Поэтому я воспользуюсь случаем…
— Да… Это заслуживает похвалы… И все же…
Женщина была изумительно красива. Немного высоковата, но с великолепными формами, ослепительной улыбкой, большими синими глазами и чудесной копной светлых волос.
— Прошу вас, проводите меня в буфет, я не хочу стоять здесь, посередине сада, — сказала дама довольно решительно.
Граф тронулся с места, и Анна Моргенстерн взяла его под руку. Просто и спокойно, будто это само собой разумелось.
— Вы были очень шокированы, сэр?
— Ну… Боже мой… Если принять во внимание… — невнятно забормотал граф.
Она горестно кивнула головой, как человек, уверенный, что его лишь успокаивают, и понимающий, в какое неловкое положение он попал. Почти машинально Анна съела три бутерброда.
— Я рад, что ваша маленькая прихоть осуществилась и мы познакомились. Если леди не сочтет меня невежливым…— сказал граф Йолланд.
— Вы хотите меня покинуть?! — ужаснулась дама, теснее прижавшись к руке графа. — О, не делайте этого! Я вела себя как невоспитанная девчонка, но поверьте, то был вынужденный шаг. Ведь вы настолько удалились от людей…
Это точно, что она необыкновенно красива и приятна в общении. Хм… но ведет себя весьма странно.
— Почему, сэр, вы не интересуетесь прессой, гласностью? Такая необыкновенная личность! И люди с удовольствием читали бы о ваших замечательных деяниях. Это так импонирует…— сказала Анна протяжно и посмотрела на графа, как Наивная поклонница на маститого поэта.
— М-м-м… — Сэр Йолланд поправил монокль. — Гласность не так уж и хороша. Она подходит для киноактеров… для чудотворных бальзамов. Имя английского джентльмена предназначено не для того, чтобы его трепали в газетах. И в особенности… Есть тут как раз один такой кровосос. Боже мой, если бы я мог скупить его акции…
Кровососом, чьи акции так желал бы иметь Оливер Йолланд, был Форстер, главный редактор «Санди морнинг пост», который сделал все возможное, чтобы вытянуть из графа Йолланда пригодный для публикации материал. Но — напрасно: граф был непреклонен.
— Я не паяц, вроде Карузо или Эмиля Золя. Пусть газетки пописывают о них, — энергично отрезал он.
И напрасно протестовали авторитетные редакторы журналов, министры, аристократы. Оливер Йолланд так и не дал ни одной строчки для газетного материала.
В течение вечера графу четыре раза удалось увильнуть от Форстера. Главный редактор «Санди морнинг пост» был когда-то министром, но на нынешнем посту имея гораздо большее влияние на общественную жизнь. Форстер подключил целую армию журналистов к тому, чтобы наконец предать гласности хоть одну достоверную историю о сэре Йолланде.
— Поэтому не обижайтесь на меня, если я погрешила против норм приличия, — попыталась оправдаться мисс Моргенстерн. — О вас ходит столько загадочных слухов, вы такая таинственная личность… что несчастной английской леди не грешно заинтересоваться вами…
— Мисс Моргенстерн… если я правильно понял, вы несчастны?
Она опустила голову. Ее ресницы дрогнули.
— Да, сэр… И вот я вижу вас сегодня вечером… Столько слышала о вашем всесилии… Не было никого, кто бы мог меня представить… Я здесь ни с кем не знакома.
— В таком случае… как вы попали на бал? Редко приглашают незнакомых на такие приемы…
— Я младшая сестра секретаря английского посольства в Марокко. Мой брат заболел и не смог прийти сегодня. Я не знаю тут никого, кто мог бы меня представить, а мне так хотелось поговорить с вами, сэр.
«Это, во всяком случае, делает ее поступок поддающимся разумному объяснению, хотя и непростительным», — подумал Оливер Йолланд.
— Так что же вы ждете от меня… мисс Моргенстерн?
— Это не мелочь, сэр. Только ваше влияние может помочь мне. Вы, наверное, слышали о моем отце: доктор Моргенстерн…
— Минуточку… Тот адвокат, который погорел на каких-то спекуляциях в Америке и во всем обвинил меня?
Девушка молитвенно сложила на груди руки и посмотрела на графа.
— Сэр Йолланд, верните мне моего отца! Если вы не поможете, он попадет в тюрьму!
— Только… насколько глубоко увяз этот человек? Хм… Я распоряжусь, дорогая леди, только опустите, Бога ради, руки, на нас все смотрят… Прошу вас! Я лично обо всем распоряжусь.
— Спасибо! — сказала девушка задушевным тоном. — Если бы не здесь, я поцеловала бы вам руку.
— Какое счастье, что мы здесь! — испуганно ответил граф. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы вашего отца не трогали. Потом и поручусь за него. Это не такое уж и серьезное дело…
— Позвольте, сэр, мне самой распорядиться. Вы только дайте мне такую бумагу… в которой все это было бы написано.
— Пожалуйста… Это с удовольствием. Только не извольте так беспокоиться, — пробормотал он почти бессознательно.
— Тогда я пойду. Я не хочу здесь находиться одна. Это неприлично. Только безвыходное положение вынудило меня на этот шаг. Благодарю вас, сэр. И жду завтра в шесть часов вечера в кафе «Ройал». До свидания.
И ушла. Даже не спросила графа, согласен ли он еще раз встретиться, тем самым отрезав возможность перепоручить все секретарю. Успев назвать время и место свидания, поставила сэра Йолланда перед фактом.
Ночь была немного душная. На тяжелой, переливающейся, будто вспотевшей зелени пальм играл свет. Здесь, собравшись небольшими группами, скучали влиятельные люди. Тихое жужжание разговоров — и непринужденно-светская бесконечная скука. Однообразная салонная музыка.
— Ну, сэр Йолланд, уладили свои нефтяные проблемы? — спросил атташе, подходя к графу Денхаму. Его целью было примирить графа с государственным секретарем.
— Да… мне кажется… когда-нибудь потом увидим… Еще не знаю. Скажите, дорогой… м-м-м… что за беда случилась с секретарем посольства?
— С кем?
— С секретарем посольства в Марокко?
Атташе недоуменно пожал плечами и поднял брови:
— В Марокко нет английского посольства. Только консульство. И там пока нет секретаря.
Сэр Йолланд остолбенел. Вот так да! Хотя английское посольство есть в Париже! Н-да…
— Здесь наверняка какая-то ошибка, — забормотал граф. — Я думал о том Моргенстерне, который является в Марокко официальным английским представителем…
— Английского государственного чиновника по фамилии Моргенстерн в Марокко нет.
— Тогда по какой причине на сегодняшний прием была приглашена мисс Анна Моргенстерн?
Атташе достал из кармана листок бумаги и пробежал его глазами.
— Дама по имени Анна Моргенстерн не числится в списке приглашенных.
Граф еще долго стоял в растерянности…
Глава пятая
1
Нa следующий день в отель к графу явился весь заросший бородой, но безусый, рыжий, похожий на гориллу человек с кривыми ногами и таким плоским лицом, будто на шее у него располагался кусок теста, а не голова. Цокнул каблуками и отрапортовал:
— Лейтенант Польхон прибыл в ваше распоряжение!
— Ага… И где вы служите?
— В войске сэра Йолланда! Послан генштабом в качестве связного. Все готово. Мы ждем вас для проведения смотра. Все в сборе… Чудо, а не солдаты! Офицеры и рядовые.
От лейтенанта Польхона так несло луком и водкой, что, граф отшатнулся, как от удара.
— Вы были когда-нибудь лейтенантом?
— Я служил в колониальных войсках. У меня есть благодарность от командования, медаль первой степени и пулевое ранение в живот. Я был отличным офицером и ушел по собственному желанию. Это может подтвердить генерал-майор Вильке…
— Простите, кто?
— Господин генерал-майор Вильке!
— Хм… А как выглядит господин генерал-майор?
— Маленького роста, лысый толстяк. Сам черт ему не брат, но очень любезный. Он велел доложить вам, что я и еще один офицер можем перенести завтра ваши вещи, сэр, на батарею.
— Простите, куда? — спросил еще тише Оливер Йолланд.
— Генерал-майор, ну, тот толстяк, купил из-под полы такую бронированную машину с пушкой. Она хорошо передвигается в пустыне, и туда влазит куча вещей.
Наследный владелец Денхама понемногу смирился с особыми военными тонкостями.
— Хорошо, сегодня вечером я напишу все, что вам надо будет запасти, — сказал он. — Хочу, чтобы Сахара не внесла особых перемен в мой распорядок. Секретарь позаботится о том, чтобы вино, виски, чай, сигареты и иллюстрированные журналы были доставлены на… м-м-м… батарею.
— Не извольте беспокоиться, будет исполнено. Еще вышеупомянутый господин просит, чтобы вы, сэр, выбрали средство передвижения, на котором будете возглавлять наш поход. Он не хотел навязывать, но советует вам, если пожелаете, верблюда, лошадь или любое другое животное.
— Лучше всего для передвижения в песках было бы что-нибудь… типа… м-м-м… Словом, достаньте экипаж.
— И еще. Когда прикажете отправляться, сэр? От Марокко часть пути можно проехать по железной дороге. Наш лагерь находится в пыльной дыре, по-моему, она называется Зирзин. Войско со всем снаряжением располагается в ангаре, арендованном генерал-майором.
— Ждите меня завтра на конечной станции. С экипажем. До какого пункта я могу добраться отсюда по железной дороге?
— До Аин-Шефра. Там я буду ждать со средствами передвижения. Так все же, экипаж или лошадь?
— Ох… Что угодно, пролетку или трехколесный велосипед… все равно, лишь бы было удобно. И передайте, чтобы командиров, то есть… по возможности офицеров, я бы выбирал получше, потому что… э-э-э… нельзя, чтобы кто попало…
— Вот и я того же мнения, сэр. Нельзя принимать неизвестно кого в приличное общество.
Сэр Йолланд несколько минут беспомощно смотрел на рыжую бороду лейтенанта Польхона, на его похожее на блин лицо, где приплюснутый нос лежал словно помидор на тарелке.
— Да… хм… Я тоже так думаю. Ну, до свидания, я искренне рад, что мы… Позже мой секретарь даст вам что-нибудь выпить, господин лейтенант… Лука, к сожалению, может не оказаться…
Польхон вышел.
Граф был слегка обеспокоен личным составом своего войска. Хм… Этот Польхон — типичный матрос. Но как знать? В походе и из матроса может выйти офицер.
Сэр Йолланд вышел на улицу. Он сам не знал зачем, просто слегка нервничал. Что-то его взволновало. Граф купил сигарет, прогулялся перед мечетью Кутубла. Полшестого. Гляди-ка, кафе «Ройал». Здесь назначила встречу эта самая Моргенстерн. К счастью, сэр Оливер ее вовремя раскусил. Теперь, по крайней мере, он не пойдет туда, и эта дамочка его больше не одурачит.
А хотя — почему бы и не войти? Смешно. Ему ли опасаться авантюристки, кем бы она ни была! В конце концов, войти — это разумная тактика. Да. Он войдет в кафе именно из тактических соображений. Показать женщине, что ее ложное имя раскрыто и обман разоблачен. Харлингтон подошлет еще какого-нибудь мошенника. А вдруг его не удастся распознать? Пусть уж лучше будет эта лже-Анна. Что ни говори, ее козни раскрыты.
Сэр Йолланд вошел в кафе. Женщины не было.
С окрестных минаретов доносились гортанные крики муэдзинов. Где-то ревел верблюд, подымалась пыль на дороге, по которой устало двигались четыре слона. Фу, какая жарища! А, все равно. Он дождется эту женщину. Чтобы она не заподозрила чего-нибудь.
Граф сел и стал ждать. Больше часа провел он в кафе. Женщина так и не пришла. Сэр Йолланд удалился в наисквернейшем расположении духа.
2
Тем временем Польхон присматривал подходящее средство передвижения. В арабском городе Меллахе много всяких извозчиков.
Польхон действительно был всего-навсего матросом. Но он без угрызений совести предложил себя в качестве офицера, услышав, что набирается легион для экспедиции в пустыню. Польхон раздобыл себе фальшивые документы. Да маршал Подвинец и не особо ими интересовался, и матрос был принят на офицерскую должность. Польхон знал, что справится с трудностями. Маршировать и отдавать команды он умеет, а что касается знания пустыни, так ведь будет еще один, настоящий офицер, который что-нибудь да смыслит в подобных вещах, в случае чего, он-то и будет распоряжаться и делать что нужно.
В такую дьявольскую жару всегда хочется выпить. А вот и подходящее местечко, просто высший класс, может — кто знает? — повезет, и будет драка. Польхон зашел в кабачок. Драки не случилось, но его ожидало другое развлечение, ничуть не хуже. В пивной сидели без дела араб — чистильщик обуви, наемный убийца и два мага. Они тут же пригласили Польхона сыграть в картишки. Тот, не мучаясь сомнениями, присоединился к компании. Мистер Пиджин, секретарь графа Йолланда, выдал ему тысячу франков на экипаж. Да, видно, черт подсмотрел! То, что трое партнеров тоже оказались шулерами, еще полбеды — они прекрасно дополняли друг друга. Но, сдается, сама судьба воспротивилась новоиспеченному лейтенанту: через четверть часа он уже был без гроша в кармане.
— Ну вот, теперь мне осталось пойти и утопиться, — сказал Польхон в бешенстве, — вместе со своим свеженьким чином!
— Какого черта? — изумился один из магов.
— Я растранжирил казенные деньги. Проиграл все.
— Ну неужели это такая беда?
— Да, в общем-то, нет, но у меня было неплохое положение. Работа для настоящего джентльмена на длительное время. Как раз для меня. Можно было хорошо одеться, похвастаться да подраться. А теперь — баста! Тысяча чертей!
— А что надо было купить на эти деньги? — сочувственно поинтересовался наемный убийца.
— Средство передвижения. Любое. Чтобы один ненормальный англичанин, мой шеф, мог шататься по пустыне.
Чистильщик обуви задумчиво погладил подбородок.
— Есть! — радостно воскликнул он. — Пойдемте к господину Штрудлю. Он будет счастлив, а ты спасен. Было бы обидно, потеряй ты что-нибудь сверх тысячи франков. Ты отличный шулер, и еще неизвестно, кто бы выиграл, будь эта крапленая колода твоей. Мы поможем тебе.
— Верно, — согласился и маг. — Если уж мы выиграли тысячу франков, так надо чем-нибудь отплатить. Мы ставим тебе бутылку виски, дадим на карманные расходы, а господин Штрудль со своей телегой выручит тебя из беды.
Польхон растрогался до слез. Отличные ребята!
В дороге выяснилось, что господин Штрудль прибыл сюда после войны из Вены. Там он служил извозчиком, стоял на прекрасной улице Грабен со своим экипажем, в сером форменном цилиндре с номером. Герр Штрудль развозил по домам именитую имперскую знать. В Африку он попал из-за коварного поворота судьбы. Некий пьяный биржевик поспорил, что доедет на извозчике из Вены до Алжира. Это был сказочно богатый человек. Под действием винных паров он сел около Оперы в экипаж Штрудля и небрежно бросил: «Приятель, мне в Алжир, в гостиницу „Европа“.
Герр Штрудль все ехал и ехал. Биржевик попал в газеты. Герр Штрудль взволнованно считал километры. Такая удача большая редкость. В Африку они переправились на пароходе. И наконец коляска остановилась перед гостиницей «Европа». Тут биржевик заглянул в газеты и увидел, что на бирже царит паника.
Он — почти нищий!
Все его состояние находилось в кармане. Путешественник, словно уличный мальчишка-проказник, вошел в гостиницу и тут же удалился через другую дверь.
Только утром следующего дня герр Штрудль наконец понял, что его пассажир не выйдет из гостиницы. Тогда он сам вошел в здание и здесь узнал, что его надули. Все его состояние составляли десять австрийских шиллингов. Не исключено, что герру Штрудлю удалось бы вернуться домой, обратись он к кому-нибудь за помощью, но стыд и отчаяние удерживали его здесь.
С тех пор герр Штрудль жил в Африке. Только с течением времени перекочевал из Алжира в Марокко. Здесь бывший венский извозчик стал «тренером», как он это называл, у хозяина караван-сарая. Чистил, мыл и бил дромадеров. Его прежнее «такси» стояло рядом с мусорной кучей, на старые кожаные сиденья сваливали сено. Пятнадцатилетняя кляча грустила тут же, в конюшне, временами горько вздыхая. Подслеповатыми воспаленными глазами бедняжка тупо смотрела прямо перед собой, мечтала о Партере и Аусгартене и жевала паршивое африканское сено. Здесь же висело форменное серое пальто, цилиндр с кокардой и венским номером экипажа, панталоны и помятый плащ, в который герр Штрудль закутывался зимой, чтобы холодный ветер на мосту Райх не бросал в лицо пригоршни ледяных снежинок. Безусловно, о том же думал и Диндель, австрийский Росинант с полинявшими боками.
Герр Штрудль внимательно выслушал обратившихся к нему джентльменов. Он как раз вырезал шест, сидя в одной рубашке на мусорной куче. Шест предназначался для верблюжьей сбруи.
— И куда нужно отвезти этого сумасшедшего господина? — спросил герр Штрудль с сильным немецким акцентом.
— Через Сахару куда-то в Судан.
Герр Штрудль пожал плечами.
— Судан? Мне, собственно, все равно, где это. Большая поездка — хорошая поездка. Только условимся сразу: при каждой остановке платить по счетчику, прежде чем двинемся дальше.
— Но этот псих чертовски богат! — попытался объяснить Польхон.
— Nicht богат. Я уже вез одного такого из Вены в Африку — мерзавец обманул меня. Тоже был чертовски богат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Да… Это заслуживает похвалы… И все же…
Женщина была изумительно красива. Немного высоковата, но с великолепными формами, ослепительной улыбкой, большими синими глазами и чудесной копной светлых волос.
— Прошу вас, проводите меня в буфет, я не хочу стоять здесь, посередине сада, — сказала дама довольно решительно.
Граф тронулся с места, и Анна Моргенстерн взяла его под руку. Просто и спокойно, будто это само собой разумелось.
— Вы были очень шокированы, сэр?
— Ну… Боже мой… Если принять во внимание… — невнятно забормотал граф.
Она горестно кивнула головой, как человек, уверенный, что его лишь успокаивают, и понимающий, в какое неловкое положение он попал. Почти машинально Анна съела три бутерброда.
— Я рад, что ваша маленькая прихоть осуществилась и мы познакомились. Если леди не сочтет меня невежливым…— сказал граф Йолланд.
— Вы хотите меня покинуть?! — ужаснулась дама, теснее прижавшись к руке графа. — О, не делайте этого! Я вела себя как невоспитанная девчонка, но поверьте, то был вынужденный шаг. Ведь вы настолько удалились от людей…
Это точно, что она необыкновенно красива и приятна в общении. Хм… но ведет себя весьма странно.
— Почему, сэр, вы не интересуетесь прессой, гласностью? Такая необыкновенная личность! И люди с удовольствием читали бы о ваших замечательных деяниях. Это так импонирует…— сказала Анна протяжно и посмотрела на графа, как Наивная поклонница на маститого поэта.
— М-м-м… — Сэр Йолланд поправил монокль. — Гласность не так уж и хороша. Она подходит для киноактеров… для чудотворных бальзамов. Имя английского джентльмена предназначено не для того, чтобы его трепали в газетах. И в особенности… Есть тут как раз один такой кровосос. Боже мой, если бы я мог скупить его акции…
Кровососом, чьи акции так желал бы иметь Оливер Йолланд, был Форстер, главный редактор «Санди морнинг пост», который сделал все возможное, чтобы вытянуть из графа Йолланда пригодный для публикации материал. Но — напрасно: граф был непреклонен.
— Я не паяц, вроде Карузо или Эмиля Золя. Пусть газетки пописывают о них, — энергично отрезал он.
И напрасно протестовали авторитетные редакторы журналов, министры, аристократы. Оливер Йолланд так и не дал ни одной строчки для газетного материала.
В течение вечера графу четыре раза удалось увильнуть от Форстера. Главный редактор «Санди морнинг пост» был когда-то министром, но на нынешнем посту имея гораздо большее влияние на общественную жизнь. Форстер подключил целую армию журналистов к тому, чтобы наконец предать гласности хоть одну достоверную историю о сэре Йолланде.
— Поэтому не обижайтесь на меня, если я погрешила против норм приличия, — попыталась оправдаться мисс Моргенстерн. — О вас ходит столько загадочных слухов, вы такая таинственная личность… что несчастной английской леди не грешно заинтересоваться вами…
— Мисс Моргенстерн… если я правильно понял, вы несчастны?
Она опустила голову. Ее ресницы дрогнули.
— Да, сэр… И вот я вижу вас сегодня вечером… Столько слышала о вашем всесилии… Не было никого, кто бы мог меня представить… Я здесь ни с кем не знакома.
— В таком случае… как вы попали на бал? Редко приглашают незнакомых на такие приемы…
— Я младшая сестра секретаря английского посольства в Марокко. Мой брат заболел и не смог прийти сегодня. Я не знаю тут никого, кто мог бы меня представить, а мне так хотелось поговорить с вами, сэр.
«Это, во всяком случае, делает ее поступок поддающимся разумному объяснению, хотя и непростительным», — подумал Оливер Йолланд.
— Так что же вы ждете от меня… мисс Моргенстерн?
— Это не мелочь, сэр. Только ваше влияние может помочь мне. Вы, наверное, слышали о моем отце: доктор Моргенстерн…
— Минуточку… Тот адвокат, который погорел на каких-то спекуляциях в Америке и во всем обвинил меня?
Девушка молитвенно сложила на груди руки и посмотрела на графа.
— Сэр Йолланд, верните мне моего отца! Если вы не поможете, он попадет в тюрьму!
— Только… насколько глубоко увяз этот человек? Хм… Я распоряжусь, дорогая леди, только опустите, Бога ради, руки, на нас все смотрят… Прошу вас! Я лично обо всем распоряжусь.
— Спасибо! — сказала девушка задушевным тоном. — Если бы не здесь, я поцеловала бы вам руку.
— Какое счастье, что мы здесь! — испуганно ответил граф. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы вашего отца не трогали. Потом и поручусь за него. Это не такое уж и серьезное дело…
— Позвольте, сэр, мне самой распорядиться. Вы только дайте мне такую бумагу… в которой все это было бы написано.
— Пожалуйста… Это с удовольствием. Только не извольте так беспокоиться, — пробормотал он почти бессознательно.
— Тогда я пойду. Я не хочу здесь находиться одна. Это неприлично. Только безвыходное положение вынудило меня на этот шаг. Благодарю вас, сэр. И жду завтра в шесть часов вечера в кафе «Ройал». До свидания.
И ушла. Даже не спросила графа, согласен ли он еще раз встретиться, тем самым отрезав возможность перепоручить все секретарю. Успев назвать время и место свидания, поставила сэра Йолланда перед фактом.
Ночь была немного душная. На тяжелой, переливающейся, будто вспотевшей зелени пальм играл свет. Здесь, собравшись небольшими группами, скучали влиятельные люди. Тихое жужжание разговоров — и непринужденно-светская бесконечная скука. Однообразная салонная музыка.
— Ну, сэр Йолланд, уладили свои нефтяные проблемы? — спросил атташе, подходя к графу Денхаму. Его целью было примирить графа с государственным секретарем.
— Да… мне кажется… когда-нибудь потом увидим… Еще не знаю. Скажите, дорогой… м-м-м… что за беда случилась с секретарем посольства?
— С кем?
— С секретарем посольства в Марокко?
Атташе недоуменно пожал плечами и поднял брови:
— В Марокко нет английского посольства. Только консульство. И там пока нет секретаря.
Сэр Йолланд остолбенел. Вот так да! Хотя английское посольство есть в Париже! Н-да…
— Здесь наверняка какая-то ошибка, — забормотал граф. — Я думал о том Моргенстерне, который является в Марокко официальным английским представителем…
— Английского государственного чиновника по фамилии Моргенстерн в Марокко нет.
— Тогда по какой причине на сегодняшний прием была приглашена мисс Анна Моргенстерн?
Атташе достал из кармана листок бумаги и пробежал его глазами.
— Дама по имени Анна Моргенстерн не числится в списке приглашенных.
Граф еще долго стоял в растерянности…
Глава пятая
1
Нa следующий день в отель к графу явился весь заросший бородой, но безусый, рыжий, похожий на гориллу человек с кривыми ногами и таким плоским лицом, будто на шее у него располагался кусок теста, а не голова. Цокнул каблуками и отрапортовал:
— Лейтенант Польхон прибыл в ваше распоряжение!
— Ага… И где вы служите?
— В войске сэра Йолланда! Послан генштабом в качестве связного. Все готово. Мы ждем вас для проведения смотра. Все в сборе… Чудо, а не солдаты! Офицеры и рядовые.
От лейтенанта Польхона так несло луком и водкой, что, граф отшатнулся, как от удара.
— Вы были когда-нибудь лейтенантом?
— Я служил в колониальных войсках. У меня есть благодарность от командования, медаль первой степени и пулевое ранение в живот. Я был отличным офицером и ушел по собственному желанию. Это может подтвердить генерал-майор Вильке…
— Простите, кто?
— Господин генерал-майор Вильке!
— Хм… А как выглядит господин генерал-майор?
— Маленького роста, лысый толстяк. Сам черт ему не брат, но очень любезный. Он велел доложить вам, что я и еще один офицер можем перенести завтра ваши вещи, сэр, на батарею.
— Простите, куда? — спросил еще тише Оливер Йолланд.
— Генерал-майор, ну, тот толстяк, купил из-под полы такую бронированную машину с пушкой. Она хорошо передвигается в пустыне, и туда влазит куча вещей.
Наследный владелец Денхама понемногу смирился с особыми военными тонкостями.
— Хорошо, сегодня вечером я напишу все, что вам надо будет запасти, — сказал он. — Хочу, чтобы Сахара не внесла особых перемен в мой распорядок. Секретарь позаботится о том, чтобы вино, виски, чай, сигареты и иллюстрированные журналы были доставлены на… м-м-м… батарею.
— Не извольте беспокоиться, будет исполнено. Еще вышеупомянутый господин просит, чтобы вы, сэр, выбрали средство передвижения, на котором будете возглавлять наш поход. Он не хотел навязывать, но советует вам, если пожелаете, верблюда, лошадь или любое другое животное.
— Лучше всего для передвижения в песках было бы что-нибудь… типа… м-м-м… Словом, достаньте экипаж.
— И еще. Когда прикажете отправляться, сэр? От Марокко часть пути можно проехать по железной дороге. Наш лагерь находится в пыльной дыре, по-моему, она называется Зирзин. Войско со всем снаряжением располагается в ангаре, арендованном генерал-майором.
— Ждите меня завтра на конечной станции. С экипажем. До какого пункта я могу добраться отсюда по железной дороге?
— До Аин-Шефра. Там я буду ждать со средствами передвижения. Так все же, экипаж или лошадь?
— Ох… Что угодно, пролетку или трехколесный велосипед… все равно, лишь бы было удобно. И передайте, чтобы командиров, то есть… по возможности офицеров, я бы выбирал получше, потому что… э-э-э… нельзя, чтобы кто попало…
— Вот и я того же мнения, сэр. Нельзя принимать неизвестно кого в приличное общество.
Сэр Йолланд несколько минут беспомощно смотрел на рыжую бороду лейтенанта Польхона, на его похожее на блин лицо, где приплюснутый нос лежал словно помидор на тарелке.
— Да… хм… Я тоже так думаю. Ну, до свидания, я искренне рад, что мы… Позже мой секретарь даст вам что-нибудь выпить, господин лейтенант… Лука, к сожалению, может не оказаться…
Польхон вышел.
Граф был слегка обеспокоен личным составом своего войска. Хм… Этот Польхон — типичный матрос. Но как знать? В походе и из матроса может выйти офицер.
Сэр Йолланд вышел на улицу. Он сам не знал зачем, просто слегка нервничал. Что-то его взволновало. Граф купил сигарет, прогулялся перед мечетью Кутубла. Полшестого. Гляди-ка, кафе «Ройал». Здесь назначила встречу эта самая Моргенстерн. К счастью, сэр Оливер ее вовремя раскусил. Теперь, по крайней мере, он не пойдет туда, и эта дамочка его больше не одурачит.
А хотя — почему бы и не войти? Смешно. Ему ли опасаться авантюристки, кем бы она ни была! В конце концов, войти — это разумная тактика. Да. Он войдет в кафе именно из тактических соображений. Показать женщине, что ее ложное имя раскрыто и обман разоблачен. Харлингтон подошлет еще какого-нибудь мошенника. А вдруг его не удастся распознать? Пусть уж лучше будет эта лже-Анна. Что ни говори, ее козни раскрыты.
Сэр Йолланд вошел в кафе. Женщины не было.
С окрестных минаретов доносились гортанные крики муэдзинов. Где-то ревел верблюд, подымалась пыль на дороге, по которой устало двигались четыре слона. Фу, какая жарища! А, все равно. Он дождется эту женщину. Чтобы она не заподозрила чего-нибудь.
Граф сел и стал ждать. Больше часа провел он в кафе. Женщина так и не пришла. Сэр Йолланд удалился в наисквернейшем расположении духа.
2
Тем временем Польхон присматривал подходящее средство передвижения. В арабском городе Меллахе много всяких извозчиков.
Польхон действительно был всего-навсего матросом. Но он без угрызений совести предложил себя в качестве офицера, услышав, что набирается легион для экспедиции в пустыню. Польхон раздобыл себе фальшивые документы. Да маршал Подвинец и не особо ими интересовался, и матрос был принят на офицерскую должность. Польхон знал, что справится с трудностями. Маршировать и отдавать команды он умеет, а что касается знания пустыни, так ведь будет еще один, настоящий офицер, который что-нибудь да смыслит в подобных вещах, в случае чего, он-то и будет распоряжаться и делать что нужно.
В такую дьявольскую жару всегда хочется выпить. А вот и подходящее местечко, просто высший класс, может — кто знает? — повезет, и будет драка. Польхон зашел в кабачок. Драки не случилось, но его ожидало другое развлечение, ничуть не хуже. В пивной сидели без дела араб — чистильщик обуви, наемный убийца и два мага. Они тут же пригласили Польхона сыграть в картишки. Тот, не мучаясь сомнениями, присоединился к компании. Мистер Пиджин, секретарь графа Йолланда, выдал ему тысячу франков на экипаж. Да, видно, черт подсмотрел! То, что трое партнеров тоже оказались шулерами, еще полбеды — они прекрасно дополняли друг друга. Но, сдается, сама судьба воспротивилась новоиспеченному лейтенанту: через четверть часа он уже был без гроша в кармане.
— Ну вот, теперь мне осталось пойти и утопиться, — сказал Польхон в бешенстве, — вместе со своим свеженьким чином!
— Какого черта? — изумился один из магов.
— Я растранжирил казенные деньги. Проиграл все.
— Ну неужели это такая беда?
— Да, в общем-то, нет, но у меня было неплохое положение. Работа для настоящего джентльмена на длительное время. Как раз для меня. Можно было хорошо одеться, похвастаться да подраться. А теперь — баста! Тысяча чертей!
— А что надо было купить на эти деньги? — сочувственно поинтересовался наемный убийца.
— Средство передвижения. Любое. Чтобы один ненормальный англичанин, мой шеф, мог шататься по пустыне.
Чистильщик обуви задумчиво погладил подбородок.
— Есть! — радостно воскликнул он. — Пойдемте к господину Штрудлю. Он будет счастлив, а ты спасен. Было бы обидно, потеряй ты что-нибудь сверх тысячи франков. Ты отличный шулер, и еще неизвестно, кто бы выиграл, будь эта крапленая колода твоей. Мы поможем тебе.
— Верно, — согласился и маг. — Если уж мы выиграли тысячу франков, так надо чем-нибудь отплатить. Мы ставим тебе бутылку виски, дадим на карманные расходы, а господин Штрудль со своей телегой выручит тебя из беды.
Польхон растрогался до слез. Отличные ребята!
В дороге выяснилось, что господин Штрудль прибыл сюда после войны из Вены. Там он служил извозчиком, стоял на прекрасной улице Грабен со своим экипажем, в сером форменном цилиндре с номером. Герр Штрудль развозил по домам именитую имперскую знать. В Африку он попал из-за коварного поворота судьбы. Некий пьяный биржевик поспорил, что доедет на извозчике из Вены до Алжира. Это был сказочно богатый человек. Под действием винных паров он сел около Оперы в экипаж Штрудля и небрежно бросил: «Приятель, мне в Алжир, в гостиницу „Европа“.
Герр Штрудль все ехал и ехал. Биржевик попал в газеты. Герр Штрудль взволнованно считал километры. Такая удача большая редкость. В Африку они переправились на пароходе. И наконец коляска остановилась перед гостиницей «Европа». Тут биржевик заглянул в газеты и увидел, что на бирже царит паника.
Он — почти нищий!
Все его состояние находилось в кармане. Путешественник, словно уличный мальчишка-проказник, вошел в гостиницу и тут же удалился через другую дверь.
Только утром следующего дня герр Штрудль наконец понял, что его пассажир не выйдет из гостиницы. Тогда он сам вошел в здание и здесь узнал, что его надули. Все его состояние составляли десять австрийских шиллингов. Не исключено, что герру Штрудлю удалось бы вернуться домой, обратись он к кому-нибудь за помощью, но стыд и отчаяние удерживали его здесь.
С тех пор герр Штрудль жил в Африке. Только с течением времени перекочевал из Алжира в Марокко. Здесь бывший венский извозчик стал «тренером», как он это называл, у хозяина караван-сарая. Чистил, мыл и бил дромадеров. Его прежнее «такси» стояло рядом с мусорной кучей, на старые кожаные сиденья сваливали сено. Пятнадцатилетняя кляча грустила тут же, в конюшне, временами горько вздыхая. Подслеповатыми воспаленными глазами бедняжка тупо смотрела прямо перед собой, мечтала о Партере и Аусгартене и жевала паршивое африканское сено. Здесь же висело форменное серое пальто, цилиндр с кокардой и венским номером экипажа, панталоны и помятый плащ, в который герр Штрудль закутывался зимой, чтобы холодный ветер на мосту Райх не бросал в лицо пригоршни ледяных снежинок. Безусловно, о том же думал и Диндель, австрийский Росинант с полинявшими боками.
Герр Штрудль внимательно выслушал обратившихся к нему джентльменов. Он как раз вырезал шест, сидя в одной рубашке на мусорной куче. Шест предназначался для верблюжьей сбруи.
— И куда нужно отвезти этого сумасшедшего господина? — спросил герр Штрудль с сильным немецким акцентом.
— Через Сахару куда-то в Судан.
Герр Штрудль пожал плечами.
— Судан? Мне, собственно, все равно, где это. Большая поездка — хорошая поездка. Только условимся сразу: при каждой остановке платить по счетчику, прежде чем двинемся дальше.
— Но этот псих чертовски богат! — попытался объяснить Польхон.
— Nicht богат. Я уже вез одного такого из Вены в Африку — мерзавец обманул меня. Тоже был чертовски богат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20