознательного действия речи не было.NB: спросить компьютер, не пропускает ли он чего-нибудь? Смешно? Спросить Ольсена.Может, изучать радиоспектр вообще не стоит? Может, радио присуще только земной цивилизации! Может, другие никогда не имели радио или уже прошли этот этап и сейчас располагают более сложными средствами связи? Например, лазерами. Или, скажем, телепатией, или тем, что может быть телепатией в глазах человека. А может, это гамма-лучи, как предполагал Моррисон задолго до проекта ОЗМА.Что ж, такое тоже может быть. Но если так, прослушиванием всего этого придется заняться кому-то другому. У него нет ни оборудования, ни квалификации, да и активной жизни ему осталось слишком мало, чтобы браться за что-то новое. Возможно, Адамс прав.Он позвонил Лили.— Ты связалась с миссис Макдональд?— Телефон не отвечает… О, есть, мистер Макдональд. Пожалуйста.— Алло, дорогая, я испугался — ты не отвечала.«Глупо, — подумал он, — а еще глупее говорить об этом».Голос у жены был сонный.— Я легла вздремнуть.Но даже сонный, этот голос возбуждал, мягкий, с легкой хрипотцой, он заставлял сердце Макдональда биться быстрее.— Ты хотел что-то сказать?— Ты звонила мне, — сказал Макдональд.— Звонила? Я забыла.— Я рад, что ты отдыхаешь. Ты плохо спала ночью.— Я приняла снотворное.— Сколько?— Только те две таблетки, которые ты оставил.— Молодец, девочка. Увидимся через несколько часов. Поспи еще. Прости, что разбудил тебя.Однако голос ее уже не был заспанным.— Тебе не нужно будет возвращаться сегодня вечером, правда? Мы будем сегодня вместе?— Посмотрим, — неопределенно пообещал он, хотя и знал, что должен будет вернуться.
Макдональд остановился перед длинным приземистым зданием, где размещались кабинеты, мастерские и компьютеры. Темнело. Солнце зашло за зеленые холмы, оранжевые и пурпурные обрывки перистых облаков покрывали небо на западе.Между Макдональдом и небом на металлическом скелете покоилась гигантская чаша, вознесенная так высоко, словно должна была ловить звездную пыль, сыплющуюся по ночам с Млечного Пути.Чаша начала беззвучно наклоняться, и вот это уже не чаша, а ухо, вслушивающееся ухо, окруженное холмами, которые, наподобие сложенных ладоней, помогали ему ловить шепот Вселенной.«Может, именно это удерживает нас? — подумал Макдональд. — Несмотря на все разочарования, несмотря на бесплодность усилий, может, именно эта огромная машина, чуткая, как подушечки пальцев, придает нам силы для борьбы с бесконечностью. Осоловев в своих кабинетах, с туманом перед усталыми глазами, мы можем выйти из своих бетонных пещер и возродить угасшие надежды, оставшись наедине с огромным механизмом, который служит нам, с чутким прибором, улавливающим малейшие порции энергии, малейшие волны материи, вечно несущиеся сквозь Вселенную. Это наш стетоскоп, с его помощью мы слушаем пульс и отмечаем рождение и смерть звезд, зонд, с помощью которого здесь, на небольшой планете скромной звезды на краю Галактики, люди изучают бесконечность.А может, наши души утешает не действительный, а воображаемый образ: чаша, поднятая, чтобы поймать падающую звезду, ухо, напрягшееся, чтобы уловить зов, расплывающийся в неуловимый шепот, доходит до нас. А в тысяче миль над головами висит гигантская сеть диаметром в пять миль — крупнейший из когда-либо построенных телескопов, — которую люди закинули в небеса, чтобы ловить звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23