А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И тот, что, по всеобщему убеждению, именно ты вырубил Фермера Агриколу. А еще твой приход сюда при оружии. Да в придачу то, что именно тебе было удобнее всего стучать в полицию.
Говоря это, он все ниже опускал одну руку, отягощенную тем, что, по мнению Махоуни следовало присовокупить одно к другому. Бросив на меня быстрый взгляд, он сосредоточил внимание на второй своей ладони, которая одиноко находилась в воздухе.
— А вот сюда нам присовокупить нечего, — сказал Махоуни. — Совсем нечего. Так что, возможно, ты все-таки пришел сюда, чтобы убить меня. И не стал караулить возле дома либо по глупости, либо потому, что надеялся застать меня врасплох.
Траск и Слейд закивали. Слейд сказал:
— Вот так-то, племянничек. Все сходится.
— Кто-то, — произнес я с дрожью в голосе, — использует меня как мальчика для битья. Я в жизни не перемолвился словом с Тони Тафи. Я сейчас впервые слышу о нем. Либо он вам наврал, либо вы наврали мистеру Гроссу.
Хотел бы я знать, кто из вас врет.
Махоуни не на шутку оскорбился.
— Я — лгу? Да за каким чертом?
— Может, сведения просочились по вашей вине, — предположил я. — И теперь вы хотите выгородить себя, свалив все на меня.
— Ну, пожалуй, все. Я наслушался, — сказал Махоуни.
Я тотчас же воззвал к Траску:
— Возможно, вы уже успели поговорить с мистером Гроссом, что вчера со мной была вовсе не мисс Алтея.
Траск нахмурился.
— Ну и что?
— А то, что мистер Гросс полагает, будто я в сговоре с мисс Алтеей и поэтому стучу в полицию и пристукиваю людей. Но если я не заодно с мисс Алтеей, то каковы мои мотивы?
— Не наше это дело — разбираться в твоих мотивах, — заявил Траск.
— Но ваша задача — заботиться о том, чтобы синдикат работал как надо. А что если за всем этим и впрямь стоит Махоуни, который любой ценой пытается замазать собственный промах? Ну, увезете вы меня, убьете, а что изменится?
Дела-то не поправятся. А Махоуни найдет другого козла отпущения, может, даже кого-нибудь из вас двоих. И так будет продолжаться без конца.
Махоуни проворно вскочил на ноги.
— Эй, минутку, черт возьми!
Не сводя с меня глаз, Траск взмахом руки велел ему сесть и заткнуться.
Казалось, он и развеселился, и заинтересовался.
— Ладно, племянничек, — проговорил он, — продолжай. Что еще ты хочешь сказать?
— Меня подставляют, — ответил я. — Это единственное, что я знаю наверняка. Может, Махоуни, может, кто-то еще.
— А если это делает не Махоуни? — спросил Траск с таким видом, будто просто убивал время в ожидании телефонного звонка.
— А вам никогда не приходило в голову, что Махоуни попался? Может, полиция еще не уверена, но подозревает, что он продался синдикату. Поэтому безопасности ради его не допускают к сведениям, чреватым неприятностями.
Например, не говорят ему, кто настоящий стукач, поскольку того еще не выдоили до капли.
Махоуни таращился на меня, разинув рот. У Траска по-прежнему был иронический вид. Он повернул голову и спросил:
— Ну, что ты об этом думаешь, Махоуни?
— Я думаю, — произнес тот немного сдавленным голосом. — Я думаю, что все это чепуха, вот что я думаю.
— Мы можем по-быстрому это проверить, — предложил Слейд.
— Хорошо, — ответил я, поворачиваясь к нему. — Отлично. Давайте проверим.
Махоуни настороженно взглянул на Слейда.
— Что такое?
— Тафи здесь? — спросил Слейд.
— Наверное, — ответил Махоуни. — Должно быть, у себя в кабинете.
— Мы с Траском куда-нибудь спрячемся, а ты позови Тафи. Молокосос скажет, что никогда прежде не видел Тафи и не слыхал о нем. Поглядим, узнает ли Тафи молокососа, и послушаем, что ему известно.
— Прекрасно, — быстро проговорил я. — Очень хорошо. Я шаг за шагом подбирался по цепочке к сути обвинений против меня и к имени своего обвинителя. От дяди Эла — к Агриколе, Гроссу и Махоуни, а теперь вот Тафи.
Было бы здорово, если в эта цепочка кончилась на нем.
Махоуни эта мысль радовала куда меньше.
— А если он рассыплет горох? Если начнет болтать с Тафи?
Траск улыбнулся и покачал головой.
— Не начнет. Этим он только убьет Тафи, потому что тогда нам придется заткнуть бедняге рот. Ты ведь не захочешь так подводить Тафи, правда, племянничек?
— Нет, я ничего не скажу, — ответил я.
— Застрелить Крепыша Тафи? — спросил Махоуни. — Прямо тут, в моем кабинете?
— У меня есть глушитель, — сообщил ему Слейд. — А труп сможем вытащить, когда нам скажут, что для племянничка путь свободен.
— Кроме того, не будет никакой нужды стрелять, — добавил Траск. Правда, племянничек?
— Правда, — пообещал я.
— Ну... — с сомнением произнес Махоуни.
— Давай, давай! — поторопил Траск. — У нас мало времени.
Махоуни покачал головой. Ему по-прежнему не нравилась эта затея, но он все-таки сказал:
— Дайте я проверю, у себя ли Тафи.
Мы ждали, а Махоуни тем временем названивал по телефону. Судя по разговору, Тафи был на месте. Махоуни спрашивал, не заглянет ли тот на минутку. Потом он повесил трубку и сказал:
— Сейчас придет.
Траск и Слейд отступили к двери в дальней стене кабинета.
— Смотри, племянничек, — сказал мне Слейд, а Траск улыбнулся, и оба скрылись из виду.
Мы с Махоуни стояли и смотрели друг на друга. И он, и я нервничали, а посему молчали. Время зависло в воздухе, будто маятник, застывший в высшей точке своего подъема.
Послышался один резкий удар в дверь, потом она открылась, и вошел высокий черноволосый детина грубого обличья, с костлявой физиономией и костлявыми пальцами. Таких называют «черными ирландцами». Гибрид Джона Уэйна и Роберта Райана.
Не успел этот верзила показаться в дверях, как Махоуни начал свою речь.
— Кое-что случилось, Тони. Потом поговорим. Ко мне пришел посетитель.
Через полчаса я освобожусь, извини, что напрасно потревожил.
— Да ничего, — Тафи махнул громадной лапой и тут впервые взглянул на меня. — О, Чарли! — воскликнул он и широко улыбнулся, радостно удивленный. Подумать только, ты здесь! Сбагриваешь зелье напрямую моему начальству? Мы, мелкая сошка, тебя больше не устраиваем?
Я открыл рот, но выдавил из себя только воздух.
Здоровенный негодяй шутливо похлопал меня по руке.
— Ничего, Чарли, я понимаю, можешь не отвечать. Еще увидимся.
И был таков.
Я уставился на дверь, в которую он вошел, а потом вышел За спиной послышались шаги — это Траск со Слейдом возвращались в комнату. Но я не повернулся и не посмотрел на них. Я таращился на дверь, пытаясь понять, что же со мной стряслось.
В тишине резко звякнул телефон. Потом голос Махоуни произнес: «Алло?»
Молчание. Затем: «Ладно, хорошо». Щелчок. Трубка легла на рычаг.
— Путь свободен, — сказал Махоуни Траску и Слейду.
Они схватили меня за руки. Один из них пробормотал:
— А теперь без шума, племянничек.
Шум? Какой еще шум? Я даже не понимал, что происходит.
Мы двигались — все втроем. Сперва по какому-то коридору, потом — вниз по какой-то лестнице, затем — вдоль асфальтированной аллеи, где стояла черная машина, знаменитая черная машина. Меня бросили на пол между сиденьями и прикрыли вязаным афганским ковриком, от которого почему-то разило лошадью.
Лежа в пятнистой тьме, я отправился на свою последнюю автомобильную прогулку. Растерянный, перепуганный и будто заколдованный.
* * *
Если вы хотите решить мудреную задачу, настоящую головоломку, например, извлечь квадратный корень из двойки или догадаться, кто и почему убил Фермера Агриколу, позвольте посоветовать вам вот что: отправляйтесь в долгую загородную прогулку на полу автомобиля, укрывшись пестрым вязаным афганским ковриком, от которого исходит приятный конский дух.
Поездка длилась больше часа и, к счастью, почти все время дорога была ровная. Поначалу, признаюсь, я впал в состояние отупения и ничего не соображал. Это был результат потрясения. Но мало-помалу мозг начал растапливать этот лед оцепенения, и я обрел способность более-менее связно размышлять.
А подумать следовало о многом. Кто, как и почему убил Фермера Агриколу?
Кто и почему стучал в полицию? Зачем Крепыш Тони Тафи опознал меня как информатора?
Я лежал под ковриком и размышлял о том, что мне уже известно обо всем случившемся, обо всем, что я сумел понять и чего не понял. В этот последний разряд входило чертовски много.
Кроме того, я немало передумал о людях, связанных с этим делом, о тех, с кем жизнь свела меня за последние трое суток. Дядя Эл, Фермер Агрикола, его дочь мисс Алтея, мистер Гросс, инспектор Махоуни, Крепыш Тони Тафи, Траск и Слейд. И тех, кто вольно или невольно помогал мне: Арти Декстер, Хло, патрульный Циккатта. Меня к примеру, интересовало, где теперь Арти и мисс Алтея. И занимал вопрос о том, где теперь патрульный Циккатта будет буль-буль-булькать ветреными ночами и придет ли ему в голову потребовать официального расследования моего исчезновения. Подумав об этом, я покачал головой. Наверняка он не догадается ничего предпринять. Слишком уж он не любит совать нос в чужие дела.
Я все время возвращался мыслями к убийству Фермера Агриколы. Мне казалось, что оно, должно быть, связано с моим собственным затруднительным положением. Убийство было совершено очень быстро. Фермер Агрикола отдал Траску и Слейду приказ расправиться со мной. Потом я прибыл на ферму и нашел его уже мертвым. Вряд ли это простое совпадение. Но где связь? В чем она заключается? Этот вопрос и составлял суть головоломки.
Я лежал в пестром полумраке, похожем на вечернюю мглу в кафедральном соборе с витражами на окнах, лежал под ковром, вдыхая запахи шерсти и лошади, и мусолил, мусолил, мусолил этот вопрос — суть своей головоломки.
Может, Фермера Агриколу убил тот же человек, который давал сведения Крепышу Тони Тафи? Неужели убийство так причудливо связано с моими неприятностями?
А что если... Что если Агрикола не до конца поверил в мою вину? Что если он заново навел справки и выяснил, что я вовсе не стукач? Что если он собрался отменить охоту на меня и направить своих убийц к новой жертве, настоящему стукачу? Разве стукач, узнай он об этом, не убил бы Агриколу, чтобы обезопасить себя? Конечно, убил бы.
Вот только как он мог все узнать? А узнав, добраться до Фермера и расправиться с ним? Когда Траск и Слейд уехали от Агриколы, он, похоже, все еще считал, что стукач — я. Но не прошло и получаса, как я обнаружил его труп. За этот промежуток времени никто не смог бы пробраться на ферму незамеченным. А трое слуг, Кларенс, Тим и Руби, создавали друг дружке алиби.
Разве что... Ну, а если... А если... А если убийц было несколько? Что если Фермера убрали Траск со Слейдом?
Агрикола начал подозревать, что стучу не я, и приказал им оставить меня в покое вплоть до выяснения всех подробностей. А они убили его и возобновили охоту за мной, прикрывая таким образом самих себя. Телохранитель с фермы, Кларенс, говорил мне, что Агрикола был жив, когда уехали Траск со Слейдом, но что мешало одному из них, или обоим, проскользнуть обратно в дом, подняться следом за Агриколой по лестнице и пырнуть его ножом, дабы не привлекать внимания остальных домочадцев пистолетной пальбой?
Лежа на полу, я трясся, будто на кровати, которая умеет будить. Такими оборудованы новые гостиницы. Мелкая дрожь пронизывала меня насквозь, а я все ломал голову над свой версией. И чем дольше я думал, тем меньше она мне нравилась. Разумеется, версия объясняла, как был убит Агрикола, но во всем остальном была совершенно невероятна. Во-первых, Траск и Слейд вряд ли станут стучать, а во-вторых, они не будут убивать Агриколу только потому, что он снял с меня подозрения. Они бы заняли выжидательную позицию и посмотрели, как пойдут дела.
Нет, это не Траск со Слейдом. Кто-то еще. Кто-то еще.
Я принялся рассматривать другие возможности, версии и предположения, но все они никуда не годились. Я пытался разгадать головоломку через Крепыша Тони Тафи и через причины убийства Фермера Агриколы, но по-прежнему ничего не получалось. Кроме того, и снова и снова размышлял о том, как убили Фермера Агриколу. Как кто-то сумел пробраться туда и убить его после ухода Траска и Слейда, но до моего появления. И это «как» было самой загадочной частью головоломки.
Я мог бы все понять, будь убийство делом рук Траска и Слейда. Они покидают дом, Агрикола задерживается, чтобы отдать какое-то распоряжение Кларенсу, потом поднимается по лестнице. Траск и Слейд прокрадываются следом, убивают его, опять спускаются, выходят из дома и уезжают. Но только они этого не делали. Не делали. Я был уверен.
И тут я все понял.
Открытие так поразило меня, что я сел, резко отбросил в сторону коврик.
Яркие лучи солнца, косо падавшие сквозь заднее стекло, ослепили меня. Мы ехали на восток, что само по себе было не слишком важно для меня. Разве что я более-менее сумел сориентироваться. Мы были где-то на Лонг-Айленде. Я прищурился и указал пальцем на Траска. Оба бандита сидели впереди. Слейд вел машину.
Я сказал Траску:
— Тебя с ним не было.
Он повернул голову и хмуро взглянул на меня.
— На пол, племянничек, — велел он.
— Нет, ты мне скажи, — не унимался я. — Когда Слейд отправлялся к мистеру Агриколе, тебя с ним не было. Ты остался следить за домом Арти Декстера или моей матери.
— Ну и что? — спросил Траск. — Ложись и укрывайся.
— Кто поехал с тобой? — пристал я к Слейду. — Кого ты брал с собой на встречу с Фермером Агриколой?
Слейд не произнес ни слова, а Траск протянул спою костистую лапищу с зажатым в ней большущим твердым пистолетом и легонько стукнул меня стволом по голове.
— Я же сказал, на пол, племянничек.
И я улегся на пол, вновь накрыв себя ковриком.
Вот он, ответ. Запечатан в голове Слейда, как в бутылке. Слейд ездил к Фермеру Агриколе не с Траском, а с кем-то еще. И этот кто-то увидел, услышал или сказал нечто, представлявшее для него опасность. Поэтому после ухода он заявил Слейду: «Извини, я забыл свои сигареты». Или: «Ой, вспомнил, надо бы спросить Фермера...» Или: «Подожди, мне надо пойти отлить». Словом, что угодно. Пока Слейд ждал, тот второй вернулся в дом, убил Агриколу, вышел и укатил вместе со Слейдом.
И этого человека могли бы заподозрить. Во всяком случае, Слейд мог бы все вспомнить и заподозрить его, не вломись я туда несколько минут спустя, принимая на себя и вину, и подозрения.
Мне уже давно следовало бы все это понять, но я слишком привык считать Траска и Слейда неразлучной парочкой. Однако разве не расстались они вчера, когда один следил за домом Арти, а второй, вероятно, находился в обществе инспектора Махоуни? Не будь я тогда в плену предубеждений и допусти хотя бы мысль о том, что Траск и Слейд могли работать порознь, могли в течение короткого времени жить друг без друга, я был бы сейчас куда ближе к разгадке.
Но и это лучше, чем ничего. Теперь я знал, как был убит Агрикола, и мог догадаться почему. И оставалось разрешить лишь весьма запутанный вопрос о личности убийцы.
Едва ли не в тот миг, когда машина остановилась, я понял, кто он. Да, это наверняка он, наверняка. Он был единственным в мире человеком, знавшим то, что надо было знать; бывавшим там, где нужно, именно тогда, когда нужно.
Только он мог обстряпать это дело, представлявшее собой хитроумное сочетание трусости и коварства, лукавства и безрассудства.
Машина свернула с шоссе и теперь ехала по какому-то хрустящему грунту.
Судя по звуку, это был песок. Она все замедляла ход, раскачиваясь на ухабах, и наконец остановилась.
Распахнулись и захлопнулись дверцы. Послышался скрип песка под ногами.
Снова открылась дверца, та, что была у меня в ногах, и голос Траска произнес:
— Приехали, племянничек.
Я скинул коврик и сел.
— Теперь порядок, — сказал я. — Теперь я все знаю.
— Пойдем прогуляемся, племянничек, — предложил Траск.
Он и не слышал меня.
— Но я все вычислил, — заявил я. — Теперь все в порядке, я пришел к выводу.
Траск опять показал мне свой большой тяжелый пистолет.
— Вылезай из машины, племянничек.
Я посмотрел на него, потом — мимо него, но не увидел ничего, кроме Слейда.
Я обо всем догадался, а этим дурням совершенно наплевать. Я знал, в чем дело, а они все равно хотят отправить меня в путешествие на тот свет.
— Племянничек, — сказал Траск, — пошли.
* * *
Вы уж меня простите, но я намерен ненадолго переключиться на повествование от третьего лица. Следующая сцена слишком уж действовала мне на нервы, и описывать ее от первого лица я не в состоянии. Я хотел бы наблюдать ее с как можно более далекого расстояния — к примеру, с середины пролива Лонг-Айленд.
Поэтому...
Место действия — клочок песчаного пляжа неподалеку от Ориент-Пойнт, одного из двух южных островков Лонг-Айленда. Второй, Монтаук-Пойнт, расположен дальше к тогу и пользуется более широкой известностью. На вид он гораздо невзрачнее, зато не такой сонный и лучше застроен. Летом три раза на дню от Ориент-Пойнт отчаливает паром, который плывет в Коннектикут, в Нью-Лондон. Опять же летом здешние воды кишат прогулочными катерами, а пляжи — купальщиками и любителями позагорать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18