Или возьми Фила Спектора: девушка ему разонравилась, а она возьми да и вернись к нему. Тут же — пиф-паф! — он стреляет. Так говорят. Нам надо так же поступить с Владимиром.— Как тебе такое в голову могло прийти? — возмутился Макс.Ты хочешь, чтобы газеты называли твою дочь незаконнорожденным ребенком? — ответила Марина. — Лулу. Нашу с тобой Лулу!— Этого не будет!— Если Владимир заговорит — еще как будет.— Он с тобой не связывался? — спросил Макс.— Нет, — ответила она, отводя глаза.Сразу видно, что врет. Марина так и не научилась убедительно врать. А могла бы!— Так. Ты с ним виделась, — прокурорским тоном сказал Макс. — Лучше скажи правду, Марина, она все равно всплывет.— Ладно, — согласилась она. — Он был здесь вчера. Я ничего не могла сделать.— И ты его впустила?! — Макс был шокирован ее глупостью.— А что мне было делать? Он сказал охране, что он мой брат.— Господи! И чего он хотел?— Денег.— И?— Я сказала, что поговорю с тобой.— С меня он уже тянет. — Он помолчал. — Марина, если ты готова поклясться, что не имеешь к нему никакого отношения и его бумаги — фальшивка, я могу устроить его арест.— Нет! — быстро возразила она. — Подумай, что будет в газетах!— Каких газетах?! Если он мошенник, пусть пишут что хотят. Я на них в суд подам.— Понимаешь, я… я была с ним раньше знакома. Очень давно. — Она опять отвела взгляд. — Владимир был… знакомым моего двоюродного брата. По работе.— Черт подери! — взорвался Макс. — Почему ты мне раньше не сказала? Невероятно!— Макс, прости меня. Я…— Ты была за ним замужем? — перебил он. — Лучше признайся, мы ведь не в игрушки играем!— Нет, нет и еще раз нет.— Почему я должен тебе верить?— Потому что я говорю правду! — с вызовом ответила Марина.Марина снова зашагала по комнате.— Макс, от него надо избавиться! Иначе будут большие проблемы.— Какие проблемы?— У меня есть люди, которые могут нам помочь. Это обойдется в пятьдесят тысяч долларов.— С ума сошла?— У нас в России знают, как поступать с врагом.Неужели он был женат на этой женщине?— Я узнаю, где он остановился, — продолжала Марина. — Через московских друзей. Они наверняка знают.— Понятно. Достаточно позвонить в Москву и спросить: «Не знаете, где остановился Владимир Бушков?» И тебе тут же скажут. Все так просто, да?— У меня есть связи. — Она понизила голоса. — Достань денег, и проблема будет решена.— Я не стану платить за убийство! — разозлился Макс. — Разговор окончен.— Нет, Макс, не окончен. Утро вечера мудренее. Вернемся к разговору завтра.— Завтра у меня репетиция свадьбы.— Утром поговорим, на свежую голову.— Ты меня не слушаешь? — всплеснул он руками. — Я же тебе говорю: завтра я занят!— Привози наличные, — сказала Марина, пропуская все мимо ушей, — и я обо всем позабочусь. Тебе необязательно что-то делать самому.— Нет, Марина. Послушай меня. Нет!— Макс, я таких людей, как Владимир, знаю. Это единственный способ.— Ну, это мы еще посмотрим.
Два клиента» жаждут его видеть, и оба говорят, что дело срочное. Дамы вне очереди — и Крис поспешил в отель к Берди.В номер его впустила двоюродная сестра Берди, по совместительству — секретарша, правда, совершенно никчемная. В мешковатых хлопчатобумажных брюках и коротенькой маечке с надписью: «Б.Марвел — это класс!», девушка была похожа на Берди, только не такая симпатичная, с блеклыми волосами и невыразительным лицом.— Где она? — спросил Крис, озираясь. — Сказала, дело не терпит отлагательств…— В спальне, — ответила девушка, перекатывая во рту жевательную резинку. — Можете пройти.Спальня была погружена во мрак, шторы — плотно задернуты.— Может кто-нибудь свет включить? — попросил Крис, ощупью пробираясь вперед. — Я ничего не вижу.Берди включила лампу на тумбочке. Она полулежала на постели, заваленная газетами, развлекательными журналами и кучей конфетных оберток.Сразу стало ясно, почему она сидит в темноте: ее красивая мордашка была обезображена огромным черным синяком под глазом и разбитой губой.— Кто тебя изукрасил? — спросил Крис, заранее зная ответ.— Это он не нарочно, — пролепетала Берди голосом маленькой девочки. — Мы… Мы поругались, и он меня случайно ударил.— Ничего себе — случайно! — Крис почесал в затылке.— Я же тебе говорю, — Берди рассердилась, что Крис ей не верит, — это было не специально!— Надо позвонить в полицию, — сказал Крис.— Нет! — закричала Берди и села. — Если бы хотела, я бы уже вчера это сделала. Просто Роки… расстроился из-за брачного контракта и всех дел. Надо было обещать ему все, что он хочет, теперь я понимаю.— Берди, ты хочешь, чтобы я и дальше был твоим адвокатом? — строго спросил Крис. — Если да, то изволь слушать меня.— Я тебя уже послушала, — надулась она. — И вот что вышло.— Где сейчас Роки?— Приходил, просил прощения, — вздохнула она и взяла бумажный платок. — Но я с ним не разговариваю.— Я так понял, свадьба отменяется?— Ни в коем случае! — воскликнула Берди, ужаснувшись таким предположением. — Я просто проявляю строгость, потому что меня бесит, что он меня так разрисовал. Но мы все равно поженимся.— Берди, — сказал Крис как можно более терпеливым тоном, так как довести что-либо до сознания его юной клиентки, вбившей себе в голову, что она влюблена, было не так просто, — нельзя любить человека, который тебя бьет.— Крис, это было один-единственный раз, — оправдывалась она, потирая кончик носа. — Он мне торжественно пообещал, что это больше не повторится.— Ты лучше расскажи мне, как все было, — потребовал Крис, твердо решив, что ничего у этого Роки не выйдет.Ну… — неуверенно начала Берди, — мы вчера выходили из «Гэтсби», кругом фотографы, толкаются, пихаются, хотят нас снять. Роки от этого еще больше взбесился — мы с ним еще в клубе поцапались.— А охрана куда смотрела?— Я сама виновата. Мы… мы от них смылись, — робко признала девушка.— Молодцы!— Прости, — еще больше стушевалась Берди.— А потом?— Роки вроде как пнул кого-то из фотографов, чтобы не мешал пройти, а я попыталась его остановить. Тогда он повернулся и случайно заехал мне.— Отлично! — сказал Крис, уже предвкушая последствия.— Не исключено… ну… что все это… ну, отчасти… попало в объектив, — созналась Берди.— Все — что? — нахмурился Крис. — Надеюсь, не то, что Роки тебя прилюдно ударил?— Да, — покраснела Берди.— И мне надо готовиться к иску фотографа?— Он-то не пострадал! — проскулила Берди. — Досталось только мне.— Час от часу не легче.— Крис, а нельзя что-нибудь сделать, чтобы это не попало в прессу?— Поздно. Что ж ты мне вчера не позвонила? А теперь все фотки уже проданы.— А можем мы сделать заявление, что, скажем, все это вышло случайно?— Давай сначала посмотрим, что у них есть. Потом будем обсуждать свои заявления. — Он сделал паузу. — Доктору показывалась?— Вчера мне принесли в номер кусок сырого мяса. — Она поморщилась. — Держала его на глазу. Весь номер провонял.— А губа? Зашивать не нужно?— Губа болит, — хныкнула Берди.— Надо вызвать врача. Пусть наложит швы.— Я не хочу врача, — едва слышно пролепетала Берди, глотая слезы.— У них в отеле наверняка хороший врач. Я позвоню портье и узнаю.— Прости меня, Крис, — еще жалобнее протянула Берди. — Я не хотела…— Берди, что случилось — то случилось. А тебе надо очень серьезно подумать о том, стоит ли выходить замуж за человека, который так с тобой обращается.— Я все равно за него выйду! — с вызовом произнесла Берди. — Так что ты продолжай договариваться там, в Лас-Вегасе. Я сказала Роки, что ты отдашь ему деньги, которые заплатят за эксклюзивные фото с нашей свадьбы.— А ему этого показалось мало?— Он разозлился, когда я сказала, что миллион за каждый год брака не получится.— Пожалуй, лучше мне с ним поговорить. Прояснить кое-что.— Нет! — поспешно возразила Берди. — Он на тебя обозлится, а достанется мне. Он всегда так.— Какой милый!— Да, он очень милый! — убежденно проговорила Берди. — Ты его просто не знаешь.Женщины и склонные к насилию мужики. Когда они только поумнеют? Крис чувствовал, что надо постараться раскрыть ей глаза, объяснить, что она совершает ошибку. Но Берди была в состоянии влюбленности — или похоти? — и в данный момент ничего вокруг себя не видела.Он позвонил вниз, и вскоре прибыл доктор. Солидный, представительный мужчина. Крис проводил его в спальню, а сам вышел в гостиную и стал дожидаться удобного момента, чтобы отправиться к Джонатану решать его проблемы. Интересно, что у того-то стряслось?Когда врач закончил и вышел, у Криса зазвонил телефон. На экране высветился номер Вероны, и он сразу решил, что подруга подождет.Переговорив с врачом и убедившисть, что с Берди все в порядке, он двинулся дальше. По дороге перезвонил Вероне.— Что там у тебя? — без лишних предисловий спросил он. — У меня сплошные переговоры.— Я тебе по-дружески звоню, — начала Верона.М-да… Звучит пугающе. Может, сама решила уйти? Было бы неплохо — меньше хлопот.— Очень мило с твоей стороны, Верона. — Он подавил зевок. — Ужасно рад это слышать.— Боюсь, новости плохие.«Опять плохие новости? Что на этот раз?»— Тут был оползень, — продолжала она. — Твой дом немного пострадал.— Мой дом? — встревожился Крис. — Ты это о чем?Я проехала мимо — специально, убедиться, что все в порядке. А там… Наверное, все только что произошло. Там были пожарные машины и «Скорая помощь», и все спрашивали, был ли кто внутри. Я им сказала, что нет.— Мой дом? — повторил Крис. — Этого не может быть!— Крис, я не виновата, — сказала она противным елейным тоном. — Виновата погода. Дождь так и льет, представляешь?— Господи, боже ты мой! — взорвался он. — И сильные повреждения?— Да, Крис, сильные. Дом практически накрыт слоем грязи. Нам повезло, что нас там не было — оказались бы заживо погребены.— Мой дом накрыло оползнем? Со всем содержимым? — Он никак не мог поверить в услышанное. — Мой дом?!— Боюсь, что да.— Позвони обоим моим секретарям. Пусть немедленно поедут туда.— Я бы позвонила, Крис, но у меня нет их домашних телефонов. Лучше тебе сделать это самому.— От тебя много проку, ничего не скажешь.— Если бы мы жили вместе, все было бы иначе.Он отключил связь, связался ср своим помощником в Лос-Анджелесе, велел съездить на место и посмотреть, что там можно еще спасти.— Там внутри сейф, — сказал он. — Найди его! А как найдешь — не спускай с него глаз! Глава 25 — Иди за мной. — Беверли поманила Либерти. — У меня есть несколько минут, давай займусь твоими бровями.— Я не уверена, что… — замялась Либерти, опасаясь, что Беверли ее изуродует. Ей самой ее густые брови нравились, они придавали изюминку ее лицу — так считала Либерти.— Не спорь, сестренка, сама увидишь, — перебила Беверли. — Сделаю бесплатно, так что идем.— Ну, ладно, — уступила Либерти и встала. Почему бы нет? В конце концов, терять нечего — кроме бровей. К тому же Деймон Доннел с час назад отбыл, так что самое важное событие уже состоялось.Они прошли в гримерную, где Беверли усадила ее в кресло, накинула на плечи полотенце и сказала:— Наверняка тебе это сто раз говорили. А теперь и я скажу.У тебя прелестная мордашка, великолепно вылепленная. Никогда не думала поработать моделью?— Да нет… — ответила Либерти, разглядывая себя в зеркало. — Меня работа модели не привлекает. Я певица.— И работа есть? — уточнила Беверли.— Да, — вздохнула Либерти. — Работа официантки.— А ты хоть отдаешь себе отчет, что с такой внешностью ты могла бы зашибать бешеные бабки?— Правда?— А то! — Беверли отступила на шаг, изучая лицо Либерти. — Если хочешь, могу свести тебя с агентом, а?Что за чудный день! Сперва Деймон, теперь это. Дела определенно идут на лад.— С чего вдруг вы ко мне так добры? — не удержалась она.— С того, что я через все это сама прошла. И официанткой тоже работала, — пояснила Беверли. — Да уж… И отлично знаю, каково это — когда с тобой обращаются так, словно тебя не существует.— Вы все понимаете, — сказала Либерти, дивясь на эту женщину в сногсшибательном костюме от Армани.— Я ведь как гримером стала? Мне тоже кто-то помог, — продолжала Беверли. — Так что… когда могу — всегда стараюсь помогать.— Но вы такая красивая! — проговорила Либерти. — Почему вы сами-то не модель?— Мне нравится моя работа, — ответила та. — Меня все устраивает. К тому же стара я уже моделью быть. Мне скоро тридцать.— Много!— Для модельного бизнеса — очень много. — Беверли кивнула. — Там таких называют динозаврами.— Кого, например?— Синди Кроуфорд, Линду Эвангелисту, — небрежно бросила Беверли. — Всех, кому за тридцать.— Вот это да!— Так что скажешь? Не хочешь попробовать? Заработать настоящие деньги? У Уитни Хьюстон так и получилось: она сначала стала преуспевающей моделью, а уж потом певицей.— Может, поймать вас на слове? — неуверенно произнесла Либерти.— Обязательно! — поддержала Беверли, доставая смертоносный пинцет. — А теперь сиди спокойно, не шевелись, сейчас мы с твоими бровками разберемся.Либерти со страхом поняла, что отказываться поздно.— Откинь голову назад и расслабься, — приободрила ее Беверли.— А больно не будет?— Немножко, может, и будет. — Беверли стала выщипывать волоски.— Ой! — закричала Либерти, чуть не выпрыгнув из кресла. — Больно!— А ты как думала? — небрежно отозвалась Беверли. — Красота требует жертв. Сама никогда не выщипывала?— Нет, — скривилась Либерти.— Оно и видно. У тебя тут прямо заросли.— Ой!— Можно было бы использовать воск, это не так больно, но у меня с собой ничего нет.— Боль я могу терпеть, — проговорила Либерти, стиснув зубы, — если хорошо получится.— Страдай, девочка. Можешь мне поверить, бразильская эпиляция намного хуже.— А это что такое?— Э, да ты, я вижу, совсем зеленая.Либерти закрыла глаза и стала представлять себе возможный результат. Синди вечно роется в журналах мод и тычет ей в нос старые фотографии Мадонны и Дженнифер Лопес. Когда-то у обеих были очень густые брови, а теперь обе выглядят намного интереснее. Может, их успех связан с бровями?Да, точно!— Как, по-вашему, продвигаются съемки клипа? — спросила она, чтобы отвлечься от болезненной процедуры.— Да грохоту больно много. К этому стилю надо привыкнуть.— А вы с этим Джимми знакомы?— Я их всех знаю, — ответила Беверли. — Чай, в одних клубах тусуемся.— Интересно, наверное, все время со звездами?— Да, Джимми крутой парень. Сейчас он на подъеме — если не профукает свой шанс.— Мне его музыка нравится, а слова — нет. — Либерти вроде бы притерпелась к боли. — Я мистеру Доннелу так и сказала.Беверли замерла.— Ты так и сказала Деймону, что слова тебе не нравятся? — переспросила она изумленно.— А что? — невинно спросила Либерти. — Не надо было?Беверли рассмеялась и помотала головой.— Мистеру Деймону никто не высказывает своего мнения. Он же царь и бог.— Ну, — беспечно проговорила Либерти, — он меня сам спросил.— Да?— Я сказала, что музыка мне нравится, а стихи чересчур сексистские. Как и клип. Надо было такое придумать, чтобы девушки трясли перед камерой телесами? Как это понимать?— Именно этого хочет публика, — заметила Беверли. — После таких откровенных клипов диски на «ура» расходятся.— Тем хуже!Беверли продолжила колдовать над бровями.— А ты чем хочешь народ удивить?— Я исполняю свои песни. Ну, как…— Как кто? Дайана Кролл?— Нет, она джаз поет. И вообще, я не люблю аналогий. У меня мама была певица, — грустно добавила она, припомнив старые времена, когда Дайан еще выступала. — Я, можно сказать, выросла среди музыкантов. Я была помешана на Шаде.— А-а, «Ловелас» — это классика, — согласилась Беверли. — Ты тоже в таком ключе?— И да, и нет. Надеюсь все же, что я никого не повторяю. Я Деймону сказала… Я могу называть его Деймоном?— Не знаю, — ухмыльнулась Беверли. — Сама-то как считаешь? Можешь?— А почему нет?— Долго ты с ним разговаривала?— Достаточно долго, чтобы он успел дать мне визитку и предложил привезти ему кассету с записью.— Ты там поосторожнее, — предостерегла Беверли. — У них у всех одно на уме. Известно что. Пусть он царь и бог, но в глубине души такой же кобель, как все мужики.— Это я понимаю, — сказала Либерти. — Но он ведь женат, кажется?— Да, женат. Женатее не бывает. А его старая карга… Не советую тебе с ней связываться! Ни в коем случае!— Не собираюсь.— Ташмир — настоящая хищница, — предупредила Беверли. — Если она тебя застукает со своим мужиком, то вышибет из тебя душу восьмисотдолларовыми шпильками. Я серьезно говорю!
Сразу как объявили перерыв, Синди подхватила подругу под руку и потащила к столу с закусками.— Умираю с голоду, — пожаловалась она и набила рот чип-» сами, запивая кока-колой из банки. — У меня от этих танцев уже ноги подкашиваются.— У тебя отлично получается, — похвалила Либерти. — Смотришься намного лучше остальных. Из всех них ты самая соблазнительная.— А большая у меня задница? — спросила Синди, продолжая налегать на чипсы. — Огромная? Или ничего?— Говорю тебе, это то, что нужно. Операторы и осветители слюной изошли.— Еще бы, — согласилась Синди и взяла себе печенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Два клиента» жаждут его видеть, и оба говорят, что дело срочное. Дамы вне очереди — и Крис поспешил в отель к Берди.В номер его впустила двоюродная сестра Берди, по совместительству — секретарша, правда, совершенно никчемная. В мешковатых хлопчатобумажных брюках и коротенькой маечке с надписью: «Б.Марвел — это класс!», девушка была похожа на Берди, только не такая симпатичная, с блеклыми волосами и невыразительным лицом.— Где она? — спросил Крис, озираясь. — Сказала, дело не терпит отлагательств…— В спальне, — ответила девушка, перекатывая во рту жевательную резинку. — Можете пройти.Спальня была погружена во мрак, шторы — плотно задернуты.— Может кто-нибудь свет включить? — попросил Крис, ощупью пробираясь вперед. — Я ничего не вижу.Берди включила лампу на тумбочке. Она полулежала на постели, заваленная газетами, развлекательными журналами и кучей конфетных оберток.Сразу стало ясно, почему она сидит в темноте: ее красивая мордашка была обезображена огромным черным синяком под глазом и разбитой губой.— Кто тебя изукрасил? — спросил Крис, заранее зная ответ.— Это он не нарочно, — пролепетала Берди голосом маленькой девочки. — Мы… Мы поругались, и он меня случайно ударил.— Ничего себе — случайно! — Крис почесал в затылке.— Я же тебе говорю, — Берди рассердилась, что Крис ей не верит, — это было не специально!— Надо позвонить в полицию, — сказал Крис.— Нет! — закричала Берди и села. — Если бы хотела, я бы уже вчера это сделала. Просто Роки… расстроился из-за брачного контракта и всех дел. Надо было обещать ему все, что он хочет, теперь я понимаю.— Берди, ты хочешь, чтобы я и дальше был твоим адвокатом? — строго спросил Крис. — Если да, то изволь слушать меня.— Я тебя уже послушала, — надулась она. — И вот что вышло.— Где сейчас Роки?— Приходил, просил прощения, — вздохнула она и взяла бумажный платок. — Но я с ним не разговариваю.— Я так понял, свадьба отменяется?— Ни в коем случае! — воскликнула Берди, ужаснувшись таким предположением. — Я просто проявляю строгость, потому что меня бесит, что он меня так разрисовал. Но мы все равно поженимся.— Берди, — сказал Крис как можно более терпеливым тоном, так как довести что-либо до сознания его юной клиентки, вбившей себе в голову, что она влюблена, было не так просто, — нельзя любить человека, который тебя бьет.— Крис, это было один-единственный раз, — оправдывалась она, потирая кончик носа. — Он мне торжественно пообещал, что это больше не повторится.— Ты лучше расскажи мне, как все было, — потребовал Крис, твердо решив, что ничего у этого Роки не выйдет.Ну… — неуверенно начала Берди, — мы вчера выходили из «Гэтсби», кругом фотографы, толкаются, пихаются, хотят нас снять. Роки от этого еще больше взбесился — мы с ним еще в клубе поцапались.— А охрана куда смотрела?— Я сама виновата. Мы… мы от них смылись, — робко признала девушка.— Молодцы!— Прости, — еще больше стушевалась Берди.— А потом?— Роки вроде как пнул кого-то из фотографов, чтобы не мешал пройти, а я попыталась его остановить. Тогда он повернулся и случайно заехал мне.— Отлично! — сказал Крис, уже предвкушая последствия.— Не исключено… ну… что все это… ну, отчасти… попало в объектив, — созналась Берди.— Все — что? — нахмурился Крис. — Надеюсь, не то, что Роки тебя прилюдно ударил?— Да, — покраснела Берди.— И мне надо готовиться к иску фотографа?— Он-то не пострадал! — проскулила Берди. — Досталось только мне.— Час от часу не легче.— Крис, а нельзя что-нибудь сделать, чтобы это не попало в прессу?— Поздно. Что ж ты мне вчера не позвонила? А теперь все фотки уже проданы.— А можем мы сделать заявление, что, скажем, все это вышло случайно?— Давай сначала посмотрим, что у них есть. Потом будем обсуждать свои заявления. — Он сделал паузу. — Доктору показывалась?— Вчера мне принесли в номер кусок сырого мяса. — Она поморщилась. — Держала его на глазу. Весь номер провонял.— А губа? Зашивать не нужно?— Губа болит, — хныкнула Берди.— Надо вызвать врача. Пусть наложит швы.— Я не хочу врача, — едва слышно пролепетала Берди, глотая слезы.— У них в отеле наверняка хороший врач. Я позвоню портье и узнаю.— Прости меня, Крис, — еще жалобнее протянула Берди. — Я не хотела…— Берди, что случилось — то случилось. А тебе надо очень серьезно подумать о том, стоит ли выходить замуж за человека, который так с тобой обращается.— Я все равно за него выйду! — с вызовом произнесла Берди. — Так что ты продолжай договариваться там, в Лас-Вегасе. Я сказала Роки, что ты отдашь ему деньги, которые заплатят за эксклюзивные фото с нашей свадьбы.— А ему этого показалось мало?— Он разозлился, когда я сказала, что миллион за каждый год брака не получится.— Пожалуй, лучше мне с ним поговорить. Прояснить кое-что.— Нет! — поспешно возразила Берди. — Он на тебя обозлится, а достанется мне. Он всегда так.— Какой милый!— Да, он очень милый! — убежденно проговорила Берди. — Ты его просто не знаешь.Женщины и склонные к насилию мужики. Когда они только поумнеют? Крис чувствовал, что надо постараться раскрыть ей глаза, объяснить, что она совершает ошибку. Но Берди была в состоянии влюбленности — или похоти? — и в данный момент ничего вокруг себя не видела.Он позвонил вниз, и вскоре прибыл доктор. Солидный, представительный мужчина. Крис проводил его в спальню, а сам вышел в гостиную и стал дожидаться удобного момента, чтобы отправиться к Джонатану решать его проблемы. Интересно, что у того-то стряслось?Когда врач закончил и вышел, у Криса зазвонил телефон. На экране высветился номер Вероны, и он сразу решил, что подруга подождет.Переговорив с врачом и убедившисть, что с Берди все в порядке, он двинулся дальше. По дороге перезвонил Вероне.— Что там у тебя? — без лишних предисловий спросил он. — У меня сплошные переговоры.— Я тебе по-дружески звоню, — начала Верона.М-да… Звучит пугающе. Может, сама решила уйти? Было бы неплохо — меньше хлопот.— Очень мило с твоей стороны, Верона. — Он подавил зевок. — Ужасно рад это слышать.— Боюсь, новости плохие.«Опять плохие новости? Что на этот раз?»— Тут был оползень, — продолжала она. — Твой дом немного пострадал.— Мой дом? — встревожился Крис. — Ты это о чем?Я проехала мимо — специально, убедиться, что все в порядке. А там… Наверное, все только что произошло. Там были пожарные машины и «Скорая помощь», и все спрашивали, был ли кто внутри. Я им сказала, что нет.— Мой дом? — повторил Крис. — Этого не может быть!— Крис, я не виновата, — сказала она противным елейным тоном. — Виновата погода. Дождь так и льет, представляешь?— Господи, боже ты мой! — взорвался он. — И сильные повреждения?— Да, Крис, сильные. Дом практически накрыт слоем грязи. Нам повезло, что нас там не было — оказались бы заживо погребены.— Мой дом накрыло оползнем? Со всем содержимым? — Он никак не мог поверить в услышанное. — Мой дом?!— Боюсь, что да.— Позвони обоим моим секретарям. Пусть немедленно поедут туда.— Я бы позвонила, Крис, но у меня нет их домашних телефонов. Лучше тебе сделать это самому.— От тебя много проку, ничего не скажешь.— Если бы мы жили вместе, все было бы иначе.Он отключил связь, связался ср своим помощником в Лос-Анджелесе, велел съездить на место и посмотреть, что там можно еще спасти.— Там внутри сейф, — сказал он. — Найди его! А как найдешь — не спускай с него глаз! Глава 25 — Иди за мной. — Беверли поманила Либерти. — У меня есть несколько минут, давай займусь твоими бровями.— Я не уверена, что… — замялась Либерти, опасаясь, что Беверли ее изуродует. Ей самой ее густые брови нравились, они придавали изюминку ее лицу — так считала Либерти.— Не спорь, сестренка, сама увидишь, — перебила Беверли. — Сделаю бесплатно, так что идем.— Ну, ладно, — уступила Либерти и встала. Почему бы нет? В конце концов, терять нечего — кроме бровей. К тому же Деймон Доннел с час назад отбыл, так что самое важное событие уже состоялось.Они прошли в гримерную, где Беверли усадила ее в кресло, накинула на плечи полотенце и сказала:— Наверняка тебе это сто раз говорили. А теперь и я скажу.У тебя прелестная мордашка, великолепно вылепленная. Никогда не думала поработать моделью?— Да нет… — ответила Либерти, разглядывая себя в зеркало. — Меня работа модели не привлекает. Я певица.— И работа есть? — уточнила Беверли.— Да, — вздохнула Либерти. — Работа официантки.— А ты хоть отдаешь себе отчет, что с такой внешностью ты могла бы зашибать бешеные бабки?— Правда?— А то! — Беверли отступила на шаг, изучая лицо Либерти. — Если хочешь, могу свести тебя с агентом, а?Что за чудный день! Сперва Деймон, теперь это. Дела определенно идут на лад.— С чего вдруг вы ко мне так добры? — не удержалась она.— С того, что я через все это сама прошла. И официанткой тоже работала, — пояснила Беверли. — Да уж… И отлично знаю, каково это — когда с тобой обращаются так, словно тебя не существует.— Вы все понимаете, — сказала Либерти, дивясь на эту женщину в сногсшибательном костюме от Армани.— Я ведь как гримером стала? Мне тоже кто-то помог, — продолжала Беверли. — Так что… когда могу — всегда стараюсь помогать.— Но вы такая красивая! — проговорила Либерти. — Почему вы сами-то не модель?— Мне нравится моя работа, — ответила та. — Меня все устраивает. К тому же стара я уже моделью быть. Мне скоро тридцать.— Много!— Для модельного бизнеса — очень много. — Беверли кивнула. — Там таких называют динозаврами.— Кого, например?— Синди Кроуфорд, Линду Эвангелисту, — небрежно бросила Беверли. — Всех, кому за тридцать.— Вот это да!— Так что скажешь? Не хочешь попробовать? Заработать настоящие деньги? У Уитни Хьюстон так и получилось: она сначала стала преуспевающей моделью, а уж потом певицей.— Может, поймать вас на слове? — неуверенно произнесла Либерти.— Обязательно! — поддержала Беверли, доставая смертоносный пинцет. — А теперь сиди спокойно, не шевелись, сейчас мы с твоими бровками разберемся.Либерти со страхом поняла, что отказываться поздно.— Откинь голову назад и расслабься, — приободрила ее Беверли.— А больно не будет?— Немножко, может, и будет. — Беверли стала выщипывать волоски.— Ой! — закричала Либерти, чуть не выпрыгнув из кресла. — Больно!— А ты как думала? — небрежно отозвалась Беверли. — Красота требует жертв. Сама никогда не выщипывала?— Нет, — скривилась Либерти.— Оно и видно. У тебя тут прямо заросли.— Ой!— Можно было бы использовать воск, это не так больно, но у меня с собой ничего нет.— Боль я могу терпеть, — проговорила Либерти, стиснув зубы, — если хорошо получится.— Страдай, девочка. Можешь мне поверить, бразильская эпиляция намного хуже.— А это что такое?— Э, да ты, я вижу, совсем зеленая.Либерти закрыла глаза и стала представлять себе возможный результат. Синди вечно роется в журналах мод и тычет ей в нос старые фотографии Мадонны и Дженнифер Лопес. Когда-то у обеих были очень густые брови, а теперь обе выглядят намного интереснее. Может, их успех связан с бровями?Да, точно!— Как, по-вашему, продвигаются съемки клипа? — спросила она, чтобы отвлечься от болезненной процедуры.— Да грохоту больно много. К этому стилю надо привыкнуть.— А вы с этим Джимми знакомы?— Я их всех знаю, — ответила Беверли. — Чай, в одних клубах тусуемся.— Интересно, наверное, все время со звездами?— Да, Джимми крутой парень. Сейчас он на подъеме — если не профукает свой шанс.— Мне его музыка нравится, а слова — нет. — Либерти вроде бы притерпелась к боли. — Я мистеру Доннелу так и сказала.Беверли замерла.— Ты так и сказала Деймону, что слова тебе не нравятся? — переспросила она изумленно.— А что? — невинно спросила Либерти. — Не надо было?Беверли рассмеялась и помотала головой.— Мистеру Деймону никто не высказывает своего мнения. Он же царь и бог.— Ну, — беспечно проговорила Либерти, — он меня сам спросил.— Да?— Я сказала, что музыка мне нравится, а стихи чересчур сексистские. Как и клип. Надо было такое придумать, чтобы девушки трясли перед камерой телесами? Как это понимать?— Именно этого хочет публика, — заметила Беверли. — После таких откровенных клипов диски на «ура» расходятся.— Тем хуже!Беверли продолжила колдовать над бровями.— А ты чем хочешь народ удивить?— Я исполняю свои песни. Ну, как…— Как кто? Дайана Кролл?— Нет, она джаз поет. И вообще, я не люблю аналогий. У меня мама была певица, — грустно добавила она, припомнив старые времена, когда Дайан еще выступала. — Я, можно сказать, выросла среди музыкантов. Я была помешана на Шаде.— А-а, «Ловелас» — это классика, — согласилась Беверли. — Ты тоже в таком ключе?— И да, и нет. Надеюсь все же, что я никого не повторяю. Я Деймону сказала… Я могу называть его Деймоном?— Не знаю, — ухмыльнулась Беверли. — Сама-то как считаешь? Можешь?— А почему нет?— Долго ты с ним разговаривала?— Достаточно долго, чтобы он успел дать мне визитку и предложил привезти ему кассету с записью.— Ты там поосторожнее, — предостерегла Беверли. — У них у всех одно на уме. Известно что. Пусть он царь и бог, но в глубине души такой же кобель, как все мужики.— Это я понимаю, — сказала Либерти. — Но он ведь женат, кажется?— Да, женат. Женатее не бывает. А его старая карга… Не советую тебе с ней связываться! Ни в коем случае!— Не собираюсь.— Ташмир — настоящая хищница, — предупредила Беверли. — Если она тебя застукает со своим мужиком, то вышибет из тебя душу восьмисотдолларовыми шпильками. Я серьезно говорю!
Сразу как объявили перерыв, Синди подхватила подругу под руку и потащила к столу с закусками.— Умираю с голоду, — пожаловалась она и набила рот чип-» сами, запивая кока-колой из банки. — У меня от этих танцев уже ноги подкашиваются.— У тебя отлично получается, — похвалила Либерти. — Смотришься намного лучше остальных. Из всех них ты самая соблазнительная.— А большая у меня задница? — спросила Синди, продолжая налегать на чипсы. — Огромная? Или ничего?— Говорю тебе, это то, что нужно. Операторы и осветители слюной изошли.— Еще бы, — согласилась Синди и взяла себе печенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50