Он лишь охотился, уничтожая беззащитные корабли противника, которые прокладывали курс к Солнечной системе. Эти подробности Стратег сообщать не стал.
– Теперь мы знаем, что наш враг – это Империя рэмов. Враг сильный, коварный и жестокий. Уже не одна цивилизация стала жертвой их агрессии.
Он не сказал, что рэмы – раса Завоевателей, а покоренные ими народы просто уничтожались или порабощались. Впрочем, он был уверен, что по отношению к человечеству у рэмов таких планов нет. Но и после этих слов Стратега у многих перехватило дыхание и заледенела кровь. Наступило самое подходящее время подогреть патриотические чувства:
– Земля готова дать достойный отпор агрессору! Наш доблестный Звездный флот встретит корабли Империи на дальних подступах к Земле и в ходе генерального сражения нанесет ему сокрушительное поражение!..
Гром аплодисментов прервал речь Стратега.
Интересно, сколько раз он соврал в этой короткой фразе? Земля не была готова отразить нападение, и Стратег это прекрасно знал. Вернее, он был единственным, кто знал это доподлинно. На дальних подступах к Земле никаких сражений не планировалось, за исключением пиратских рейдов. Генеральное сражение? Уже прошло два часа с тех пор, как Стратег решил вообще уклоняться от открытых столкновений с флотом противника. Несколько десятков миллиардов человек слышали слова, насквозь пропитанные ложью. Потом они долго не могли простить Стратегу этого обмана. Этой лжи. Мы не приводим здесь полностью выступление Стратега. Его без труда можно отыскать в любой Интернет-библиотеке. Отметим лишь, что он еще не раз покривил душой. Ложь во благо. Имел ли Стратег моральное право обманывать все человечество? Каждому предстоит самостоятельно найти ответ на этот вопрос. Официальная позиция Совета Конфедерации по этому вопросу хорошо известна, как и оценка действий Стратега в те критические для Земли дни. Ее знает любой школьник. Воспроизведем только заключительные слова Стратега:
– Я прекрасно понимаю, что сейчас многие рвутся в бой и мечтают добровольцами уйти на эту войну. Я призываю Совет принять решение не проводить всеобщей мобилизации. Войскам нужны хорошо обученные специалисты, а не безусая молодежь. Я уважаю их духовный порыв встать на защиту своей Отчизны. Если нам понадобится их помощь, мы обратимся к ним. Звездная война предполагает, что сражения произойдут в космосе. Давайте предоставим слово Адмиралу. Пусть он расскажет, нуждается ли флот в необученном пополнении.
Стратег покидал трибуну под бурные аплодисменты. Человечество с энтузиазмом восприняло эту полную оптимизма и веры в победу речь. Оно поверило Стратегу, а он в очередной раз солгал. Уж ему ли было не знать, что воевать придется не только в космосе, а даже на Земле… Заняв свое место, он не стал слушать дебаты, а решил поразмышлять…
Стратег. Размышления: артефакты
Особое место в размышлениях Стратега занимали артефакты – материальные объекты, само существование которых или их свойства не могла объяснить ни современная наука, ни он сам. Их в его списке было пять.
Собственно говоря, один из них – Исходный, или Обучающий, объект и сделал из него Стратега. Выдернув Александра из прошлого, вернее использовав его жгучее желание покинуть доставшую его действительность, таинственный объект подверг его серьезным испытаниям. Лишь убедившись, что он справился с плотскими соблазнами, его стали обучать. Когда его тело, разум и воля достигли необходимых, с их точки зрения, высот, юношу допустили к сдаче сложнейшего экзамена. Видимо решив, что он справится, его забросили в будущее, в котором он стал Стратегом. В трудные минуты Стратег неоднократно пытался вновь попасть на этот объект, надеясь там получить ответы на мучившие его вопросы. Но все его попытки потерпели неудачу. Похоже, что путь туда был для него заказан. Неужели навсегда?
Уже в статусе Стратега ему довелось столкнуться еще с двумя артефактами и даже побывать на них. Впрочем, он оказался далеко не первым, кто посетил Лабиринт Страха и Лабиринт Любви. Долгое время доступ туда был открыт для всех желающих. Но эти объекты препятствовали выходу человечества в космос. Все попытки сломить их сопротивление силой, с помощью техники и оружия, оказались безрезультатными. Только Стратег смог пройти оба этих Лабиринта – первый, преодолев свой собственный страх, второй – вместе со своей возлюбленной, благодаря силе их любви. Один лишь вопрос не давал Стратегу покоя – защищали ли они Землю от дикого космоса, или наоборот – оберегали космос от варварского человечества? Как только Лабиринты были пройдены, они отключились. Выполнили ли артефакты свои функции и затихли навсегда, или когда-нибудь снова оживут – сами по себе или под внешним воздействием? Что тогда произойдет? Стратег полагал, что правильные ответы на эти вопросы жизненно важны для всего человечества. И тут его осенила догадка – смог бы он снова включить эти объекты? Защитили бы они тогда Землю от вторжения? Имел ли создаваемый ими барьер двустороннее воздействие? Преградили бы они вражеским кораблям путь к Земле? Неужели он совершил крупнейшую в своей жизни ошибку?
Эти артефакты создали Хранители. Каждый из них они пометили своим клеймом.
Исчезнувший объект – четвертый артефакт, Стратег считал своим личным врагом. С помощью этого космического корабля похитили ее возлюбленную. Когда же Стратег настиг его, тот просто исчез из нашей Вселенной. Стратег жаждал новой встречи с этим объектом. С его помощью он надеялся вернуть свою Светлану, а при случае и проторить дорожку в другие Вселенные.
Немезида. Загадочная планета замыкала короткий список артефактов. Ее местонахождение было доподлинно известно только Стратегу. В многочисленных справочниках, благодаря его стараниям, значились неверные координаты. Холодная Немезида, с ее голубым сиянием, была вместилищем всех известных редких минералов в чистом виде. Сплошная гранитная лента обрамляла экватор планеты. Стратег твердо решил добраться до этих неисчерпаемых богатств. Эта планета в его планах занимала особое место…
Земля. Конкордия. Экстренное заседание Совета Земли и космических Колоний (окончание)
В мире существуют две трагедии: одна – не получить то, что хочешь, другая – получить то, что хочешь. Сегодня Мэри преодолела экватор – теперь она будет неразлучна со своим избранником. Но всегда хочется большего. Так и Мэри жаждала не просто находиться рядом, а жить как женщина с мужчиной. Им предстояло провести вместе на территории, оккупированной рэмами, в подполье, длительное время, зачастую находясь только вдвоем. Ее воображение уже рисовало картины интимной близости: «Нет, не стоит обнадеживаться тем мимолетным поцелуем. Если между нами что и произойдет, то только если этого захочет Стратег и когда он захочет». Однако женская интуиция подсказывала, что ждать осталось недолго. Во время поцелуя она как раз это и почувствовала.
Мэри предполагала, что работать в подполье предстоит на одной из космических Колоний, и хотела приступить к ее изучению. Она удивилась, когда Стратег велел ей начать с улиц Конкордии. «Наверно, хочет проверить мою память», – подумала Мэри и со всем усердием приступила к знакомству с многомиллионной столицей, зажатой между Альпами и водами Средиземного моря. Ей предстояло освоиться в старой части города, разделенной на четыре части двумя широкими проспектами и площадью Национального Единства. Узкие, кривые улочки, множество проходных дворов, наличие тупиков в самых неожиданных местах и лазов там, где их просто не могло быть, – все это значительно усложняло задачу. Нацепив темные очки, Мэри принялась целенаправленно прочесывать кварталы. Очки были призваны скрыть едва различимый малиновый оттенок глаз – последствие приема мадуина, синтетического препарата, увеличивающего на порядок реакцию человека. Она не хотела, чтобы кто-то обратил внимание, что спецназ заинтересовался этой частью столицы.
Решив, что она достаточно хорошо ориентируется в юго-западной части города, Мэри собралась было пересечь проспект Пионеров Космоса, как ей в голову пришла мысль: «Никто лучше уличных мальчишек не может знать эти закоулки». Небольшая сумма денег привлекла одного из них на ее сторону. Их совместная прогулка заставила Мэри по-другому взглянуть на это нагромождение улиц, дворов и… подземных коммуникаций! Оказалось, что на другую сторону проспекта запросто можно перебраться под землей. Ее озорные глаза светились от сознания выполненного долга, когда она, вся перепачканная, выбиралась из старого коллектора: «Мне будет чем удивить Стратега!»
– Слово предоставляется Верховному Главнокомандующему объединенным Звездным флотом Земли и космических Колоний, – с пафосом объявил спикер.
Именно так официально звучала должность Адмирала. Никто не мог этого выговорить и тем более запомнить. Все его звали просто – Адмирал. Он же не считал себя хорошим оратором и все свои выступления, если их нельзя было избежать, готовил заранее. Но два часа тому назад Стратег просто ошарашил его, сообщив, что решил воспользоваться тридцать третьей статьей Устава Института Стратега. Упомянутая статья гласила, что в чрезвычайной ситуации Стратег имеет право принять командование на себя, не ставя в известность Совет. Теперь заранее подготовленную речь можно было смело выбросить через шлюз в открытый космос. Но Стратег посоветовал ему не волноваться и просто напирать на высокую боеспособность флота. Такой «совет» сильно удивил Адмирала. Он никогда не замечал за Стратегом привычки говорить ни о чем, или, попросту говоря, сыпать звездную пыль за воротник. Тактик же вообще заявил, что следующего за Стратегом оратора никто слушать не будет и говорить можно о чем угодно.
Поднявшись на трибуну, Адмирал убедился в справедливости слов Тактика. Все увлеченно обсуждали сказанное Стратегом и не собирались внимать очередному оратору. Адмирала это вполне устраивало.
– Под моим командованием состоит три Звездных флота. Все они целиком укомплектованы и находятся в полной боевой готовности. Часть кораблей уже движется навстречу противнику, чтобы дать решительный бой. Остальной флот находится в резерве… – Так Адмирал невольно стал соучастником того обмана, что затеял Стратег. Он старательно избегал слов «генеральное сражение», зная, что оно не состоится. Следующие десять минут он говорил о высокой боевой готовности флота. – В предстоящей войне будут задействованы боевые корабли, а не сухопутные войска. Флот – не место для необученных новобранцев. Я предлагаю объявить досрочный выпуск во всех военных и гражданских космических училищах… и не проводить тотальной мобилизации.
К этому моменту большинство уже переварило речь Стратега и встретило последние слова Адмирала аплодисментами. Тот, под одобрительные взгляды Стратега и Тактика, занял место рядом с ними.
На пересечении проспектов, с каждой из четырех сторон площади Национального Единства, были установлены огромные экраны. Шла прямая трансляция экстренного заседания Совета. Обшаривая очередные закоулки, Мэри время от времени возвращалась к одному из экранов, чтобы быть в курсе событий. Начало смеркаться, и уже освоенные маршруты она принялась изучать заново, чтобы ориентироваться в темноте. Попутно она вспоминала события своей жизни.
Мэри росла без родителей. Они погибли в одной из звездных экспедиций, когда ей едва исполнилось пять лет. Государство хорошо заботилось о таких детях, и она никогда не чувствовала себя обделенной или брошенной. В шестнадцать лет Мэри влюбилась. Несмотря на то что он был вдвое старше, она, будучи увлекающейся натурой, забыла все на свете, полностью погрузившись в свои чувства. Она отдала ему все – свою невинность, девичье, но уже вполне созревшее тело, нежность, обожание и душу. Идиллия длилась месяц. Она простила ему измену, поверив неуклюжим оправданиям, но, когда он предложил заняться любовью втроем, ее терпение лопнуло. Резкий удар ногой в пах положил конец их отношениям. Это было первое проявление ее врожденной агрессивности. Наивно решив, что жизнь на этом закончилась, Мэри записалась в спецназ и уже через два года была обладательницей малинового берета, став самой молодой женщиной, удостоенной этой чести. Здесь она обрела новую семью, заменившую ей родителей, братьев и сестер, и никогда не жалела о своем спонтанном решении. У нее были мимолетные связи, но никогда среди своих товарищей по оружию, хотя те отчаянно добивались ее благосклонности. Два года тому назад Стратег, тоже обладатель малинового берета, собственноручно вручал награды особо отличившимся спецназовцам. Мэри из его рук получила свои сержантские нашивки… и отчаянно влюбилась. Два долгих года что она только не предпринимала, чтобы быть рядом с ним, и вот сегодня двадцатипятилетней Мэри Чижевски предстояло провести ночь в его кабинете.
Стемнело, и Конкордия заблистала множеством фонарей и реклам. Убедившись, что в темноте она ориентируется так же уверенно, как и под ярким южным солнцем, Мэри в очередной раз оказалась на площади, перед огромным экраном. Все шло к окончанию заседания Совета, а значит, ей пора. Вызвав такси, она добралась до стоянки, на которой оставила вертолет. На подлете к дворцу Совета возникла проблема – воздушное пространство оказалось закрытым. Пароли, полученные от Стратега, открыли ей доступ, и она совершила посадку на крыше. Дойдя до лифта, ведущего прямо в кабинет Стратега, Мэри почувствовала, насколько она утомилась. Вход контролировался электроникой. Мэри послушно приложила правую ладонь к сенсору и, когда охранная система завершила идентификацию, услышала противный женский голос:
– Добрый вечер, Мэри, добро пожаловать в кабинет Стратега.
Любому мужчине этот голос показался бы приятным, но только не Мэри, которая не переносила присутствия женщин в окружении Стратега. Двери лифта раскрылись, обдав струей воздуха.
– Недолго тебе осталось щебетать, – процедила она сквозь зубы, заходя в лифт и задерживая дыхание. – Я тебя в два счета перепрограммирую.
Двери закрылись. Мощная струя дезинфицирующего газа обдала все вокруг, и тут же кондиционеры очистили крохотное помещение. Мэри, усталая, но счастливая, вошла в заветный кабинет. Освободившись от поклажи, она занялась своей внешностью. Конспирация конспирацией, но она не собирается выглядеть дурнушкой в присутствии Стратега. Бесформенный балахон оказался на полу, туда же полетело нижнее белье. Прямо на голое тело она натянула короткое платьице с глубоким вырезом, настолько ее обтягивающее, что казалось, стоит ей пошевелиться, и оно пойдет по швам. Обзаведясь в баре своим любимым напитком – кампари со льдом, она залезла с ногами в кресло, поджидая прихода хозяина кабинета. Усталость и волнение прошедшего дня взяли свое, бросив ее в объятия сна и грез… Еще не проснувшись и не понимая, происходит это во сне или наяву, она почувствовала его губы и жадно впилась в них, даря обворожительный поцелуй.
После выступления нескольких политиков, каждый из которых за десять минут умудрился так и не сказать ничего путного, дошла очередь до дебатов. Первым на трибуну поднялся представитель фракции пацифистов. Эти псевдоборцы за мир имели сильные позиции в Совете и теоретически могли повлиять на его решение. Именно фракцию пацифистов Стратег считал виновной в том, что Земля оказалась неготовой к Звездным войнам. С маниакальным упрямством все средства направлялись на создание новых космических Колоний, в ущерб программе «Супернова» (боевых звездолетов нового поколения) или строительству УСОКО (Универсальных Систем Отражения Космической Опасности). Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Кажется, так говорили древние римляне.
Невысокий, начинающий лысеть оратор, словно на антивоенном митинге (хотя Земля давно не воевала), начал не то речь, не то агитацию:
– Все только и делают, что говорят о войне. А вы пробовали предложить им… как их там зовут… ах да, рэмы… мир? Почему все готовятся к сражениям, вместо того чтобы, высоко подняв знамя мира…
– А вы хоть знаете, где находится Империя рэмов? Куда отправлять парламентеров? – перебил его Тактик.
– Это неважно, знамя мира всегда…
– Вот взяли бы его и пошли куда подальше, к… рэмам. Никто не мешает вам заключить с ними мир. Но не мешайте нам готовиться к войне, – не отступал Тактик…
Словесная перепалка не прекращалась. Стратег не принимал в ней участия. Он представил себе перспективу заключения мирного соглашения с рэмами. Земля действительно не знала дороги в логово Врага.
1 2 3 4 5 6
– Теперь мы знаем, что наш враг – это Империя рэмов. Враг сильный, коварный и жестокий. Уже не одна цивилизация стала жертвой их агрессии.
Он не сказал, что рэмы – раса Завоевателей, а покоренные ими народы просто уничтожались или порабощались. Впрочем, он был уверен, что по отношению к человечеству у рэмов таких планов нет. Но и после этих слов Стратега у многих перехватило дыхание и заледенела кровь. Наступило самое подходящее время подогреть патриотические чувства:
– Земля готова дать достойный отпор агрессору! Наш доблестный Звездный флот встретит корабли Империи на дальних подступах к Земле и в ходе генерального сражения нанесет ему сокрушительное поражение!..
Гром аплодисментов прервал речь Стратега.
Интересно, сколько раз он соврал в этой короткой фразе? Земля не была готова отразить нападение, и Стратег это прекрасно знал. Вернее, он был единственным, кто знал это доподлинно. На дальних подступах к Земле никаких сражений не планировалось, за исключением пиратских рейдов. Генеральное сражение? Уже прошло два часа с тех пор, как Стратег решил вообще уклоняться от открытых столкновений с флотом противника. Несколько десятков миллиардов человек слышали слова, насквозь пропитанные ложью. Потом они долго не могли простить Стратегу этого обмана. Этой лжи. Мы не приводим здесь полностью выступление Стратега. Его без труда можно отыскать в любой Интернет-библиотеке. Отметим лишь, что он еще не раз покривил душой. Ложь во благо. Имел ли Стратег моральное право обманывать все человечество? Каждому предстоит самостоятельно найти ответ на этот вопрос. Официальная позиция Совета Конфедерации по этому вопросу хорошо известна, как и оценка действий Стратега в те критические для Земли дни. Ее знает любой школьник. Воспроизведем только заключительные слова Стратега:
– Я прекрасно понимаю, что сейчас многие рвутся в бой и мечтают добровольцами уйти на эту войну. Я призываю Совет принять решение не проводить всеобщей мобилизации. Войскам нужны хорошо обученные специалисты, а не безусая молодежь. Я уважаю их духовный порыв встать на защиту своей Отчизны. Если нам понадобится их помощь, мы обратимся к ним. Звездная война предполагает, что сражения произойдут в космосе. Давайте предоставим слово Адмиралу. Пусть он расскажет, нуждается ли флот в необученном пополнении.
Стратег покидал трибуну под бурные аплодисменты. Человечество с энтузиазмом восприняло эту полную оптимизма и веры в победу речь. Оно поверило Стратегу, а он в очередной раз солгал. Уж ему ли было не знать, что воевать придется не только в космосе, а даже на Земле… Заняв свое место, он не стал слушать дебаты, а решил поразмышлять…
Стратег. Размышления: артефакты
Особое место в размышлениях Стратега занимали артефакты – материальные объекты, само существование которых или их свойства не могла объяснить ни современная наука, ни он сам. Их в его списке было пять.
Собственно говоря, один из них – Исходный, или Обучающий, объект и сделал из него Стратега. Выдернув Александра из прошлого, вернее использовав его жгучее желание покинуть доставшую его действительность, таинственный объект подверг его серьезным испытаниям. Лишь убедившись, что он справился с плотскими соблазнами, его стали обучать. Когда его тело, разум и воля достигли необходимых, с их точки зрения, высот, юношу допустили к сдаче сложнейшего экзамена. Видимо решив, что он справится, его забросили в будущее, в котором он стал Стратегом. В трудные минуты Стратег неоднократно пытался вновь попасть на этот объект, надеясь там получить ответы на мучившие его вопросы. Но все его попытки потерпели неудачу. Похоже, что путь туда был для него заказан. Неужели навсегда?
Уже в статусе Стратега ему довелось столкнуться еще с двумя артефактами и даже побывать на них. Впрочем, он оказался далеко не первым, кто посетил Лабиринт Страха и Лабиринт Любви. Долгое время доступ туда был открыт для всех желающих. Но эти объекты препятствовали выходу человечества в космос. Все попытки сломить их сопротивление силой, с помощью техники и оружия, оказались безрезультатными. Только Стратег смог пройти оба этих Лабиринта – первый, преодолев свой собственный страх, второй – вместе со своей возлюбленной, благодаря силе их любви. Один лишь вопрос не давал Стратегу покоя – защищали ли они Землю от дикого космоса, или наоборот – оберегали космос от варварского человечества? Как только Лабиринты были пройдены, они отключились. Выполнили ли артефакты свои функции и затихли навсегда, или когда-нибудь снова оживут – сами по себе или под внешним воздействием? Что тогда произойдет? Стратег полагал, что правильные ответы на эти вопросы жизненно важны для всего человечества. И тут его осенила догадка – смог бы он снова включить эти объекты? Защитили бы они тогда Землю от вторжения? Имел ли создаваемый ими барьер двустороннее воздействие? Преградили бы они вражеским кораблям путь к Земле? Неужели он совершил крупнейшую в своей жизни ошибку?
Эти артефакты создали Хранители. Каждый из них они пометили своим клеймом.
Исчезнувший объект – четвертый артефакт, Стратег считал своим личным врагом. С помощью этого космического корабля похитили ее возлюбленную. Когда же Стратег настиг его, тот просто исчез из нашей Вселенной. Стратег жаждал новой встречи с этим объектом. С его помощью он надеялся вернуть свою Светлану, а при случае и проторить дорожку в другие Вселенные.
Немезида. Загадочная планета замыкала короткий список артефактов. Ее местонахождение было доподлинно известно только Стратегу. В многочисленных справочниках, благодаря его стараниям, значились неверные координаты. Холодная Немезида, с ее голубым сиянием, была вместилищем всех известных редких минералов в чистом виде. Сплошная гранитная лента обрамляла экватор планеты. Стратег твердо решил добраться до этих неисчерпаемых богатств. Эта планета в его планах занимала особое место…
Земля. Конкордия. Экстренное заседание Совета Земли и космических Колоний (окончание)
В мире существуют две трагедии: одна – не получить то, что хочешь, другая – получить то, что хочешь. Сегодня Мэри преодолела экватор – теперь она будет неразлучна со своим избранником. Но всегда хочется большего. Так и Мэри жаждала не просто находиться рядом, а жить как женщина с мужчиной. Им предстояло провести вместе на территории, оккупированной рэмами, в подполье, длительное время, зачастую находясь только вдвоем. Ее воображение уже рисовало картины интимной близости: «Нет, не стоит обнадеживаться тем мимолетным поцелуем. Если между нами что и произойдет, то только если этого захочет Стратег и когда он захочет». Однако женская интуиция подсказывала, что ждать осталось недолго. Во время поцелуя она как раз это и почувствовала.
Мэри предполагала, что работать в подполье предстоит на одной из космических Колоний, и хотела приступить к ее изучению. Она удивилась, когда Стратег велел ей начать с улиц Конкордии. «Наверно, хочет проверить мою память», – подумала Мэри и со всем усердием приступила к знакомству с многомиллионной столицей, зажатой между Альпами и водами Средиземного моря. Ей предстояло освоиться в старой части города, разделенной на четыре части двумя широкими проспектами и площадью Национального Единства. Узкие, кривые улочки, множество проходных дворов, наличие тупиков в самых неожиданных местах и лазов там, где их просто не могло быть, – все это значительно усложняло задачу. Нацепив темные очки, Мэри принялась целенаправленно прочесывать кварталы. Очки были призваны скрыть едва различимый малиновый оттенок глаз – последствие приема мадуина, синтетического препарата, увеличивающего на порядок реакцию человека. Она не хотела, чтобы кто-то обратил внимание, что спецназ заинтересовался этой частью столицы.
Решив, что она достаточно хорошо ориентируется в юго-западной части города, Мэри собралась было пересечь проспект Пионеров Космоса, как ей в голову пришла мысль: «Никто лучше уличных мальчишек не может знать эти закоулки». Небольшая сумма денег привлекла одного из них на ее сторону. Их совместная прогулка заставила Мэри по-другому взглянуть на это нагромождение улиц, дворов и… подземных коммуникаций! Оказалось, что на другую сторону проспекта запросто можно перебраться под землей. Ее озорные глаза светились от сознания выполненного долга, когда она, вся перепачканная, выбиралась из старого коллектора: «Мне будет чем удивить Стратега!»
– Слово предоставляется Верховному Главнокомандующему объединенным Звездным флотом Земли и космических Колоний, – с пафосом объявил спикер.
Именно так официально звучала должность Адмирала. Никто не мог этого выговорить и тем более запомнить. Все его звали просто – Адмирал. Он же не считал себя хорошим оратором и все свои выступления, если их нельзя было избежать, готовил заранее. Но два часа тому назад Стратег просто ошарашил его, сообщив, что решил воспользоваться тридцать третьей статьей Устава Института Стратега. Упомянутая статья гласила, что в чрезвычайной ситуации Стратег имеет право принять командование на себя, не ставя в известность Совет. Теперь заранее подготовленную речь можно было смело выбросить через шлюз в открытый космос. Но Стратег посоветовал ему не волноваться и просто напирать на высокую боеспособность флота. Такой «совет» сильно удивил Адмирала. Он никогда не замечал за Стратегом привычки говорить ни о чем, или, попросту говоря, сыпать звездную пыль за воротник. Тактик же вообще заявил, что следующего за Стратегом оратора никто слушать не будет и говорить можно о чем угодно.
Поднявшись на трибуну, Адмирал убедился в справедливости слов Тактика. Все увлеченно обсуждали сказанное Стратегом и не собирались внимать очередному оратору. Адмирала это вполне устраивало.
– Под моим командованием состоит три Звездных флота. Все они целиком укомплектованы и находятся в полной боевой готовности. Часть кораблей уже движется навстречу противнику, чтобы дать решительный бой. Остальной флот находится в резерве… – Так Адмирал невольно стал соучастником того обмана, что затеял Стратег. Он старательно избегал слов «генеральное сражение», зная, что оно не состоится. Следующие десять минут он говорил о высокой боевой готовности флота. – В предстоящей войне будут задействованы боевые корабли, а не сухопутные войска. Флот – не место для необученных новобранцев. Я предлагаю объявить досрочный выпуск во всех военных и гражданских космических училищах… и не проводить тотальной мобилизации.
К этому моменту большинство уже переварило речь Стратега и встретило последние слова Адмирала аплодисментами. Тот, под одобрительные взгляды Стратега и Тактика, занял место рядом с ними.
На пересечении проспектов, с каждой из четырех сторон площади Национального Единства, были установлены огромные экраны. Шла прямая трансляция экстренного заседания Совета. Обшаривая очередные закоулки, Мэри время от времени возвращалась к одному из экранов, чтобы быть в курсе событий. Начало смеркаться, и уже освоенные маршруты она принялась изучать заново, чтобы ориентироваться в темноте. Попутно она вспоминала события своей жизни.
Мэри росла без родителей. Они погибли в одной из звездных экспедиций, когда ей едва исполнилось пять лет. Государство хорошо заботилось о таких детях, и она никогда не чувствовала себя обделенной или брошенной. В шестнадцать лет Мэри влюбилась. Несмотря на то что он был вдвое старше, она, будучи увлекающейся натурой, забыла все на свете, полностью погрузившись в свои чувства. Она отдала ему все – свою невинность, девичье, но уже вполне созревшее тело, нежность, обожание и душу. Идиллия длилась месяц. Она простила ему измену, поверив неуклюжим оправданиям, но, когда он предложил заняться любовью втроем, ее терпение лопнуло. Резкий удар ногой в пах положил конец их отношениям. Это было первое проявление ее врожденной агрессивности. Наивно решив, что жизнь на этом закончилась, Мэри записалась в спецназ и уже через два года была обладательницей малинового берета, став самой молодой женщиной, удостоенной этой чести. Здесь она обрела новую семью, заменившую ей родителей, братьев и сестер, и никогда не жалела о своем спонтанном решении. У нее были мимолетные связи, но никогда среди своих товарищей по оружию, хотя те отчаянно добивались ее благосклонности. Два года тому назад Стратег, тоже обладатель малинового берета, собственноручно вручал награды особо отличившимся спецназовцам. Мэри из его рук получила свои сержантские нашивки… и отчаянно влюбилась. Два долгих года что она только не предпринимала, чтобы быть рядом с ним, и вот сегодня двадцатипятилетней Мэри Чижевски предстояло провести ночь в его кабинете.
Стемнело, и Конкордия заблистала множеством фонарей и реклам. Убедившись, что в темноте она ориентируется так же уверенно, как и под ярким южным солнцем, Мэри в очередной раз оказалась на площади, перед огромным экраном. Все шло к окончанию заседания Совета, а значит, ей пора. Вызвав такси, она добралась до стоянки, на которой оставила вертолет. На подлете к дворцу Совета возникла проблема – воздушное пространство оказалось закрытым. Пароли, полученные от Стратега, открыли ей доступ, и она совершила посадку на крыше. Дойдя до лифта, ведущего прямо в кабинет Стратега, Мэри почувствовала, насколько она утомилась. Вход контролировался электроникой. Мэри послушно приложила правую ладонь к сенсору и, когда охранная система завершила идентификацию, услышала противный женский голос:
– Добрый вечер, Мэри, добро пожаловать в кабинет Стратега.
Любому мужчине этот голос показался бы приятным, но только не Мэри, которая не переносила присутствия женщин в окружении Стратега. Двери лифта раскрылись, обдав струей воздуха.
– Недолго тебе осталось щебетать, – процедила она сквозь зубы, заходя в лифт и задерживая дыхание. – Я тебя в два счета перепрограммирую.
Двери закрылись. Мощная струя дезинфицирующего газа обдала все вокруг, и тут же кондиционеры очистили крохотное помещение. Мэри, усталая, но счастливая, вошла в заветный кабинет. Освободившись от поклажи, она занялась своей внешностью. Конспирация конспирацией, но она не собирается выглядеть дурнушкой в присутствии Стратега. Бесформенный балахон оказался на полу, туда же полетело нижнее белье. Прямо на голое тело она натянула короткое платьице с глубоким вырезом, настолько ее обтягивающее, что казалось, стоит ей пошевелиться, и оно пойдет по швам. Обзаведясь в баре своим любимым напитком – кампари со льдом, она залезла с ногами в кресло, поджидая прихода хозяина кабинета. Усталость и волнение прошедшего дня взяли свое, бросив ее в объятия сна и грез… Еще не проснувшись и не понимая, происходит это во сне или наяву, она почувствовала его губы и жадно впилась в них, даря обворожительный поцелуй.
После выступления нескольких политиков, каждый из которых за десять минут умудрился так и не сказать ничего путного, дошла очередь до дебатов. Первым на трибуну поднялся представитель фракции пацифистов. Эти псевдоборцы за мир имели сильные позиции в Совете и теоретически могли повлиять на его решение. Именно фракцию пацифистов Стратег считал виновной в том, что Земля оказалась неготовой к Звездным войнам. С маниакальным упрямством все средства направлялись на создание новых космических Колоний, в ущерб программе «Супернова» (боевых звездолетов нового поколения) или строительству УСОКО (Универсальных Систем Отражения Космической Опасности). Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Кажется, так говорили древние римляне.
Невысокий, начинающий лысеть оратор, словно на антивоенном митинге (хотя Земля давно не воевала), начал не то речь, не то агитацию:
– Все только и делают, что говорят о войне. А вы пробовали предложить им… как их там зовут… ах да, рэмы… мир? Почему все готовятся к сражениям, вместо того чтобы, высоко подняв знамя мира…
– А вы хоть знаете, где находится Империя рэмов? Куда отправлять парламентеров? – перебил его Тактик.
– Это неважно, знамя мира всегда…
– Вот взяли бы его и пошли куда подальше, к… рэмам. Никто не мешает вам заключить с ними мир. Но не мешайте нам готовиться к войне, – не отступал Тактик…
Словесная перепалка не прекращалась. Стратег не принимал в ней участия. Он представил себе перспективу заключения мирного соглашения с рэмами. Земля действительно не знала дороги в логово Врага.
1 2 3 4 5 6